мои волосы редеют и взбиваются в хохолок на лбу, как у Николаса Кейджа, потому что ещё при этом и вьются, а в парикмахерской мне предлагают выщипать дикие брови; мне достаточно провести несколько ночей на чужом диване, чтобы заполучить межреберную невралгию, а последняя - это когда невозможно вдохнуть полной грудью, мной не интересуются незнакомки, а если интересуются, то обречённо, без видов на свадьбу, а вместе с тем гипотетически я готов жениться на каждой - более того, я только и жив благодаря гипотетичности, незнакомкам и обречённости.

(...) Однажды на бензоколонке: иду за сдачей в мини-маркет, из него выходит волоокая дама и, как мне кажется, приковывается к моему обожающему взгляду, а происходящее дальше доказывает, что я отнюдь не мнителен, ибо кассир, отсчитывая сдачу, вдруг заметив что-то на мониторе с внешних видеокамер, выбегает на улицу, успевая предотвратить отъезд этой дамы с заправочным пистолетом в боку.

Вышними в современном русском языке остались только сферы и Волочёк. Я полюбил Волочёк с первого взгляда. Я родственно подобен жителям Вышнего Волочка. Я сам был когда-то Волочком.

Теперь я старый опытный волк, но не настолько самонадеянный, как Микки Рурк, который в свои 58 объявляет о том, что собирается сыграть 34-летнего регбиста, к тому же открытого гея, в биографической ленте.

Я выхожу из номера, сделав вид, что не заметил прелестно ревнивого взгляда VS ("я за пивом"), и спускаюсь на reception. Но за стойкой уже другая администратор. Другая и заметно хуже той. Мне почему-то нравятся больше в лицах миловидность, чем слишком явно выписанная злоебучесть. И я говорю ей, что её предшественница обещала мне... что позвонит дворнику и он расчистит въезд на отельную парковку. Но дворник уже спит, отвечает она. Невозможно въехать, возмущаюсь я вежливо, но устрожая голос. Застрял на въезде, хорошо - парень какой-то остановился, откапывали. Оставил машину у ресторана. "Дворник не сможет расчистить, он спит, но я только что видела, как туда въехала девятка", - она смотрит на монитор (кругом камеры, здравствуй, Оруэлл!). Какая непочтительная и заспанная женщина, а ещё в униформе... Я рассматриваю фотографии именитых постояльцев и нечаянно вспоминаю слова одного печального философа, который напутствовал меня: "Надо дружить с великими". Увы мне, я так же непочтителен к великим, как эта вышневолочанка... Среди прочих фото вижу портрет писателя Задорнова. Борода сделала его немного курьёзным (она неуловимым образом переходит в клочья бакенбардов). Но помимо бороды, лучше даже сказать: раньше бороды Задорнова сделали курьёзным: а) этимологический дилетантизм б) непоследовательный, паллиативный шовинизм и в) знаменитая реплика о том, что женщины Владивостока одеваются как проститутки. Разве может считаться великим тот, кто возбудил гнев приморских женщин?! "Будет когда-нибудь здесь висеть моя фотография?" - задумываюсь я. "Если вы дадите согласие, и ваша будет, - вдруг произносит администратор, и её проникновенный голос в глубокой тишине отеля звучит очень мягко. - Не волнуйтесь, у нас городок тихий, ничего не случится с вашей машиной".

"Не пробуйте ко мне подластиться. Ваша предшественница сказала, что на отельной стоянке было бы спокойнее и комфортнее. Потому что из ресторана выходят пьяные. Пьяные непредсказуемы. Есть ли у вас безалкогольный Butler?"

И я вышел покурить перед отелем, и так мирно, нестерпимо-уютно горели огоньки гирлянд, отражаясь в ветках деревьев - в ледяной глазури... И падал снег, и я подумал, что рискую не выбраться завтра отсюда. Если бы я был городом, я тоже не убирал бы со своих улиц снег.

Завидово. Церковь

Последняя ночь зимних каникул, пронзительная ночь. Опустевшая гостиная, потухшая свеча, летучий аромат которой уже не слышен - окна открыты в оттепель; ёлка на пониженном токе горит в углу тихими огнями. Немного пахнет мандаринами.

Последняя ночь зимних каникул нравоучительна: хорошо ли, правильно ли воспользовался данной тебе свободой?

Многодневная щетина, запущенная в дороге, напоминает о Ван Гоге и что год назад в это время запил.

Просто так запил. Побаловаться, поблатовать, протестировать свой звон на стеклянность/хрустальность.

А может - и не просто. Уже не помню. Может, скука или боль. Может, Лиза. Кому что надобно услышать - то и было.

Не потому что кладбищенские огни над городом императоров.

Не потому что он словно ниже уровня моря и самый предумышленный из всех городов.

И не потому что мрак Васильевского острова, кенийский чай на Кадетской линии и дом, где вела свой блог Таня Савичева.

В этом году скуки не было. Была единственная, когда Кремль в эфире и маленький человечек, словно надышавшийся гелия из воздушного шарика.

В этом году не запил, но поехал в Питер посмотреть Шлиссельбургскую крепость.

По дороге остановился в странноприимном доме Вышнего Волочка, а именно в отеле - NO PR! - на улице Баумана.

Никогда не убираемый снег на улицах и эмоционально защищённые, как во всей нашей огромной провинции, люди.

Конспирологический поэтизм в топониме: не Верхний, а Вышний.

Прекраснолицая администратор упомянутого отеля (где останавливался, например, сам маэстро Ургант): приехав в Волочёк не волочиться, лучше не нервировать спутницу и не спускаться на reception среди ночи под предлогом купить воды.

...Если претят праздники (ты проводишь их с другими и для других и потом, как эгоист, в этом раскаиваешься), одно тебе утешение: праздники безальтернативно приводят к раскаянию.

И если ты наконец добрался до зимнего Павловского парка, тебе неизбежно вспомнится Брейгель.

Сны вооружают, обезоруживая. Куда девается мой эгоцентризм, если на меня не производит никакого впечатления, что я приснился кому-либо? Другое дело, когда кто-то снится мне: моё сердце переполняется радостью. Часто снятся люди, наименее всего участвующие в моей жизни. Сегодня, например, это был Е. Он, правда, не подал мне руки. Но и в реальной жизни его авантюристскую натуру сильно смущала и, может быть, раздражала моя честность. Честность, простирающаяся дальше порядочности. Я мешал его гешефтам, потому что никогда ни в чём не нуждался - ни в деньгах, ни в любви, ни в угрозах своей самодостаточности.

В выходные слышал, как один гэбист сказал про свою собаку: "Её ум сродни человеческому подсознанию".

У зоопарка - пластиковая ель, украшенная гипертрофированными шарами с логотипом Сбербанка.

Даже самое фантастическое влияние на женщину не может конкурировать с чьим-то пошлым намерением на ней жениться.

Если тебе жизненно необходимо, чтобы вновь засияла позеленевшая от времени галлюцинация, - посыпь её зубным порошком и натри фланелью: то, что подходит для гигиены рта, годится и для медяшек "Летучего голландца".

Не пытайтесь поразить меня интеллектом, широтой взглядов или доброй волей. Шлите одобрительные рецензии, деньги или фото топлес.

Всякий, сделавший в молодости ставку на артистизм, готовит себе амплуа отставного актёра.

Метафорой агрессивного маркетинга является бешенство матки, метафорой потребительского спроса - всепожирающая вагина. С этой точки зрения Моника Левински - символ вечно коленопреклонённого рекрутёра, а Карла Бруни - удачливой карьеристки.

Небеса, я вернулся не из Игипта, Мальдив или Гоа, но когда увидел неоголённых женщин, вспомнил, что платье не средство toilette, а часть женского естества.

Определённые женщины вспоминаются не тем, что они из себя строили, а тем, что ты с ними вытворял.

В безлюдной пустыне одиночества - миражи дружбы, понимания, плодотворной полемики и любви. Иногда это ветряные мельницы однорукого Сервантеса. Иногда - уродливые нефтеналивные платформы с гаремным выводком внутри. Иногда - просто курящийся дым с шатурских торфяников.

Моё одиночество настолько огромно, что, сэякулировав, оно могло бы заполнить спермой все моря на голом животе Луны.