Прочёл Паралипоменон (у евреев: летопись), “Старую печать” Адальберта Штифтера, 1960 года издания, - купил у старьёвщика; “Крысолова”. Кажется, больше ничего. Читал много местных газет. Три призрака-музы повстречал в пути: одна – при муже, другая, немного рыхлая, в компании с карлицей, третья, пьяная, с дочерью Яной на набережной S.

Вчера покорил ту поляну, поднялся на высокий бугор, встал на жёсткий ковёр из выжженной травы, руки сами раскинулись в стороны. Cнял рубашку, повесил на ветвь смоковницы. Грудь задышала. Слева резали глаз церковные купола св. **, справа искромсанные кипарисами родные кварталы. Внизу шевелились плавно: прохожие, автомобили. Всё было задушено, занавешено воздухом высоты. Словно причесанная трава поникла под солнцем, я её вырывал, нюхал, вспоминал Монголию.

Не было на той поляне ни людей, ни цикад, ни змей. Бесшумно внизу ходили белые волны моря. Дух мой торжественно утих, и я подумал, что настал наконец тот час, которого я так ждал, когда весь мир под ногами. Когда хочется поверить ему своё счастливое, радостное раскаяние.