Именно так – фабрикой лжи – назвал в беседе со мной своё место работы человек, около четырёх десятков лет отдавший судебной медицине. Меня это лаконичное определение уже не шокировало и даже не удивило, поскольку оно – итог и моего материнского и журналистского расследования, взяться за которое заставила гибель сына. На протяжении последних полутора лет я вынуждена была с пристальным вниманием следить за всем, что происходит в Бюро судебно-медицинской экспертизы Ростовской области и вокруг него. Не буду ничего говорить о горе, о своей боли – любому нормальному человеку всё это понятно без слов. Расскажу лишь о том, что последовало после того рокового телефонного звонка, навсегда разделившего мою жизнь на две части – «до» и «после».
А «после» всё началось со скорбной процедуры, которой не избежать практически никому из нас: морг, вскрытие, получение медицинского заключения о причине смерти. Вот тут-то и стали происходить «чудеса», правда о причине гибели сына начала погибать именно в лабиринтах насквозь коррумпированного судебно-медицинского крючкотворства.
Сегодня с упорством, достойным лучшего применения, продолжают отрицать наличие коррупционной системы в стенах Бюро СМЭ РО только те, кто, так или иначе, сам к ней причастен. Или наивен, как новорожденное дитя. Свидетельством же того, что эта система производства лжи по сей день жива и всё ещё побеждает, являются многочисленные обличительные газетные публикации за последние два года(в газетах «Вечерний Ростов», «Совершенно секретно», «Аргументы и факты», «Приазовский край», «Аргументы недели», журнале «Про Ростов» и др.) и уже аж пять передач в рамках программы «Человек и закон» на первом канале телевидения. Коррупция сегодня, как прогрессирующая раковая опухоль. Если не осуществлять её интенсивного лечения, погибнут и оставшиеся немногочисленные здоровые клетки.
Именно с теми немногими людьми, кто посмел восстать против преступной деятельности своего руководителя, начальницы Бюро СМЭ РО Юлии Павловны Джухи (в отношении неё и некоторых её подручных уже возбуждено уголовное дело), попытаюсь проанализировать причины, условия и механизмы формирования преступной группировки в стенах Бюро, способы изоляции несогласных и последствия производства поддельных судебно-медицинских заключений. Ведь за каждой заведомо лживой экспертизой – судьбы конкретных людей, либо неоправданно избежавших наказания, либо невинно осуждённых – порою на длительные сроки тюремного заключения.
ЭТО СЛУЧИЛОСЬ НЕ ВЧЕРА.
Анализ работы службы судебных медиков за последние пятьдесят лет показал, что ложь и мздоимство существовали здесь всегда – такое уж это место. Однако формы и масштабы беды в разное время были разными.
В 60-е годы среди экспертов не было никого, кто даже мысль мог бы допустить, что добросовестность его работы может зависеть от взятки. Не было такого. Честность и непредвзятость экспертов были правилом. Есть ещё, к счастью, люди в коллективе бюро, которые помнят это благополучное время. Исключением были редкие случаи в среде санитаров, работавших в морге. Вспомнить из совсем далёкого времени удалось лишь одну одиозную личность, наживавшуюся на людском горе. Это был санитар морга, которого уличили не только в предоставлении услуг «не за спасибо», но и в воровстве (время от времени родственники умерших предъявляли претензии – то пропало дорогостоящее пальто, то – золотые украшения, а то и коронки с зубов). При этом злодей был очень осторожен, присваивая только то, что не было описано в документах при поступлении трупа в морг или при вскрытии. Его, разумеется, осудили. Но его опыт не остался без продолжателей.
Исключения стали всё чаще, развитие зла шло параллельно с «развитием» общества. Особенно усилились негативные тенденции в 90-е годы. В новом помещении Бюро СМЭ РО, на Северном, вокруг морга долгое время был пустырь, добавлявший иллюзию, что всё происходит где-то на краю света, и никто ничего не увидит, не услышит и не узнает. В последние же годы правила и исключения и вовсе поменялись местами.
ОТ ИСКЛЮЧЕНИЯ К ПРАВИЛУ
Понятно, что злоупотребления в бюро сегодняшний системный характер и масштаб приобрели не сразу. Нужно было не только механизмы извлечения «прибылей» отладить, но и подобрать исполнителей и распределить роли. Собственно, исполнителей долго искать и не пришлось. Их просто нужно было заметить и организовать. Идея, что называется, носилась в воздухе.
С чего начинается практически любое медицинское учреждение? Конечно же, с регистратуры! Регистратура в Бюро СМЭ – место особое. Это золотое дно. Недаром работать сюда рвутся все медрегистраторы, имеющие неодолимую тягу к сомнительным доходам. Именно здесь – великолепная возможность добавить немаленькие деньги к копеечной официальной зарплате. Через регистратуру идёт бойкая торговля информацией. А в качестве «покупателя» может выступить кто угодно – от рядового участника дорожно-транспортного происшествия и сотрудника ГИБДД до следователя, адвоката, милицейского, прокурорского и даже судейского работника любого, в том числе и самого высокого ранга.
И чем выше ранг «покупателя» – тем выше по должности стоят и те, к кому он идёт со своей просьбой. Проведена экспертиза – очень хочется знать, что в ней написано. А ещё более предусмотрительные любыми путями ищут «нужного» эксперта, который экспертизу сделает сразу с нужным результатом. Оплаченным, разумеется, немаленькой суммой. По тарифам, всем уже давно известным. Это – система. Давно и хорошо уже отлаженная. Кто-то называет её мягким словом «кухня», кто-то – в соответствии с законом – организованной преступной группой, ОПГ. Так буду называть дальше это явление и я. Пора перестать стесняться и либеральничать. Пора начать называть всё своими именами.
Чтобы стала возможной поставленная на поток деятельность ОПГ в стенах Бюро СМЭ РО, одних медрегистраторов и экспертов, готовых пойти на преступление - недостаточно. Ещё нужна уверенность, что всё сойдёт с рук. Эту уверенность обеспечивали – называю «героев» поимённо – руководитель Бюро СМЭ Ю.П. Джуха, её бессменный заместитель по экспертной работе Александр Евгеньевич Панов (он же бывший муж, он же «серый кардинал» - так зовут его в коллективе и считают главным организатором, всегда остающимся в тени), а также всегда готовая услужить им Марина Евгеньевна Барташ. Кстати, что за должность занимала последняя, никто в коллективе долго не знал. Потому что до недавних пор она была просто «зав. отделом Бюро СМЭ». Каким отделом, с какими должностными обязанностями – страшная военная тайна. Но зато любой на себе тут же чувствует её беспардонное отборно-матерное вмешательство, если возникает необходимость встать на защиту интересов ОПГ.
Следует особо подчеркнуть исключительно важную роль в деле формирования «своей команды» заместителя начальника Бюро СМЭ по работе с кадрами Елены Алексеевны Сабельниковой. Без её, воистину «творческого», участия невозможно было бы подобрать и распределить на ключевые посты достаточное количество «нужных» людей во все отделения бюро, одновременно организовывая травлю неугодных.
Так, к примеру, в «команду» попала старшая медсестра Татьяна Анатольевна Дзюбан. К занимавшему в то время должность заведующего отделом экспертизы живых лиц В.Г.Трусу однажды с невинным вопросом подошёл А.Е. Панов.
- Владимир Григорьевич, вы говорили, у вас нет старшей сестры. Заходили люди – надо помочь.
Что за «люди» заходили, стало ясно, когда вновь принятую на работу оформили сразу, без традиционного для прочих новичков испытательного срока, с королевской щедростью назначив ей сразу максимальный размер зарплаты со всеми мыслимыми и немыслимыми надбавками.
А дальше всё произошло, как в известной сказке о хитрой лисе и доверчивом петушке. Очень скоро облагодетельствованная сторицей расплатилась со своими покровителями, осуществив многоходовую комбинацию по выживанию самого В.Г.Труса, который к тому времени своей принципиальностью просто навяз в зубах у всей ОПГ. Только в этой, реальной истории, в ход пошли уже не сказочные лисьи методы – было и открытое (прямо на глазах у обворовываемого), и скрытое воровство документов и книг, ложь, фальсификация, замалчивание заслуг и выпячивание несущественных ошибок, одним словом – полный набор специалистов по интригам. В итоге незаконно уволенный заведующий отделением по сей день ходит по судебным инстанциям в поисках правды и справедливости. При том, что отдал родному бюро, в котором проработал почти полвека, не только все силы, знания и опыт, но и личную библиотеку – ценнейшую литературу по специальности, которую собирал всю жизнь.
Подобные публичные расправы – дабы другим неповадно было – практиковались в Бюро во множестве.
На глазах у всего коллектива расправились с заведующей биологической лабораторией Верой Григорьевной Нестеровой. Джуха однажды вызвала её к себе и без обиняков заявила, что эта должность нужна родственнику работника министерства. И если она не уйдёт с заведования добровольно, всегда найдётся способ убрать её иначе. Подумав, та написала заявление и перешла работать рядовым экспертом. Освободив тем самым место не просто другому врачу, а – как очень скоро стало понятно – настоящей пособнице Джухи по составлению многих, скажем скромно, «спорных» заключений,Щербининой Инне Евгеньевне.
Не последняя роль в процессе «окончательной стабилизации» работы ОПГ принадлежала и Светлане Александровне Красавиной, заму Джухи по экономике. Ну, что ещё может объединять такой сорт «людишек», если не деньги и жажда иметь их всё больше? С её приходом критерии качества экспертной работы, устанавливающие прямую зависимость зарплаты от уровня квалификации, были упразднены. Но зато в трудовом договоре появился и очень активно заработал хитрый пунктик: «Работнику может быть установлен персональный повышающий коэффициент к окладу. Размер и порядок его установления определяется приказом руководителя Бюро СМЭ». Без уточнения, письменным или устным должен быть приказ. Но и это несущественно, поскольку ещё одной военной тайной стали ведомости на выплату зарплат. А иначе они сразу породили бы множество вопросов. Почему, например, у высококвалифицированного эксперта заработок в месяц составил 7-8 тысяч, а у избранных секретарей или медрегистраторов - за 40? Даже у водителя, развозящего тела членов ОПГ, зарплата вдвое выше, чем у эксперта. И это, замечу, далеко не все манипуляции по перераспределению только официальных денежных потоков! Не менее виртуозно происходит распределение и «воровского общака» – денег, добытых незаконными путями: вымогательством у родственников умерших людей, полученных, якобы, за оплаченные услуги, но не сданных в кассу бюро. По подсчетам оперативников это десятки и сотни тысяч рублей в сутки! Шокирующие кадры о том ещё полгода назад увидела вся страна, но разве что-то изменилось?
Да и чего им бояться? Даже если кто и проверит, а это может быть только Минздрав, то с ним давно всё слажено. Своё веское слово сказала однажды министр здравоохранения области с трибуны актового зала Бюро СМЭ: «Юлию Павловну я вам в обиду не дам!».
Назначение Панова А.Е. на место Джухи Ю.П., после её отстранения судом в связи с возбуждением уголовного дела, в коллективе расценили «как откровенную насмешку, поскольку он всем известен как идейный лентяй, демагог и интриган с самыми низкими личностными и профессиональными экспертными свойствами» (цитата из коллективного письма президенту Д.А.Медведеву от 31.10.2009г).
Для иллюстрации этого заявления достаточно привести лишь один факт из трудовой биографии Панова. Отказавшись посещать обязательные для всех экспертов циклы повышения квалификации, он, тем не менее, явился в экзаменационную комиссию и в грубой форме потребовал, чтобы ему просто выдали документ о прохождении очередного цикла – без сдачи экзамена и автореферата. Все, кто преподавал на цикле и принимал экзамены, фактически были в его подчинении, и после долгих дебатов выдали-таки своему начальнику требуемый документ. Что позволило ему с помощью Джухи Ю.П., заведомо ложного отчета о работе за последние три года и через всё тот же благосклонный Минздрав РО оформить высшую экспертную категорию. Случай этот вызвал бурю возмущения у рядовых сотрудников, а Евгений Николаевич Маслов в знак протеста ушёл с преподавательской должности на том же цикле усовершенствования. В Минздраве РО и на этот конфликт не отреагировали. А, казалось бы, что может быть проще – взять в руки отчет А.Е. Панова и проверить по различным журналам Бюро СМЭ количество его работы по факту? Но почему-то в Минздраве не желают этого разоблачения, кто-то там очень не заинтересован, чтобы Панов возвратил незаконно выплаченные ему деньги, начисленные за многие годы, как прибавка за высшую квалификационную категорию.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Предпринимательские порывы Джухи Ю.П. и её команды с самого начала наталкивались на упорное сопротивление тех, кто преступной деятельностью заниматься не хотел. Жалобы на первых порах были редкими и анонимными – люди попросту боялись открыто выступить против, так как расправа была неминуемой и жестокой.
Противостояние усилилось с появлением так называемых «платных экспертиз».
Служба судебных медиков работает по направлениям следственных и судебных органов. И никак иначе. Движение денег в этом случае – и законы это регламентируют чётко – невозможно. Но с появлением страховой медицины и в связи с общими несовершенствами нашей начинающей демократии деньги стали появляться там, где появиться были не должны, дабы не порождать официальную почву для коррупции. Тем не менее, по приказу министра отделение экспертизы живых лиц стало официально осуществлять производство платных экспертиз. Была расписана технология приёма их к производству, а в штатном расписании закреплена технология распределения вырученных средств.
Немаловажным моментом является то, что официальному их появлению предшествовала неофициальная практика. Платные экспертизы – «на канцелярские нужды в особом порядке» – появились ещё при С.П.Жукове, предшественнике Джухи. Людям оформляли квитанции, чтобы они верили, что действо происходит на законных основаниях, но деньги в кассу не сдавались. Это и стало одним из тех проколов в работе, которым потом воспользовалась Джуха, чтобы сместить Жукова и с помощью высокопоставленного московского дяди своего мужа водрузиться на освободившееся место. А в отношении заведующего отделением экспертизы живых лиц Евгения Юрьевича Белогрудова, особо отличившегося на поприще мздоимства, было даже возбуждено уголовное дело, волшебным образом закончившееся амнистией и возвратом на работу через несколько месяцев после увольнения. Он по сей день продолжает деятельность «волшебника» в отделе сложных экспертиз. Ну, а венцом «волшебства», как уже было сказано, стал приказ министра здравоохранения РО о производстве платных экспертиз.
Морг всегда был в центре событий, что там творится, знали все. Сами же берущие и рассказывали о своих «подвигах». Люди, которых легче нацелить на прямое нарушение закона или на организацию интриг, как правило, малограмотные или совсем никакие, как специалисты. И таких в бюро всё больше. Специалисты вытесняются фамусовской роднёй – «при мне служащие чужие очень редки, всё больше сестрины, свояченицы детки…». Только по ростовским отделениям бюро их количество перевалило за полсотни. Растёт – да здравствуют классики! – и количество «мёртвых душ». Деньги решают всё! А наука и научные методы исследований всё чаще подменяются наукообразной мутью. Необходимость напрягать извилины отпала. Зачем, если результат экспертизы уже заказан и оплачен? Да и дальше не о чем беспокоиться – система отлажена! «Нужная» экспертиза попадёт «нужному» следователю, прокурору, судье, а при кризисной ситуации – и «своему» ревизору.
Однако алкоголизм в среде подобных «личностей» – явление скорее привычное, чем редкое. Легко управляемые и всегда готовые на любую низость, лишь бы угодить своим кормильцам, они выполняют, как правило, черновую работу – сфальсифицировать, обмануть, украсть, «гневно осудить» на «собрании коллектива», угрожать расправой. Но потом, в нередкие приступы пьяного раскаяния, готовы и повиниться в своих грехах. Ещё и поэтому «шила в мешке» утаить никак не удаётся.
Когда заведующей моргом была Елизавета Донченко, блок «санитары-Донченко» работал по схеме, во главе которой всегда была заведующая. Приходит клиент, просит: «Ребята, помогите…», – те им в ответ: «К заведующей!» И это – естественно. Потому что распределение работы по экспертам осуществляет зав. отделением. А она – в свою очередь – без Жукова, начальника бюро, безусловно, не могла обходиться. Если бы она ему не давала деньги, то вылетела бы немедленно – Жуков был на редкость жестоким. То есть на самом деле цепочка была длиннее: санитары – Донченко – Жуков. А у Жукова заместителем в то время была Джуха, сидевшая в одном кабинете с Донченко. Но деньги шли мимо неё. Она о них знала и, конечно, не могла смириться. В результате неразлучная троица «Джуха-Панов-Барташ» родила гневное письмо в министерство здравоохранения РО и в Москву (в Центр экспертиз), в котором Жукова буквально «сравняли с землёй». И подписали тогда это письмо многие. Хотя, учитывая сегодняшнюю ситуацию, некоторые об этом уже жалеют. А резкий Жуков просто демонстративно ушёл с должности начальника бюро. Вслед за ним Джуха и Панов убрали и Донченко.
Время шло – жалоб становилось всё больше. В год было по 2-3 ревизии, в бюро постоянно работали какие-то комиссии, но они никогда не давали объективного и справедливого результата. Юлия Павловна после каждой из них на собраниях коллектива победно сообщала: «Никаких нарушений не выявлено». В конце концов, стала очевидна природа и этого «волшебства». В одно из отделений была оформлена девушка, дочь председателя той самой министерской ревизионной комиссии. Как потом оказалось – злоупотребляющая алкоголем и наркотиками бездельница. На работе она практически не появлялась, но исправно получала зарплату. Долгое время добивавшийся её увольнения В.Г. Трус попал в немилость ещё и поэтому.
Сопротивление росло, но финалы любых попыток несогласия становились всё более предсказуемыми, убивающими последние проблески веры в справедливость. Как в случае с экспертизой по травме восьмилетней девочки Вирулидзе, выполненной экспертом Викторией Александровной Садовой. И слёзы эксперта, и возмущение коллег, и страдания искалеченного ребёнка оказались не в счёт. По требованию Джухи экспертиза была переписана, очевидно тяжкий вред здоровью ребёнка, причинённый переехавшей её машиной с милиционером за рулём, был изменён на вред средней тяжести.
Дольше всех противогосударственному сговору сопротивлялись сотрудники судебно-химического отделения. Это был первый акт коллективного неповиновения, но именно эта история показала, насколько сильно стремление ОПГ расширить своё влияние в вопросах поборов и подпольном зарабатывании денег. Эта же история показала и всю паразитическую сущность чиновничества, открыто поддержавшего «своего человека». Во всей России не было случая, чтобы в угоду главврачу было бы уволено все исследовательское отделение, выступившее против наглости руководителя. В Бюро СМЭ РО в 2004 году уволились сразу 18 сотрудников судебно-химического отделения – люди, трудившиеся, и весьма успешно, многие десятилетия. Уволились потому, что не могли покорно исполнять незаконные требования руководства. И опять Минздрав области был на стороне Джухи, но не коллектива. А ведь в то время на очереди в лаборатории отделения оставалось около 400 невыполненных анализов органов трупов, по которым эксперты-танатологи подозревали возможность криминальных отравлений. Как справились с этим валом новые химики, никогда ранее не работавшие с биологическим материалом? Какое количество убийств и самоубийств в результате так и осталось не раскрыто?
Это страшные вещи и бороться с ними – даже вот так, коллективно, – оказалось невозможно. И зло это касается всех, оно парализует работу прокуратуры и милиции, следственных комитетов, судов. Связанные по рукам и ногам заключениями экспертов, придавленные их наукообразностью, и, главное, сохранившейся в течение многих десятилетий верой в непреклонную справедливость науки, работники этих организаций оказываются заложниками системы. Против которой сами уже не желают бороться! А как же иначе? Начни бороться, да, не дай бог, победи, это сколько же приговоров надо отменить! Сколько новых дел возбудить против «новых» персонажей! Жизни не хватит!
БЕЗЫСХОДНОСТЬ?
Справедливости ради следует сказать, что в самом начале карьеры Джухи в должности начальника Бюро были серьёзные подвижки в сторону организации рациональной работы регистратур. Удалось распределить потоки документов от следователей, потерпевших, чтобы не было очередей. Шла позитивная работа и по организации труда экспертов и заведующих отделениями.
Но та же Джуха, со временем просто превратившаяся в генератор зла, изобрела и хитрую должность – администратор морга, существующую по сей день. Основной задачей Русаковой Галины Николаевны, снующей в течение всего рабочего дня по фойе, между убитыми горем родственниками умерших, является …увеличение притока денег за оказание дополнительных услуг (бальзамирование, реставрация и др.). И она очень заинтересована в итоговой сумме по этой статье «дохода», так как её заработок напрямую от той суммы зависит.
В самом же коллективе сейчас пособниками и последователями Джухи ведётся активная работа по окончательному, как им кажется, разложению и безвозвратному превращению Бюро СМЭ в фабрику лжи. Не находя аргументов в своё оправдание, «фабриканты», как утопающий за соломинку, хватаются за любую возможность загнать в угол тех, кто продолжает борьбу со злом. Устраивают собрания с разработанными сценариями, назначением выступающих по спискам, формируя якобы «мнение коллектива», продолжают откровенную травлю несогласных. И предусмотрительно (по-видимому, понимая, что их время всё же подходит к концу) разрабатывают разнообразные стратегически-судьбоносные для них документы, а на ключевые посты торопятся назначить новых «специалистов», уже доказавших свою приверженность «святому» делу производства заказных экспертиз. Расчёт простой – авось проскочит новичок, случись серьёзная чистка. А когда всё успокоится, это станет их новым «троянским конём». Как иначе можно расценивать, к примеру, назначение не обладающего достаточными профессиональными знаниями, но уже имевшего проблемы с законом на своём прежнем месте работы, Юрия Ивановича Зелёнкина, на должность заведующего Ростовским отделением экспертизы живых лиц?
Удивляет и возмущает позиция правоохранительных органов, администрации и министерства здравоохранения области, хранящих молчание или ни шатко, ни валко реагирующих на происходящее в Бюро СМЭ РО.
А планы президента и премьера, касающиеся борьбы с коррупцией, – прекрасные планы, вселяющие надежды, – так и останутся всего лишь планами, если никто не будет их исполнять на местах, в регионах.
Пока что меня, как мать, пострадавшую от откровенного беспредела в Бюро СМЭ, утешает и всё же обнадёживает то, что протест зреет и набирает-таки силу внутри самой порочной системы. Это значит, что честь и честность – всё ещё не пустой звук, а желание смотреть людям прямо в глаза – всё же сильнее желания зарабатывать на людском горе. Важно, чтобы это поняли и молодые, начинающие эксперты, а также те, кто всё ещё не определился, к какому лагерю примкнуть. Ведь на чаше весов судьбы огромного количества людей – тех, кто уже пострадал и ещё может пострадать, если не остановить беззаконие. Соблюдение же законности заложено в самой структуре российской судебно-медицинской службы, достаточно лишь строго исполнять то, что предписано её положениями и должностными инструкциями. И на самом деле всё просто: к руководству Бюро СМЭ РО должны прийти честные люди.
Но случится ли это? [/more]
Иванов_Седьмой обратиться по имени
Суббота, 20 Марта 2010 г. 18:32 (ссылка)
ВЫШЕНЬ обратиться по имени
Понедельник, 22 Марта 2010 г. 00:02 (ссылка)
