Иногда мне думается, что всё, что мы можем сделать для наших любимых – это беречь их любовь. Просто беречь их любовь. Потому что любовь – это не то, что между нами и не то, что к нам. Любовь – это то, что в них. Это то, что заставляет их дышать, ходить, мыслить, говорить, совершать поступки, ошибаться. Это такое вечное желание, чтобы тебя обняли. И вот ты живёшь и ходишь с этим желанием. И оно не рождается от взаимодействия с кем-то. Оно само по себе. Оно такое ранимое и пугливое из-за своей ранимости. А когда тот, кого мы пробуем полюбить, к нам подходит, то наша любовь в нас открывает дверь, отодвигает штору или что там у неё есть, выходит и смотрит на него и говорит: «Вот она я, обними меня!». А тот, кого мы любим, замечает это или не замечает. И от того, заметит ли он нашу любовь, зависит, будет ли наше чувство взаимным или нет. А ведь ещё мало, чтобы он её заметил, надо, чтобы она ему понравилась. Может ведь такого и не случиться. К примеру, если наша любовь выглядит как нежная девочка, а ему надо, чтобы она выглядела как сильный супермен. «Не подходит!» - говорит наш любимый, и наша любовь снова прячется за шторы. Падает на кровать и беззвучно плачет. Пока её не обнаружит кто-нибудь другой. Кому она понравится. Но и то не факт, что она ему потом не надоест. Ему больше не захочется водить её на прогулки, читать ей сказки, кормить её вкусным. Любовь – она всегда подобна ребёнку, даже если нам 50 лет или 70. Поэтому всегда нужно водить её на прогулки, читать сказки и кормить вкусным. У каждого человека есть такая любовь. Она в нём живёт. А он живёт ею. И поэтому всё, что мы можем сделать для наших любимых, это относиться к ней так, как любовь этого заслуживает, а значит – самым лучшим образом. Так, как мы бы хотели, чтобы поступали с нами. Всегда разговаривать с ней как с самым прекрасным существом на свете - ведь это так и есть. Всегда для неё что-то делать. Всегда стараться жить так, чтобы любовь, живущая в наших любимых, улыбалась. Ведь человек живёт счастливо только тогда, когда любовь внутри него улыбается.

Помню, как два года назад я выбирала себе ноутбук. Будучи глубоким …кхм..гуманитарием, я решила, что мой комп должен иметь две «технических характеристики»: он должен быть светлым и лёгким. Исходя из этих соображений, я купила себе пресимпатичный белоснежный ноут марки «Msi 370», который, если говорить более точно, является нетбуком, просто крупного для такого подвида размера. Только не думайте, что всё моё нижеизложенное является антирекламной данной марки – ни разу нет! Просто я гуманитарий, и мыслю соответствующе!
Итак, купив его, я несказанно обрадовалась, поскольку искала нужную мне машину несколько дней, и вот наконец-то увидела. Цена была подходящей, я расплатилась сразу, и утащила новоприобретённую вещь домой. Кроме того, мне в тот день дали сертификат, в котором говорилось, что у меня будет скидка на следующую покупку в размере 1500р. И я через две недели приобрела себе выносной жёсткий диск. Тоже, как вы понимаете, белый. Не прошло и года, как ноут у меня наглотался пыли и стал перегреваться. Отнеся его в мастерскую, я выслушала речь мастера о неправильной эксплуатации данной вещи и поменяла там внутренний вентилятор. Ноут снова заработал с прежней силой. Потом у него почему-то порвался провод ( внутренний разрыв), а к лету окончательно сел аккумулятор. Отнеся его в мастерскую, я услышала, что модель эта редкая и белый аккумулятор будет найти проблематично. И я согласилась на чёрный. Выглядит теперь мой компик так, как если бы у вашего белого автомобиля была бы чёрная дверца к багажнику. Но я почему-то легко согласилась. Наверное, потому что гуманитарий и сочла это оригинальным . Потом сын мне прикупил к нему ещё и внешний вентилятор, который является ещё и подставкой. Какие мысли у меня родились вследствие этого всего? Ни за что не догадаетесь! А мысли вот какие: что, если при рождении мы появляемся немного не такими, какими должны быть для идеального функционирования? Вентилятор у нас засоряется, аккумулятор садится, к тому же имеем мы заранее заданную «операционную систему *укороченный Windows-7*»? А нужна нам для жизни совсем другая. И вот носим мы себя в мастерскую, где нам…исправляют жизни, вот к примеру, как мне исправляли ноут. И мастера наши должны быть хорошими…обязательно хорошими, иначе они не увидят в своём воображении, какими мы должны быть в идеале. А потом мы выходим из такой вот жизненной мастерской с другими блоками питания, аккумуляторами другого цвета и переустановленной операционной системой. Зато мы теперь работаем идеально. Как надо!

При том, что здоровье моё оставляет желать лучшего и желания эти охватывают меня с завидной периодичностью :) …существует странная закономерность, которую я уже много лет не могла разгадать. И состоит она в следующем: когда у меня замечательное самочувствие, когда я могу радоваться, строить планы, часами бродить по улицам и, к примеру, фотографировать – да, по сути, вообще делать почти всё, что угодно – мне никто ничего не заказывает. Нет работы у меня и всё тут. Нет её от слова «совсем». Но стоит мне заболеть – в тот же день несколько человек обратятся ко мне с просьбой чего-нибудь им составить. И думаю я: ну вот почему так? читать далее

На написание этой заметки меня натолкнуло двухдневное плотное общение с одной прекрасной девушкой, которая ищет любовь. Она рассказала мне о том, как в её жизни повторяется один и тот же сюжет. читать далее

Сегодня хочу написать о ступоре. Для кого я пишу эту статью? В первую очередь, для себя самой, поскольку проблема актуальна. Я сейчас в процессе её решения, но это не значит, что я справилась с ней полностью или что она для меня не существует. Более того, возьму на себя смелость утверждать, что данный вид затруднения касается большинства людей.
Сегодня ко мне обратилась девушка с проблемой, выражающейся во множестве симптомов, главный из которых – неумение общаться. Девушка написала, что испытывает затруднения, когда ей нужно поговорить с однокурсниками или просто знакомыми. Я предложила ей представить процесс взаимодействия с кем-нибудь, кто ей приятен – в идеале, как если бы она была внутренне свободна, а также в реальности, то есть, представить себя такой, какой она себя сейчас ощущает, в том же самом процессе. Вот что получилось: читать далее

Всю жизнь завидовала героям. Спасти кого-нибудь – это такая романтика – чувствуешь, что жизнь прожил не зря, даже если одного человека спас. А уж если нескольких…Это так круто – спасать людей.
А я не герой. Вот ни разу и ни в одном месте не герой. И мышцы тела у меня слабые и мускулы духа отсутсвуют напрочь.читать далее

ЛАБИРИНТОВЫЕ ЛЮДИ

В детстве мне повезло. В моём подъезде поселился сосед-аквариумист. И не просто аквариумист, а один из лучших в нашем маленьком городке. По возрасту он ровесник моих родителей и рыбками занимался уже много лет. Каких только рыб у него не было! И ярко оранжевые золотые, и бархатно-чёрные телескопы с выпученными глазами и даже треугольные скалярии, похожие на покрытый инеем осенний лист. Своим увлечением сосед заразил меня. А мои чудесные родители это увлечение одобрили и с азартом, почти равным моему: закупили аквариум, набрали камушков, и даже сходили со мной, наловили в ближайшем болоте личинок комаров, которыми рыбки с удовольствием лакомились. И вот у меня появилось это долгожданное чудо: собственный аквариум с рыбками, подаренными соседом. Но вскоре произошло непредвиденное. Аэратор, находящийся в воде и обогащающий её кислородом, сломался и рыбки стали задыхаться. Это случилось поздно вечером. Всю ночь я наблюдала мучения рыбок, а утром, еле живых, занесла их обратно соседу. Рыбки надо, сказать, быстро пришли в себя, а сосед дал мне других, сказав:
- Возьми вот этих, они лабиринтовые, они не нуждаются в аэраторе.
Лабиринтовые рыбки вели себя забавно: они плавали себе спокойно несколько минут, потом поднимались вверх, заглатывали воздух и снова опускались на дно. Аэратор мы починили, сосед вернул мне реанимированных рыбок, но и этих я захотела оставить у себя. Мой аквариум становился всё прекраснее, рыбок в нем нарождалось всё больше. Я любовалась ими, забывая обо всём. И особенно мне нравились лабиринтовые рыбки. Было что-то таинственное в них для моего детского сознания. Они поднимались вверх, брали воздух и снова опускались вниз. Всё время. Всю свою жизнь. «Почему они лабиринтовые? По каким-таким лабиринтам они бродят?» - я всё время задавала себе этот вопрос и другим тоже, но никто не знал, даже сосед. Так этот вопрос и оставался для меня загадкой, пока вездесущая «Википедия» мне, уже совсем взрослой, не подсказала, что лабиринт у них, оказывается, внутри – орган, похожий на лабиринт позволяет этим прекрасным существам переносить недостаток кислорода в воде. читать дальше

ОЧЕНЬ КРАСИВАЯ ДЕВУШКА

Сегодня я выходила в старый город по делам и по пути мне встретилась Очень Красивая Девушка. Девушка была красива настолько, что казалось, её тело окружало особое облако красоты, которое одновременно дарило мягкий свет улице, по которой она шла , и защищало её от нескромных взглядов. Мы лишь на миг встретились и тут же разминулись, но я до сих пор ощущаю на себе касание её волшебной ауры. Меня даже немного бросает в жар до сих пор…
Девушка была невысокого роста, полноватая, одетая в белую вязаную кофточку и тёмно-синие джинсы. Лямочка её кофточки немного спала и обнажала пышное плечико и чуть-чуть - верхнюю часть груди. Сквозь ажурную вязь просвечивала нежно-розовая кожа. Надо сказать, что и я и большинство моих сограждан сегодня были одеты в куртки, некоторые даже надели под них шерстяные свитера и повязали лёгкие шарфики – прохладно. Но девушке, по-видимому, было тепло. Она шла быстрой летящей походкой. Её чёрные волосы мягкими волнами ложились на плечи. Глаза девушки были серыми, овальными и не очень большими. Нос – курносым, губы – я даже не помню, какие у неё были губы. Шея её не была ни тонкой ни длинной. У неё была среднего размера грудь, короткое туловище и не очень длинные ноги, к тому же её бёдра были несколько тяжеловаты. Но всё это не имело ровным счётом никакого значения. Поскольку девушка обладала даром редкой красоты, который не так часто посещает жителей наших мест – в равной степени женщин и мужчин. От неё шло какое-то особенное дуновение, дыхание волшебства, она была будто бы не отсюда совсем, а из какой-то детской сказки – доброй, чудесной, неповторимой. Она не была похожа ни на фотомодель из глянцевых журналов ни на какую-нибудь известную актрису. В общем и целом – она была похожа на каждого из нас, потому что это была совершенно обыкновенная девушка. И всё же, у неё было качество, разительно отличавшее её от многих-многих других, заставлявшее встречных прохожих замирать и невольно устремлять взгляд в её сторону. Такое простое и такое драгоценное качество, которое одно только и делает человека прекрасным – Девушка. Была. Счастлива.

Настроение сейчас - осеннее

Зажигаю лампу в ванной, раздеваюсь, включаю душ, ищу на полке подходящий под моё настроение гель для душа и вижу….тебя…Несколько минут стою, заворожённая твоим мужеством. Ты лезешь по отвесной многокилометровой скале, по которой мощными потоками льётся вода…Твои ноги ежесекундно соскальзывают , но ты продолжаешь лезть наверх. В нашей природе нет таких скал, а в твоей есть. Прости, ваши многочисленные Боги думают о себе больше, чем о вас. Они зажигают вам искусственное электрическое Солнце и пускают горячий дождь…они это делают совсем не для того, чтобы наказать вас, а только лишь для собственного удобства. Не волнуйся, пожалуйста, я отойду, и я буду осторожнее с водой. Я вижу, ты только что сбросил одежду и от этого стал ещё беззащитнее. Твою кожу покрывают маленькие белые ворсинки, я приблизилась и разглядела. Не пугайся меня, я тебя не трону. Иди дальше, выше, я знаю, тебе нужно быть высоко. Ты замер и смотришь на меня. Интересно, какой ты меня видишь? У меня 4 лапки, длинное туловище и странная голова. Да. А на голове у меня волосы. У тебя таких нет. Но зато у тебя есть 8 ног. Я тебе скажу по-секрету: любой из нас тебе бы позавидовал! У тебя 8 прекрасных ног, и сейчас они выручают тебя. Если бы у тебя было 4, ты бы точно до верха не долез. Но это всё не главное. Главное, что ты – Герой! Ты родился Героем, понимаешь? И это самое прекрасное, что есть в тебе! Это прекрасно настолько, что я уже несколько минут стою замерев, заворожённая твоим движением. Я хочу быть добрым Богом! Я знаю, что многие ваши Боги выметают вас из углов, загоняют мощным ураганом в пылесос, но я не стану, обещаю тебе. Ты должен дойти до верха, чтобы встретить свою Королеву. Твоя Королева также прекрасна, как ты сам, и она тоже сейчас проделывает долгий путь к тебе. Вы будете жить вместе, любить друг друга и у вас будут дети. Много маленьких детей. Единственное, о чём мне хотелось бы тебя попросить – построй свой дом как можно выше, чтобы те дети, которые приходят в мой дом не видели вашу семью и не пугались. Наши дети очень боятся вас, я тоже боялась, когда была маленькой. Я и сейчас немножечко боюсь, но этот страх всё уменьшается. Знаешь, с Героями всегда так. Их либо боятся, либо уважают. Если героев боятся, то их непременно хотят убить. Но я не буду убивать тебя. Ты преподал мне урок мужества. Ты показал мне, что если есть цель, то для достижения этой цели – жизни не жалко. И если твой Бог включает горячий дождь, слепит тебе глаза огненным светом, и под твоими ногами нет ничего, кроме совершенно гладкой, вертикальной, многокилометровой скалы, то это говорит тебе только об одном: ты должен быть Героем. Ты должен идти к своей вершине, держа в Сердце любовь к своей Королеве. Потому что где-то там, где ты её ещё не видишь, она преодолевает такую же отвесную скалу и идёт к тебе. Знаешь, сегодня я буду весь день думать о тебе, и эти мысли будут наполнять моё Сердце светом. Потому что оно будет чувствовать твоё Сердце, которое тоже светится. И всем, кто будет предлагать мне убить тебя, я буду говорить, что никогда не сделаю этого, потому что ты – мой Учитель. А как можно убить Учителя!

Настроение сейчас - она была лучшей подругой

«Никогда и никто» - вспоминаю я и ворочаюсь в постели… «никогда и никто»… «никогда и никто не был мне так близок, понимаешь? – никогда и никто» - это было виртуальное…не знаю, что это было…
В меня была влюблена по сети женщина…ДРУГАЯ женщина и это, конечно, отдельная история…стервозная кажется, и невоздержанная в связях…и именно поэтому ОНА долгое время не решалась подойти ко мне в чате…да, именно ПОДОЙТИ – так она сказала. Она вспоминала потом, что я была ответом на её молитву…молитву о женщине…БЛИЗКОЙ женщине. У меня в те дни что-то не клеилось со здоровьем и я пожаловалась на это в чате – так, негромко и в пустоту. Она «подошла» незаметно и предложила мне «лекарство от тоски», как она выразилась, которое заключалось в следующием: написать то, что я люблю и что я не люблю. Её странный совет не вызвал во мне никакого противодействия. И даже то, что написанное я должна была отослать ей по е-мейлу. Тогда я переписывалась со многими. Написала и ей. Она ответила тем же. Так завязалась наша переписка. Надо сказать, она вошла в мою жизнь плотно и сразу. Она задвала мне какие-то очень глубокие вопросы а я, тогда так уверенная в незыблемости своего мировоззрения, отвечала. Наверное, уверена была и она, или нет –я не знаю. Только я стала спрашивать совсем о другом. «Где ты живёшь, где работаешь, чем увлекаешься?». «Задавать вопросы некрасиво» - сказала она. И сказала она это ТАК, что у меня на долгие годы отшибло всю охоту задавать вопросы. И на долгие годы в глазах других я стала «эгоисткой», потому что всегда рассказывала только о себе…ведь задавать вопросы НЕКРАСИВО, потому, что так сказала ОНА.
Моё фото висело тогда в чате. А в графе о семейном положении значилось: «Замужем. Есть сын». Замужем была и она. Детей у неё не было. Узнала я об этом гораздо позже. А пока…пока она высылала мне своё фото по частям. Вначале прислала глаза. Глаза как глаза, собственно, только зелёные. Необычно. А ещё – глаза были похожи на глаза Евы Польны и поэтому я на всякий я спросила, не являются ли эти глаза глазами какой-нибудь знаменитости, - какой именно, уточнять я не стала. «Нет, - последовал ответ, - я не знаменитость и никогда ею не была». «Ну нет, так нет», - подумала я и продолжила эту странную переписку. И снова – очень много о мировозззрении и никогда – о жизни. Очень скоро переписка с ней стала частью моего тогдашнего бытия. Через два-три дня – мы писали друг другу письма. Тогда она призналась мне, что не могла сразу написать мне в чате, из-за той женщины, с которой я всё время общалась и попросила меня…бросить эту женщину. Надо сказать, просьба её была выполнена мною незамедлительно. Никогда больше за всю свою жизнь я не бросала одного человека по просьбе другого – ни до этого случая ни после. А тут – я бросила, наверное, обрадовавшись, что есть тому повод. И я написала ей: «Я бросила её». И что самое удивительное – она мне поверила. А не верить мне было нельзя. Я же всегда говорила правду. Я продолжаю делать это и сейчас.
Расскажи мне о себе, - попросила она, - и я стала писать книгу. Книгу для НЕЁ. Я всё ещё пишу книгу. А ЕЁ нет со мной уже три года. Я говорю о ней, как о мёртвой. И это самое страшное. А она жива. ЖИВА, понимаете?! Она пишет, ходит по земле, и конечно же, - я очень надеюсь, - улыбается, - а меня в её жизни больше нет.
«Никогда и никто»… потом она сказала, что исчезнет из переписки на недельку. Но вернётся, обязательно. Я верила ей, и потому не волновалась. Я не осуждала её и не обижалась. Мало ли, какие могут быть у человека обстоятельства. И следуя её странной логике, я не завадавала вопросов. Она вернулась, сказав, что пережила очередную волну тяжёлых для себя восопоминаний. Были белые ночи. Однажды в одну из таких белых ночей в возрасте 22 лет она встретила мужчину, которого полюбила всем сердцем. А через два года в такую же белую ночь он умер. И теперь каждый раз она переживает боль. Мне было странно читать это, - ведь прошло так много лет. Но я приняла это как данность. Наверное, бывает такая любовь, - подумала я. Она сказала мне, что потеряв его, поседела. И теперь все эти годы красится в золотой. Через пару лет я получила её фото полностью. Но это было фото её молодости. А ещё через пару лет она сказала, что должна открыть мне тайну, после которой я возможно, захочу с ней расстаться. Я спросила у неё, что же это за тайна и она сказала мне, что имя, которое она мне написала и которым я называю её – не настоящее. Я приняла это как данность. Ведь моё имя тоже не настоящее, но я сказала ей об этом в первый же день. А она – только через 5 лет нашей переписки. Также я узнала не сразу, что сейчас у неё есть муж. И что нет детей. И что у неё порок сердца, из-за чего она не реботает, а вынуждена перебиваться случайными заработками. И что муж содержит её и маму и что если бы не болезнь…возможно она и не жила бы с ним никогда.
Периодически она всё также выходила из переписки. Я не спрашивала её, куда и зачем. Потом она призналась ещё в одной вещи, за которую ей было стыдно: её отец алкоголик и терроризировал их с матерью. Почему ей было стыдно за это? Я жалела её, но этого стыда не понимала. Ведь это то, от чего она страдала, и что делали с ней, а не наоборот. А пока она молчала, я писала ей стихи. Много стихов. Никогда и никто не увидит их больше. Это моя единственная возможность сохранить тайну, которой она так дорожила, и …которой никогда не было у меня. Эти стихи не были для меня тайными тогда, не были бы и сейчас, если бы в один прекрасный момент я не поняла: она так хочет. И если сейчас я уже ничегоне могу для неё сделать, то хотя бы это…
« Я хочу открыть тебе мой мир» – сказала она однажды. И стала водить меня на какие-то сервера. Одним из таких серверов был ЖЖ. Надо сказать, я там не прижилась. По каким-то странным техническим причинам. Сервер никак не желал принимать мой пароль и эта «заколдованная» штука сохраняется за мной и сейчас…но не в этом суть. Я увидела людей общающихся с ней и…впала в недоумение. Она вела себя там странно и её поведения я не понимала. Она кокетничала с мужчинами, что в моём ощущении жизни было в принципе недопустимо. Ведь у меня был муж…у неё был муж, но она…а однажды, она вышла в чат без меня. И там была какая-то женщина, со странным ником «Сука_любовь». Они писали в персонале, я не знаю, зачем, только…они писали, что они…целуются…и она звала меня быть третьей…я сказала ей: «Никогда не шути такими вещами!» Потом она мне ещё пару раз рассказывала, что у неё была подруга, с которой они решили поразвлечь своих мужей, и танцевали, а потом целовались у них на глазах, а потом…они обнаружили, что мужья их уснули, а она…она сказала себе: «никогда больше это не повторится…это не моё». А потом в её жизни была женщина…к которой она как я поняла, ни разу не прикоснулась, но…она назвала себя её именем…при её жизни и это – это что-то да значило…она носила на шее крестик…и почему-то мне кажется, что крестик –он неё… потом что-то случилось, женщина та живёт в Челябинске, но на мою просьбу познакомить нас, она ответила категорическим отказом. И снова: «А как ты думаешь, могла бы ты ко мне прикоснуться?» и снова моё: «Не шути так!» Резко, категорично, сказала – как отрезала. Она больше не стала писать мне об этом. Я вытеснила это из своего сознания, как неприятный эпизод. Ну как мне объяснить человеку, что у неё прекрасное тело, но…я мысленно подходила ночью к её кровати, и осыпала её лепестками белых роз…и – это ВСЁ, чего мне хотелось…Однако, я думала о ней беспрестанно… « Ты моё второе крылышко!» - говорила я ей, и готова поклясться – это было действительно так. «Я бы хотела пожить с тобой месяц в маленьком домике за городом» - писала она, только надо куда-то отправить моего мужа. А мне совершенно не хотелось никуда отправлять её мужа, мне хотелось познакомиться и с ним тоже, и с её мамой и вообще – посмотреть на Питер. «Я так глупо буду смотреться рядом с тобой - писала она, - ведь ты такая красивая, а я..» «Какая разница, как мы будем смотреться, мы же не пара» - отвечала я. Вообще, мне было всё равно, как она выглядит. Я бы любила её любую. Но для того, чтобы продолжать любить её, мне вовсе не нужно было с ней видеться. Хотя – я была бы не против, только…на месте меня держала моя немощность. Осложнения после родов затянулись аж на 8 лет. А если бы я могла доехать до Питера, да..я сидела бы с ней за столом, держала в ладонях её руки и смотрела ей в глаза…долго-долго смотрела бы…и мы бы молчали….и свечи горели бы на столе… и я читала бы ей стихи…о ней…
В моей жизни всё изменилось как-то не то, чтобы в один миг, но в довольно короткий промежуток времени. Я увидела в сети стихи потрясающей девушки. Меня словно бы поразило молнией. Я стала думать о ней, как ни странно это прозвучит, эти два направления моей мысли никак не пересекались и вовсе не мешали друг другу. Та девушка много писала о смерти, а потом вдруг исчезла. Когда она исчезла, я подумала, что произошло непоправимое и …я решилась рассказать ЕЙ, а до того времени не решалась. «Как странно думать о тебе, думающей о ДРУГОЙ» - написала она и это её «о другой» поразило меня в самое сердце. «Не надо так - попросила я, вновь отворачиваясь от очевидного, - не надо так, ладно?» Это было началом конца. Она стала исчезать. Я не окликала её, я не задвала вопросов, но я ощущала, она уходила, нет, даже не так – Уходила. Однажды, вернувшись, она позвонила мне. «Ты хоть знаешь, наксколько ты знаменита?! Но я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя не за это!» Знаменита? Откуда она это взяла? Я залезла в поисковик и нашла там 32 страницы со ссылками на моё имя. Я не могла поверить глазам! Мои стихи транслировались на сотнях сайтов. Дальше было хуже. Количество поклонников расло. Я завела дневник на ЛиРу и одна из местных обитательниц написала мне стих. «Как же ты не понимаешь, все они пустые! Ты такая глубокая, а они!»…казалось, её голос смолк. Я ощутила её фразу, как пощёчину. Мне так хотелось, чтобы она разделила сомной мою радость. А она…она отдялялась всё больше и больше…она не смогла вынести того, что считала Тайной Моего Сердца, доверенной только ей. А Тайны не было – было ли это хорошо или плохо, но Тайны не было – было лишь Сердце. И это Сердце, как Солнце, хотело светить всем. ВСЕМ! - это её убило. Или не её, а то, что она чувствовала ко мне.
Она находила наш развод с мужем неправильным. «Ведь маленький город, и ты никогда не найдёшь себе мужчину» - писала она. «А мне и не нужен мужчина,» - хотела было ответить я, но не решилась.
Я много мечтала о том, что когда я окончательно выздоровлю и у меня наконец-то появится девушка, я обязательно приеду с этой девушкой к НЕЙ. Она поставили мои мечты перед глухой стеной невозможности. Первая же девушка, с которой я переписывалась и с которой нас связывала просто общая тема была её буквально уничтожена мысленно. У меня был удар. Потом последовала моя влюблённость по сети в юную девушку, очень чистую душой. Не стану повторять тех слов, которые она бросила в её адрес. Скажу лишь только, что эта прекрасная девушка никогда в своей жизни таких слов не заслужила. Всё больше и больше передо мной разоврачивалась та чёрная маска, которую я боялась назвать ЕЁ лицом…но это было её лицо. Той прекрасной жензины, которую я любила, как Друга, которой я писала стихи и которая каждый день смотрела мне в глаза на моей фотографии…
Всё закончилось ожидаемо и неожиданно. Она нашла меня в аське незадолго перед операцией. Я писала в дневнике, что опухоль возникла от моего нежелания жить. «Не вводи читателей в дезинформацию - жёстко написала она, - не хочешь жить – напейся таблеток и умри!» - я прочла и у меня потемнело в глазах. «Умри»? Это написала ОНА? Я перечитала несколько раз. ЭТО НАПИСАЛА ОНА. «Прощай!» - гулко отозвалось в моей душе… «Прощай!» - непослушные пальцы скользнули по клавишам. «Только без обид» - отозвалось надписью на экране. «Конечно, без обид. Но ты и сама видишь: всё кончено». Однозвучное стоккато как тихий выстрел – мой список друзей лишён её имени. Её больше нет в моей жизни. Стопка аккуратно распечатанных писем, килограмма на два бумаги спрятана в шкаф, чтобы потом неоднократно листаться и… «Здравствуй, Айнуш…» - и терпкие слёзы внутри… « я люблю тебя…так что, даже больно…» «никогда и никто, слышишь…никогда и никто». Время, неограниченно-размытое, как облако…её имя в списке просмотров…моё письмо, вслед за именем: «Я люблю тебя» и – пустое сообщение в ответ… «никогда и никто…накогда и никто…никогда и никто больше, слышишь,Айнуш…»
(16.08.2011)

Сегодня мне приснился сон, что в моей комнате, в квартире, где я живу, я задумала клеить поверх обоев саомклеящуюся плёнку, на которой были изображения гранатов…Огромные, если сравнивать с их действительной величиной, доходящие до полуметра…Моя мать, чудом оказавшаяся рядом, пыталась оспорить меня: нужно ли клеить изображения гранатов в комнату, ведь их могут увидеть? Нужно, - отвечала я…это МОИ гранаты…Я смотрела на эти изображения…может ли иметь растение Душу? Может ли оно дарить нам послание? Может ли передавать настроение, тем, что оно - есть, тем, что оно – смотрит на нас. И если фотограф – а это была фотография – увидит это – он донесёт это послание до других, и все другие, не видящие прежде, не знающие и не чувствующие теперь станут обладать этим…тем, что было скрыто в гранате…но это мой сон…значит я здесь всё…и фотограф…и гранат…Я смотрела на них…Это были расколотые пополам плоды, расколотые так мастерски, что ни одна частичка их красной блестящей плоти не была повреждена…они были раскрыты, но не были ранены…что это – быть раскрытым, но не раненым – это любовь…и сейчас эти гранаты должны быть на моей стене…обязательно на моей стене…читать полностью

(Правильная) страсть всегда даётся нам как подарок…после. Если мы, глядя на человека сразу же чувствуем страсть от того, что у нас с ним БУДЕТ - это чувство неправильно. Мы хотим взять то, что нам по праву не принадлежит. Мы забегаем вперёд и ставим телегу впереди лошади. Правильное чувство – это когда нам хорошо от того, что у нас уже есть. У нас есть человек и есть радость от этого человека. Мы не томимся ожиданием особой ( для нас) близости с ним, будь то близость сексуальная или эмоциональная. Нам не плохо от этого ожидания. Нам хорошо от этого человека. От того, что у нас с ним уже есть.
Равно это распространяется на дело. Когда мы сеем в поле – нам нравится сам процесс. Чистота нашего зерна и качество почвы. Мы видим свет от процесса. Мы делаем наше дело, получая эмоциональную отдачу тут же – она и есть наполненность действия.
Страсть – это то, что большей частью связано с будущим в нашем сознании. С тем, как мы себе его представляем. Мы желаем его переломить, но это насильственный способ. Мы желаем ЗАВОЕВАТЬ этого человека, а значит, в какой-то мере мы ВОЮЕМ с НИМ САМИМ, с его полем. Вот почему любовь, начавшаяся как вспышка, имеющая своей целью добиться объекта делает часто несчастными обоих. Если случается такое, не нужно сразу стремиться осуществить то, что ты видишь ( в своём воображении). Нужно поблагодарить за это видение и продолжать общение в нормальном режиме. Когда (если) это будет нужно, это произойдёт легко и без усилий.

Летом я по обыкновению была на несколько дней отправлена к бабушке с дедушкой. В отличие от моего отца, которому чужды были практически все мужские занятия, мой дед обожал рыбалку. Он любил рыбачить с лодки при помощи зимней удочки. Часто он брал с собой бабушку и меня. Как только я научилась держать в руках удочку, я стала принимать участие в этом заманчивом процессе. Воспоминания о рыбалке рождают в моей душе смешанные чувства. Я вспоминаю детский восторг ожидания и понимаю, что сейчас я уже никогда не повторю тех своих действий. А делала я, если вдуматься, ужасные вещи: разрывала руками червяка и насаживала его на крючок. Затем ждала, когда маленькая рыбка подплывёт и этого червяка схватит. Подцепленная рыбка снималась с крючка, бросалась в сетку, приспущенную с лодки и обречённая, плавала там, вместе с другими, такими же обречёнными. По возвращении домой рыба, как и положено в таком случае, зажаривалась и съедалась. И весь этот процесс вызывал во мне головокружительный азарт! Я была спокойным ребёнком, могла часами сидеть и смотреть на воду. В такие минуты я думала. Иногда мои мысли прерывала бабушка:
- Ты слышала когда-нибудь про гипноз? – однажды спросила она.
- Я? Про гипноз? Нет, а что это?
- Вот смотришь кому-то в глаза и внушаешь.
- А «внушаешь» - это как?
- Мысленно заставляешь делать что-нибудь. Например, тебе мальчик нравится, а ты ему внушаешь: «люби меня».
- А если не нравится? А так только на мальчиков можно делать? дальше

Настроение сейчас - писательское

Перейдя в пятый класс, я стала учиться хуже. Точнее сказать – я просто посещала школу, не особенно стараясь что-то там усвоить. Я сидела тихо и смотрела в окно на проплывающие по небу облака. Замечаний мне особых не делали, т.к. моё поведение не было «вызывающим» ( это такой любимый термин учителей) и не мешало общему процессу обучения, царящему в классе. Однако моё невнимание сказывалось на моих оценках. Я была немного огорчена этим, впрочем, не настолько, чтобы поменять на усиленное внимание к обучению то вдохновение, которое возникало у меня при взгляде на прекрасные утренние рассветы. Понемногу я стала любоваться не только ими… читать дальше

Я старалась не расспрашивать Алёну о её жизни. Я понимала, что приехав сюда, она хотела бы от этой жизни отдохнуть, но всё же кое-что я узнавала, и это было для меня немалым открытием. Например то, что Алёна недовольна своей мамой и больше находит понимание с отцом. Отец, по её словам, был более душевным человеком, плюс ко всему умел делать многое, в частности – шить на машинке. Для меня это было сенсацией. К тому возрасту у меня уже успело сформироваться мнение, что неспособность к любого рода практическим действиям – неотъемлемое мужское качество.
Я всё больше наблюдала за Алёной, и с каждым днём мне всё явственнее открывалась её красота. Тоненькая фигурка, мягкие движения, светлые локоны и задумчивый взгляд…Но…глядя на неё не могла не вспоминать Наташу и это противоречие не давало мне покоя…Мне всё чаще грезились холмы, первоцветы, весеннее солнце, удивительная литовская речь и её трогательная попытка перенести меня через ручей…
-Я должна сказать тебе…а ты должна хранить это… - однажды сказала Алёна, - вот я вижу, как я иду по коридору, - маленький человечек, а коридор голубой и светится, я иду, одна…на самом деле я одна – родители, брат – это всё…нет их…я одна…И я люблю себя ТУ, потому что её ТУ больше никто не любит…
Я смотрела на неё с грустью. Мне нечего было сказать. Я понимала, что Сила, проходящая через меня, не должна касаться девочки, идущей вдоль коридора; проходящая через меня Сила принадлежит остроконечным замкам дворца, крикам грачей, небу и…Наташе…
Через несколько дней я провожала Алёну, уезжавшую обратно в Ригу. Она стояла на бархатистом ковре у стеклянной двери держа в руке небольшой чемоданчик и в растерянности глядя куда-то перед собой. Мамы её почему-то рядом не было.
- Ты пришла проводить меня? -спросила она, будто бы раздумывая, улыбаться ей или нет.
- Да, - тихо сказала я и улыбнулась.
Мы обе стояли молча и смотрели друг другу в глаза. Я ощущала всем своим существом, что вижу эту уникальную девочку в последний раз. Дух мудреца, заключённый в теле ребёнка, взрослые слова: «меня презирают два народа», «родители, брат…это всё…нет их…я одна…её ту больше никто не любит…» Я огляделась вокруг. Во всем холле не было никого, кроме усатого охранника, сидящего у самой двери и наблюдавшего за нами. Я собиралась сделать то, что – я знала – мама и прабабушка точно не одобрят. Но ведь их нет рядом, а охраннику всё равно. Год назад, с Наташей, у меня была тысяча возможностей, но так и не решилась, и если я не сделаю этого сейчас… медленно наклонилась и коснулась губами белокурого локона на её виске, стараясь запечатлеть ощущения от касания…запечатлеть навсегда…
- Не нужно было этого делать – печально произнесла она.
Её тоже поругали бы за это? -подумала я и переспросила:
- Почему?
- Не знаю, - ответил мне мудрый дух, говоривший её устами, - не нужно…
Затем она сняла с волос голубую резинку и протянула мне:
- Иди, - я не хочу, чтобы ты видела меня уходящей!
Всё это мне напоминало прощание навсегда в фильмах для взрослых. А это и было прощанием навсегда.
Я сжимала в кулаке бархатистую резинку и с колотящимся сердцем поднималась по лестнице. Мама была в номере.
- Что-то случилось? – она тревожно посмотрела на меня.
Я старалась усмирить предательски колотящееся сердце и сдержать подступившие к глазам слёзы:
-Алёна уехала .

Миниатюрные дворцы, крошечные башни со шпилями…казалось, вся эта архитектура создана не как самоцель, а лишь служит напоминанием: есть другие миры, они, несомненно, существуют, в ни живут люди и люди эти наделены особыми способностями. Они открытые, искренние и никогда ни над кем не смеются. У них длинные волосы и большие глаза, а на головах они носят обручи. Это те самые люди, которые виделись мне, когда я мграла с девочками на юге. Теперь же я встречаю дома, похожие на те, в которых, должно быть, они живут. Рассказ Тани навёл меня на размышления. Я стала думать о том, что бы стала делать я, если бы стала взрослой СРАЗУ. Нет, целоваться с мальчиками я бы не стала точно! Я бы стала жить одна, непременно одна в одном из похожих на эти домов. За окном бы шёл дождь, а я сидела бы за столом и писала. Что бы я писала – я пока не знала, но несомненно, это было бы что-то очень серьёзное. А ещё я путешествовала бы по Миру и знакомилась с разными людьми. Так думала я и часами бродила по улицам. Иногда среди зимы вдруг начинался дождь, иногда внезапный порыв ветра чуть не сбивал меня с ног, а иногда над головой стаями кружили чёрные птицы. В этом городе почти не было солнца – но тем притягательнее он был для меня.
***
Я сидела в санаторской столовой и отламывала маленькой ложечкой кусочки творожной запеканки, монотонно клала их в рот, параллельно изучая лицо новой соседки - хорошенькой женщины лет 30, сидевшей напротив меня, с чёрными волосами и зелёными глазами. «Бывают же красивые женщины» - думала я. Вот интересно: волосы она красит, веки подводит чёрной тушью. А глаза…сами глаза могут быть такими красивыми от природы?» Впрочем, красота женщины была разве что внешней либо её внутренний мир был занят мыслями, уловить которые я не могла, и потому я вскоре перестала на неё смотреть. Был у меня в том возрасте термин, которым я обозначала, наверное, близость и созвучие внутреннего мира человека лично мне, свою ( конечно же –свою!) способность откликнуться и срезонировать с этим человеком. В ТАКОМ случае я говорила, что у человека «красивое поле». Так вот «поле» у этой женщины с моей точки зрения отсутсвовало, поэтому я перестала на неё смотреть. Я задумалась.
«Розенберг» - услышала я еле заметно произнесённое где-то за дальним столом. Надо же, у кого-то такая красива фамилия, - подумала я, - наверное, это какой-нибудь молодой парень, сказочник, типа Андерсена, - и моё воображение тут же послушно нарисовало высокого темноволосого худощавого юношу с карими глазами и пушистыми ресницами. Но тут же странная фраза оборвала мои мысли. Я даже не смогла понять, принадлежала ли эта фраза кому-то извне или была рождена моим собственным сознанием. «Ну почему сразу парень-то!» Я ещё подумала некоторое время о странном словосочетании «сразу парень», казавшемся мне лишённым какого бы то ни было значения, а потом забыла, но ясно утвердила для себя одно: «кто бы этот человек ни был, мы подружимся, завтра же».
На следующий день, выходя из столовой, я заприметила в очереди белокурую девичью головку, увенчанную волнистым “хвостиком», стянутым махровой резиночкой голубого цвета. Девочка была ниже меня ростом и явно младше возрастом, и поэтому я, не раздумывая, положила ладони ей на плечи и скомандовала: «стой!» Девочка повиновалась и дальше мы пошли вместе.
- Как тебя зовут? – спросила я.
- Алёна Розенберг, -отвечала девочка, правда, в документах написано «Лена», но ты же знаешь…Я ЗНАЛА. Знала то, что сложно объяснить сейчас современному читателю. А именно: некоторые имена и женские и мужские были в советское время под негласным запретом. Никто не знал толком, почему можно было смело называть ребёнка Сергеем или Александром, а вот Иваном почему-то нельзя. Никто нигде не писал, ПОЧЕМУ. Имя Алёна было одним из «запрещённых» в советское время.
- Так значит ты -Розенберг?
- Я.
- А я думала ты – парень!
- Ну почему сразу парень?! – произнесла девочка и стала настйчивым движением отряхивать свою юбочку так, как будто бы я только что наклеила на неё новенькую мужскую сущность и её срочно нужно было оттуда убрать.
Она посмотрела на меня, а я вспомнила вчерашний вечер и покраснела до кончиков ушей. Но она этого не заметила. Меня длительное время поражало то, что другие люди не замечали происходящего во мне. Как им удаётся скрывать то, что они чувствуют, когда видят, что со мной происходит? – думала я, пока не осознала: они не видят. Внутреннее так и остаётся внутренним и другим людям его не видно.
С появлением Алёны все другие девочки как-то сразу исчезли из моей жизни. Понемногу я узнавала её. Тогда среди широких масс населения ещё не бытовал термин «ребёнок-индиго», но Алёна была, несомненно, одной из таких детей. Я быстро уловила это и выразила по-своему.
- Почему ты не сразу отвечаешь, когда я тебя о чём-то спрашиваю? – поинтересовалась она.
- Потому что я не знаю, как с тобой говорить.
- Как это?
- Вот смотри: когда я тебя вижу, я знаю, что тебе 8 лет. Но когда я тебя слушаю, я слышу, что тебе 14.
- А тебе сколько?
- 12.
Алёна посмотрела на своё тело, начисто лишённое каких бы то ни было признаков взрослости и решительно сказала:
-14 для меня явно много. Давай будем думать, что мне 11. Когда я буду с кем-нибудь знакомиться, я буду говорить, что мне 11 и тогда ты забудешь, что мне 8.
- Врать нехорошо, - вздохнула я.
Мне очень хотелось, чтобы эта маленькая девочка была хоть чуть-чуть старше. Чтобы я могла говорить с ней о том, о чём с такими маленькими детьми говорить не принято. Я видела её крошечное тельце…и я слышала что-то другое, порой мне казалось, что в этом теле обитает древний, мудрый, неведомый мне доселе дух, порой говорящий со мной языком Диккенса и Достоевского. Никто из девочек, обитавших в тот период в санатории даже близко не мог сравниться с Алёной. Если Таня была красивой в те моменты, когда вязала узлы или рассказывала о поцелуе, то Алёна была красива всегда, что бы она ни делала. Мне хотелось говорить с ней обо всём. И однажды я просто перестала ассоциировать её дух с её телом. Так было правильнее всего. Вскоре мы научились молчать, глядя друг другу в глаза. Мы садились напротив друг друга за стол, сидели и молчали. Время теряло для нас смысл. Было что-то больше чем время, и больше, чем мы сами. И когда мы были вместе, это, то, что было в каждой из нас, становилось ещё больше. И мы обе знали это. Но было и то, что не давало мне полностью насладиться уникальностью наших отношений: в такие моменты я вспоминала Наташу, которая была из тех же мест, и я невольно сравнивала девочек. Я скучала по Наташе и как бы ни было мне хорошо с Алёной, я понимала, что предпочла бы видеть Наташу, а не её. От этого чувства становилось неловко. Я хотела бы слушать рассказы Наташи о её замечательном крае, о клубнике, о золотых колосьях пшеницы…но передо мной сидела Алёна – прекрасная маленькая девочка со светлыми локонами, и удивительно взрослым взглядом на Мир, к которому я никак не могла привыкнуть. Алёна не спешила рассказывать о своей жизни. Я чувствовала, что ей не хочется вспоминать свой город и я не торопилась с расспросами. Но однажды любопытство всё же взяло верх:
- Расскажи о своём городе. Тебе там, наверное, хорошо?
-Мне там плохо, очень плохо – Алёна опустила глаза.
- Почему?
- Потому что это Рига. Там хорошо только коренным жителям.
- А ты? Разве ты не родилась там?
- Родилась. Коренные жители – это латыши. А я наполовину еврейка, наполовину – русская. Латыши считают меня русской, а русские – еврейкой. И везде я чужая. Меня презирают оба народа.
Я задумалась. Для меня понятие «народ» было чем-то чисто символическим, взятым из уроков истории. Два народа в моём понимании могли например, не уживаться друг с другом…но так, чтобы два больших народа презирали одну маленькую девочку…Однако, я знала, что такое быть презираемой. Меня презирал целый класс, за то, что я не похожа на них, за то, что я талантлива…и если два народа презирают одну девочку - она бесспорно достойна уважения.
-Ты опять с Алёной – мама не сердилась, но немало удивлялась, - почему ты с Алёной?
- У неё папа еврей.
Я соврала. То есть фактически то, что сказала, было правдой. Но мне было категорически всё равно, кто у Алёны папа и конечно же, вовсе не это было причиной моей столь сильной к ней привязанности. Причиной было то, о чём мне говорить не хотелось ни с мамой ни даже с самой Алёной. И это были остроконечные башни замков старой Риги, её особый воздух, который казалось, считывался мною с показанных ею открыток, дух тех мест. Куда меня влекло неодолимо и воспоминания о Наташе, которой мне так не хватало.

***
То место было особым. У себя в городе я никогда бы не стала бродить по улицам просто так. Здесь я любила ходить к источнику. Когда я услышала слово «источник» впервые, я представила себе ключ, бьющий откуда-то из-под земли. В реальности всё оказалось совсем по-другому. «Источником» оказалось здание , внутри которого находился огромный круглый фонтан, точнее, что-то очень похожее на фонтан, со множеством маленьких краников из которых текла вода. Я подходила к кранику со смешным названием «Нафтуся» и пила странно пахнущую воду из не менее странной кружки, больше походившей на небольшой плоский чайничек. К источнику я любила ходить одна. По дороге мне попадались люди, но я не очень обращала на них внимание. Я больше смотрела на небо и слушала крик грачей. И чем дольше я ходила по этому странному месту, тем больше понимала людей, любящих соседнюю страну и не очень уважающих нас. Там, в соседней стране, должно быть, тоже есть остроконечные замки, а у нас их нет. И мы, люди лишённые таких зданий, не несём в себе чего-то того, что несут жители той страны. Я не делилась этими мыслями ни с кем. Я точно знала: меня НИКТО не поймёт.

Как в “Детскую комнату» пробрались сумерки, я даже и не заметила. Руководительница кружка рукоделия читала какую-то книгу, а мы - несколько девочек – плели зверьков из верёвки. Таня, сидевшая неподалёку от меня, уже несколько дней привлекала моё внимание, но я не решалась себя обнаружить. Исподволь я наблюдала, как её проворные пальцы туго стягивали верёвки в узлы.
- Слишком крепко вяжешь, Таня – изредка вмешивалась руководительница. Девочка на несколько минут ослабляла было боевую хватку, но потом всё возвращалось на круги своя. Тельце зверька выходило чуть скошенным, узлы последовательно распускались и всё начинало поновой.
В тот день я засиделась позже обычного. Недавно мама познакомилась с женщиной, которая мне не нравилась , они иногда пили чай в нашем номере, потому сегодня домой я не спешила. Когда тень сумерек уже освоилась на полу а электрический свет так и не был включён, девочки вышли из комнаты и расходились по своим корпусам. Путь к нашему корпусу шёл через коридор и м вышли вместе. Галерея по бокам была полностью состоящей из окон, от пола до потолка, что придавало ей вид таинственной части хрустального дворца, невесть как вклинившейся во вполне современное строение санатория. Неслышной поступью Таня подошла к окну. Мне нравилась её бесшумная походка. Она ничуть не противоречила силе, исходившей от её коренастой фигурки с уже вполне оформившимися женскими очертаниями, а лишь ещё более придавала ей что-то очень земное, непонятное мне, другой, и оттого ненадолго, но притягательное. Девочка, видимо, чуть смутилась, заметив мой взгляд:
- Ты всё время смотришь на меня.
- Да, - мне ничего не оставалось, как признать это.
- Почему?
- Тебе не нравится?
- Просто удивительно, - она приподняла руку и посмотрела на свою ладонь, как будто ответ был запечатлён там.
- Ты красивая, - медленно произнесла я, - взрослая.
- Я недавно стала СОВСЕМ взрослой, - сказала Таня.
- А можно стать взрослой БЫСТРО? – решила уточнить я, - разве это происходит не постепенно?
- Я целовалась с мальчиком! – внезапно произнесла Таня, сразив меня столь неожиданным ответом.
Я отступила на шаг, вспомнив мальчиков из нашего класса. Перспектива подойти близко к любому из них вызывала во мне естественное отвращение, почти физическую тошноту. Впрочем, Таня, углублённая в воспоминания совсем не заметила этой моей реакции.
- Знаешь, ему 18 лет, у него такие чёрные глаза и синяя рубашка. Был вечер, я была у него в гостях. Я задержалась в дверях, он поцеловал меня, а потом проводил домой.
Я снова засмотрелась на Танины руки. Вспомнила, как они вязали узлы. Сейчас движения её пальцев были другими. Она соединила ладони вместе, обхватив пальцы одной руки – другой, будто обнимая. Я улыбнулась.
- А ты смеёшься, - грустно сказала Таня, будто пожалев, что говорила мне всё это.
- Я не смеюсь, я улыбаюсь.
- Хочешь также?
- Нет.
- Тогда почему?
- Ты становишься ещё красивей, когда говоришь об этом.

Мне 12 лет. Я стою на небольшом мосту, проходящему над заледенелой речкой и зачарованно смотрю на небо…В очередной раз моё тело теряет ощущение себя…только серость затянутого пеленой неба, только крик чёрных птиц над головой…Как же здесь хорошо! Какое же здесь всё МОЁ…так бы и осталась здесь, так бы и жила…да только люди здесь чужие, и говорят на другом языке, и ненавидят нас…за то, что мы произносим те же слова немного по-другому…а любят соседнюю страну, наверное, потому что слова в той стране произносятся более похожим образом…а птицы здесь чёрные, у нас таких нет….а ещё здесь через меня течёт Сила…
…Внезапный хруст снега поблизости заставляет меня опустить голову. Я вижу перед собой девочку в белом платье, с белыми волосами, почти как снег, на котором мы стоим. На фоне всего этого и девочка кажется мне нереальной. Я внимательным взглядом осматриваю девочку. Серые глаза, в которых словно застыли льдинки смотрят на меня столь же внимательно. У девочки светлые длинные ресницы. ( И кто сказал, что светлые ресницы – это некрасиво!)
-Тебе не холодно? - поражаюсь я, будучи сама в пальто.
-Нет, -отвечает девочка.
- А ты откуда?
- Из пятого корпуса.
- А вообще откуда?
- А вообще из Донецка.
- Это далеко?
-Нет. А ты откуда?
- Челябинская область. Это далеко.
- Россия, да.
- Красиво у вас!
- А что?
-Птицы чёрные. Это вОроны или ворОны?
- Грачи.
Я поворачиваю голову и вижу чуть в отдалении небольшую церквушку. Удивляюсь тому, что она стоит не на самом высоком месте.
- А это что?
- Планетарий.
- А вроде церковь.
- Раньше была церковь, а сейчас – планетарий. Бога же нет.
- Думаешь?
- А ты думаешь по-другому?
- Здесь – да. Здесь я обо всём думаю по-другому. Здесь всё по-другому и ты в платье. Как тебя зовут?
- Лена. Зачем ты спрашиваешь, мы же не увидимся?
- Потому и спрашиваю. Я хочу тебя запомнить. Ты белая, платье у тебя белое, ласточка на платье и вокруг чёрные птицы. Это – ПО-ДРУГОМУ…Когда я буду взрослой, я напишу о тебе.
- Что напишешь?
- Что я была в городе, в котором всё было по-другому, и я была ДРУГОЙ, и ты была в белом платье с ласточкой…Лена…
Меня накрыло странное чувство одновременно глубокой радости и щемящей тоски. Чему радовалась и по чему тосковала я не могла бы тогда объяснить. Да и сейчас - вряд ли. Но когда меня спрашивают, что такое счастье, я говорю: счастье – это ДРУГОЙ город и я ДРУГАЯ.

Мне вспоминались южные лягушки, зелёные и прохладные, лягушки, которых я собирала в саду, сажала в мешок, таскала какое-то время в руке, хвасталась прохожим, беззаботно прогуливающимся по аллее прибрежного городка, а затем, несколько неохотно, но всё, же сострадательно выпускала обратно. Мне вспоминались круглые улитки, белоснежные и бежевые, гроздьями облепившие садовые заборы, их красивые домики – произведения «естественной архитектуры». Помню, как рыжий деревенский мальчишка, немного постарше меня, набрал ведро горячей воды и кидал туда гроздьями улиток, вследствие чего их домики мгновенно захлопывались и становились прозрачными. читать далее

ПО ТУ СТОРОНУ

28 августа 2007 года ранним утром я как обычно бродила по сети. Уже порядком утомлённая этим занятием, я хотела уж было свернуть все «окна», как мой взгляд приковала запись в одном из дневников. Это был дневник, случайно открытый мною. Незнакомая мне юная девушка писала о своей жизни. В её посте было столько одиночества и боли, что я, сама не зная почему, написала в комментарии к её посту:
«Если бы у меня сейчас выросли большие крылья, я бы обняла тебя ими и защитила от всего-всего, что есть негативного в этом мире». Написав это, я выключила компьютер и пошла спать. Было уже раннее утро. К моему немалому удивлению, вечером от этой девушки я получила письмо. А когда я это письмо прочла, моё удивление выросло ещё больше:
«Знаешь, я так долго молилась Высшим Силам, чтобы ты услышала меня. Я никогда бы не посмела написать тебе первой, поскольку ощущаю огромную разницу между нами. Но…я люблю тебя. Люблю уже давно. Меня зовут Ангел».читать далее