Может ли немусульманин написать о Востоке так, чтобы это было правдиво, живо, увлекательно? Чтобы каждый, начав читать, почувствовал ароматы восточных пряностей, услышал голос муэдзина, возглашающего азан с вершины минарета, побеседовал с дервишами на рыночной площади, побывал во дворце султана. Да. Одним из таких удивительных рассказчиков был писатель Леонид Соловьев (1906-1962), создавший классические произведения о Ходже Насреддине «Возмутитель спокойствия» и «Очарованный принц».
Ходжа Насреддин
«Огромный, добрый, наивный, вечно воодушевленный…»: Такими словами описал Леонида Соловьева писатель Юрий Нагибин. Это звучало словно характеристика, данная самому Ходже Насреддину. Во многом писатель походил на своего героя.
Леонид Соловьев родился в 1906 году в Триполи, в Ливане. Его отец был инспектором русских школ. Семья вернулась в Россию, в Самару, когда мальчику было три года. Когда ему исполнилось одиннадцать лет, в стране начались революционные события, Гражданская война. Спасаясь от голода, разразившегося в Поволжье, семья Леонида Соболева в 1921 году перебралась в Коканд. За год до этого Красная армия, после жестокого противостояния, сумела выбить из Коканда басмачей Мадамин-бека и теперь город стал столицей советской Ферганской области. В те годы Коканд был крупным экономическим и финансовым центром Туркестана, до революции в Коканде было больше банков, чем в Ташкенте. Поэтому Коканд был центром притяжения для многих беженцев из охваченных Гражданской войной районов.
13 июля 1928 - 97 лет назад — 16 июля 1990 - 35 лет назад
Валентин Пикуль — советский писатель, автор многочисленных художественных произведений на историческую и военно-морскую тематику
Валентин Саввич Пикуль родился 13 июля 1928 года в Ленинграде (ныне - Санкт-Петербург). Впоследствии семья переезжает в Молотовск (ныне - Северодвинск). В 1941 году 13-летний мальчик оказывается вместе с матерью в Ленинграде, где им приходится пережить блокадную зиму.
Август празднует в силу вошедшее лето,
Зеленее, зелёного в чаще огни.
Не скудеет избыток горячего света,
Запастись бы им впрок на ненастные дни.
Набирает рябина багряную горечь,
Оглушает кузнечиков струнная речь.
Август, это когда ты не просишь, не споришь,
Каждый солнечный луч начинаешь беречь.
Просто руки навстречу теплу поднимаешь
и с тревогой встаешь не в десятом, а в семь...
Август, это когда ты уже понимаешь,
Что померкший денёк отгорел насовсем
И становится с каждой минутой яснее,
Что всё ближе и ближе седые дожди.
И что осень уже неизбежна, а с нею,
Август — время моё, подожди…
Он был ее временем, август - неспешным, медовым, летящим, он ее дразнил, будоражил, и тогда она – срывалась, как с обрыва, вниз головой, и вместо неброских стихов о пироге и упрямых детях писала вот это:
НЕЖНОСТЬ
Вот плетётся он по синим лужицам,
Маленький, как ласка и хорёк,
То вдруг в самой давке обнаружится,
То, ищи-свищи, пропал зверёк.
Сложно с ним. Он рвётся в дом с поспешностью
И бежит – запри хоть сто раз дверь!
Есть такой зверёк. Прозвали Нежностью.
Трудно культивируемый зверь.
То скулит, оставшись надолго,
То при всех вас схватит (эх, зверьё!),
Душит он, и сквозь слезу, сквозь радугу,
Каждый видит, как под смерть, - своё.
Как его уймёшь! Одни с ним маются.
А другие – этим жизнь легка –
Тихим браконьерством занимаются,
Убивая этого зверька.
Почему после 40 лет Шолохов не написал ни одного стоящего романа
Даже не хочу спорить на тему – Шолохов это написал «Тихий Дон» или не Шолохов. Скоро уже будет сто лет как продолжается этот извечный спор, и у каждой из версий есть уже давно устоявшиеся защитники. И тех, кто считает, что будто бы то ли юный Мишка Шолохов, то ли его тесть Петр Громославский вытащили рукопись романа из полевой сумки убитого офицера Федора Крюкова, ни в чем ином уже не убедишь.
Здесь речь – о другом.
После «Тихого Дона» Шолохов написал «Поднятую целину» и «Они сражались за Родину», которые хоть и хороши, но все равно и близко не дотягивают до «Тихого Дона». А потом и вовсе вдруг - раз! И - совсем стоп! В зрелые годы и под старость из-под пера Шолохова не появилось больше ничего, кроме небольшого рассказа (но не романа!) «Судьба человека».
И ответ кроется не в конспирологической версии – «а, значит, это не он написал «Тихий Дон!, мы же говорили!» – нет, ответ кроется в биографии писателя. Причем не в юной и довоенной, которую «исследователи» перерыли от корки до корки, а в годах Великой войны, когда Шолохов работал специальным корреспондентом газет «Правда» и «Красная Звезда». Мотался по фронтам – Западный, Южный, Смоленск, Ростов-на-Дону. Работал плодотворно и талантливо– за два месяца 41-го выпустил десять очерков и статей, больше чем за предыдущие семь лет. Об этом времени биографы пишут лишь мимоходом, не углубляясь в подробности.
Да, лучшее средство к истинному счастию в жизни — это: без всяких законов пускать из себя во все стороны, как паук, цепкую паутину любви и ловить туда все, что попало, и старушку, и ребенка, и женщину, и квартального.
Лев Толстой, дневник, 12 мая 1856
Оттого ли, что мои требования стали меньше, оттого ли, что там мое настоящее гнездо,— только я замечаю, что с некоторого времени счастье дается мне гораздо легче, несмотря на общее потускнение колорита.
«На острие луча» * Глава четырнадцатая * Хроноскоп включен. Над Бейгером. Квинтопертпраптех. Профессор гневается. В средневековье. Квинт падает на камни. Молодцы, кремняки.
Валентин Пикуль
