Лишь забудешься днем иль проснешься в полночи

Лишь забудешься днем иль проснешься в полночи —

Кто-то здесь… Мы вдвоем, —

Прямо в душу глядят лучезарные очи

Темной ночью и днем.

Тает лед, расплываются хмурые тучи,

Расцветают цветы…

И в прозрачной тиши неподвижных созвучий

Отражаешься ты.

Исчезает в душе старый грех первородный:

Сквозь зеркальную гладь

Видишь, нет и травы, змей не виден подводный,

Да и скал не видать.

Только свет да вода. И в прозрачном тумане

Блещут очи одни,

И слилися давно, как роса в океане,

Все житейские дни.

А затем прощалось лето

С полустанком. Снявши шапку,

Сто слепящих фотографий

Ночью снял на память гром.

Меркла кисть сирени. В это

Время он, нарвав охапку

Молний, с поля ими трафил

Озарить управский дом.

И когда по кровле зданья

Разлилась волна злорадства

И, как уголь по рисунку,

Грянул ливень всем плетнем,

Стал мигать обвал сознанья:

Вот, казалось, озарятся

Даже те углы рассудка,

Где теперь светло, как днем!

Борис Пастернак

Успенский пост

Пища без масла

   Дни стоят превосходные - теплые, но не жаркие и с дождями, даже с грозами. Ночь чудная, теплая, месяц почти полный плывет по небу среди черных туч и свет его так золотист и жарок, что почти больно смотреть... Сообщите мне, пожалуйста, день вашего рождения и именин. В честь какой Анны святой Вы названы. У меня день рождения и именин один и тот же - 26 сентября (ст.ст.), праздник Иоанна Апостола, Евангелиста и Богослова...

   Прощайте, спокойной ночи.

1865   Иван Аксаков, из письма Анне Тютчевой 

Успенский пост

Пища с маслом

Помедли... люди спят; медлительной царицей

Луна двурогая обходит небеса;

Все медлит разойтись с серебряной зарницей -

И ветр, и облака, и горы, и леса.

Я не пойду туда, где камень вероломный,

Скользя из-под пяты с отвесных берегов,

Летит на хрящ морской; где в море вал огромный

Придет и убежит в объятия валов.

Там вечный шум, там нет неясного сознанья

Какой-то святости звездолюбивых дум

И тихой радости немого созерцанья.

Я не пойду туда: там моря вечный шум.

1847   Афанасий  Фет

"На даче в сумерки", живопись, художник Исаак Левитан

*******

   Какая ночь, какая ночь, Анна Феодоровна, если бы Вы знали, какая ночь!.. Пароход пристал на ночь у пристани у села Золотого. Тишина полная. Волга и без того здесь необъятно широкая, Сливается с небом в безмерной дали, месяц круторогий, золотой, висит прямо над водою и переливается в ней золотым столбом, за ним, в отдалении, в облаках, осевших книзу, беспрерывно трепещет зарница, трепещет на небе и в воде... Такая всенощная совершается теперь в природе, дорогая Анна Феодоровна, такое богослужение, что весь невольно без слов сливаешься с этою молитвою природы, с этою беседою Бога с человеком. Не ушел бы с палубы! И долго-долго стоял я на ней. И так мне не доставало Вас, не для того, чтобы рассуждать с Вами о прелестях ночи, а чтоб помолчать вместе.

   Смотря на эту чудную ночь, я подумал так же: о, не всегда же душа может быть в таком настроении! За этой ночью последуют пошлые дни, жизнь мелочная вступит опять в свои полные права. О, не дай Бог погрязнуть в мелочах; не дай Бог опошлиться... И разве может опошлить человека ежедневная будничная жизнь, когда есть молитва, когда есть возможность читать Евангелие?

1865   Иван Аксаков, из письма Анне Тютчевой

-------

   На снимке: село Золотое Саратовской области

*******

   7 августа н.ст. 1837 года родился Константин Случевский (1837-1904) - русский поэт и писатель.

*******

Когда свет месяца бесстрастно озаряет

Заснувший ночью мир и всё, что в нем живет,

Порою кажется, что свет тот проникает

К нам, в отошедший мир, как под могильный свод.

И мнится при луне, что мир наш - мир загробный,

Что где-то, до того, когда-то жили мы,

Что мы - не мы, послед других существ, подобный

Жильцам безвыходной, таинственной тюрьмы.

И мы снуём по ней какими-то тенями,

Чужды грядущему и прошлое забыв,

В дремоте тягостной, охваченные снами,

Не жизнь, но право жить как будто сохранив.

Константин Случевский

__________________________________________________________

   * Вечный свет (лат.)

Небо в тонких узорах

Хочет день превозмочь,

А в душе и в озерах

Опрокинулась ночь.

Что-то хочется крикнуть

В эту черную пасть,

Робким сердцем приникнуть,

Чутким ухом припасть.

И идешь и не дышишь...

Холодеют поля.

Нет, послушай... Ты слышишь? -

Это дышит земля.

Я к траве припадаю.

Быть твоим навсегда...

"Знаю... знаю... все знаю", -

Шепчет вода.

Ночь темна и беззвездна.

Кто-то плачет во сне.

Опрокинута бездна

На водах и во мне.

1905   Максимилиан Волошин

   Как хороша она была нынче, Волга, особенно вечером, так и втекала в душу... Я всматривался в темнеющую даль, пароход почти незаметно, так медленно двигался, красота ночи священнодействовала и, как роса, падала на каждую душу: не оставалось, верно, ни одной души человеческой, которая бы не смирилась перед нею, не укротила своего бунта, не угомонила своей суеты: кругом меня на палубе шумные разговоры дня сменились тихим говором...

   Охваченная внезапным порывом и чувства красоты и силы сочувствия, душа победила расстояние и живо ощутила присутствие другой души и соединение с нею...

   Прощайте, будьте всегда в мире и в свободе Христа. Пусть снизойдет на Вас сила тишины...

1865   Иван Аксаков, из писем

Прелестный вечер! В сладком обаяньи

Душа притихла, словно в чудном сне.

И небеса в безоблачном сияньи,

И вся земля почила в тишине.

Куда б глаза пытливо ни смотрели,

Таинственной завесой мир одет,

Слух звука ждет, - но звуки онемели;

Движенья  ищет взор - движенья нет.

Не дрогнет лист, не зарябится влага,

Не проскользнет воздушная струя;

Всё тишь!.. Как будто в пресыщеньи блага

Жизнь замерла и не слыхать ея.

Но в видимом бездейственном покое

Не истощенье сил, не мертвый сон:

Присущны здесь и таинство живое,

И стройного могущества закон.

И молча жизнь кругом благоухает,

И в неподвижной красоте своей

Прохладный вечер молча расточает

Поэзию без звуков, без речей.

И в этот час, когда, в тени немея,

Всё, притаясь, глубокий мир хранит,

И тихий ангел, крыльями чуть вея,

Землей любуясь, медленно парит,

Природа вся цветет, красуясь пышно,

И, нас склоня к мечтам и забытью,

Передает незримо и неслышно

Нам всю любовь и душу всю свою.

1865   Петр Вяземский

Спустилась ночь. Погасли краски.

Сияет мысль. В душе светло.

С какою силой ожило

Все обаянье детской ласки,

Поблекший мир далеких дней,

Когда в зеленой мгле аллей

Блуждали сны, толпились сказки,

И время тихо, тихо шло,

Дни развивались и свивались,

И все, чего мы ни касались,

Благоухало и цвело.

И тусклый мир, где нас держали,

И стены пасмурной тюрьмы

Одною силой жизни мы

Перед собою раздвигали.

1902   Максимилиан Волошин

Я счастье разбил с торжеством святотатца,

И нет ни тоски, ни укора,

Но каждою ночью так ясно мне снятся

Большие, ночные озера.

На траурно-черных волнах ненюфары,

Как думы мои, молчаливы.

И будят забытые, грустные чары

Серебряно-белые ивы.

Луна освещает изгибы дороги.

И видит пустынное поле,

Как я задыхаюсь в тяжелой тревоге

И пальцы ломаю до боли.

Я вспомню, и что-то должно появиться,

Как в сумрачной драме развязка:

Печальная девушка, белая птица

Иль странная, нежная сказка.

И новое солнце заблещет в тумане,

И будут стрекозами тени,

И гордые лебеди древних сказаний

На белые выйдут ступени.

Но мне не припомнить. Я, слабый, бескрылый,

Смотрю на ночные озера

И слышу, как волны лепечут без силы

Слова рокового укора.

Проснусь, и, как прежде, уверенны губы.

Далеко и чуждо ночное,

И так по-земному прекрасны и грубы

Минуты труда и покоя.

1908   Николай Гумилев

Усни, печальный друг, уже с грядущей тьмой

Вечерний алый свет сливается все боле;

Блеящие стада вернулися домой,

И улеглася пыль на опустелом поле.

Да снидет ангел сна, прекрасен и крылат,

И да перенесет тебя он в жизнь иную!

Издавна был он мне в печали друг и брат,

Усни, мое дитя, к нему я не ревную!

На раны сердца он забвение прольет,

Пытливую тоску от разума отымет

И с горестной души на ней лежащий гнет

До нового утра незримо приподымет.

Томимая весь день душевною борьбой,

От взоров и речей враждебных ты устала.

Усни, мое дитя, меж ними и тобой

Он благостной рукой опустит покрывало!

1856   Алексей К. Толстой