Минеральные Воды - город (70 тыс. жителей) в Ставропольском крае на, как нетрудно догадаться, Кавказских Минеральных Водах. В нём нет нарзанов, горячих источников, лермонтовских мест, старинных галерей и особняков, но есть вокзал, который на заглавном кадре, и аэропорт, куда мы в прошлой части прилетели из Москвы нестандартным маршрутом. Что-то кроме аэропорта и вокзала туристы в этом городе видят очень редко, но для меня, как водится, нет лучшей рекламы чем "да там же нечего смотреть!". Что в 2014-м, когда я впервые попал на КавМинВоды и написал о них полтора десятка постов, что в 2022-м, когда ездил с "Неизвестной Россией" по ущельям Балкарии, я немного прогулялся и по городу-у-ворот, причём по разным местам в каждый из двух приездов. В моём посте 2014 года подробно описаны вокзал и пара весьма необычных церквей, а сегодня речь пойдёт про центр Минеральных Вод с дореволюционной архитектурой и памятниками.

Так как ехал я отсюда в Кабардино-Балкарию, заодно покажу озеро Тамбукан ближе к Пятигорску, но на её границе.

Как можно понять из "Героя нашего времени", курорт на Кавказских Минеральных Водах процветал уже в начале 19 века. Сперва тут лечили раненных солдат, затем поправляли здоровье их офицеры, постепенно начавшие привозить сюда семьи из далёких столиц, и вот уже в "водное общество" стали входить те, кто шашку в руке не держал и вообще падал в обморок при виде черкеса в папахе. В 1810-20-х годах "санаториями" служили калмыцкие кибитки (юрты), которые выставляли у источников дельцы и отставные генералы, в 1830-50-х в дело пошли деревянные, быстровозводимые, но всё же постоянные здания гостиниц и купален, а к концу столетия Кавказское Пятиградье охватил строительный бум, наполнивший курортные городки шедеврами русского модерна. Главной проблемой курорта, как водится, оставалась логистика - из столичного света в такую даль попробуй доедь да по русским дорогам! И хороший дождь вполне мог запереть водное общество в Пятигорье, пока не подсохнет жирный ставропольский чернозём. Так что нетрудно догадаться, как изменила жизнь КавМинВод железная дорога... В 1875 году была пущена магистраль Ростов - Владикавказ, частная и одна из самых прибыльных в России, и крупнейшей по пассажирообороту её станцией после двух конечных стала Незлобная в предместьях купеческого Георгиевска. Без малого 20 лет она оставалась главными воротами главного русского курорта, а заодно - окном в мир для кабардинцев, черкесов, абазин, карачаевцев и балкарцев. Однако и от неё было не миновать десятков вёрст русской дороги с её распутицами, и вот в 1894 году Владикавказская магистраль приросла линией до Пятигорска, Ессентуков и Кисловодска с ответвлением к Железноводску. Её началом стала второстепенная станция Султановская близ ногайского села Канглы, между лакколитов Змейка и Кинжал. Посёлок Султановский, оформившийся ещё в 1878 году, с пуском курортной линии пошёл в стремительный рост, так что в 1906 году его даже уважительно переименовали в Илларионовский - в честь нового Кавказского наместника Иллариона Воронцова-Дашкова. В 1922 году и станция Сулатновская, и посёлок Илларионовский (разросшийся до 14 жителей и тогда же ставший городом) получили общее название Минеральные Воды, как бы намекающее, что они здесь та самая вешалка, с которой начинается театр.

2.


От дореволюционной станции остались какие-то технические, возможно снятые с баланса постройки из жёлтого кирпича. В 1955 году воротами нарзанного рая стал огромный вокзал в высоком сталинском стиле. Кульминацией его истории можно считать, пожалуй, Встречу Четырёх Генсеков - одного действующего и 3 будущих. 17 сентября 1978 года Леонид Брежнев, в сопровождении Константина Черненко (привёт, yapet!) ехавший поездом в Баку, встретился на станции с руководителем Ставропольского края Михаилом Горбачёвым и Юрием Андроповым, который как бы просто отдыхал на водах. Причём я бы даже не сказал, что эта встреча была простым курьёзом - считанные месяцы спустя Горбачёв отбыл в Москву на повышение, а о самой встрече в его мемуарах не написано ни слова.

3.


Но вокзал с его интерьерами, колоннадой и Орлом, терзающим змею (символ КавМинВод) я подробно показывал в 2014-м, так что отсылаю в свой тогдшаний пост. Теперь же выйдем на площадь, которая в городе транспортников более чем привокзальная. По её дальним сторонам расползается в несколько переулков огромное лежбище "газелей" до курортных городков и аэропорта, а железнодорожные образы тянутся за пределы станции, как шлейф. Вот сбоку от вокзала путейская контора с очаровательными паровозиками на воротах:

4.


Ещё один паровозик на радость детям стоит на другой стороне. В этом углу не видать маршруток, но народу всегда много - тут подаются автобусы туристическим группам. И везут кого отдыхать в санаторий, кого - ходить с рюкзаком по горам, а кого - и смотреть достопримечательности, например с "Неизвестной Россией".

5.


И только посреди площади стоит на постаменте одинокий солдат Великой Отечественной. Он глядит на вокзал, а значит - уходит на фронт.

6.


Между "ободранными" сталинками с двух прошлых кадров начинается главная транспортная артерия Минеральных Вод с непроизносимым названием Проспект 22-го Партсъезда, застроенный в основном в 1960-70-х годы, когда курортное дело остепенившегося Советского Союза вышло на новый уровень и как следует набрал обороты основанный ещё в 1925 году аэропорт. По главным улицам легко подумать, что Минеральные Воды - город многоэтажный, но это обманчиво: по спутниковой карте хорошо видно, что капитальная застройка тянется несколькими полосами в один квартал шириной среди бесконечного частного сектора. В 2014-м году я ходил через этот сектор к двум храмам: Никольская Старая церковь интересна тем, что построена в 1957 году, а Покровский собор 1990-х годов являет собой один из лучших образцов той грубой, низкобюджетной, местами безвкусной, но потрясающей искренней архитектуры церквей Перестройки.

7.


И в общем в тот приезд я был абсолютно уверен, что кроме этих церквей и вокзала в Минеральных Водах не на что смотреть. Ну правда, чего ждать от города, если в списках его достопримечательностей неизменно фигурирует обыкновенный в общем ресторан "Холбург" за пару кварталов от станции?

8.


На самом деле красоты Минеральных Вод - это что-то сродни "секретной локации" в компьютерных играх: город для своих лежит чуть в стороне от путей, которыми ездят с вокзала курортники. От привокзальной площади налево (если стоять к вокзалу лицом) уходят параллельные улицы Ленина (прежде Султановская) и Пушкина (Атамановская), вдоль которых и протянулся на полтора километра Старый Илларионовский, местами чередующий со Старым Султановским. Кроме того, есть ещё и Локомотивная улица почти вдоль путей, на которую я свернуть не догадался - а симпатичные старые домики остались и там. Всё это открывает Благовещенский храм (2010-12) по мотивам разрушенного предшественника (1886) - большой и яркий, но совсем не заметный от станции:

9.


Около храма - пара старинных гимназий. Эта была мужской (1886):

10.


А эта - женской (1906):

11.


Не знаю, чему принадлежал очаровательный флигелёк, ныне оказавшийся на территории детского сада:

12.


Если меж двух школ стояла церковь, то меж двух садиков - Дом детского творчества, прежде видимо ДК Железнодорожников, а изначально - Народный дом посёлка:

13.


Его фасад обращён на улицу Ленина, но по мне так даже интереснее смотрится с улицы Пушкина, на которую теперь и перейдём:

14.


Здесь примечательны ещё одна школа в бывшем реальном училище (1910):

15.


И Минераловодский железнодорожный колледж, огромное здание которого было построено в 1913 году как жильё и переделано в 1922-м под образовательные цели.

16.


Школы, церкви и станционные здания - вот и всё, что было капитального в Султановском-Илларионовском. А в основном посёлок был застроен саманными и турлучными хатами, постепенно переходящими в советский уже частный сектор.

17.


Среди всего этого сверкает церковь Николая и Александры Страстотерпцев (2003-12) - имеются в виду, если кто не понял, Николай II и его супруга. К храму прилагается ещё и небольшой музей казачества, куда меня зазывал молодой дьяк, но увы, я к тому времени спешил в аэропорт.

18.


Самая интересная деталь этого в общем довольно симпатичного храма - мозаики на углах:

18а.


А на стене около школ попалось граффити со всей неформальной географией города.

19а.


С улицы Пушкина свернём на перпендикулярную Ставропольскую, вдоль которой через пару кварталов начинается тянущийся через полгорода Центральный рынок. 24 марта 2001 года у его главного входа на углу Ставропольской и Маркса взорвался "жигуль", припаркованный на обочине. То не были бандитские разборки: автомобиль оказался начинён металлическими осколками, которые разлетелись по рыночной толпе - 24 человека погибли, а около полутора сотен получили ранения. В тот же день ещё один автомобиль взорвался в Ессентуках - но видимо, в не столь людном месте: при двух десятках раненых, никто не погиб. Третья машина же рванула близ Черкесска при проверке, убив двух милиционеров... но сам подрывник Арасул Хубиев остался жив и вскоре давал показания. Оказался он не чеченец, к коим террористов тогда относили по умолчанию, и даже не ингуш - так силовики вышли на след Карачаевского джамаата. Его основатели Ачимез Гочияев и Юсуф Крымшамхалов ещё в 1990-х прониклись идеями ваххабизма и пришли в ученики к самому Хаттабу (см. Ведено). По сути (если не лезть во всем известную конспирологию) Карачаевский джамаат был проектом Чёрного араба, творившего свои злодеяния руками иного народа: карачаевцы не стали воевать с Россией на своей земле, а сосредоточились на терактах. Тут стоит сказать, что прежде Гочияев строил дома, а стало быть - хорошо знал, как их разрушить: взрывы в Буйнакске (64 погибших), Волгодонске (18 погибших) и Москве (224 погибших) в сентябре 1999 года стали делом рук именно Карачаевского джамаата. В 2000-2001 годах центр их активности сместился к Ставрополью, но большинство взрывов с единицами погибших и десятками раненых выглядели скорее как беспокоящая активность, пока готовилось что-то более серьёзное. Так ли это - мы вряд ли узнаем: следом за Хубиевым была арестована верхушка Карачаевского джамаата, хотя и позже он смог совершить несколько терактов (например, убить полсотни людей двумя взрывами в Московском метро в 2004-м), а теоретических и до сих пор существует. О трагедии в МинВодах же напоминает памятник, установленный в 2002 году, в первую годовщину теракта:

19.


Он замыкает перспективу Стометровки - так назывался в народе обустроенный в 1988 году пешеходный бульвар проспекта Карла Маркса от проспекта 22-го Партсъезда до Ставропольской улицы, который и можно считать современным центром Минеральных Вод. На него нанизана и очевидная главная площадь с огромным ДК Железнодорожников 1960-х годов:

20.


Напротив - центральный парк с забавной новой аркой. От него рукой подать до Старой Никольской церкви, а в створе дворца, парка и площади несколькими кварталами дальше стоит и Покровский собор.

21.


Дальше по улице - Георгиевская часовня (2012), о происхождении которой никаких подробностей я не нашёл. Обратите внимание на вывеску киоска по соседству: агломерация Минеральных Вод, в особенности Ессентуки - это столица российских греков, и гиро да сувлаки тут не менее популярны, чем шаурма и шашлык.

22.


Мэрия 1950-х годов зареставрирована до аляповатости:

23.


Но герб выдаёт оригинал эпохи "высокого сталианса":

24.


В Стометровке же на самом деле 1200 метров, и может из-за этой разницы в 12 раз прозвище бульвара давно вышло из обихода. Но - осталось за автобусной остановкой на проспекте 22-го Партсъезда, на которую глядят замыкающий аллею Ильич (1957):

25.


И фасад почтамта, по архитектуре видимо 1930-х годов:

26.


Не считая предместий за железной дорогой, Минеральные Воды представляют собой почти правильный квадрат шириной 2,7 километра. Другую его сторону образует трасса "Кавказ", она же Бакинка (в народе), она же Советская улица (в черте города), она же - кратчайший путь в аэропорт. На ней расположен и автовокзал, а неподалёку вдоль всё той же Ставропольской улицы в створе рынка протянулась площадь 30 лет Победы. Её открывает Миг-17 на постаменте (1973) у Поста №1 (1997) - основанный в 1977 году, изначально это был домик для почётного караула, со временем разросшийся в музей боевой славы и центр патриотического воспитания, среди горожан известный своим тиром. За переулком мемориал продолжает Аллея Героев...

27.


...упирающаяся в Огонь Вечной Славы (1976) на вершине кургана:

28.


Особо эффектен он, конечно, при взгляде со стороны города, на фоне скал Змейки. Но барельефы тут по пяти сторонам - а как иначе может быть в Пятигорье и Пятиградье?

29.


И пусть кто только скажет, что этот монумент - не святилище!

30.


Над площадью 30 лет Победы нависает неожиданно огромное, больше похожее на гостиницу издательство "Кавказская здравница" (1965-72) - фактически, Дом печати миллионной агломерации КавМинВод.

30а.


Идём дальше вдоль Советской улицы.

31а.


В створе ДК Железнодорожников, Центрального парка и Покровского собора город замыкает памятник Алексею Ермолову (2008) - между прочим, крупнейший в России. А если учесть, что мимо него каждый день проезжают чеченец или ингуш, кабардинец или дагестанец, то можно оценить масштаб и откровенность намёка:

31.


Ещё километр - и мы снова выходим к проспекту 22 Партсъезда, поворот на который с трассы "Кавказ" отмечает въездная стела:

32.


Но всё же главное, что притягивает взгляд в пейзже Минеральных Вод - это гора Змейка (по-тюркски Жлактау), благодаря изрядной высоте (994м) и расположению отвечающая среди 17 лакколитов за фасад. Лакколиты - это лавовые купола, невзорвавшиеся вулканы, вспученные лавой, но так и не пропустившие её на поверхность Земли. "Дети" Эльбруса, который является спящим вулканом, они образовали на плоскости россыпь одиноких гор да поросли роскошными широколиственными лесами, добавив нарзанному курорту пешеходных маршрутов и романтичности облика. Однако не обязательно быть геологом, чтобы понимать - лавовые купола таят в себе природные богатства, да и нарзаны отсюда же текут. Встречаются здесь и уникальные породы - например, бештаунит, ценнейшее сырьё для антикоррозионных стройматериалов. Советская эпоха принесла в курортный уголок индустрию: Бештау изрыта крупнейшими в России заброшенными катакомбами уранового рудника (1950-75), самый северный из 17 лакколитов Кинжал в 1960-70-х срыли почти до основания, а неповторимый облик Змейки, сбоку больше похожей на носорога, определили карьеры. С 1930-х годов до конца советской эпохи тут добывали открытым способом бештаунит, а в те же 1940-е, что и на Бештау, искали в недрах Змейки уран. Была здесь и канатная дорога - но только совсем не такая, как в Пятигорске, Кисловодске или Нальчике:

33а.


А на склонах горы даже издали отлично читаются дороги, которыми ездили грузовики и экскаваторы. Там осталось немало рудничных следов - входы штолен и оголовки шахт, подпорные стенки, основания опор канатки и даже ржавые колёса наклонных конвейеров. Но в основном Жлактау - это задний план КавМинВод:

33.


С какой стороны ни взгляни. Кадр выше снят с дороги на Ессентуки, Пятигорск и Кабардино-Балкарию, кадр ниже - с дороги к Железноводску, Кисловодску и Карачаево-Черкесии:

34.


Но второй путь - пока не для нас, и Змейку огибаем слева. Здесь же проходит железная дорога на Кисловодск, странное внутрикурортное метро с ежечасными электричками и очень красивыми вокзалами, которые с 2014 года, кажется, РЖД успела проредить. Кадр снят на платформе Машук, который тут виден лишь непроходимой зеленью подножья:

35.


Машук ассоциируется с Пятигорском, стоящим по другую его сторону. Но эта платформа обслуживает Иноземцево - гигантский ПГТ (27 тыс. жителей) к югу от Минеральных Вод, при этом входящий в состав Железноводска и заметно превосходящий его по размерам. Он назван в честь начальника Владикавказской железной дороги Ивана Иноземцева, который при строительстве железной дороги застолбил землю под свою дачу и сделал рядом станцию имени себя. Тем более что основали селение, до 1959 года называвшееся Каррас, именно что иноземцы - шотландские миссионеры из Эдинбурга (прибыли в 1801 году) и немецкие фермеры из Саратовской губернии (с 1809). К 1830-м годам вторые полностью вытеснили первых, и именно у одного из этих немцев обедал Лермонтов накануне своей последней дуэли. Старый Каррас находится близ станции Иноземцево, и я подробно рассказывал о нём в 2014 году. Но тогда я не нашёл сохранившуюся Новую кирху (1906) - дело в том, что она находилась не в Каррасе, а в Николаевской колонии, отпочковавшейся от него на юг в 1835 году. Колхозная улица с домиками колонистов и кирхой начинается как раз близ платформы Машук за Бакинкой... но фотографии оттуда я внёс в свой старый рассказ.

36.


За Машуком же начинается Пятигорск, над которым нависает с другой стороны и сама Пятигора - Бештау. У неё 5 вершин, 5 (вместе с ней самой) гор-спутников (Шелудивая, Острая, Тупая и Медовая) и 5 (опять же вместе с ней) гор-соседей - Машук, Железная, Развалка и Змейка. Все вместе они образуют центральный ансамбль лакколитов КавМинВод, ещё в летописях упоминавшийся как Пятигорье. Бештау я пересекал пешком из Пятигорска в Железноводск, а самому Пятигорску посвятил пару дней и рассказал о нём в конечно же 5 частях (От вокзала на Цветник. || Центр "для своих" || Курортный центр || Машук || Окраины и предместья). Официально в этом красивом и очень колоритном городе живёт всего-то 150 тыс. человек, а вот фактически - больше миллиона: если для курортников агломерация КавМинВод вполне полицентрична, то для местных все её нити сходятся к Пятигорску. Своим ритмом жизни он определённо превосходит тихий Ставрополь: если там - центр региона, то здесь - всего Северо-Кавказского федерального округа. В 2022-м я неоднократно проезжал Пятигорск насквозь, а вот погулять по нему не случилось - в первый раз я достаточно хорошо осмотрел этот город, а всё, что мог бы увидеть теперь - не более чем штрихи к портрету.

37


Почти ничего нового я не напишу в этот раз и про соседние Ессентуки (Город || Курортный парк || Окраины) - между прочим, официальный центр Минераловодских курортов. Зато и в 2014-м, и в 2022-м я в Ессентуках предпочитал ночевать - с точки зрения туриста без своей машины их отличает самое удобное расположение. В 2014-м именно с привокзальной площади Ессентуков я впервые увидел Эльбрус, а теперь любовался им из окна отеля "Ника" на окраине:

38.


Хотя и не без досады вспоминая о том, что вблизи полюбоваться главной российской горой мне помешала безобразная погода.

39.


И "Ника", и "Натали" в центре Ессентуков, где я останавливался в ту же поездку, запомнились мне одними из лучших гостиниц, где я когда-либо ночевал: хоть и популярный тут курорт, а с инфраструктурой для отдыхающих всё в порядке. "Натали" запомнилась мне семейной атмосферой в старом доме, где хозяева встречали постояльцев на машине и выдавали ключ от входной двери, а "Ника" - интерьерами: Ессентуки пронизывает греческий колорит, причём поддерживают его далеко не всегда сами греки.

40.


И даже у воинского памятника где-то по дороге на Георгиевск - отчётливо античный вид:

40а.


А вот композиция из камней в Ессентуках недалеко от той же "Ники" и выезда на Пятигорск намекает, видимо, на то, что на Кавказе живут народы, куда более древние, чем Эллада.

41.


На двери магазина кто-то намалевал танк - можно понять, в знак поддержки чего:

41а.


Да и вообще, все мы знаем что:

42а.


Трасса "Кавказ", между тем, огибает Пятигорск по окраинам, и окраины эти весьма наглядно демонстрируют, чем этот город является для Кавказа. Ведь пойдёт ли осетин на базар к ингушам, а азербайджанец - к армянам; договорятся ли о "крыше" над другими чеченец и грузин и добьётся ли правды авар, если его "кинет" даргинец? Полсотни народов, отношения между которыми сплетены в причудливый клубок родства, деловых интересов и застарелой вражды, просто не смогли бы сосуществовать без возможности контактов на нейтральной территории. Идеальным местом для этих целей и оказался Пятигорск, со стороны Кабардино-Балкарии встречающий колоссальными рынками. Их комплекс раскинулся на несколько километров, а разные части имеют свои названия - "Людмила" (исходная в этой системе, по которой и называют иногда весь торг), "Лира" (крупнейший), "Казачий майдан" и другие. Особняком стоит Шубный рынок - миниатюрный, вынесенный на 5 километров в степь и работающий лишь рано утром пару дней в неделю: по вторникам - на готовые изделия, по пятницам - на полуфабрикат. Довольно неожиданно, что Шубной столицей России стал знойный город на самом юге, а регулярные шуб-туры соотечественников в Грецию навели меня на мысли, что видимо и тут греки сыграли свою роль. Но нет: подпольные шубные мастерские КавМинВод зародились ещё в советское время в Георгиевске, и встречавший меня там человек лично знал тех, кто это всё начинал. Потом, конечно, и греки с их связями подсуетились, и горские евреи, эти незаметные хозяева межнациональных базаров России, за дело взялись, но как и всюду в стране, слава дикой торговли понемногу уходит в прошлое. Глобальное потепление вкупе с экологической модой порядком порядком сбили спрос на меха, а главное - зачем шить шубу самому, если недалёкому курортнику под видом крафтовой одежды можно продать за те же деньги китайский ширпотреб?

42.


Да и сами торговые центры как-то незаметно обрели китайский колорит:

43.


Ну а прорвавшись через рынки, сделаем напоследок ещё одну остановку на обочине Бакинки и сперва оглянемся назад. В створе трассы высится многовершинная Бештау, а пара знаков у дороги отмечают границу Кабардино-Балкарии и Ставрополья:

44.


Которая проходит прямо через Тамбукан - небольшое, мутное, пахучее озеро, название которого кабардинцы возводят к своему князю Мурзабеку Тамбиеву, павшему здесь в начале 18 века в одной из многих войн с Крымским ханством. Поэтому "кровью Тамбия" иногда называют и главное богатство этого озера - целебную грязь, которую добывают здесь для лечебниц.

45.


Подходить к озеру запрещено, да и сам топкий травянистый берег не располагает. На стороне Ставропольского края привлекают взгляд пара домиков грязепогрузочной станции:

46.


Тамбуканская грязь "работает" по отлаженному циклу: отсюда её привозят в чаны под лечебницами и оставляют на 3-4 месяца. Затем - нагревают до 40 градусов и выпускают на процедуру, длящуюся 20-30 минут, а по окочании возвращают в чаны, где она ещё 3-4 месяца "отдыхает". После 2-3 процедур (а это как бы год времени) грязь приходит в негодность, и её сливают назад на Тамбукан, где примерно за 10 лет её восстанавливают здешние микроорганизмы. Впервые грязелечение на КавМинВодах упоминается в 1886 году, а в 1910-м грязь была изучена столичными учёными, после чего пополнила курортный "арсенал". Самая роскошная грязелечебница, ни дать ни взять древнеримские термы, была построена в 1913-15 в Ессентуках, и пару дней в неделю по ней водят экскурсии. Но ни в 2014-м, ни 2022-м эти дни не совпали с моим приездом - а это задел на третий визит в Пятигорье:

47.


Пока впереди - Кабарда! О которой - в следующей части.

47а.


ОГЛАВЛЕНИЕ-2022.

Кавказские Минеральные Воды-2014.
Минеральные Воды и Иноземцево.
Железноводск-Кисловодск. Железная дорога КМВ.
Бештау. Центр КМВ.
Ессентуки. Город.
Ессентуки. Курортный парк и Грязелечебница.
Ессентуки. Виктория, Санамер и Белый Уголь.
Пятигорск. От вокзала на Цветник.
Пятигорск. Центр "для своих".
Пятигорск. Центр курортный.
Пятигорск. Машук.
Пятигорск. Окраины и предместья.
Железноводск. Город.
Железноводск. Курортный парк.
Кисловодск. Курортный бульвар.
Кисловодск. Крепость и закоулки.
Кисловодск. Курортное.
Медовые водопады в Карачаево-Черкессии.

https://varandej.livejournal.com/1149173.html

Долго ли коротко ли, а ледовые тракты Байкала привели меня на Ольхон, которого мы в прошлой части достигли пешком через острова и мысы Малого моря. Крупнейший озёрный остров России (730 км²) и второй по величине в мире после канадского Мануталина на озере Гурон (2766 км²), для бурят он священная обитель 13 богов родной земли, а для всех прочих народов - важнейшая достопримечательность Байкала. Я был на Ольхоне трижды - хрустальной осенью 2020 года, дымным летом 2021-го и наконец серой и снежной зимой 2022-го. Осенью я осматривал сам остров во всей красе глубокого несезона, летом меня привёл сюда тайлган - молебен бурятских шаманов, а зимой - конечно же, поиски на Байкале ледовой феерии. В заключительном посте этих поисков расскажу про Хужир и поездку на север Ольхона.

На карте поистине бездонной для туриста Иркутской области есть Ольхонский район, территория которого в 1923-37 годах принадлежала Бурятии. Вот только входят в него и Тажеранская степь с Бугульдейкой, и карниз Приморского хребта к северу от инфернально-ветреной Сармы, и тайга по горам на много километров. На сам священный остров приходится лишь 5% площади и 20% населения района, а центром Приольхонья служит вполне себе материковый и безмерно заурядный посёлок Еланцы в полусотне километров от Ольхонских ворот на Иркутск. У острова своя столица - Хужир (1,3 тыс. жителей) на берегу Малого моря, примерно на полпути от Ольхонских ворот до Хобоя. Основанный в 1930-х годах, он изначально заселялся русскими со всей страны, коих позже дополнили ещё и депортированные литовцы: коренных островитян, бурят эхиритского племени, в начале ХХ века почти всех забрала эпидемия проказы. Буряты, конечно, живут на Ольхоне и ныне, водят "буханки", готовят буузы и продают сувениры, однако на улицах Хужира они меньшинство, да и по-русски говорят в большинстве своём без акцента. Распад СССР принёс сюда не только нищету, но и темноту: на Маломорском рыбзаводе сгорела единственная на весь остров электростанция. Со светом от генераторов, непомерными ценами на всё, оторванностью от мира и преобладанием натурального хозяйства (рыбалки) Ольхон тех лет представлял собой странный филиал Крайнего Севера: я, конечно, не могу не вспомнить Вайгач - тоже олимп, но не бурятский, а ненецкий. Всё изменил 2005 год, когда под Ольхонским воротами, с использованием немецких и французских технологий, проложили донный электрокабель, которому сарма не страшна. Дальше оставалось чуть отладить работу переправы и сделать её бесплатной для всех, а под боком ещё и Китай преуспел: с конца 2000-х годов лицо Хужира определяет в первую очередь туризм.

2.


Но туризм - странный: на всём острове не увидишь асфальта, больших красивых автобусов, фастфудниц или отелей крупных сетей. Осенний Хужир напомнил мне декорации города-призрака в старых вестернах, а летний Хужир - ни дать ни взять дауншифтерский курорт где-то в азиатской или африканской глухомани. Дело в том, что не спроста жители Приольхонья в шутку называют свой район Резервацией: главная сила здесь - Прибайкальский национальный парк, в 2019 запросто посадивший районного главу за то, что посмел без их ведома заасфальтировать дорогу. Мечта начальников нацпарка в одном из самых туристических углов страны - вообще избавиться тут от постоянного населения и дорог, чтобы никто не мешал забирать себе все деньги от туризма. И если людей нельзя выселить, то можно попробовать их выжить: на юристов ПНП полагается не меньше, чем на егерей. Жизнь на Ольхоне своеобразна: с одной стороны, любой дом, а уж тем более турбаза при доме, тут может ВНЕЗАПНО оказаться нелегальным самостроем, но с другой стороны, нацпарк не пускает сюда крупный капитал. Максимум - мелких предпринимателей из Иркутска да очарованных высокими вибрациями волонтёров со всей страны. Как божество, порой он карает островитян, но надёжно хранит от чужаков их благополучие.

2а.


Вокруг туризма крутится и вся здешняя жизнь, а год делится на три сезона: лето, февраль-март и всё остальное. В это остальное можно рыбку половить, пошабашить где-нибудь или в отпуск съездить на материк, другие же два сезона - страда. С той разницей, что летом выходят в байкальские волны прогулочные суда и моторные лодки, зимой выкатываются на лёд "хивусы" и собачьи упряжки, а буханки и джипы снуют по грунтовым и ледовым дорогам круглый год. Дешевле всего переночевать на Ольхоне можно, как ни странно, летом, когда открывается множество кемпингов из кизяка и палок, готовых по требованию суда самоликвидироваться в одну ночь. В несезон 9/10 турбаз на Хужире закрыты, но оставшиеся - пусты, и с хозяевами уместен торг. Зима же в этом плане - самое неудачное время: открыты только капитальные гостиницы, но цены в них - под высокий сезон. На февральские праздники я не смог найти ничего дешевле 5-7 тысяч рублей за ночь и предпочёл сделать своей базой Сарму, а вот сразу по их окончании на тогда ещё работавшем в России "Букинге" открылась гостиница "Рыбацкий берег" за 3000 рублей в день. В общем неплохая - нам достался огромный номер с крошечными удобствами, довольно приятным интерьером и запахом живого дерева. Дверь вела на лоджию второго этажа, с которой сняты прошлые кадры. В общем, не времянка, не самоделка, не койка в курятнике... однако стоит эта гостиница во дворе самого обычного частного дома, между поленницей и гаражом. Ворота выводят на главную улицу, по которой в одну сторону центр с такими знакомыми за три приезда магазинами и кафешками, а в другую - спуск в Хужирский порт:

3.


Представляющий собой некое подобие Сурового Сибирского Лофта: теперь уже не догадаешься, что вообще-то по происхождению Хужир, в 1946-2014 годах числившийся посёлком городского типа - это город-завод! Если быть точнее - Маломорский рыбзавод: в 1930-х годах Советы задумали сделать Ольхон непотопляемой плавбазой. К концу 1940-х он был центром системы из нескольких рыбзаводов (например, в Онгурёне и Сарме) и моторно-рыболовной станции в Сахюрте, по которой этот посёлок у переправы и ныне в обиходе зовут МРС. Но всё теперь в прошлом, и я не знаю точно, когда и как непотопляемая плавбаза пошла ко дну. Как я понимаю, наложилось друг на друга тут всё: пожар на заводской электростанции в начале 1990-х, переход к капитализму, а в первую очередь - борьба общественности за "спасение Байкала", по итогам которой маломорским сейнерам стало просто нечего ловить.

С конца 2010-х бывшую промплощадку заполняют рестораны, инсталляции да граффити на пока ещё заброшенных цехах:

4а.


И ржавых сейнерах, лежащих косяком на отмели:

5.


Теперь здесь, под белой церковью Державной Богоматери (2007), самый настоящий Порт-Ольхон. И если летом в нём лишь мелкие суда швартуются к причалам...

6.


...то зимой это самые настоящие ворота города, от которых один за другим уходят в летящем снегу "хивусы" да поток машин выезжает со льда на песок.

7.


Впрочем, в порту виден явный час-пик - с утра транспорт с туристами расходится караванами к Хобою на север, Кобыльей Голове на юг или к Курме за Малым морем. Вечером они постепенно возвращаются, ну а ближе к полудню в Порт-Ольхоне тишина, а редкие машины везут местных жителей или самостоятельных автотуристов. Мужики вот набирают воду из ледовых скважин - на всём Ольхоне нет ни ручья, ни речки:

8.


Про те достопримечательности Хужира, что на твёрдой земле, я подробно рассказывал здесь. Теперь же погуляем польду:

9.


Тем более зима привносит сюда новые красоты. На скалах близ порта возникают не грандиозные, но какие-то очень изящные сокуи (ледовые наплески):

10.


И даже грот небольшой есть в них - для тех, кому жаль тратить деньги, чтобы ехать на Огой или Хобой:

11.


Перед скалами накануне февральских праздников с 2020 года проходит Olkhon Ice Fest, по итогам которого возникает Olkhon Ice Park, или, переводя с языка для международных туристов на человеческий - ледовый городок:

12.


Всё это, в свою очередь, является частью Зимниады - целой серии праздников, проходящих на Малом море с февраля по март. Так, в обзоре байкальского транспорта я показывал целую стаю багги и белорусский болид-призёр "Дакара" - все они ехали на фестиваль ледовых скоростей "Байкальская миля". Но с гонщиками мы чуть разминулись, придя сюда лишь после праздников, а вот открывшиеся 21 ферваля ледяные скульптуры так и будут стоять до весны. Центр Ледового парка - "стоунхендж" с кристаллоглифами (по аналогии с петроглифами) снегом по льду:

13.


Как я понимаю, всё это копии реальных наскальных рисунков Прибайкалья и Саян, а внутри кольца - ещё и странные блоки с вмороженным хворостом:

14.


Но главная достопримечательность Айс-Парка - конечно же, ледовые скульптуры. Особенность Ольхонского фестиваля в том, что авторы вырезают их без эскизов и предварительных задумок: сюда привозят не кубики льда, а особо сложные и вычурные сокуи, в которых мастера должны увидеть форму и её раскрыть:

15.


Любимый сюжет на Бурятском Олимпе - конечно же, шаманы, духи и идолы:

16.


Сущность которых порой нелегко понять:

17.


Возглавляет всю эту процессию кристальный дракон:

18.


Однако больше всего мне понравилась вот эта штука. И даже не сразу до меня дошло, что это ведь не блоха, а байкальский гаммарус! Само собой, не в натуральную величину, но в самом объёмном озере планеты эти пресноводные козявки бывают размером с кулак:

19.


Главный минус Айс-Парка - инфраструктура: мы не нашли тут не то что какой-нибудь юрты с чаем и глинтвейном, а элементарных удобств. Так что, пройдя Ледовый городок насквозь, выйдем к алтарю острова-храма - мысу Бурхан со скалами Шаманка и Витязь:

20.


Один из символов Байкала, в поверьях бурят именно он слыл местом встречи людей и богов. На подходах к мысу стоят высокие сэргэ (коновязи небесных коней) для 13 хатов (владык), а Шаманку с её парой утёсов (42 и 30м) стережёт пятно в виде дракона, грозно вскидывающегося из волн. Священная зона, где нельзя было находиться женщинам и тем, у кого недавно в роду кто-то умер, простиралась на 2 километра вокруг, но и теперь Шаманка отделена от суеты Хужира пространством незастроенных лугов. Вплотную к ней приближаться дозволялось и вовсе только шаманам, а на туристов, что лазают в сквозную пещерку под правой скалой, набожные буряты и поныне смотрят как на самоубийц. В стороне от ледового парка, у священной скалы, стоит одинокий ледяной идол, в который туристы повадились вмораживать монетки. Нам несколько человек говорили, что он треснул накануне 24 февраля, но мы следов подобного не заметили:

21.


За мысом белые пирамиды шаманки вдруг становятся плоской декорацией или иконостасом:

22.


А сама скала на многоголовом мысу расположена так, что увидеть её обратную сторону можно только с Байкала:

23.


Обязательный элемент культурной программы Ольхона - это экскурсии на север острова. По особому заказу и за "совсем другие деньги" туристов возят туда "хивусы" и вездеходы, но базовый транспорт Ольхона - простая серая "буханка". Глухих мест с бездорожьем и без автосервисов в России много, "буханки" в том или ином качестве встречаются везде, однако лишь зимой мне рассказали о причинах их столь тотального господства на Ольхоне. Всё очень просто: джип весит порядка трёх тонн, а буханка при той же проходимости - без малого 2 тонны. И стало быть, на льду её навигация дольше на пару недель... На буханках и сами местные катаются по своим делам, а в высокий сезон эти серые машинки образуют в туристических местах самые натуральные лежбища. Экскурсии тут поставлены на поток, места на них бронируются через любую гостиницу (по крайней мере если держат её местные) и парочку офисов в центре Хужира, и разница лишь в том, что в несезон от мыса к мысу будут смещаться одна за другой 3-4 машины, а в сезон - скапливаться целое стадо машин. В 2020 году мы ездили на север Ольхона за 1500 рублей с человека, включая пропуск национального парка; в 2022-м - уже за 2000, а пропуск (рублей 150) надо было оплачивать самим, причём пол-группы сделали это заранее, а других водитель сразу повёз в визит-центр. В несезон экскурсия - как бы не единственный надёжный способ увидеть север Ольхон, в сезон же, думаю, не проблема и автостоп. Но мы изменили бесплатному способу перемещений, сочтя, что деньги - не дороже сил.

24.


Ну а по факту зимой и летом на север Ольхона возят две совершенно разные экскурсии. Вот скажем Харанцы - село-спутник Хужира (сотня жителей) за сосновым лесом и аэропортом: летом "буханки" ездят на смотровую площадку над одноимённым островом, а зимой - на сам остров Харанцы.

25.


Перевод бурятского названия Дозорный как бы намекает на какую-никакую историю, но в общем сам по себе островок не примечателен, кажется, ничем. Острова Малого моря - это в первую очередь мольберты для водяных духов: обращённую к Байкалу сторону Харанцев покрывают причудливые сокуи.

26.


С несколькими гротами - как в скалах...

27.


Так и непосредственно в наплесках. В этом жанре я бы поставил Харанцы на третье место после Хобоя и Огоя:

28.


Две сотни метров мелководья, которое в иные годы можно пройти вброд, отделяют остров Харанцы от мыса Харанцы, а за ними ещё и бухта Харанцы раскинулась. Она примечательна парой скал Едор и Модото, при взгляде с берега оправдывающих своих русские прозвища Лев и Крокодил. К львиной пасти Едора и подвозит буханка следующим пунктом:

29.


А спутница льва - Лиса, вот уже много лет по зиме ждущая здесь туристов. С гидами у неё взаимовыгодное сотрудничество: им - реклама маршрута (где "встреча с лисой" фигурирует отдельным пунктом), а ей - ежеутренний дождь из вкусняшек. В общем, хитрая лиса:

30.


Харанцы и Едор находятся буквально в прямой видимости Хужира, а вот до следующих пунктов - километров 25 вдоль Малого моря. Где-то на берегу остаются Песчанка с соснами в дюнах и остатками сталинского лагеря, сэргэ в лугах да пляжи с сиреневым (!) песком. Обратите внимание, как на Ольхоне меняется пейзаж: самые сильные ветры Байкала дуют с запада, из-за Приморского хребта, и низменный ольхонский юг у самого подножья оказывается как бы в "слепой зоне" приносимых ими осадков - более засушлива во всей России разве что Чуйская котловина Алтая. На севере Ольхон становится выше и тянется к центру Байкала, а потому здесь сквозь жёлтую траву белеют пятна снега, а выше по сопкам растут сосновые леса. Они и вблизи прекрасны: деревья торчат прямо из песка и осыпавших иголок - ни дать ни взять мезозой, не дай бог динозавр выйдет! Но я заснял лишь деревеньку Халгай в полсотни жителей, одиноко висящую на косогоре

31.


Последние километры караван "буханок" едет вдоль высоких скал. На север Ольхона выступает узкий полуостров, который я прозвал для себя Ольхонский Рог, и три мыса у его оконечности - главная достопримечательность за Хужиром:

32.


Впереди - Саган-Хушун, и лишь с воды становится понятно его второе, русское название Три Брата:

33.


Вариант - Три Брата и Сестра, и гиды, конечно, сложили легенду о дочери злого шамана, что влюбилась в бедного рыбака, и трёх сыновьях, посланных отцом её образумить. Братья, однако, напротив, помогли сестре бежать, и за то шаман всех обратил в камень.

34.


Не знаю, была ли подобная легенда у бурят: Саган-Хушун значит просто Белый мыс.

35.


Хотя с обратной стороны он скорее красный. И в общем, снизу смотрится гораздо интереснее, чем сверху:

36.


Подножье Саган-Хушуна впечатляет обилием торосов и круглых льдин, обкатанных как галька - их слой по колено набросали тут осенние шторма:

37.


В отвесных незыблемых скалах Трёх Братьев нет гротов, зато по подножью тянется стена роскошных сокуев. Особенно фантастические виды открываются в расщелинах, и в этом инопланетье увлечённо фоткался народ:

38.


Экскурсия включает обед, и пока группа разбрелась, водитель выставил раскладной столик, разложил на нём хлеб, чай и конфеты да сварил на горелку уху. Летом уха была из консервов, зимой - из честного омуля или хотя бы пеляди: эту столь же белую и не менее вкусную рыбу часто выдают за него. Но дело тут не в сезонах, а в случае - на летней экскурсии водитель сетовал, что вот повстречался бы ему в Песчанке старый знакомый браконьер... Горячий котелок прожёг в снегу иллюминатор:

39.


А нам остаётся лишь представлять все те же скалы и острова среди узорчатого белого льда, а не прозаичного тусклого снега.

40.


По окончательно испортившейся погоде продолжаем путь. От Саган-Хушуна прекрасно виден следующий мыс Хобой в северной точке Ольхона, и отсюда лучше понятен перевод его бурятского названия - Клык:

41.


До него 4,5 километра мимо мощного, но невзрачного мыса Хара-Ундэр:

42.


А при взгляде на Хобой с воды однозначно понимаешь, откуда взялось его второе прозвище - мыс Дева:

43.


Тут тоже, конечно, не обошлось без легенд о превращении в камень. Так что - немного байкальского ню:

44.


Однако за вычетом этого ракурса Хобой всё же гораздо больше впечатляет сверху. И причина тому, пожалуй, даже не сам мыс: Ольхон лежит не совсем параллельно Приморскому хребту, Малое море к своей северной оконечности расширяется с 5 до 16 километров, а в совокупности выходит, что Ольхонский Рог вонзается буквально в середину Байкала. Простор воды при взгляде с вон той вершины простирается с трёх сторон, причём на Большом Байкале перед Хобоем раскинулось самое широкое место моря-озера - порядка 80 километров до Баргузинского залива и полуострова Святой Нос. Вид на Хобой строго по оси Ольхона:

45.


В день нашей экскурсии мыс очерчивала пугающая трещина с не вставшей ещё водой... и следами на берегу, указывающими, что лёд разошёлся строго горизонтально, не образовав опасной тонкой кромки. Разошёлся с пушечным грохотом и вибрацией буквально за день до нас, вызвав панику среди туристов и ухмылки бывалых шофёров и гидов.

46.


Лёд у самого мыса встал колобовником - множество блинчиков с неровными краями: сперва они тут скопились, а потом взялась и вода между них. Но ледовая сказка Хобоя - не под ногами, ведь Хобой - это центр сокуев! И можно представить, какой высоты волна оставила поздней осенью эти наплески:

47.


На валунах - необычные сокуи-медузы, особенность именно Большого Байкала, где валуны покрываются тонкими слоями льда от брызг обычного прибоя. Медузы скопились у пещерки в основании Каменной Девы:

48.


В гротах под сокуями - таинственный зеленоватый свет:

49.


А скопления сосулек - одна другой страннее:

50.


50а.


В общем, Хобой - самое эффектное место Ольхона, с какой стороны ни взгляни:

51.


Налево уходит берег Большого Байкала, обрывистый и мрачный: вся жизнь Ольхона обращена к Малому морю, а здесь - его тёмная сторона.

52.


Вдали виден мыс Шунтэ-Левый, к духам которого бурятки традиционно ездят попросить дитя. Сверху он напоминает роженицу, раскинувшую согнутые в коленях ноги, меж которых, глянув вниз, можно увидеть голову каменного младенца. Снизу же - лишь почти гладкая стена, до которой не доходят маршруты зимних экскурсий:

53.


Направо - вид в сторону Саган-Хушуна:

54.


Да целый лес туриков, которые здесь складывают изо льда. Ведь на Хобое не только долгая стоянка и конечный пункт экскурсий - тут пересекаются пути. Так, мы у мыса встретили целую группу туристов, пришедших на коньках аж из Северобайкальска, да и вездеходы вроде заметного на кадре выше "Трэкола" явно не из Хужира курсируют.

55.


А вот инфраструктуры - никакой, разве что небольшая автолавка с рыбой и глинтвейном. Даже туалет единственный на всём маршруте поставлен у Саган-Хушуна, а здесь та же роль, увы, досталась одному из гротов.

56.


В целом, зимняя экскурсия раза в полтора короче летней - и по числу пунктов (выпадают без замены Шунтэ-Левый, Хранитель Байкала и деревня Узуры), и по времени: ещё засветло буханка уходит от берега и по самой середине Малого моря мчится обратно в Хужир с ветерком. Полюбуемся дальним берегом, где Ольхонскому Рогу противолежит гора Зундук, почти белая в солнечный день и почти чёрная в пасмурный:

57.


Зундук отделяет от внешнего мира степь Зама, где живёт несколько сотен бурят, в основном в сёлах Зама и Онгурён (400 жителей) за полсотни километров друг от друга. В совокупности два эти названия возводят к "зам унгэрээ" - Конец Дороги. Там электричество по сей день подаётся только от генератора, на сельских улицах нередкий гость медведь, а среди изб Онгурёна стоит невесть как уцелевший локомобиль середины ХХ века. Наконец, ещё через полсотни километров грунтовая дорога окончательно упирается в мыс Хыр-Хушун, в русском варианте, по ближайшей речке Рите, превратившимся в Рытый мыс. Там - едва ли не самое святое и запретное место Байкала: женщинам запрещалось подходить к мысу ближе, чем на 7 километров, мужчинам - заходить в распадок Риты, и даже у шаманов был свой стоп-знак в виде одинокого кедра. Долина Риты считалась домом Ухэр-нойона - повелителя всех байкальских ветров, самого доброго и самого страшного бога для тех, чья жизнь зависела от рыбного улова. Вероятно, с ним эхириты отождествляли Чингисхана - по крайней мере Рытый входит в число его мифических могил. Ещё дальше на двести километров до округи Северобайкальска тянется безлюдный неприступный горный берег, над которым, но с другой стороны гор, у перевала Солнцепадь зарождается Лена. Раньше теми берегами можно было полюбоваться с рейсовой "Кометы" Иркутск - Нижнеангарск, но и её несколько лет назад отменили.

58.


Не видна Зама и с Ольхона - она тянется вдоль Большого Байкала, а на выходе из Малого моря мысу Хобой противолежит мыс Арал, отсюда кажущейся широкой отвесной стеной. Сверху на нём руины небольшой курыканской крепости, или скорее дозорной заставы на краю земель этого небольшого, но воинственного народа коневодов и кузнецов, от которого произошли буряты и якуты. Снизу же где-то есть вход в самый большой грот Байкала, я бы даже сказал - целую надводную пещеру длиной 37 метров и до 5 метров в высоту и ширину. Теоретически, "буханочникам" ничего бы не стоило включить её дополнительным пунктом в зимнюю программу... вот только об этой пещере и туристы-то толком не знают - я даже качественных её фото не нашёл.

59.


В общем, это повод и в четвёртый раз проехать по Ольхонскому тракту, а пока - завершаю рассказ. Первое за несколько лет зимнее путешествие я бы не назвал особенно удачным, но тут уж остаётся только сверяться с циклами природы и снова ждать малоснежных зим. Пока же, надеюсь, заметки мои пригодятся тем, кто собирается искать байкальский лёд в 2023-м... ну или тем, кто, прочитав их, передумал брать билет.

Я же вдруг понял, что вот уже полтора года пишу в своём блоге почти что исключительно про Восточную Сибирь. Ну да, она того стоит, и я бы назвал её самым интересным из "больших" регионов России. Однако я подустал от суровой сибирской фактуры. Отложу пока что в долгий ящик Бурятию и Северную Монголию - на ближайшие месяцы в фокусе будет Кавказ!

БАЙКАЛ (2020-2022)
Обзор поездки и оглавление (2020)
Обзор поездки и оглавление (2021)
Обзор поездки и оглавление (зима-2022).
Обзор поездки и оглавление (лето-2022).
Разное.
Транспорт Байкала. Лето.
Транспорт Байкала. Зима.
Байкальский лёд. Что, где, когда?
Иркутская ГЭС и окрестности (остатки КБЖД в городе).
По Ангаре. Иркутск - Листвянка - Большие Коты.
Кругобайкальская железная дорога
КБЖД. Порт-Байкал - Берёзовая бухта.
КБЖД. Шумиха - Киркирей.
КБЖД. Киркирей - Шаражалгай.
КБЖД. Шаражалгай - Ангасолка.
Перевальная линия.
Олхинские скальники.
Култук и окрестности.
Слюдянка и Байкальск.
Выдрино, Танхой, Бабушкин. Магистральная часть КБЖД.
Ольхон.
Тажеранская степь.
Ольхонские ворота (лето)
Вдоль Малого моря.
Хужир - столица Ольхона.
Северный Ольхон (лето)
От Хужира до Хобоя (зима).
Тайлган бурятских шаманов.

https://varandej.livejournal.com/1148095.html

Листвянка - небольшой ПГТ (1,9 тыс. жителей) на Байкале в 60 километрах от Иркутска. И здесь расположение всецело отражает суть: при всей малолюдности и даже труднодоступности байкальских берегов, Листвянка - как бы не единственное место Священного моря, куда из Иркутска можно сгонять на часок. Что я и сделал в свой первый приезд в 2012 году, осмотрев в первой части Байкальский музей и Камень Черского. Теперь же ставлю своеобразный рекорд - пишу вторую часть о Листвянке 11 лет спустя, и в ней покажу собственно посёлок. Те же места, которыми в прошлой части любовались с воды по пути из Иркутска, но только зимой, когда Байкал покрывается своим удивительным льдом.

Несмотря на своё расположение у выхода из Ангары в Байкал, Листвянка на своём узком крутом берегу оформилась неожиданно поздно. Возможно, дело именно в рельефе: западный берег Байкала - неприступная горная стена, на которой (за исклюением Приольхонья) пади в устьях рек образуют всего несколько "балконов", достаточных для появления села. Придя на Байкал в 1640-е годы, русские предпочли пользоваться старой переправой эпохи Монгольской империи, через которую китайские купцы ездили покупать меха у лесных народов и продавать им железо и шёлк. Та переправа начиналась в Большом Голоустном, а с её забайкальской стороны образовался Посольский монастырь, надолго ставший одним из центров колонизации Сибири. На изучение пресного моря и поиски новых переправ у государевых людей ушло ещё два века, а берега его тем временем осваивали "байкальские поморы". В 1701 году почти в истоке Ангары появилось село Никола с одноимённой часовней, а не позднее 1725-го его житель Родион Кислицын поставил заимку в одной из падей на байкальском берегу. Пристань на этом месте уже в 1726 упоминал в своих заметках Савва Владиславич-Рагузинский - русский посланник в Китай, от истока Ангары шедший в Большое Голоустное вдоль берега. К 1840-м годам Лиственничное разрослось до села, в котором освятили церковь, а по-настоящему поворотным в его истории стал 1860-й год. Тогда крупнейший байкальский судовладелец Иван Хаминов организовал в Лиственничном промысловую пристань, и поток грузов (включая нелегальные) через неё в первую же навигацию пошёл такой, что в 1861 сюда только и оставалось перебраться Байкальской таможне.

2.


К концу века Лиственничное и Мысовая/Танхой окончательно перетянули Байкальскую переправу у Голоустного и Посольского. Следующий скачок в развитии сюда принёс Транссиб. В 1898-1900 годах на противоположном берегу Ангары вырос Порт-Байкал с парой причалов для крупнейшего в Старом свете парома "Байкал" и огромного для внутренних вод ледокола "Ангара", а Лиственничное стало местом сборки обоих судов из местного леса и поставленных с заводов Армстронга в британском Ньюкасле деталей. Переправа проработала до 1905 года, затем оставшись лишь экстренным дублёром Кругобайкальской железной дороги, на кадре ниже уходящей узким карнизом вдоль гор. Верфь в Лиственничном же никуда не исчезла и продолжила выпускать суда в Байкал. В 1930 году из Больших Котов сюда переехала Байкальская биостанция, и наконец в 1934 село Лиственничное превратилось в ПГТ Листвянку. Поначалу это был обычный для Сибири глухой посёлок изб и деревянных бараков, где жизнь крутилась от института до верфи, но следующей поворотной точкой стал 1960-й год, когда Никита Хрущёв решил провести на берегу Байкала встречу с американским президентом Дуайтом Эйзенхауэром. Последний был старым воякой, и по некоторым данным (воспоминания об этом есть, а документов нет) в 1919 году охранял американскую дипмиссию в колчаковском Иркутске. Вот и предложил ему простой донецкий паренёк Никита Сергеич поностальгировать, а заодно оценить, как изменился знакомый американцу город при СССР. В итоге встреча не состоялась из-за уральского инцидента с аэрошпионом Пауэрсом, но от приготовлений к ней Листвянка унаследовала асфальтовый Байкальский тракт и скоростную "Ракету" по Ангаре из Иркутска да первоклассный по советским меркам санаторий. Так к научной и промышленной ипостасям добавилась курортная, в постсоветскую эпоху определившая жизнь Листвянки и её лицо.

3.


Теперь из Иркутска в Листвянку ходят маршрутки примерно раз в час, причём отправляются они не с автовокзала, а из специального загончика на бескрайнем Центральном рынке. По утрам выходных и тем более в праздники уезжать ими лучше на рассвете - часов с 10 на тракте возникают пробки. Ехать по извилистой дороге среди сопок чуть более часа, и по ощущениям Листвянка начинается гораздо раньше своей официальной границы: за десяток километров до истока тянутся Ангарские Хутора (местная Рублёвка) и та самая Никола, опознающаяся по огромной базе спасателей (см. прошлую часть). Зимой приближение Листвянки выдаёт открытая вода: самый широкий и мощный (1855 м³/с - всего в 2,5 раза меньше, чем в устье) среди всех рек мира исток Ангары согревается глубинной водой Байкала, а потому не замерзает никогда. Кромку льда с кадра выше можно считать границей реки и моря:

4.


Саму Листвянку открывает Рогатка - мыс на повороте берега у истока Ангары. Название намекает на таможенный пост, и видя издалека циклопическую кладку причала, я не сомневался, что он сложен в 1861 году. Вблизи, увы, постигло разочарование - это обычный бетон, просто слегка обтёсанный водой и льдами.

5.


Над голой водой в морозы клубится туман, в 2012-м, когда утром в Тальцах было -43, а к моему приезду в Листвянку потеплело до -27, стоявший тут непроницаемой стеной. В 2022-м, в последний день мирной жизни, на улице было что-то около -8. Сквозь дымку над водой можно было даже разглядеть Порт-Байкал, в том числе белую насосную станцию времён строительства Транссиба, чёрный паровоз-лебедянку (1953) на постаменте (с 2007) и редчайший на старой КБЖД товарный вагон на рельсах. Туда круглый год ходит паром "Байкальские воды", но мне с ним познакомиться как-то не довелось.

6.


У Рогатки вверх по склону уходят дорожки к Байкальскому музею и сопке Камень Черского (куда, если не слишком уж лютый мороз, возит кресельный подъёмник) с роскошным видом на исток Ангары. Музей в 1993 году отпочковался от Лимнологического института СО РАН, в который, в свою очередь, эволюционировала к 1961 году та самая Байкальская биостанция. Само собой, всё время работы института там копилась коллекция образцов и находок, не в последнюю очередь благодаря которой в "лихие 1990-е" он смог удержаться на плаву. В 2009-10-м годах, по случаю Байкальской экспедиции глубоководных океанских батискафов "Мир", катавших в том числе и известных персон от Путина до Распутина, музей был капитально пересонащён по последнему слову техники. Фактически, это главная достопримечательность Листвянки, где в аквариумах представлен живой мир Байкала от гаммарусов до нерп, а отдельный аттракцион - имитация погружения на батискафе, столь качественная, что чувствуешь, как меняется давление. Но второй раз посетить музей, 23 февраля похожий на переполненный автобус, у нас не было времени. Мы поднялись к его крыльцу, где за прошедшие 10 лет образовались экспозиция старых рельс Кругобайкалки:

7.


Да павильон с ещё одним обитаемым батискафом "Пайсис". Если "Миры" были изготовлены по советскому заказу в конце 1980-х годов в Финляндии, то "Пайсисы" (от латинского названия созвездия Рыб) родом из Канада. С 1973 года она строила их для себя, серией в 11 судов, из которых "Пайсис-7" и "Пайсис-11" кружными путями в обход санкций таки попали в 1977 году к Советам. Способные погружаться на 2 километра, первый сезон они отработали на Байкале, а затем разошлись по разным концам страны: в Калининград и Владивосток. Теперь оба батискафа экспонаты: "Пайсис-7" - в калининградском Музее Мирового океана, а "Пайсис-11" - здесь. В 2012-м я разминулся с ним в Листвянке буквально на несколько месяцев.

8.


На сопках у Рогатки есть ещё весьма живописный дендрарий (который, конечно, надо летом посещать) и санаторий "Байкал", по которому названа автобусная остановка. Он отличен виден с воды или с другого конца Листвянки, но полностью скрыт за лес от подножья, что в общем-то немудрено: в 1960-м году его построили для той самой встречи, и небольшие корпуса до сих пор известны как "дача Хрущёва" и "дача Эйзенхауэра". В 1963, рассудив, что не пропадать же добру, всё это переделали в санаторий, который, однако, повидал немало глав государств вроде Броза Тито, Индиры Ганди или Гельмута Коля. Впрочем, заметный издали основной корпус, судя по архитектуре, возведён в 1980-х, когда тут отдыхало БАМовское начальство и именитые гости стройки.

9.


На карте Листвянка имеет отчётливую форму расчёски: узкий карниз с единственной улицей Горького едва вмещает один ряд домов, а вверх от него уходят более-менее обжитые пади. Центр Листвянки - у бывший верфи, где застройка может быть хотя бы двусторонней, и идти до него от Рогатки порядка 5 километров. Берег здесь тянется на юго-восток, так что не стоит удивляться заднему плану - горам Хамар-Дабана за Байкалом.

10.


В 2012-м, осмотрев музей, я вышел на главную улицу Листвянки и просто шёл по ней до заката, пока меня не подхватила встречная маршрутка. В 2022-м мы сделали то же самое - но только ещё до полудня. Главная улица примечательна обилием туристических малых форм:

11.


А застроена в основном как-то так - коттеджи, дачи, мини-гостиницы, кафешки (местный деликатес - пироги с черёмухой) и всё те же малые формы вроде бутафорского маячка на смотровой площадке:

12.


С другой стороны - белый простор Байкала, по которому на фоне дальних гор носятся то аэроходы, то собачьи упряжки, то машины:

13.


У входа в Крестовую падь обнаружился ледовый городок:

14.


И можно только представлять, как без снега эти фигуры вырастали бы прямо из чистого льда:

15.


Здесь же - бурятская юрта с катанием на санях и эвенкийские чумы, в которых за 800 рублей можно посмотреть некую 40-минутную мистерию:

16.


Помню, как в 2010 году в затянутой дымом Москве я узнал, что такое легендарные "лондонские туманы". Теперь же я видел в Сибири те самые ярмарки на льду с полотен Северного Ренессанса:

17.


Улица Горького здесь, как и прежде, застроена по одной стороне, однако между сопками - чистое небо. От Байкала уходит Крестовая падь, вмещающая на самом деле большую часть Листвянки. У её начала привлекает взгляд часовенка (1999-2001) в чьём-то частном владении:

18.


А отойдя на полсотни метров от Байкала, вдруг попадаешь с шумного курорта в сибирское село - крепкое, дымное, патриархальное:

19.


Здесь тоже хватает гостиниц и турбаз, но самые крупные из них стоят по краям, а в глубинах Крестовки одни не выделяются среди жилых домов, другие закрыты на зиму.

19а.


Кафешек тут я не припомню, зато у ворот нескольких домов курились рыбные коптильни. Вот здесь мы купили белоснежного хариуса и тут же, пока не остыл, съели его, присев на рюкзаки в сугроб, а после оттерев руки снегом:

20.


Не знаю, почему падь прозвали Крестовкой, но теперь с обеих её сторон действительно кресты. Слева, за красной часовней, тянется поселковое кладбище. В 1984 году на нём обнаружилась братская могила пленных японцев, и в 2016-18 годах над ней поставили мемориал - белую часовню Николая Японского, русского миссионера 19 века в Стране Восходящего Солнца:

21.


По правой стороне пади виден ангел на флюгере байкальской дачи Патриарха и деревянная церковь Николая Чудотворца с весьма нетривиальной историей:

22.


По преданию, её основал в начале 1840-х годов купец Ксенофонт Сибиряков, во время страшного шторма на осеннем Байкале поклявшийся построить храм, если доберётся живым до берега. Бог спас моряка, но обещанная стройка затянулась годы, и заканчивала её уже дочь купца Наталья. Причём происходило это всё не здесь, хотя и не сказать чтоб далеко - в той самой Николе. Там уже была деревянная часовня, но Сибиряков хотел во что бы то ни стало возвести каменный храм. Наталья Ксенофонтовна, оставшись без отца, пошла на компромиссный вариант - к 1844 году построила деревянную церковь под камень, кажется, по образцу той, что я показывал в прошлой части в затонувшем селе Грудинино. Никола, однако, всё больше уступала Лиственничному, которое в 1843 году как раз обрело статус села. Селу полагалась церковь, которую и перевезли из Николы - первоначально на берег Байкала:

22а.


Закрывалась она лишь в 1938-46 годах, но успели за это время снести её колокольню и сферический купол в стиле классицизма. Наконец, в 1955 году под предлогом подтопления Иркутской ГЭС, а на самом деле поближе к резиденции пожилого епископа, прихожане перенесли храм выше по Крестовой пади:

23.


Да собрали в чуть изменённом облике - классицизм превратился в эклектику.

24.


Вероятно, советских времён и резные наличники, а вот снятые с петель царские ворота - может и дореволюционные или хотя бы 1940-х годов.

25.


В общем, пусть и со старинным срубом, а внешне это ещё один образец феномена советского церковного зодчества.

26.


Помимо церквей, закоулки Крестовки скрывают и пару музеев в частных усадьбах. Но если в Музей самоцветов Бориса Распутина, коллекцию которого он собирал полвека, мы не стали заходить, то в Ретропарк семьи Осиповых хотя бы через забор заглянули:

27а.


Семья в данном случае - это заслуженный художник Владимир Осипов и его сын Дмитрий с женой Кристиной:

27б.


Они пишут и вполне традиционные картины, но под открытым небом - всякая всячина вроде старых машин...

27.


...инструментов, лодок, станков или скульптур из металлолома:

28.


Наконец, в своей самой дальней части, километрах в 2 от Байкала, Крестовая падь с 2001 года скрывает ещё и театр. Дорога к нему буквально увешена табличками-стрелочками "На концерт": это Театр бардовской песни. В обычные дни тут выступает сам основатель Евгений Кравкль, но бывают и гости, в том числе такие, как Александр Городницкий, Никитины или Тимур Шаов. Бардов, как известно, выселяют из отеля не за то, что музицируют до 3 ночи, а за то, что у костра - в театре Кравкля костёр заменяет камин, интерьеры местами похожи на обнаруженное туристами в горах Кодара глухое зимовье, а в буфете на клеёнчатых столах авторский травяной чай в чашках и печеньки в корзинах. В общем, судя по чужим фото, душевность тут действительно зашкаливает:

29.


Вот только своих фото не будет: вне концертов долгий путь сквозь закоулки упирается в запертые ворота. Дополненные, впрочем, инфостендом с телефонным номером, по которому можно оформить билет.

30.


Покинув Крестовую падь, вновь выходим на набережную, здесь отмеченную несколькими скульптурами Осиповых. Водолазик - и на вводном кадре:

31.


С утра ледовая ярмарка фоне далёкого Порт-Байкала основательно наполнилась народом:

32.


На карнизе до следующей пади обнаружилась ещё одна часовня с необычным посвящением - Байкальской иконы Божьей Матери. Таковую написал в 2015 году церковный художник из храма Митрофана Воронежского в селе Букреевка около Курска. Написал с вполне конкретной целью: во спасение Священного моря, когда слухи дошли, что мелеет оно и вот-вот как пересохнет. Ведь не секрет, что в европейской части России любое упоминание Байкала превращает ваших собеседников в птичий базар, галдящий "загадили! засрали!". Особенно колоритной была разразившаяся пяток лет назад истерия о том, что китайцев пустили на Байкал добывать питьевую воду - их же миллиард, они же всё выпьют! Даже в околокосмической тусовке, где люди вроде технически грамотны, мало кому пришло в голову тупо поделить объём Байкала на годовую мощность фабрики: на выкачивание всего объёма озера (который, как бы, ещё и пополняется непрерывно) ей потребуется 200 миллионов лет. Но если интеллигенция по большей части "разгоняла волну" в фейсбуке, то воцерковлённые люди пошли другим путём. Курский протоирей Анатолий Зайшлый много ездил на Байкал, полюбил Священное море всей душой, и наконец инициировал создание новой иконы. В 2016 году отец Анатолий вместе с отцом Евгением из Харлапиевской церкви Иркутска (см. здесь) провёл с ней первый в постсоветской России морской крёстный ход вокруг Байкала, а в 2017 году "домом" новой иконы стала Байкальская часовня в Листвянке. И живи мы в не столь циничную эпоху, за Байкальской Богоматерью бы уже числилось чудо - в последние годы Байкал регулярно грозит не обмелением, а наводнением.

33.


Старое Лиственничное открывает небольшой порт, где зимуют суда под защитой причала. В кадре - круизный "Валерий Бухнер" (построен как промысловый в 1964 году в Улан-Удэ) и научное судно Байкальского лимнологического института "Глеб Верещагин" (1963), названное в честь его директора в 1930-43 годах.

34.


Напротив причалов начинаются старые избы. Центр Листвянки расположился у падей Малая и Большая Черемшанки, оба входа в которые отмечают странные "подводные лодки" - искусственные обиталища байкальских нерп. В самобытном живом мире Байкала эти умильные существа - "сверххищники" у вершины пищевых цепочек, не имеющие естественных врагов. Нерпы питаются рыбой, причём в основном не промысловой - вроде голомянок или байкальских бычков, живут до 50 с лишним лет, а вырастают крупнее людей - до 130 килограмм и 1,5 метров. Они прекрасно чувствуют себя даже зимой подо льдом, ныряют на глубины до 200 метров и задерживают дыхание на 70 минут, умудряясь даже крепко спать глубоко под водой. Не привыкшие бояться других животных, они и от человека не так уж сильно натерпелись - нынешняя популяция байкальских нерп оценивается в невероятные 60-100 тыс. особей, что на Славном море вполне сопоставимо с количеством людей. Главная же загадка нерп - в том, как они вообще попали в Байкал за тысячи километров от океанов. Загадка эта, впрочем, никак не мешала конвертировать научные знания в туристический доход: по интеллекту байкальские нерпы не уступают дельфинам, а стало быть - их можно так же дрессировать. В 1998 году кандидат биологических наук Евгений Баранов открыл первый в своём роде нерпинарий в Иркутске, а в 2004 и в Листвянке был создан его филиал. Несколько лет назад он обзавёлся парой "подлодок": в Большой Черемшанке нерпы выступают, а в Малой - живут. Само же наличие двух столь же запоминающихся, сколь и одинаковых сооружений в 600 метрах друг от друга здорово сбивает с толку:

35.


Два обелиска с кадра выше - героям Великой Отечественной и Гражданской войн, - напоминают о том, что в устье Малой Черемшанки когда-то была главная площадь посёлка. Только точно не знаю когда - сколько не искал, ни нашёл никакой информации о датах их постройки. Рядом - своеобразный Листвянка-Сити с многоэтажным отелем "Маяк" (2006):

36.


У подножья которого - и автостанция, расписание которой сводится к маршруткам в Иркутск. Более того, билеты на них оплачиваются у водителя, а в зале только продают сувениры. Это, на самом деле, проблема: если утром 23 февраля мы хорошо проскочили на раннем рейсе, то под вечер площадь у автостанции заполнила густая толпа. Маршрутки как ходили раз в час, так и продолжали - как позже нам было сказано, в праздничные дни просто негде найти машины для дополнительных рейсов, поскольку всё, что есть, арендуются под туристов. Мы понимали, что даже если простоим полтора часа до последней маршрутки в 19:30 - вряд ли уедем на ней, и я стал искать в очереди попутчиков на такси, а Оля тем временем на другой стороне улицы поймала попутку.

37.


За "Маяком" хорошо видны Дом культуры 1950-х годов (изначально, вероятно, ДК Корабелов) и торец силикатной позднесоветской школы, остающейся крупнейшим зданием посёлка. Другим торцом она выходит почти что к Большой Черемшанке с её пятиэтажками выше по склону и "подводной лодкой" нерпинария у воды. Выступления нерп там идут каждый час, и как я понимаю, в будний день билеты на них даже не обязательно брать заранее. В то же время, слышал, что в Листвянке массовый туризм и гарантированность посетителей берут своё: если уж посещать нерпинарий - то лучше в Иркутске.

38.


Среди бесчисленных кафешек и столовых попалось явно новодельное здание с симпатичной резьбой:

39.


39а.


А в самом конце улицы Горького стоит и пара вполне исторических зданий. Двухэтажка поодаль - бывшая Байкальская таможня (1890), а про ближний домик я ничего не нашёл, но рискну предположить, что его построили в 1898 году как управление или ещё какое-то учреждение Листвянской верфи:

40.


Сама верфь, замыкавшая улицу, первоначально выглядела так. Вот кадр 1899 года: на ней собирали крупнейший в тогдашнем Старом Свете паром "Байкал", разработанный инженерами Армстронга по образцу паромов с американских Великих озёр.

41а.


В советское время, став Судозаводом имени Емельяна Ярославского, верфь не слишком изменилась внешне:

41б.


За сотню лет верфь построила десятки судов, многие из которых я показывал в своём недавнем обзоре. Ещё интереснее были суда, которые в Листвянке собирали - например, самая настоящая "Ракета" или уже знакомый нам "Глеб Верещагин". Последний изделием листвянских корабелов в 2007 году стал стильный прогулочный катер "Байкальская Виза", не раз попадавшийся мне на глаза:

42.


Но теперь от верфи не осталось, будто, натурально ничего. На её месте, вроде как не вполне легально, в 2021 году поставили колесо обозрение, которое в Листвянке и замыкает пейзаж. Оглянемся назад - справа налево хорошо видны Большая Черемшанка (с пятиэтажками), Малая Черемшанка (за "Маяком"), широкая Крестовка, две небольших безымянных пади и мыс у истока Ангары:

43.


С этой же стороны завершает Листвянку собственно Лиственничный, иначе Берёзовый мыс, увенчанный крупнейшим в Евразии вакуумным телескопом Байкальской астрофизической обсерватории (1980). Наука, загнанная в тень туризма, но всё ещё живая, смотрит с берегов Листвянки не только в водные глубины, но и в небеса.

44.

45.


За бывшей верфью ноги как-то сами выносят на лёд Байкала, в сверкающих торосах которого увлечённо фотографируется народ.

46.


Несколько дней назад я рассказывал о формах и нюансах Байкальского льда, а ещё раньше - о ледовом транспорте и в первую очередь аэроходах. В обиходе они известны как "Хивусы" по самой распространённой марке, хотя вот тут в кадре ещё и пара "Марсов" с более округлыми кабинами. За торосами у Большой Черемшанки - крупнейшее лежбище этих машин, что я видел, и 23 февраля водители "хивусов" просто стояли на их бортах и зазывали туристов по заполнению.

47.


В основном за 1000 рублей с человека народ катался вдоль Листвянки к истоку Ангары и обратно. Мы как-то очень удачно повстречали ещё 3 человек, хотевших за Лиственичнный мыс, где, по слухам, есть поле чистого льда без снега. Водитель Капитан такому предложению был только рад - до истока Ангары порядка 5 километров, а до ледовых полей дай бог 3-4. Изначально я вообще планировал идти туда пешком, а деньги достал больше ради того, чтобы просто узнать, как ощущается езда на аэроходе. Вот мы расселились по местам, зашумел мотор, и вертикальные покачивания да вибрация от большого винта показали удивительное сходство не с катером и не с машиной, а с вертолётом.

48.


За Берёзовым мысом берег Байкала поворачивает с юго-востока на северо-восток, а потому с разных его сторон всегда дуют разные ветры. В последние годы на Байкале пошли очень снежные зимы, и чистый лёд до горизонта тут стал редкостью. К 20-м числам февраля 2022 года спутниковая карта показывала нам всего лишь пару относительно чистых участков - здесь и у Ольхонских ворот. В итоге за Лиственничным мысом мы обнаружили пятнистый лёд - до горизонта чередовались голые и заснеженные участки шириной в несколько метров. Где-то - с идеальной гладью и узором трещин, а где-то - со странным пупырышками, будто на замерзавшую воду крупный пушистый снег падал в полном безветрии...

49.


В целом, Листвянка напоминает то ли второстепенные курорты Крыма вроде Черноморского или Малореченского, то ли Териберку на максималках - всё то, что не могут терпеть "нетакие" путешественники. На деле тут обычная провинциальная зона отдыха, не столько для туристов, сколько для самих иркутян, которым все эти "интеллигентские фи" не очень-то интересны. Ничего ужасного в Листвянке нет, но съездив только сюда, не стоит говорить, что "побывал на Байкале".

49а.


Если уж в запасе один день - лучше потратить его на Большие Коты или Большое Голоустое. Мимо которых в следующей части продолжим путь по летнему Байкалу.

БАЙКАЛ (2020-2022)
Обзор поездки и оглавление (2020)
Обзор поездки и оглавление (2021)
Обзор поездки и оглавление (зима-2022).
Обзор поездки и оглавление (лето-2022).
Разное.
Транспорт Байкала. Лето.
Транспорт Байкала. Зима.
Байкальский лёд. Что, где, когда?
Иркутская ГЭС и окрестности (остатки КБЖД в городе).
По Ангаре. Иркутск - Листвянка - Большие Коты.
Кругобайкальская железная дорога
КБЖД. Порт-Байкал - Берёзовая бухта.
КБЖД. Шумиха - Киркирей.
КБЖД. Киркирей - Шаражалгай.
КБЖД. Шаражалгай - Ангасолка.
Перевальная линия.
Олхинские скальники.
Култук и окрестности.
Слюдянка и Байкальск.
Выдрино, Танхой, Бабушкин. Магистральная часть КБЖД.
Ольхон.
Тажеранская степь.
Ольхонские ворота (лето)
Вдоль Малого моря.
Хужир - столица Ольхона.
Хужир и Огой (зима)
Северный Ольхон (лето)
Северный Ольхон (зима).
Тайлган бурятских шаманов.

https://varandej.livejournal.com/1146029.html

Немногие из моих путешествий обладали такой нелинейной предысторией!
Осенью 2020 года меня занесло в Краснодар, где я осмотрел всё, кроме самого главного - Красной улицы. Ведь гулять по ней надо в выходные, когда она делается пешеходной, однако выходные я провёл с "Неизвестной Россией" на Апшеронской узкоколейке. Дальше я собирался ехать в Адыгею, но за полсотни километров до Майкопа понял, что всё спланировал неправильно и повернул.
Следующей осенью 2021 года я попал в блог-тур "Росатома" на завод "Атоммаш" в Волгодонске, однако город за пределами грандиозных цехов увидел лишь из окон такси.
Той же мирной прошлой осенью я собирался посетить и Волгодонск, и Краснодар, и Адыгею, да ещё до кучи Армавир, но за неделю до поездки словил ту почти забытую ныне хворь, от которой пропадает обоняние, и остался дома.
Наконец, весной уже нынешнего года я отправился на Центральный Кавказ - по Карачаево-Черкесии самостоятельно и по Кабардино-Балкарии с "Неизвестной Россией", устроившей на майские три выезда подряд по её главным ущельям. И я, и "Неизвестнач" всё спланировали вроде бы идеально... однако на нашем пути встала погода, такого тотального невезения с которой у меня не было за все 20 лет путешествий: из-за небывало затянувшейся весны я в горах не увидел много озёр, водопадов и перевалов, а кое-где - и самих гор.

Теперь в сентябре я наконец-то наверстал упущенное, проехав через Волгодонск, Армавир, Адыгею и КЧ/БР. Не сложилось только с Краснодаром: веселье на Красной улице осталось в довоенном прошлом. Как и многое, кажется, другое уйдёт в это прошлое: начало поездки выпало на Балаклейский прорыв, а окончание - на первый день мобилизации.

Дурная примета - ехать в ночь с Восточного вокзала! Ведь в прошлый (он же первый) раз я садился здесь на поезд в середине февраля:

2.


Самый новый вокзал Москвы, впрочем, я тогда не увидел - это и не нужно, если приезжаешь на метро, где из вестибюля сделан выход на платформы. Теперь же мой поезд из Петербурга на юг проходил Москву глубокой ночью, и приехав на такси, я осмотрел сам вокзал да скоротал часок в зале ожидания. Здание Восточного вокзала только кажется маленьким - на самом деле оно уходит на пару этажей вниз и вместимостью вполне достойно вокзалов в крупных облцентрах.

3.


Ехать мне предстояло около суток, но после Воронежа я почти не смотрел в окно, а ночь прошла тревожно и почти бессонно. Окно мне мне заменили каналы военкоров в телеграме, а сон - мучительные раздумия над тем, не сойти ли на ближайшей станции и не уехать ли в Москву встречным поездом, пока война не ворвалась на юг. Но за раздумьями этими я всё же заснул, а на утро в тусклом рассвете мимо потянулись Цимлянск и Волгодонск - два города по разные стороны Цимлянского водохранилища, Дона и Волго-Дона:

4.


Цимлянск примечателен нетривиальной сталинской архитектурой и винзаводом на старейших русских виноградниках, где я даже обрёл бутылку сухого вина к намеченному на конец поездки дню рождения. Волгодонск - могучий советский город с интересной архитектурой 1970-80-х и обилием колоритных памятников. А поверх всего этого - такой не похожий на атмосферу знакомых по Сибири городов-новостроек бойкий колорит казачьего Юга:

5.


Гулял по Волгодонску я опять же поминутно глядя в телеграм и пытаясь строить прогнозы. Прогнозы были мрачные, но к моему ужасу - сбывались буквально по часам. К вечеру я обозначил для себя критерии ситуации, при которой на следующий день всё же уеду домой, а пока что рванул на такси в соседний городок Зимовники, из которого мне предстояло ехать дальше. В забегаловке у вокзала хозяева-дагестанцы меня покормили бесплатно - я хотел взять последний чуду за сто рублей, имея в кармане лишь 5000-ю купюру, а у них не было ни терминала, ни сдачи. По станции же шатались небольшими кучками молодые цыгане, которых курировал странный, полный смутным чувством опасности, долговязый русский дед, то и дело проезжавший прямо сквозь вокзал на велосипеде. Цыгане прикидывались дагестанцами, рассказывали, что ехали из Ростова в Махачкалу, потеряли все деньги и машину и вот бомжуют тут третий день. Один даже добавил "у нас деньги есть дома, но мы туда позвонить не можем - мама у нас старая, у неё инсульт был недавно, пугать её не хотим". Я сочувственно кивал и советовал ехать в Махачкалу автостопом: поехали бы сразу - уже были бы там. Цыгане просили то денег (но у меня всё равно не было мелких наличных), то еды, а когда я предложил им яблок и хлеба, они ответили, что лучше будет, если я куплю им минералки и ещё чего-нибудь в соседнем магазине. В общем, сидеть на пустом вокзале в таком окружении было не слишком комфортно, но я сидел и всё так же глядел в телеграм, просто не имея моральных сил придумать маршрут релокации. Потихоньку в зал начали подтягиваться пассажиры: вечером Зимовники прошли три поезда подряд. Я ждал самого позднего из них поезда Тында - Кисловодск, который прежде знал по другой оконечности его почти недельного маршрута. Зайдя в душный, словно усталый и взмокший вагон, я расположился в плацкарте с благообразной на первый взгляд семьёй кавказского вида. Ложась спать, я по сибирской привычке спокойно оставил на столе часы и телефон на подзарядке, а с утра обнаружил, что Юг - не Сибирь: часы (купленные в Москве рублей за 200) исчезли, а телефон лежал хоть и на месте, но с активированной точкой доступа вай-фая, пароль которой кто-то заменил на несколько единиц.

6.


Я покинул вагон на станции Армавир, где встречал меня Сергей armavi - историк-регионовед, умеющий видеть в улицах своего города пейзажи других эпох. Это умение тут очень кстати: нынешний Армавир не лишен достопримечательностей и колорита, однако его прошлое с крепостью кровожадного генерала Засса, аулом черкесоязычных армян, удивительным национальным составом, торгово-промышленным бумом начала ХХ века и статусом села с 4-этажными домами и 60-тысячным населением было колоритнее стократ.

7.


За полтора дня Сергей показал мне центр и окраины да свозил по окрестным сёлам с развалинам мостов железной дороги, которая дошла только до Туапсе, а в фантазиях её акционеров должна была вести через Берингов пролив в Америку. Сергей сетовал, что приезжать в Армавир мне надо было дня на три: таких плотных экскурсий по своему городу он ещё не проводил. И мы этот темп выдержали, а вот мой фотоаппарат - нет: под вечер у него сдохла матрица. К счастью, вот уже пару лет я всегда беру с собой два фотоаппарата, но запасной - он потому и запасной, что картинка с него заметно хуже.

8.


Украденные часы же и поломка техники мне тогда казались знаками судьбы: утром из канала "Два майора" я узнал, что сформулированная ещё в Волгодонске ситуация на фронте таки наступила строго по графику, и недолго думая, буквально на ходу да с телефона, я взял билет на завтра из Армавира до Москвы. Наташа, которая через несколько дней должна была присоединиться ко мне на КавМинВодах, согласилась принять любое моё решение. День экскурсии по Армавиру прошёл в раздумиях, и поняв, что ситуация непредсказуемая, а рациональные аргументы тут бессильны, я стал просто прислушиваться к ощущениям. Ощущение же нарисовали мне совсем не ту картину, что разум: я отчётливо представил, как льющийся с фронта поток печальных новости через пару дней замедлится и сменится стоячим болотом разбора полётов, а я буду, сидя в Москве, кусать себе локти, что мог бы в этот день видеть Эльбрус. В общем, билет на поезд я сдал, и к полудню направился на автовокзал, чтобы ехать в Адыгею. На проходящий автобус Ставрополь-Майкоп не было свободных мест, так что основным вариантом выходило ехать в Лабинск и далее пробираться в Майкоп автостопом. Для очистки совести я всё же подошёл к шоферу и спросил, не возьмёт ли он меня стоя, а услышавшая наш диалог молодая кондукторша сходу придумала, как мне помочь: добрая половина пассажиров майкопского автобуса выходили в Лабинске, а на автовокзал прибыл опаздывавший автобус на Псебай, который поедет по трассе быстро и без остановок и прибудет в Лабинск даже чуть раньше. Втроём с водителем майкопского автобуса мы разработали план действий, и вот с короткой пересадкой в Лабинске я таки добрался в Meinkopf:

9.


Несколько часов в котором, впрочем, использовал довольно бестолково - прошёлся с рюкзаком по безликими советским районам между вокзалом и центром, пообедал в (почти не) национальном адыгейском кафе "Дышепс", купил на рынке сладкого инжира да уехал с этого же рынка маршруткой в Каменномостский. Впрочем, такое название знают в Адыгеи разве что чиновники, а простой житель может даже не понять, что ты имеешь в виду - в обиходе этот посёлок у начала плосковершинных лесистых гор известен под черкесским именем Хаджох. Приехав в сумерках, я сразу же направился в семейную гостиницу "Надежда" - большой дом среди частного сектора, откуда на машине выезжают в посёлок кружным путями, а пешком ходят по висячему мостику через тёмный овраг. В Хаджохе меня ждали ароматный воздух широколиственных горных лесов, пряное тепло южной ночи и по-птичьи громкие трели сверчков. Страх и отчаяние вдруг отпустили меня, и я крепко спал тихой ночью, по утру же не будильник меня поднял, а крик петуха.

10.


Утро встретило дождём, к которому я даже был готов морально - все прогнозы погоды гласили, что на плато Лаго-Наки будет солнечно. Оставалось лишь попасть на это плато, и первым делом я пошёл на автостанцию, размышляя по пути, такси мне вызвать или ловить попутку от поворота у соседней станицы Даховской. В итоге поехал на редком в Хаджохе яндекс-такси, да не один, а (скинувшись на троих) в компании двух украинок. Да, именно так: две женщины средних лет приехали в отпуск из Ялты, но обе когда-то, ещё в 1980-х, попали в Крым "с материка": про одну я узнал, что она родилась на Волыни, а про другую - что училась в Донецке. У них были звонкие голоса и певучие интонации, мелодичный суржик, так что к концу дня я сам зашокал и загхэкал, какая-то почти детская наивность и такая же почти детская наглость - компанию я обрёл сразу и без спроса на два дня. В Ялте мои новые спутницы работали в администрации то ли города, то ли района, но мысленно жили по-прежнему на Украине, в её Автономной республике Крым. Они почти дословно цитировали Арестовича, были преисполнены чувством неизбежной перемоги и несколько раз доказывали мне, что украинская армия уже взяла Херсон, только от незадачливых росiян это пока что скрывают. Найдя в такой компании этнографический интерес, я почти не спорил, а лишь задавал наводящие вопросы, слушал и кивал. Тем более что были у них и правдоподобные мысли: например, что Медведчук, Азаров и другие персонажи из "Комитета спасения Украины" жили на российские бюджеты, поставляя в Кремль ту информацию, которую хотели услышать там. Например, что Киев сдатстся за три дня, а население встретит русскую армию цветами... Впрочем, говорили мы не только о политике, вспоминая то Трускавец, то Киев, то Карпаты. И к моему удивлению, мои собеседницы даже не спорили с тем, что кабы не Евромайдан - не было бы и всего последующего кошмара... Такси довезло нас по асфальтовой дороге до Большой Азишской пещеры, в которую мои спутницы гордо не пошли, вспомнив свои Мраморную и Мамонтовую пещеры. Я прежде был и в той, и в другой, ну а эта оказалась их достойна:

11.


Яндекс-такси на 30 километров от Хаджоха до пещеры стоило 850 рублей. Такси-УАЗ на 7 километров от пещеры до начала плато обошёлся в 2000, и это была явная разводка - дорога, ужасы которой нам перед посадкой расписывал шофёр (в зависимости от сезона чередующий роли гида на Кавказе и промыслового моряка на Дальнем Востоке), оказалась вполне себе сносной. Один я бы точно поехал автостопом, но втроём счёл, что скинуться проще и быстрее. Такси привезло нас на плато Утюг, от которого мы сперва спустились в долину Курджипса к естественным лестницам пересохшего по осени водопада Ступени Мудрости и естественному тоннелю Овечьей пещеры, сквозь который на наших глазах прошла с рюкзаками целая группа туристов:

12.


А за Курджипсом - и само Лаго-Наки с его высокой травой альпийских лугов и головокружительными видами с обрывов Каменного моря. По лугам этим натоптано много маршрутов, уходящих к самому Туапсе, но ими интереснее ходить в июне, когда травы зелены и сочны, а между ними обильны цветы. Сквозь луга мы прошли всего лишь пару километров за КПП заповедника, к огромным карстовыми воронками, в одной из которых, как где-нибудь в Якутии, скрывается круглогодичный ледник:

13.


Напоследок закупившись у колоритного горца адыгейским сыром, мы спустились в Хаджох на попутке:

14.


С прогулки по Хаджоху я и начал следующее дождливое утро. Новый день я решил посвятить ближайшим окрестностям посёлка, изобилующим совершенно сюрреалистическими формами рельефа. Вот например Хаджохская теснина, которую сотню лет назад можно было перейти через естественный мост:

15.


Хаджохский замок - это всего-навсего заброшенный известковый завод, действующие карьеры которого оглашают своим грохотом окрестные горы:

16.


В компании всё тех же крымских украинок я съездил в посёлок Победа со старинным Михайло-Афонским Закубанским монастырём, надземные храмы которого весьма необычны для России по своей архитектуре, а подземные доступны для экскурсий:

17.


В лесу по пути к Хаджоху мы зашли к весьма малоизвестной достопримечательности - пока ещё не рухнувшим естественным мостам:

18.


Там нас накрыл такой ливень, что с одной стороны дороги едва просматривался лес на другой стороне. Таксист из Хаджоха приехал только с окончанием дождя и очень впечатлился нашим мокрым видом, равно как и я - сухим асфальтом в в Каменномостском, ниже всего-то в несколько километрах по горизонтали и в паре сотен метров по вертикали. Сухим остался и мой фотоаппарат, который уберегла мембранная куртка, а потому напоследок я заехал ещё и в ущелье Руфабго с каскадом водопадов и причудливых скал. Тем временем в Кисловодске заселялась на снятую через "Суточно.ру." квартиру Наташа...

19.


Крымчанки дочери офицера же и в третий день были не против погулять со мной по самым уютным в России горам, но у меня были другие планы. Около полудня я уехал в Майкоп:

20.


И во всём этом тихом, зелёном, очаровательно уютном городе лишь одна площадь с мечетью, монументом и национальным музеем отвечает за адыгский колорит. А в основном Майкоп - вполне себе русский, или скорее общероссийский город, где самые красивые постройки - винный и пивной заводы из красного узорчатого кирпича:

21.


Купив на центральным рынке пары кило адыгейских сыров и переночевав в гостевом доме "Дольмен", в огромном двухкомнатном номере с бесконтактным заселением, утром я ещё немного покатался на такси по отдельным достопримечательностям города да поехал на автостанцию на маршрутку Майкоп - Черкесск. Мой путь на ней занял без малого 4 часа с 20-минутными стоянками в Лабинске, Мостовском и Псебае, а миновав границу Карачаево-Черкесии (границу почти реальную, судя по тщательности досмотра на посту ГИБДД), я сошёл в первом же за ней селении Курджиново:

22.


Основанное в 1930-х годах у лесозавода, руины которого впечатляют по сей день, и расположенное в сказочно красивых пейзажах, это русское село в кавказской республике впечатляет не прошлым, а настоящим. Так повелось, что Курджиново, а в первую очередь его присёлок Ершов - всероссийский центр вайшнавизма, более известного как кришнаизм. И стройные бритые люди в деревянных бусах часто встречаются на здешних улицах, а точки их притяжения - два храма в обычных с виду хатах, небольшой ашрам на краю села да современная и комфортабельная клиника восточной медицины и гимнастики. Преданные (так кришнаиты называют себя и братьев по вере) оказались очень дружелюбными и открытыми людьми, охотно проповедующими заезжему блогеру своё учение:

23.


Ночевать, однако, они меня не пригласили, да и в мои планы это не входило: два дня Наташа осматривала Кисловодск и Пятигорск, мне знакомые с 2014 года, а дальше пришло время нам встретиться. Спустившись из Ершова на трассу, я ждал автобус, курсирующий из далёкой Москвы в станицу Суворовскую, от которой рукой подать до КавМинВод. Но чуть раньше его предполагаемого прибытия меня подхватил "Камаз" до станицы Преградной, а заглянув в интернет, я понял, что автобус этот ходит только через день, причём - не тот день, когда мне было надо! Я понимал, что в сгущавшихся сумерках успею доехать в лучшем случае до Черкесска, и даже написал Наташе, что с 99% вероятностью мы встретимся только на следующий день. Но 1% вероятности - это не 0%: не успел я покинуть Преградную, как поймал машину с парой карачаевцев, пересекавших свою республику буквально из конца в конец, от присёлков Курджинова до Учкекена, который отделяют от Кисловодска 20 километров по дороге и 500 рублей за такси!

24.


Так я поставил своеобразный рекорд, за один день побывав в 4 регионах - Адыгее, Краснодарском крае, Карачаево-Черкесии и Ставропольском крае. И вот поздним вечером Наташа угощала меня приготовленной курочкой и купленной чурчхелой в маленькой квартирке запрятанного в уютный южный дворик конструктивистского дома, где нет батареи, но есть печь. Вот прошла короткая ночь, а хмурым утром под непроглядными, но очень высокими тучами мы пошли на вокзал Кисловодска, чтобы доехать электричкой в Ессентуки, на платформу Белый Уголь у трассы. Туда, хоть и с получасовым опозданием, вскоре подъехал Смешной Машинк - так я прозвал чёрный лупоглазый Nissan Note, который мы взяли в аренду у рекомендованного несколькими читателями прокатного сервиса "Автостиль-26" с базой в Минеральных Водах. На следующую неделю тесноватый салон "Ниссана" стал нашим домом в большей степени, чем все сменявшие друг друга квартиры и отели. В них мы ночевали, а в Смешном Машинке - жили, я за навигатором, Наташа за рулём.

25.


Ну а карачаевцев, подбросивших меня от Преградной до Учкекена, я благодарил не только за сам подвоз, но и за путь который они мне показали. Прежде я был уверен, что с КМВ в КЧР ведут всего две дороги - хорошая, но очень длинная по равнине через Суворовскую и Черкесск и очень плохая, хотя и красивая, через перевал Гумбаши и Карачаевск. Как оказалось, есть и третья дорога от Усть-Джегуты между ними, на карте отмеченная как просёлка, а на деле - сносная по качеству, не перегруженная трафиком и населённым пунктами, в меру серпантинистая и живописная. В итоге я проехал по ней пять раз, а Наташа за рулём - четырежды.

26.


Сперва мы махнули в Домбай, по пути отведав осетинских пирогов в осетинском же Селе имени Косты Хетагурова. На Домбае весной было солнечно, но снег ещё не сошёл ни то что с окрестных гор, а даже из ущелий с их лесами и водопадами. Осмотрев тогда аланские Шоанинский и Сентинский храмы, конструктивистские дома Карачаевска, деревянные аулы Большого Карачая, тихую Теберду и сам посёлок Домбай с канатной дорогой на близлежащую гору Муса-Ачитара, я остался не доволен тем, что почти не увидел домбайских окрестностей.

27.


Но так себе идея начинать в 10 утра путь длиной 180 километров в каждую сторону по горам и аулам. По тёмному ущелью Аманауза под горой Домбай-Ульген (в переводе Убитый Зубр) мы успели дойти лишь до водопада Чёртова Мельница, а от пути дальше, к куда более зрелищному Суфруджинскому водопаду, нас отговаривали хором встречные - по километрам до него столько же, а вот по времени в 2-3 раза дольше. Не попали мы и на канатную дорогу, заканчивающую работать в 16 часов, и в ставшее последней надеждой не продолбать день Гонахчирской ущелье, куда заповедник перекрывает въезд после 17. От полного разочарования спас лишь придорожный развал, где у карачаевки, которую Наташа прозвала Рыжей Ведьмой, мы купили колбасы из мяса яка и неимоверно вкусной черничной халвы.

28.


На следующий день мы поставили несколько менее амбициозные планы съездить в Архыз, стартовав к тому же не в 10, а в 7 утра. В Архызе весной даже лучше, чем осенью, вот только заложил я тогда на него один день, чего явно было мало. В апреле я осмотрел Нижне-Архызское городище с его тройкой аланских храмов да съездил с Еленой maurisio в небольшую обсерваторию, откуда она следит за космическим мусором. Однако обсерваторий в этих горах находится целых 5 штук, и в том числе две рекордных - крупнейший в мире радиотелескоп РАТАН-600, который легко перепутать со стадионом:

29.


И крупнейший в России оптический телескоп БТА в самой высокой в мире обсерваторной башне. На РАТАН я договорился об экскурсии заранее, а БТА по выходным фактически становится музеем, куда группы ходят одна за другой.

30.


Выше обсерватории же я весной и вовсе не поднимался, а осенью мы обнаружили дальше по ущелью современный, построенный с нуля горнолыжный курорт Романтик:

31.


Суматошную поляна Таулу, напоминающая майдан (в исходном смысле этого слова) между цивилизацией и горами:

32.


И похожий на мелкие курорты Крыма или Байкала посёлок Архыз, где есть свои мелкие достопримечательности вроде скрытого в лесу древнего камня с крестом или забавного крутящегося домика на тракторной рессоре. И - множество кафе, в одном из которых, над тёмной водой быстрой речки Зеленчук, я ел самые вкусные, что когда-либо пробовал, карачаевские хычины.

32а.


Что из Домбая, что из Архыза мы выезжали затемно, а в Кисловодск возвращались на ночь глядя. Спали недолго, но крепко, и просыпались до странного легко. Третий день на колёсах должен был стать кульминацией путешествия: мы собирались на Джилы-Су. Так называется долина в 80 километрах на юг от Кисловодска, у северного подножья Эльбруса на границе Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии, а по факту - снаружи всех измерений: на дороге хороший асфальт, но нет ни единого населённого пункта. Дорога проложена поперёк хребтов, чередуя головокружительные виды с перевалов и тяжёлые крутые серпантины глубоких долин. То ли из-за этих серпантинов, то ли просто по самодурству "Автостиль-26" требует за поездку на Джилы-Су ещё и дополнительную плату в 3500 рублей независимо от арендованной машины, причём менеджер сразу припугнул нас, что оплачиваемая зона начинается от выездного знака Кисловодска. Помня о риске поехать в горы, но не увидеть гор, мы договорились принять решение утром в день выезда по фактической погоде. Погода, прежде хмурая, вдруг оказалась ИДЕАЛЬНОЙ:

33.


Джилы-Су с его альпийскими лугами, головокружительными каньонами, острыми скалами, разноцветными нарзанами и огромными водопадами, бьющими из расщелин под напором, стал сильнейшим впечатлением всего путешествия. Я надеялся забраться наверх, в висячую долину Немецкий Аэродром, прозванную так за гладкое горизонтальное дно и легенды о самолётах "Аненербе". Но туда от водопадов набор высоты 500 метров, а воздух Джилы-Су сухой, словно в пустынях, и вскоре, видимо от обезвоживания, я напрочь выбился из сил. Через скальный Калинов мост над одним из водопадов мы дошли лишь до средней ступени - Поляны Эммануэля с целебными серебряным ключом, а затем стали спускаться, понимая, что серпантины проезжать лучше засветло.

34.


Четвёртый день, отоспавшись и выселившись из квартиры, мы решили посвятить самим КавМинВодами. Гуляли по Кисловодску, где я осмотрел несколько мест, упущенных в 2014-м году и весной:

35.


В Ессентуки не углублялись, а лишь осмотрели на окраине Рио-де-Кавказ - так некоторые в шутку называют комплекс современных, и крайне необычных для России храмов, построенных на окраине города местными греками.

36.


В станице Суворовской - купались: здесь есть горячие источники, удивительные в первую очередь тем, что избавляют жителей Кавказских Минеральных Вод от участи "сапожника без сапог".

37.


В Железноводск я решил заехать в первую очередь ради советского Нового города, но и по Старому городу мы чуть-чуть погуляли, пока не наступила ночь.

38.


А в Пятигорске поели отменного шашлыка в рекомендованной моим другом Сергеем шашлычке "У Бормана" посреди армянского района Гора-Пост. Оттуда на ночь глядя поехали в гостиницу "Жара" в Горячеводске, при выборе которой я руководствовался единственным критерием - поближе к выезду по трассе "Кавказ" в Кабардино-Балкарию. Полюбовавшись с утра озером Тамбукан с его лечебными грязями да заглянув в знакомый мне с весны Баксан снять денег в банкомате...

39.


...мы свернули в Баксанское ущелье. Проще говоря - в Приэльбрусье, и сами не заметили, как оказались посреди высоких гор.

40.


Именно в Приэльбрусье в весеннем путешествии невезение с погодой достигло апогея: на вторых майских тучи над Баксанской долиной стояли так низко, что мы, без преувеличения, просто не видели гор. Обрезанный низким небом, Кавказ напоминал в лучшем случае Хибины, а то и вовсе что-нибудь вроде Мещёры. Тогда мы осмотрели мрачный Тырныауз и колоритное ущелье Адыр-Су ниже по долине, а вот в окрестностях Терскола, последнего посёлка по дороге вверх, погодой оказалось испорчено буквально ВСЁ. По канатным дорогам и ущелью Адыл-Су мы катались тогда просто в тумане, а к водопаду Девичьи Косы было вовсе ни проехать ни пройти из-за глубокого снега. Вернувшись в сентябре, на Девичьи косы мы и отправились - за неимением "буханки", пешком:

41.


А в итоге взошли на пик Терскол (3120м), набрав от посёлка 900 вертикальных метров. Этот пик на километр выше моей прошлой, по совместительству первой вершины - горы Поп Иван в украинских Карпатах. Но что роднит обе горы - это обсерватории на вершинах: там - заброшенная с 1940-х годов, тут - построенная в 1970-е годы.

42.


Путь наверх же отмечало странное Знамение:

43.


На вершине Терскола мы проводили тревожный закат и уже в потёмках спустились по широкой, проезжей для квадриков и "буханок", тропе обратно в посёлок. Там нас ждала гостиница "Терскол" с номерами квартирного типа - между прочим, самая дорогая гостиница, в которой я когда-либо ночевал за свой счёт. Но причины раскошелиться были: я приехал под Эльбрус встречать на его склоне свой 36-й день рождения. И вот собрались на столе вино из Цимлянска, адыгейские сыры из Майкопа, ячья колбаса с Домбая и самодельный торт из купленных в пятигорском "Магните" ингредиентов, а в кадр попал ещё и ремень - подарок Наташи.

44.


Изначально я хотел отмечать день рождения непосредственно на Эльбрусе, но зайдя в интернет утром своего дня рождения, я в коем то веке был огорчён отнюдь не новостями с фронта. На фронте всё было именно так, как подсказал мне внутренний голос: поток поражений замедлился и сменился болотом разбора полётов. Актуальнее каналов телеграма для меня стал сайт Поляны Азау: зайдя проверить веб-камеры со склонов Эльбруса, я обнаружил, что канатная дорога закрыта, и будет закрыта ещё 3 дня. Канатка на соседнюю гору Чегет сломалась ещё днём раньше, и было не ясно, починят её или нет. Да и погода не радовала - над горами сгущались тучи и порой налетали мелкие дожди. Но Кавказ всё-таки подарил мне праздник: дойдя на Поляну Чегет без особой надежды, мы обнаружили открытой для пассажиров запасную канатку, которой обычно возят пограничников и рабочих, а наверху вдруг ненадолго выглянуло Солнце.

45.


Так и сидели мы на гребне горы, и столом для тех же блюд стал плоский камень. Наташа припасла воздушного змея и запустила его на ветру:

46.


На кадре выше видно горное озеро Донгуз-Орунбаши в естественной дамбе ледниковых отложений, куда спустились мы, налюбовавшись долинами да выпив вина с сыром и тортом.

47.


А вот такой вид открывался в другую сторону: на дне долины - посёлок Терскол и поляна Азау, напротив - пик Терскол с куполами обсерватории, где мы были вчера, а позади - Эльбрус. Если весной я увидел на нём лишь вершины, выступавшую над верхней станцией канатки из низких облаков, то осенью вышло наоборот: мне открылось всё, кроме вершин, так и уходивших в серое облако.

48.


Потом из долины поднялся туман, а с наступлением темноты началась гроза, и я прежде не видел такого, чтобы молнии сверкали и громы гремели через каждые пять минут пять часов без перерыва. Гром разбудил меня глубокой ночью, и я вдруг осознал все те новости, которые мозг блокировал днём, чтобы не портить день рождения - конечно же, речь о мобилизации... До утра я не спал, снова глядя в телеграм всю ночь до подъёма.

49.


Так наступил последний день. Со вздохом выселившись из уютной гостиницы, мы погнали на Смешном Машинке вниз по долине, вскоре снова выехав под ясное синее небо. Заглянули на Поляну Нарзанов:

50.


В опустошённое селем 2017 года ущелье Адыл-Су, над которым проступили те вершины, что в мае прятались в облаках:

51.


И в посёлочек Нейтрино, название которого читается именно так, как вы подумали: здесь гигантский подземный телескоп, уходящий на километры вглубь горы, ловит субэлементарные частицы.

52.


В предгорьях над дорогой вновь сомкнулась мгла, совершенно такая же, как была весной:

53.


А мы заехали в соседнее Чегемское ущелье - я хотел посмотреть на Малый Чегемский водопад, до которого весной так и не доехал:

54.


Да показать Наташе основные Чегемские водопады и напоследок пообедать балкарскими хычинами, жаубауром и форелью в знакомом кафе "У Курмана". Глядя на часы в телефоне, я понимал, что мы всерьёз рискуем опоздать на самолёт, однако самолёт "Уральских авиалиний" великодушно согласился подождать нас - вылет перенесли с 20:30 на 21:20.

55.


Самолёт повёз нас домой, в неизвестность... Но Домодедово встретило не толпами беженцев, а гулкой пустотой в огромных залах терминала.

Теперь о дальнейшем. Если не случится совсем уж тотального ППЦ типа ядерной войны, то я продолжу вести журнал. В моё военном билете записано "негоден" (именно так, в одно слово!), и если диплом вуза я быстро и благополучно потерял, то военный билет так и пролежал без малого 20 лет в ящике стола. Если не встанет вопрос а ля "подмосковное ополчение в 1941-м", призвать и даже взять добровольцем меня могут только в нарушение закона и устава. А потому не стоит искать меня ни на Украине, ни в Казахстане и Грузии. В конце концов и в Великую Отечественную Шостакович писал симфонии, а на эвакуированных в Алма-Ату и Ташкент киностудиях снимали добрые светлые фильмы. С лета же у меня остались обязательства как минимум перед Якутией, которую я посещал при поддержке тамошних властей и лично депутата Госдумы РФ Сарданы Авксентьевой, а значит ближайшие месяцы я не то что буду, а обязан вести этот блог. Что дальше - не знаю, да и никто не знает. Но как сказал, кажется, один американский генерал во время Войны Севера и Юга, когда к нему пришли мормоны сообщить про намечавшийся Апокалипсис, "Если завтра случится Конец Света - пусть он застанет меня на рабочем месте".

Так что примерный план рассказа:
- Волгодонск и Цимлянск (3 поста на 2 города)
- Армавир (2-3 поста)
- Майкоп (1-2 поста)
- Хаджох и окрестности
- Лаго-Наки
- Курджиново
- Домбай (детали к постам на весеннем материале)
- Архыз (1-2 поста + весенние)
- Джилы-Су (2-3 поста)
- Кисловодск (1-2 поста вместе с весенним материалом)
- Желеноводск, Ессентуки, Суворовская (1 пост либо дополнения к постам 2014 года).
- Приэльбрусье (3-4 поста)
- Чегемское ущелье (дополнение к постам на весеннем материале).

P.S.
Отдельная личная благодарность Виталию, который на день рождения перевёл мне 10 000 рублей в Варандей-Фонд. Это крупнейший перевод за последние два года, и я уже не верил, что такие ещё когда-нибудь мне придут. Но это очень своевременно, учитывая, что в 2022 году Яндекс-Дзен сильно просел и не может полностью покрыть мои дорожные бюджеты.

https://varandej.livejournal.com/1130635.html

Георгиевск, старейший русский город Кавказа и "пятый элемент" Кавказских Минеральных Вод, за свою историю оброс весьма впечатляющей системой станиц и посёлков. Если в самом городе живёт лишь 65 тысяч человек, то в агломерации - 120 тысяч. И я бы сказал, окрестности Георгиевска как бы не более интересны, чем сам показанный в прошлой части город: тут есть деревянные церкви, старинные усадьбы, заброшенная железная дорога, крупнейшее и старейшее дерево всея Руси и одно жутковатое заведение из стереотипов тёмного Средневековья.

Наш сегодняшний маршрут образует кольцо, южная сторона которого - 30-километровая трасса, ведущая в Георгиевск из Пятигорска. По улицам она проходит как бы не больше, чем по полям, но предместья двух городов разделяет Лысая гора - самый плоский и невзрачный из 17 КавМинВодских лакколитов. Я даже толком её не заснял, как и куда более эффектные виды - за Лысой горой маршрутка буквально пикирует в долину Подкумка, вдоль которого лежит станица Лысогорская (12 тыс. жителей). В отличие от большинства станиц, расставленных по степи волей императоров и атаманов, Лысогорка возникла спонтанно и не от хорошей жизни: в 1836 году кабардинцы из аула Бабуков внезапно устроили ночной набег на станицы Александрию и Подгорную, где пожгли хутора и околицы. Станицы к тому времени разрослись, многие казаки имели наделы поодаль, а потому и отстроились к ним поближе - против Лысой горы на левом берегу Подкумка. К 1860 году станичникам стало тесно и там, а кто-то заметил, что на правом берегу под горой гораздо больше воды в колодцах, и вот к началу ХХ века Лысогорская почти полностью переползла на правый берег. Историю наглядно отражает планировка - в отличие от большинства станиц, планы которых напоминают тетрадный лист в клеточку, улицы Лысогорской извилисты, как в среднеазиатских кишлаках. Станица вытянулась вдоль реки на 9 километров, однако трасса пересекает её поперёк. У маршруток в сторону Георгиевска в Лысогорской долгие стоянки и посадка как бы не больше, чем в Пятигорске - станичники едут в райцентр:

2.


В сотне метров от остановки - и основная достопримечательность станицы: деревянная церковь Рождества Богородицы, срубленная в 1875-77 годах воронежским мастерами:

3.


Местная легенда гласит, что атаман был против самовольного переселения казаков даже между соседних станиц, и когда те пришли к нему с прошением построить церковь, поставил условие - уместить её "на шкуре барана", которого ему привезли. В результате шкуру нарезали на тонкие ремни и выложили ими периметр храма... но это явно пересказ каких-то горских архетипов: с русскими чиновниками в 19 веке дела так не делались.

3а.


А может быть, под "атаманом" скрывается турецкий паша, а под "казаками" - болгары или армяне? Вполне вероятно, что легенду пересказал кто-то вернувшийся с русско-турецкой войны: строили церковь проштрафившиеся казаки, а отличившиеся - увековечены в её зале.

4а.


Где лишь в 1937-42 годах не проводились службы. Открыл храм председатель колхоза Архип Пискарёв в полгода немецкой оккупации. Позже он отправился под суд как коллаборационист (тем более это могло быть не единственным его деянием под фрицем), но вновь закрывать храм не стали.

4.


А в качестве альтернативы воздвигли рядом монументальный Дворец культуры (1961):

5.


Где-то в полях вокруг Лысогорской остались заброшенные бюветы: прежде из под Лысой горы сочились нарзан и термальные воды, вот только я узнал об этом лишь при написании поста. От Лысогорской всего 7 километров до следующей станицы Незлобной, а на полпути между станиц до недавнего времени путника ждал "Автобус". Как-то в нулевых годах армяне из Незлобной поехали в Пятигорск торговать шашлыком, да только между станицами их микроавтобус сломался. День был знойный, с помощью вышла какая-то накладка, и от безнадёги армяне поставили мангал и начали готовить шашлыки прямо на обочине дороги. Делали они это явно в ударе, цену занизили, чтобы хоть что-то продать... и в общем зашло дело так хорошо, что на следующий день отремонтированный микроавтобус приехал не в Пятигорск, а сюда же. "Шашлыки из автобуса" стали настоящей достопримечательностью дороги в Георгиевск, и "автобусом" местные по старинке называли павильон, построенный всё на том же месте через несколько лет успешной торговле. Ну а в итоге дорогу сделали скоростной и оснастили физическим разделением, да и шашлык, скорее всего, успел стать "не тот" - теперь от "Автобуса" даже следа не осталась. Последнее напоминание - тропка в лес, на высокий берег невидимого в своей пойме Подкумка, где прежде народ отдыхал за шампурами.

6.


Чуть дальше начинается сама Незлобная - гигантская (20 тыс. жителей) станица, другим концом фактически приросшая к окраинам Георгиевска. История её сошлась в 1862 году из двух линий, начинавшихся в 1780-х годах. В 1783 году под стены Георгиевской крепости перекочевал с Чегема целый кабардинский аул Бабуков, основным населением которого, впрочем, быстро сделались абазины - северокавказские абхазы, ещё в 10 и 15 веках двумя волнами заселившие предгорья нынешней Карачаево-Черкесии. Они и по сей день живут там, помнят язык и происхождение, но культура и быт их за века полностью унифицировались с черкесскими. В 1821 году Бабуков аул был преобразован в станицу, а горцы приняты в казаки, но как показала история о появлении Лысогорской, соседство их с русскими казаками оказалось отнюдь не мирным. В 1861 году бабуковцы вернулись в Кабарду и Абазинию, а на их места переехала из Кабарды станица Незлобная, зародившаяся в 1786 году на реке Золке. Первопоселенцы поняли это название как "злюка", а так как злюкой быть нехорошо, село своё нарекли Незлобным. Переселенцами этими были в первую очередь однодворцы - так называлось то ли упразднённое в 1866 году сословие, то ли ещё живой по курским и воронежским сёлам субэтнос. Потомки служилых дворян, охранявших границы Русского царства, с концу 17 века они обеднели настолько, что в хозяйстве и быту не отличались от крестьян, однако имели право владеть не то что землёй, а теми же крестьянами. И, конечно же, держались особняком, стараясь не родниться с мужиками. С покорением Кавказа власти вспомнили, что однодворцы были стражами границ, и активно приглашали их на новые границы с перспективой перехода в казаки. В 1833 году Незлобное село стало станицей Волгского полка Кавказского линейского казачьего войска, а в 1862 его жители перебрались на Подкумок.

7.


С собой казаки перевезли деревянную церковь Михаила Архангела, но её фотографий, кажется, не сохранилось в природе. Новый Михайло-Архангельский храм освятили в 2009 году:

8.


И вышел он, я бы сказал, просто неожиданно удачным - легко принять его за памятник "кирпичного стиля" 1860-х:

8а.


Сам Михаил Архангел во дворе присматривает за порядком:

8б.


В основном Незлобная - это море частного сектора с высокими заборами, аляповатыми фасадами и кислотными цветами крыш. Кабардинцы и абазины сюда не вернулись, а вот армяне - без малого четверть жителей. В бескрайнем пространстве станицы есть и несколько старых зданий - вот, скажем, школа:

9.


А это больше похоже на станичное правление, отмеченное в списке памятников архитектуры по другому адресу:

10.


И в общем, как и всё незлобное, была станица эта небольшой и бедной, но жизнь изменилась в 1875 году - сюда пришла железная дорога. Была это одна из самых прибыльных в России частных линий Ростов - Владикавказ. Ну а значение Незлобной переоценить было трудно: окружённая плодородными полями, станица сделалась воротами Ессентуков, Пятигорска и Кисловодска. По сути дела она заняла то же место, что сейчас Минеральные Воды, где действует крупнейший аэропорт Северного Кавказа. Незлобная сделалась главной промежуточной станцией Ростов-Владикавказской магистрали, по объёмам пассажирского трафика и перевалки грузов уступавшей лишь самому Ростову. Коммерсанты везли сюда товары всей страны на ярмарку к станичникам и горцам, курортники пересаживались на фаэтоны, и без преувеличения для нескольких народов (!) Незлобная сделалась главным окном в мир. И при взгляде с объездной, выныривающей из Георгиевска по северным околицам станицы, над Незлобной старый элеватор высится как кафедральный собор:

11.


Одну из самых современных в тогдашней России механическую мельницу построил в 1908 году торговый дом "Кащенко и сыновья", основатель которого Василий начал торговать хлебом в 1860-х годах в воронежской Бутурлиновке, а здесь дело отца продолжил младший сын Александр. Тут стоит заметить, что магнаты из народа всегда по особому смотрели на народ, то убегая от него как безжалостные эксплуататоры, то воздавая долг как меценаты. Кащенко были из вторых, а потому Незлобную Александр Васильевич обогатил школой с кадра №9 и больницей практически в ограде мелькомбината:

12.


Теперь здесь что-то административное - больницу в огромном селении явно построили и поновее. Александр Кащенко после революции бежал в Иран, но там, где хлеб всему голова, мельница продолжила работать.

12а.


С возвращением капитализма, напротив, мелькомбинат с его устаревшим энергоёмким оборудованием оказался на грани закрытия. В 2009 году производство здесь остановилось, но дальше - Крым, санкции, обвал рубля, импортозамещение.... К 2016 году мелькомбинат прошёл модернизацию и заработал вновь:

13.


А в глубине его так и стоит старая мельница Кащенко:

14.


На комбинате заканчивается и железная дорога, чуть дальше образующая странный тупик, перпендикулярный основному направлению:

15.


Ржавые рельсы, бурьян между шпал, пасущиеся прямо на путях бараны - так выглядит теперь некогда крупнейшая станция Кавказа:

16.


В домах у насыпи ещё можно опознать если не вокзал, то какие-нибудь путейские казармы, товарные конторы, железнодорожные больницы:

17.


18.


Табличка на одном из дворовых сараев прямо извещает, что это Железнодорожные дома, а улицы вокруг - Узловая, Вокзальная, Станционная:

18а.


С улицы Ленина, ведущей в Георгиевск, хорошо видна путейская будка. В 1913-15 годах отсюда была проложена на север железная дорога - сперва 11 километров до дальней окраины Георгиевска, затем - ещё 94 километра до Святого Креста, что Советы переименовали в Будённовск. Вокзал в Георгиевске, где теперь останавливаются поезда что до Ростова, что до Владикавказа, я показывал в конце прошлой части: ветка от Незлобной к Георгиевску превратилась в ветку от Георгиевска до Незлобной, а магистраль в ХХ веке каким-то странным образом поменяла ход, сместившись буквально на несколько километров на север. Но распутать этот железнодорожный узел мне пока не удалось - рунет молчит о датах и обстоятельствах тех реконструкций.

19.


Станичная улица Ленина незаметно переходит в городскую улицу Калинина, приводящую на показанный в прошлой части автовокзал у центральной площади Победы. Теперь проедем Георгиевск насквозь, но чтобы он не выпадал из маршрута - покажу несколько фотографий утраченных зданий, не попавшие в прошлую часть. Вот например церковь Пантелеймона Целителя (1902-12), стоявшая на полпути до центра города от нынешнего Георгиевского собора:

20а.


Хуже, чем церквям, в Георгиевске не везёт кинотеатрам. Если "Аврора" просто стоит заброшенной на главной площади, то начинавшийся в 1912 году как синематограф Кривозубенко "Ударник" и вовсе исчез без следа - в 1985 году его собирались реконструировать со сносом, но осуществить успели только первую часть.

20б.


Дом культуры, построенный в 1930-е годы, из-за каких-то ошибок строительства сразу пошёл опасными трёщинами, и с его сносом Георгиевску пособили немцы.

20в.


Самым же ценным, пожалуй, из утраченных памятников Георгиевска был Казённый мост (1853), к которому спускалась от Водяных ворот крепости Святого Георгия показанная в самом начале прошлой части Шоссейная улица. Тогдашний Подкумок был мощный шумной рекой, плеск волн которого был слышан даже в центре города. Крепость стерегла единственный брод, становившийся непроходимым в половодья и паводки. С упразднением крепости местные жители соорудили деревянный мост, но и на нём вода порой перехлёстывала через полотно, сбивая с него экипажи. Наконец, кавказский наместник граф Михаил Воронцов пошёл на радикальное решение проблемы, соорудив капитальный каменный мост длиной порядка 800 (!) метров - рискну предположить, крупнейший в тогдашней России за пределами Петербурга. В 1930-х годах он ещё стоял, а что сгубило его - Великая Отечественная война или плановая реконструкция дороги, - я опять же не смог разобраться.

20г.


Нынешний прозаичный бетонный мост выводит к двум прудам в пойме Подкумка:

20.


От прудов можно повернуть к Георгиевской бальнеолечебнице - пятым элементом КавМинВод я назвал этот город не только потому, что он ровесник Ессентуков, Пятигорска, Железноводска и Кисловодска и даже старше их, но и потому, что здесь тоже есть минеральные воды. Текут они, правда, не из природных ключей, а из пробуренных в советскую эпоху скважин:

21.


Причём воды здесь не железистые, как в Железноводске, не сероводородные и радоновые, как в Пятигорске, не хлоридно-гидрокарбонатные, как в Ессентуках, и даже не сульфатно-гидрокарбонатные, как в Кисловодске, а йодобромистые. На российских курортах такой тип воды, кажется, самый редкий, да и пить их нельзя - только купаться. Вместе с Георгиевском получается, что на КавМинВоды оказались представлены как бы ли не все основные типы целебных вод. Однако что-то не сложилось - открывшаяся в 1976 году бальнеолечебница так и осталась на этом курорте единственной, и кажется, даже не менялась с той поры.

22.


Бальнеолечебница стоит в лесу, за которым в паре километров от моста дорога выводит к окраинам Георгиевской станицы. Сам этот лес некогда был крупнейшим на равнинах Предкавказья, и именно обилие дичи, грибов и ягод, дров и стройматериалов предопределили роль Крепости Святого Георгия как флагмана в колонизации Кавказа. Потихоньку лес свели, от чего и присмирел Подкумок, и всё же довольно крупный массив, частично восстановленный в советское время, тянется от Незлобной на 15 километров вниз вдоль реки. Вглубь этого леса мы и направились дальше, вернувшись в Георгиевск и проехав его по пыльным, полузаброшенным окраинам:

23.


В тенистую чащу здесь уходит грунтовка, по которой весной как ни в чём ни бывало гуляют фазаны. Самца с длинным хвостом я заснять не успел, но пусть хоть курочка будет в кадре:

23а.


Где-то в километре за опушкой от дороги ответвляется направо хорошо заметная, даже проезжая, тропа. И вот куда она приводит:

24.


Патриарх Георгиевского леса - серебристый тополь, возраст которого оценивается то ли в 400, то ли в 800 лет. Вроде бывают деревья и постарше, однако ствол его у основания достигает в обхвате 12 метров, и кора напоминает кожу космогонического слона. Это самое большое дерево как минимум Ставропольского края, а может - и всей нашей северной страны:

25.


Вернее, было таковым до 2014 года - в Крыму есть дубы и помощнее. Уверенно могу сказать, что это самое могучее дерево России из тех, которые видел я лично, хоть Чудо-тополю Георгиевска далеко до Стельмужского дуба в Литве и совсем уж колоссального, крупнейшего во всём бывшем Союзе, платан Тджре в Карабахе.

26.


Ещё километр, и лесная дорога выводит на Сафонову дачу - в лесу скрыт романтического вида:

27.


Изначально, впрочем, усадьбу называли Ильинкой: терем в глубине чащобы построил в 1895-99 годах генерал Илья Сафонов, выйдя здесь на покой. Был это потомственный казак и отчаянный вояка, прошедший все крупнейшие кампании Кавказской войны и под конец её командовавший дивизией. Дивизия это была вооружена не просто берданками, а сафоновскими берданками - генерал лично усовершенствовал конструкцию винтовки и добился её внедрения в войска. Принимая гостей в обличие светского графа, Илья Иваныч порой удивлял их, например, разрубая шашкой на лету кусок сукна или за считанные минуты разбирая и собирая пулемёт Максима. Обосновавшись близ КавМинВод, и их отставной генерал пытался улучшить, например проспонсировав (видимо, не единолично) новый курзал в Кисловодске. На коронации Николая II Илья Иванович нёс балдахин, а на похороны генерала в 1896 году приходил целый Чехов.

28.


Всё подготовив для безбедной старости, распорядиться Ильинкой старый Сафонов уже не успел, так что основным владельцем имения стал его сын Василий. Так Ильинка и сделалась Сафоновой дачей - пианист, дирижёр и преподаватель жил в основном в Петербурге, а сюда приезжал отдыхать. В 1905 году он "не принял демократических преобразований", а потому и вовсе махнул в цитадель демократии: в 1906-09 годах Wassily Safonoff был главным дирижёром филармонии в Нью-Йорке. В память о нём на башне усадебного дома начертаны ноты:

29.


Ну а третьей поколенье владельцев этой дачи было представлено Анной Васильевной, верной женой Верховного правителя России Александра Колчака. Более известна она как Анна Тимирева, но эта фамилия досталась Анне Сафоновой в 1911 году от первого мужа адмирала Сергея Тимирева, от которого у неё родился сын. Влюбившись в 1918 году в другого адмирала, Анной Колчак она так и не стала - в лихое время было не до свадеб. И хотя в январе 1920 года Тимирева добровольно пошла с Колчаком под арест, расстреливать её вместе с Верховным правителем не стали. Третий брак за инженером-строителем Книппером оказался у Анны Васильевны самым долгим (муж умер в 1942 году), и за это время она многое пережила. Например, тюрьмы Иркутска, Новониколаевска и Москвы, бараки Бамлага и Карлага, ссылки в Рыбинске и Вышнем Волочке, бесконечный поиск работы, а в 1938 - расстрел сына. Но воля к жизни у "мадам Колчак" (как знали её в бараках) оказалась потрясающей - она дожила до реабилитации, а умерла в 1975 году в квартире на Плющихе. Интеллигенция знала Анну Книппер как художницу и поэтессу, а на старости лет ещё и актрису, успевшую сыграть эпизодические роли дворянки на балу в "Войне и мире" Сергея Бондарчука и туристки на теплоходе в "Бриллиантовой руке" Леонида Гайдая.

30


Помнила ли она эту дачу? Хотела ли снова её посетить? С 1934 года терем стал главной усадьбой Подкумского лесничества, но сейчас его вид скорее заброшенный. Вокруг - мехбаза, на которой кипит уже другая, рабочая жизнь. На машине типа УАЗа можно было бы уехать ещё дальше в лес, где лесничество разводит маралов.

31.


Более короткий путь на Сафонову дачу - через Краснокумское, ещё одно огромное село (19 тыс. жителей), плотно приросшее к Георгиевску за железной дорогой и простирающееся аж до слияния Подкумка и Кумы. Как ни странно, оно даже чуть старше города - в 1776 году здесь был основан, как сказали бы в советскую эпоху, "временный посёлок строителей" крепости. Позже от него остался госпиталь, вокруг которого разрослась Госпитальная слободка, или Красная Слободка в 1919-34 годах. Вот только смотреть там особо не на что, кроме новодельной Троицкой церкви (2015), а к Сафоновой даче ведёт оттуда только пешеходный мост. На машине мы снова поехали по тенистой дороге в Георгиевск, на этот раз пересекая его практически через центр. И чтобы снова отметить присутствие в городе, покажу столь нетипичную для моего блога вещь, как магазин и музей антиквариата. Дело в том, что в гостях у человека, который меня встречал, я приметил всякие рогатины, кадки да тележное колесо, и он рассказал, что коллекционирует старые вещи. Часть из них он отдал другу, который держит антикварный магазин, и вот привёз меня туда показать вещи из своей коллекции. Надо сказать, в антикварных лавках я обычно не бываю, и даже сравнить-то толком мне "Георгиевского Антиквара" не с чем, но всё же пяток кадров я сделал и тут:

32.


33.


34.


Больше всего озадачил столбик с цитатой Дзержинского - присягу на нём чекисты дают, что ли?

35.


С вещами, которые можно купить, соседствует память, которая не продаётся:

36.


По Октябрьской улице, на которой старые домики из прошлой части заканчиваются довольно быстро, снова покидаем Георгиевск. Изначально проходившая через Александровские ворота крепости, которые вели на Москву, в дорогу к столице Октябрьская переходит и ныне. Георгиевск провожает руинами промзон, печальным даже по меркам остальной России:

37.


У перекрёста - станица Подгорная (6 тыс. жителей), примечательная тем, что каждый пятый житель в ней - цыган. Но искать что-то похожее на цыганские трущобы Румынии и Болгарии там не стоит - это цыгане оседлые, с участками, домами и работой сторонящиеся своих кочующих соплеменников, и разве что в праздники выдающие себя пышностью нарядов и танцев. На фоне Подгорной же видна нынешняя магистраль Северо-Кавказской железной дороги. Обратите внимание на кладку: судя по тому, что на карте 1918 года железные дороги имеют ещё старую конфигурацию, а на карте 1940 уже современную, этот участок был отстроен в 1920-е годы взамен разрушенного Гражданской войной.

38.


На кадре выше чернеют тоннели транзитной дороги, уходящей в бескрайние поля Ставрополья:

39.


...но мы сворачиваем в другую сторону и едем по тихой просёлке, загибая круг обратно к лакколитам КавМинВод:

40.


Здесь притаился крошечный после буйства окрестных станиц посёлочек Терский (700 жителей):

41.


Местами он не отличим от парка или пышного советского санатория для номенклатуры, и лишь явно конспиративное название (до Терека ещё целая Кабардино-Балкария!) смутно предупреждает, что здесь что-то не так. Дальней стороной посёлок упирается в заборы и подсобки, где стоит тоскливый запах лежалого белья и кислых щей.

42.


И объехав забор, невольно цепенеешь от иррационального, первобытного страха перед вывеской на неприметных воротах. От слова "лепрозорий" веет смрадными каменными улицами и докторами в птичьих масках, но здесь это слово значит то же самое, что значило и в Средние века. Сейчас проказу относят к так называемым "забытым болезням" - не исчезнувшим без следа, но отступившим куда-то на край человечества. В средневековой Европе существовали тысячи лепрозориев, а прокаженные, даром что отпеты и символически погребены, расхаживали по улицам укутанные в плотные одежды и увешанные трещотками. В СССР действовало 14 лепрозориев, ну а в нынешней России осталось 4 - научный в Сергиевом Посаде, тюремный в Астрахани и жилые в краснодарском Синегорске и здесь. Основанный в 1897 году неким батюшкой и названный по тогдашней губернии, Терский лепрозорий - крупнейший, и к тому же при нём находилась единственная в бывшем Союзе психбольница для лепробольных. Местные с мрачным юмором называют Терский "республикой прокажённых" - и сотня работников с семьями, и несколько десятков больных живут обособленно от внешнего мира, для которого на них клеймо. Жители, однако, не болеют лепрой: в отличие от другой "забытой болезни" чёрной оспы проказа отступила не под натиском медицины. Её возбудитель передаётся воздушно-капельным путём, но во-первых лишь при очень длительном контакте (вполне закономерном в тесных средневековых городах), а во-вторых - только тем, кто изначально генетически к ней расположен. Изоляция прокажённых в конечном счёте сделала своё дело - генетические линии лепроуязвимых в большинстве своём попросту пресеклись. Теоретически, современный прокажённых может жить в крупном городе, ездить в метро, ходить на работу, не опасаясь никого заразить... но не не зря выражение "убегать как от прокажённого" означает непреодолимый и панический бойкот. Лепрозорий защищает не здоровых от больных, а больных от здоровых - здесь они живут замкнутой общиной, иные по полвека и больше, и даже образуют семьи и рожают детей. Дети их в большинстве случаев здоровы, но детей этих мало: почти все пациенты лепрозория - старики. От старости здесь в основном и умирают: непрерывные профилактика и лечение позволяют не доводить лепру до знакомых по книгам симптомов. Мы заходить в лепрозорий не стали хотя бы по этическим соображениям (люди всё ж таки не живность в вольере), а в общем-то журналисты тут совсем не редкий гость: проникновенные тексты о Терском можно прочесть, например, здесь, здесь или здесь.

42а.


Чуть дальше дорога начинает закругляться уже к Лысогорской, и по правую руку отлично видны лакколиты Пятигорья, похожие на странный архитектурный ансамбль. В кадре, слева направо, Бештау (1400м) о 5 вершинах, миниатюрные лакколиты Железноводска (до 767м), лежащие с другой стороны от него Железная (853м) и Развалка (926м), перед которой - Змейка (994м) с её карьером во весь склон. Правее и поодаль видны Бык (817м) и Верблюд (885м), первыми встречающие со стороны Ставрополя:

43.


Особенно эффектна Змейка, нависающая голыми скалами над степью от Минеральных Вод до Георгиевска:

44.


На кадре выше, однако, обратите внимание на поросшие кустами полосы перерытой земли, которые пересекает и грунтовая дорога:

45.


Поравнявшись с ними, мы покинули машину и пошли в сторону Минеральных Вод по краю между кустами и полем. Жирный чернозём налип на ботинки тяжеленными калошами, в которых было сложно не то что не поскользнуться, а не упасть, потеряв равновесие. Шли долго, километр или около того, держа полосу кустов по правую руку, а над нами, словно приглядывая, кто влез на поле, пролетел небольшой вертолёт:

45а.


В какой-то момент я нашёл тропку в кустах, и тропка вывела меня на ровную поляну, с двух сторон обрывавшуюся отвесно. Чуть отойдя вбок, я понял, что это мост, или скорее дренажная арка: кусты - ни что иное, как насыпь железной дороги Ростов-Владикавказ, проходившей с 1875 года через тот тупик в Незлобной.

46.


С полей видно, как она спускается в предместья Минеральных Вод, по которым гремят поезда нынешней магистрали:

47.


И я надеюсь, что вновь увижу эти степи очень скоро - сегодня ночью я выезжаю на юг. В Волгодонск, Армавир, Адыгею и далее на Центральный Кавказ увидеть то, что весной (ОБЗОР и ОГЛАВЛЕНИЕ!) не увидел из-за погоды и отметить день рождения на склоне Эльбруса.

https://varandej.livejournal.com/1130165.html