Про ноябрь и наш благословенный климат)))

Я родилась немножко раньше срока, не очень доношенным ребёнком. А всё почему? Да потому что сильно беременная (мною) мама была призвана на комсомольское собрание, где им зачитали решения двадцатого партийного съезда о разоблачении культа личности Сталина. На маму (ну не на меня же) это всё произвело такое впечатление, что у мамы начались преждевременные роды, и она сразу с собрания пошла в родильный барак. И с моим появлением на свет и началась Хрущёвская оттепель. Или так: с началом Хрущёвской оттепели я и появилась на свет. Я и первый Фестиваль молодёжи и студентов помню, хотя мне никто не верит - мне годик только был с небольшим. Я помню, что было ужасно много народа, когда мы приехали в центр. Нас встречал дедушка, который тут же схватил меня на руки и начал ругать маму, как она могла маленького ребёнка потащить в такую толпу! Мы пошли домой к бабушке и дедушке, где все из окон смотрели на улицу (это было Садовое кольцо), по которому шло очень много людей, и они все смеялись и пели песни. И я смотрела, стоя на подоконнике, крепко удерживаемая дедом. И не хотела уходить. Но тут бабушка смогла меня заставить слезть с подоконника, потому что знала, чем меня (ну, в том возрасте) можно было отвлечь от зрелищ. Она положила в блюдечко вишню со сметаной и сахарком (А это было самое вкусное, что я тогда ела!) и сказала: "Пойдём в ту комнату, ты сядешь на скамеечку и будешь это кушать!" Вот как легко было меня подкупить!)))
Но я отвлеклась. С того года к нам хлынул поток иностранных студентов, и остро встала нужда в преподавателях, которые смогут их научить русскому языку. Моя мама, учительница русского языка, прошла конкурс и стала работать на подготовительном факультете, где год иностранных студентов обучали только русскому языку. А я уже ходила в детский садик, когда у нас сделали субботу нерабочим днём, и садик тоже в субботу не работал. А мама по субботам работала. Поэтому она ехала на работу со мной, и я тихонько сидела на заднем ряду у неё в аудитории и рисовала. Или меня брала поиграть секретарь кафедры. В общем, к школе я даже не сомневалась, кем я хочу быть. Ну, на какое-то время в школе у меня сменилось направление - я захотела быть учительницей. Но потом вернулась к первоначальному плану. И что я вам скажу, ребяты: "Мечтайте с осторожностью - мечты сбываются!" Потому что я стала и преподавателем русского языка у иностранных студентов, и в школе проработала в общей сложности 10 лет.
И вот сейчас, в такое ноябрьское время, захотелось мне посмешить вас, мои читатели, рассказами о моих студентах, которые столкнулись не только с нашим могучим языком и совершенно непонятными грамматическими правилами (не к ночи будь помянуты), но и с нашим прекрасным климатом!
Ну, конечно, снег. Идёт урок, я стою у доски и вдруг вижу, что пошёл первый, тихий, медленный и довольно крупный снег. И говорю: "О, первый снег!" Что случилось с моими! Весь Вьетнам, Африка и кто ещё был, не помню, повскакали с мест, бросились к окнам, открыли их, высунулись и стали хватать снежинки руками. Я просто боялась, что выпадут из окон-то! Стали проситься на улицу и совершенно потеряли голову. Я первый раз не пошла с ними, побоялась, что начальство моего самоуправства и срыва урока не поймёт, но потом, зная прогноз погоды, старалась показать своим студентам первый снег не только из окна аудитории))
Но на следующий день-другой восторги заканчивались. Помню, ноябрь, то дождь, то снег, то дождь со снегом и ветер, в полчетвёртого уже мгла спускается на город. Один китаец с тоской смотрит в окно аудитории и спрашивает: "Преподаватель, а когда в Москве будет хорошая погода?" И не успеваю я ответить, как аспирант-сириец, уже не первый год живущий в России (а группа у меня была сборная, тут и первый курс, и аспирантура) со знанием дела говорит: "А в июне! В мае тоже может быть, но не всегда. А в июне - точно! А до этого - нет, не будет!" Я только кивнула. Выражение лиц китайской части группы было непередаваемым.
Или вот, началась зима. Мороз и солнце. Минус 20-25, небо голубое, снег под солнцем сверкает - чудо. Захожу в залитую солнцем аудиторию - и у меня отваливается челюсть. Мои африканцы, в одних футболочках и шлёпанцах на босу ногу, совершенно белые (я и такое видела, да), сидят и трясутся от холода, и зуб на зуб у них не попадает. А вчера ещё сидели в ушанках и писали в шерстяных перчатках. Я даже русского языка забыла. Спрашиваю: "А где ваша одежда?" Они: "В комнате, в общежитии". А общежитие - в другом корпусе. Я, совсем уже обалдев: "Почему???" Они, показывая на улицу: "Мы увидели солнце и подумали, что жарко". Ну, зато стихотворение "Мороз и солнце" как они прочувствовали!
Или я сама ещё лучше как-то выступила. Была у меня одна африканская студентка с худграфа, училась на художницу. А в Москве стояли непривычные холода, градусов так под тридцать. Бывает и такое, и всё равно студенты учатся. И постепенно потеплело. А одна большая интересная выставка в Москве заканчивала уже работу. Я студентке и говорю: "Поезжайте сейчас на эту выставку, вы художница, должны же посмотреть, закончится ведь! Я вас отпускаю. И уже не холодно, всего минус десять сегодня!" Вот надо же было сказать такое африканке! Я выражение её лица не забуду!)))
Или Куба. В тот год в Москве было очень холодно, минус сорок. Такое редко бывает, но им повезло. Они всё градусники уличные фотографировали - говорили, что иначе им никто не поверит. Они цитировали своего Фиделя Кастро, который говорил в публичных выступлениях, что в России жить очень трудно - там в Сибири зимой бывает минус двадцать градусов! И вот тут им и открылось, что не в Сибири, и не минус двадцать, а в Москве, и все сорок. У них постоянно было на лицах такое выражение, будто они попали в какой-то климатический сумасшедший дом - на улице машины не заводятся, а эти офигевшие русские едут на работу. И на учёбу, совсем уже! Я пыталась им сказать, что в Москве ещё не так холодно, но они мне не верили. Вот почему-то когда я им объясняла, что "летать самолётом", "думать своей головой", "писать ручкой" и даже "спать крепким сном" можно сказать, а вот "сидеть стулом" или "спать кроватью" - нельзя, они мне верили. А про температуру - нет! Ну совершенно непоследовательные люди!
Где-то в середине первого семестра все студенты по программе пишут сочинение "Что вас больше всего удивило в России?" Эти сочинения надо же было собирать и перечитывать на пенсии долгими ноябрьскими вечерами! "В России в мороз видно собственное дыхание". Я спрашиваю: "Как это - видно дыхание?" Они открывают окно и выдыхают в морозный воздух. И сразу у них изо рта идёт пар. "Вот, - говорят, - дыхание видно!"
Главное - не сказать случайно при вьетнамцах, выйдя в морозную темноту из института: "Какая прекрасная погода!" А то они падают. С ног. Прямо в эту самую погоду.

18 декабря 1963 года, ровно 60 лет назад, сотни африканских студентов провели массовую демонстрацию на Красной площади. Это была первая с конца 1920-х несанкционированная акция в сердце Москвы. Темнокожие молодые люди съехались в столицу из разных городов СССР после гибели Эдмунда Ассаре-Аддо, выходца из Ганы. Африканцы считали, что его убили. До этого они разгромили ганское посольство, и милиция готова была подавить акцию, но до силового разгона дело не дошло. Удивленные москвичи еще много лет рассказывали о бунте темнокожих в шапках-ушанках. Как прошла самая необычная манифестация в истории СССР?

Власти СССР активно продвигали идею дружбы народов, ставшую одним из ключевых дискурсов советской эпохи. Но плакатные лозунги были далеки от реальности. Несмотря на старания чиновников, бытовой расизм незаметно распространился по Союзу. С концом эпохи Иосифа Сталина он только усиливался. Он был повсюду - от шуток и анекдотов до стереотипов и откровенно националистических идей, которые становились причинами бесконечных преступлений на национальной почве.

Так 60 лет назад - в начале декабря 1963 года - страну потрясло жестокое нападение на ганца Эдмунда Ассаре-Аддо. После того, как его изувеченное тело нашли на обочине дороги в пригороде Москвы, на Красную площадь вышли сотни африканских студентов, устроив несанкционированную акцию протеста против расизма. Подобные инциденты - специализация Джеффа Сахадео, историка, профессора Карлтонского университета (Канада), специалиста по истории Восточной Европы, Кавказского региона и Центральной Азии. На русском языке вышла его книга «Голоса советских окраин: жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве» - результат четырехлетнего полевого исследования, сотен бесед с очевидцами эпохи и детального изучения проявлений расизма и дискриминации на просторах «самой большой страны на свете». С разрешения издательства «Новое литературное обозрение» публикуем отрывок.

В пересчёте к количеству населения у нас учится примерно столько же иностранцев, что и в США

Ох, сколько раз мне приходилось читать про "самое востребованное в мире американское образование" и "совершенно бесполезное" наше. Дескать, и развалено всё, и все приличные доктора, кандидаты и доценты давно на пенсии. И кому оно вообще нужно-то?

Ну, вам ведь это тоже знакомо, да?

А я вот живу на севере Питера, неподалёку от общежития Технического Университета и всё не могу понять, откуда это на станции метро Академическая столько иностранцев? Каких хочешь - азиатов, чернокожих, индусов, арабов. Туристы? Да нет, это те самые зарубежные студенты, которых у нас вроде как "нету", потому что "кому оно нужно, наше образование".

Теперь давайте в цифрах: