Самая великая удача – только шанс, которым не каждый способен воспользоваться. История жизни красавицы Викторианской эпохи является тому наглядным примером.

Элизабетт Сиддал (1829–1862)

родилась в семье рабочего из Шеффилда и с пятнадцати лет работала в лавке у модистки – перешивала и шила недорогие наряды. Субботним утром 22-летний художник Уолтер Деверелл прогуливался по магазинам со своей матушкой, и пока та выбирала ткани, обратил внимание на молодую швею. Высокая, стройная, рыжая, что по тем временам считалось верхом порочности, даже если цвет волос был натуральный, с белой, без веснушек, кожей и томным взором, она была идеальной героиней для его большого шекспировского полотна "Двенадцатая ночь"5

Деверелл побоялся спугнуть скромную девушку предложением позировать ему. Он отправил к ее родителям свою мать. Достойная дама поручилась за порядочность сына и пообещала, что он не будет писать красавицу обнаженной. Родители, отчаянно нуждавшиеся в деньгах, дали согласие, и Лиззи отправилась в мастерскую к Уолтеру. Пока он писал картину, его друзья-художники осыпали ее комплиментами. После чего появились "Валентин, спасающий Сильвию от Протея" Холмана Ханта5

и знаменитая "Офелия" Милле5

"Смерть Офелии", работа Милле.

Чтобы утонувшая Офелия выглядела правдоподобно, Милле попросил Лиззи, одетую в бархатное платье, позировать ему в ванне с водой. Дело происходило зимой, поэтому воду в ванной подогревали горелками. Однажды часть горелок от сквозняка погасла, Лиззи замерзла и заболела бронхитом. Милле заплатил 50 фунтов за лечение, а доктор выписал ей от кашля лауданум – настойку опиума. Это было универсальное лекарство, которым лечили бессонницу и понос у младенцев, нервы, желудок и легкие у взрослых. Бронхит у Лиззи быстро прошел, а расположение к опиумной настойке, которая успокаивала и уносила в мир грез, осталось.

Благодаря картинам популярных художников Элизабет стала символом новой чувственности и женственности. Прежде рыжие волосы считались "социальным самоубийством", так как в рыжий цвет красились проститутки, а теперь все девушки захотели иметь такие. Чтобы выглядеть как Лиззи, модницы даже пили таблетки с мышьяком и настойку аммиака, чтобы похудеть. Так Элизабет начала диктовать эпохе идеал женской красоты. И ей это понравилось! Она захотела большего и попросила влюбленного в нее художника Данте Габриэля Россетти – самого талантливого и сумасшедшего изо всей компании – научить ее писать красками.

Данте Габриэль Россетти, портрет кисти Джорджа Фредерика Уоттса.

Россетти с радостью давал ей уроки. Они стали жить вместе. Однажды к нему в мастерскую зашел знаменитый коллекционер и арт-критик Джон Рескин, увидел этюды Лиззи, восхитился, купил все сразу за неплохие деньги и назначил девушке стипендию. Ее полотна стали появляться на выставках прерафаэлитов, критики отзывались о них с одобрением. Но вдруг Лиззи отложила краски и принялась писать стихи. Известный поэт Алджернон Чарльз Суинберн увидел в них "блестящее сочетание ума, юмора, точного отражения характеров и драматической поэзии".

И в живописи, и в поэзии Элизабет Сиддал достигла важного рубежа – все восхитились ее способностями, а потом стали требовать от нее мастерства, которое достигается долгим и упорным трудом. И ей стало страшно. Она боялась, что не сможет повторить и развить успех, боялась не оправдать ожиданий, не могла сосредоточиться на работе, утратила к ней интерес. И жаловалась на слабость и недомогание. Россетти приглашал к ней лучших врачей, те искали у нее туберкулез, но диагноз не подтвердился. Доктора решили, что причина всех ее несчастий – неврастения, развившаяся из-за "слишком интенсивной умственной деятельности". Посоветовали не писать картины, не сочинять стихи, принимать для успокоения ума лауданум и сменить климат. Вместе с Россеттти Лиззи поехала на воды. Не помогло.

Она решила, что ее спасут стабильность и безопасность. Где девушке спокойнее всего? В прочных отношениях с мужчиной. Лиззи потребовала, чтобы Россетти любил только ее одну, ведь он спал еще с домоправительницей и время от времени – с подругой художника Ханта. Россетти возразил, что он ей не муж и верности от него требовать она не вправе. Лиззи сказала: "Тогда женись!" Россетти взял да и женился на ней. И после свадьбы прекратил ей изменять: любовь иногда творит чудеса!

Вроде бы все наладилось? Увы, нет. Лиззи забеременела и родила мертвую девочку. Утрата оказалась для нее тяжелым ударом. Она страдала с такой исступленной страстью, словно давно мечтала об истинной причине для горя и отчаяния, говорила, что не хочет жить, не выходила из дома и все время плакала.

"Моя бедная, дорогая Лиззи готова умирать несколько раз в год", – признавался в письме Габриэль Россетти.

В жизни художника вновь появились любовницы и пирушки. Однажды он вернулся домой после ужина с друзьями и увидел на столе в гостиной пустую бутылку от лауданума и свою "бедную дорогую" супругу на полу без сознания. Спасти Элизабет не удалось. Нарочно или случайно она опустошила пузырек – неизвестно.

Россетти в порыве отчаяния положил в гроб Элизабет рукопись своих стихов и поклялся навсегда оставить поэзию. Через несколько лет его скорбь поутихла, и он решил опубликовать стихи, для чего пришлось вскрыть могилу Элизабет Сиддал на Хайгетском кладбище и извлечь из гроба рукопись. Книга стихов вышла в 1870 году.

Бедной Лиззи так и не удалось обратить себе на пользу свою удачу.

Ее любили гениальные и далеко не бедные мужчины, которые охотно вкладывались в ее образование, поощряли ее достижения, а не только покупали ей наряды и безделушки. Но успех оказался ей не по силам. Она разбрасывалась, пыталась одновременно и счастье в любви поймать, и картины писать, и стихи. И оказалась слишком слабой, слишком хрупкой. Даже самый выдающийся талант без целеустремленности, упорства и умения вкалывать – это несколько ярких вспышек и печальный финал. "Подобна молнии" – написал о ее жизни поэт Суинберн.

Галина Панц-Зайцева (с) "Лилит"

источник

http://www.mistermigell.ru/post508959558/

Самая великая удача – только шанс, которым не каждый способен воспользоваться. История жизни красавицы Викторианской эпохи является тому наглядным примером.

Элизабетт Сиддал (1829–1862)

родилась в семье рабочего из Шеффилда и с пятнадцати лет работала в лавке у модистки – перешивала и шила недорогие наряды. Субботним утром 22-летний художник Уолтер Деверелл прогуливался по магазинам со своей матушкой, и пока та выбирала ткани, обратил внимание на молодую швею. Высокая, стройная, рыжая, что по тем временам считалось верхом порочности, даже если цвет волос был натуральный, с белой, без веснушек, кожей и томным взором, она была идеальной героиней для его большого шекспировского полотна «Двенадцатая ночь»⤵️