Всë повторяется как встарь, но ощущается как вновь. Конечен каждый календарь. Бессмертна каждая любовь, и только ей благодаря — любви подобное с руки — слегка волнуются моря. Ночь зажигает маяки на близлежащем рубеже, на чужедальних островах. Пока потешен протеже, дела, естественно, не швах. Слова карману не в упрëк. Пока мы здесь ещё нужны, большое небо приберëг для нас хранитель тишины.

Всё начинается с неё, чтобы продолжиться нигде. Хозяйки вешают бельё. У домового в бороде опять запутался сверчок с консерваторским "до-ре-ми". Фонарный мается зрачок над проходящими людьми, что грезят, в пику большинству, занять одну из синекур. И дворник, выметя листву, пеняет, сев на перекур: о, боги, нравы, времена, которым сбыться суждено.

Но там, где старая стена, мы видим новое окно.



(с) Резная Свирель

Мабон уравновесил тьму и свет. остался без работы птицелов.
и город — он купается в листве, как в море, и синеет от ветров.
смотри, какие краски — мандарин, гранат, янтарь, сплошная хохлома. а жёлуди скорей на алтари, чтоб никого не забрала зима, никто не заблудился в темноте и серый волк в леса не уволок.
дивись — какая красная метель заглядывает в каждый уголок. и — руны на камнях в краю лесном дают домам другие имена.
и явь, уравновешенная сном, мне шепчет:

— ну, чужая, вспоминай,
ну вспоминай, что забывать нельзя. по крайней мере, точно не тебе. поёт дриада, а друид озяб, надеется согреться при ходьбе, восстановить утерянную связь с древесным духом в тысяче дорог. и говорят орешник, дуб и вязь, орлиное перо, олений рог.

— а может, было всё наоборот, в далёких землях не было меня?

— ты слышишь? мальчик. он тебя зовёт. он маленький. ему всего три дня.
над ним дождей причудливая гроздь, тень смерти, незнакома и нова.

и я иду на зов. взлетает дрозд, плывёт лосось и ухает сова.

мабон уравновесил их и нас. мабон уравновесил ночь и день. смотри — на небе винная луна купается в космической воде. сплетая авалон и каер лой, приняв присягу рыцарей стола, сегодня ветер яростный и злой, надумал отразиться в зеркалах:

— ты память у себя не отбери. от нечисти рябина защитит, баранья голова желанный приз. вот ты стоишь, и ягоды в горсти.

— а может, было всё совсем не так, а ночь, сентябрь, город и трамвай. и облака заполнили чердак, а ты талдычишь про "не забывай". лохматый нищий не бежал за мной, крича, что наконец свершится месть.

— ты слышишь? мальчик. плачет за стеной. он маленький. он сильно хочет есть.

и я иду. и ты иди на зов, когда услышишь плач, а надо смех.
смотри в себя, смотри поверх голов. мы отвоюем мальчика у всех.
желания на листьях напиши, жги, как в последний раз, свои костры. тебя услышат ведуны и ши, и город сменит правила игры.
встряхнёт сентябрь, словно он мешок, кленовый маг, шиповник, бересклет.
так не бывает — вечно хорошо. мабон уравновесил быль и бред.
зови весёлых эльфов в закрома, знакомых колдунов, других гостей, чтоб никого не забрала зима, никто не заблудился в темноте.





(с) Резная Свирель

Куда проснулся — там и Дон Кихот, до жути романтичный неумелец. и звон в ушах, и шум кофейных мельниц с утра организует переход не к подвигам, но к малому "сему", имеющему вескую причину. понятно, где ответствовать по чину, неясно — как наладить по уму, которого палата или две. две лучше. последи за номерами, доверившись чутью, кардиограмме, ну в самом крайнем случае — молве.

на что решился — то и превозмог. без разницы — момент, эпоха, веха.
и вот уже воспитываешь эхо, сажаешь кустик, строишь теремок, не говоря о прочем остальном, пытаясь игнорировать сигналы: то окончанья канули в каналы, то в астрах обнаружен астроном. из форточки доносится "фьюить". волнует копошение за шторой. и вроде ты в очередной который пообещал себе не выходить на улицу (вестимо, не Мадрид) ни в той связи, ни в этой ипостаси. однако утро снова нежно красит, а кофе устрашает. но бодрит.




(с) Резная Свирель

Успокойся и выдохни. Молодец. Выпей чаю. Захочешь — налей вина. Ночь поёт колыбельную для сердец. Не завидует громкости тишина. И поэтому, милая, не ори, не выдумывай повод для красных дат. Это просто за окнами фонари, а не чьи-то глаза на тебя глядят. Ты, естественно, делатель добрых дел, покровитель чудовищ и чудаков. Твой хранитель от ужаса поседел, снял помятые крылья и был таков. Не завидует ласточке суперджет, на весёлом крыле серебрится пыль. И найдутся слова, и придет сюжет, и напишется сказка, легенда, быль.

Успокойся и выдохни. Взгляд остёр, спасены батальоны и корабли. Вот зачем погасила в лесу костер? Не изба. Его месяцы развели. Отлучились, вернулись, кругом зола. Каждый стал недоволен, печален, хвор. Конь прекрасно скакал по своим делам. Ты какой-то неправильный светофор. А хранителю негде хранить копьё, дорогие доспехи, парадный нимб. Он уехал в Ирландию, много пьет. Успокойся и выдохни. Выпей с ним.

Под ногой закачается пьедестал, и родится трава, и весенний сок. Этот мир от героев уже устал. Дай ему отдохнуть от тебя часок. От великой заботы, большой любви. Обязательно ж будешь кому-то плох. Успокойся и выдохни. И живи. И смотри, как в тебе происходит бог. И найдется сюжет, и придут слова, и останется прошлое позади. Только шапку ты всё-таки надевай, чтоб космической бабушке угодить.








(с) Н. Захарцева

Сто тысяч лет мы не были в кино, чтоб тёмный зал и плюшевые кресла, ворчливый шёпот слева "не канон", "её ж убили, почему воскресла?"
сто тысяч лет не выходили в мир реальный из придуманной картинки.
с машинами, атлантами, людьми.
с субтитрами реклам.
одним ботинком.
и кто-то в лужу обронил блокнот, а кто-то потерял уже и веру.
осенний свет приходит под окно показывать прекрасную премьеру: рябину, жёлудь, толстых голубей, наушники и мокрые кроссовки.
здесь, в городе, сюжеты о тебе, ты в главной роли (думаешь — в массовке).

стекают горлом водосточных труб все небеса, свинцовые как гири. и ты пока настолько мал и глуп, чтоб оценить масштаб драматургии, чтоб оценить, как полон твой стакан, и реквизит, что древний, словно ящер.
сентябрьский ветер — трикстер, шут, аркан — нашёптывает: ты не настоящий.

вот где-то за бамбуковым столом или в стране жирафа и гепарда сидит пират, глотает тёмный ром, и у пиратской обуви нет пары. японец ловит скользкого угря, в суп добавляет водоросли нори.

на всей земле премьера сентября, кино про листья, и оно цветное. его посмотрим, зиму переждём, прибавим громче звук — весну разбудим.
стоит довлатов, плачет под дождём, лениво дождь стучит на "ундервуде".

а где-то, в глотку всем нам якоря, с солёным матерком и стуком дробным, пират штурмует дальние моря. в одном ботинке очень неудобно.
уснул, придумав сны, библиофил.
нечёткий кадр, туман сбивает резкость. представь — о нас однажды сняли фильм. хотели, чтобы фильм был интересным.





(с) Н. Захарцева