ты вышла замуж за поэта,
какая дурь,
и поменяла лёгкость лета
на серость бурь.
а он всё пишет на салфетках,
его же мать,
что даже в трезвости отпетой
не разобрать.
и из него случиться мог бы
хороший док,
но он сонетов с идиомой
беспечный Бог.
он бредит морем, парусами,
но сам на дне,
бедняга, с влажными глазами
и всд.
беги скорей пока не поздно,
бросай его,
в его карманах видно звёзды,
а не бабло.
с тобою долго быть, дуреха,
он не готов.
без одного живет он плохо —
своих стихов.


© Ксения Аксютта

март — он первый из трёх в жеребьёвке, кто будит души
и звенящей капелью, и солнцем в окне трамвайном.
точка сборки надежды. начало. дыши и слушай, —
среди старого зимнего хлама весь мир в тебе оживает.

март, — пальто надеваешь и снова бежишь по лужам,
а в кармане билет прошлогодний, давно забытый,
и тебе хорошо оттого, что теперь не нужен
ни единый билет, — все дороги весной для тебя открыты.

март — букеты мимозы, сигнал светофора — жёлтый,
этот месяц забывчив, но бодр и слегка рассеян,
врямя прятать шарфы, пусть и вечер совсем не тёплый,
март — стихи на салфетках к утру опустевших кофеен.

март — коты, что по крышам бегут, догоняя солнце,
и поют о любви поздней ночью для всей парадной,
эскимо на бегу, а навстречу беспечно смеется
твой сосед, что боялся зимой повстречаться взглядом.

март — всегда акварель, где воды талой больше, чем красок,
а в открытые окна вливается небо ночью,
март прозрачный и хрупкий, прохладный, дождливый и разный,
нарисуй март любым, — и он сбудется, как захочешь.


© Ксения Аксютта

я присяду на порог
бурой краской крашеный, —
мимо проходи милок
ничего не спрашивай.

счастье, веришь, были дни
мерила пригоршнями
только вот прошли они,
да и не воротишь их.

за весной пришла зима,
и пустила по ветру
всё, чего я так ждала,
всё, что было дорого.

так что проходи милок, —
ветер здесь безжалостный:
горе — мелкий уголек,
через миг пожарище.


© Ксения Аксютта

так живём, тоскуя о былом,
дети божьи, свято в чудо верим,
Рождество приходит в каждый дом,
отворяет души, словно двери.

каруселью закружит январьский снег...
треск свечей в огромном старом храме,
столько лет молилась обо мне
вьюга за окошком в белой раме.

вот и снова ночь и Рождество,
даже снег затих и лёг под ноги.
ночь, в которой веру с волшебством
Бог соединил в своих ладонях.

Рождество, что благостный мотив,
в полночь льётся с ноты самой чистой,
и звездой, надежду воскресив,
в небе синем ночью заискрится.


© Ксения Аксютта

где-то там, у кромки февраля,
среди дней безликих, суетливых
ты пообещаешь мне себя.
ты пообещаешь нас счастливых.
и в груди проснётся старый лес,
что мне сердце обвивал ветвями,
птичьим гомоном взовьётся до небес,
травы лягут под ноги коврами.
где-то там, у кромки февраля,
среди жара встреч и льда прощаний
ты пообещаешь мне себя.
и не сдержишь это обещание.


© Ксения Аксютта

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
С.Есенин


Бог сказал "пристегнись", улыбнулся Дьявол.
город лег к реке и развел мосты.
я на этой палубе пил и падал.
а в моих глазах отражалась Ты...

разорвал рукав и разбил колени,
но от качки было не убежать...
и смотрел печально Сергей Есенин,
как любовь людей может убивать.


© Ксения Аксютта

скоро выпадет снег. скоро станет немного светлей. здесь, на севере, осень похожа на взмах дирижёра — длится пару мгновений, за ними попробуй успей, — утром листья, а ночью бело и на стёклах узоры. скоро выпадет снег... скоро будет казаться, что жизнь будто с новой страницы начать ты играючи волен, строишь лестницы, двери, пролеты, камин, этажи... только самый твой главный этаж все равно не достроен. скоро выпадет снег. и накроет былое как труп, белой простынью, просто и тихо, под вьюг песнопения. ты к метро по следам незнакомых людей поутру, словно странник в пустыне, бредешь без надежд на спасение... дети лепят снежки и кидают в прохожих шутя, кто-то громко ругается матом, а кто-то смеется. скоро выпадет снег, а пока не на месте душа. но ты в тысячный раз говоришь: ничего, обойдется...


© Ксения Аксютта

воздуха бы под рёбра — листом кленовым
чувствовать ветра порывы в звенящей сини.
сбиться с дороги, ведущей сквозь годы к дому,
и позабыть себя полностью, даже имя.
кожей впитать аромат твой кленовый и свежий.
взгляд напоить медной охрой, обветренной ржавостью.
слушать восторг там, где сердце живёт под одеждой,
в листьях валяться, не чувствуя вечной усталости.
я так скучала на серых своих перекрёстках,
ты разливай свой рябиновый сок прямо в вены.
в жизни чужой я всего эпизод, отголосок,
и мы поплачем об этом сегодня с Шопеном.
воздуха бы под рёбра... листом кленовым
тихо упасть на землю к ногам озябшим.
и улыбнуться тому, что звалось «безысходным»,
и, закрывая глаза, стать далёкой, неважной.


© Ксения Аксютта

я та, к которой не приходит
давно уж серенький волчок...
жду много лет, аж зубы сводит, —
он затаился и молчок.
приходят разные олени
и нервно курят у ворот.
уж Бунин сжёг свои "Аллеи"
и полинял Чеширский Кот...
и друг сказал мне по-соседски:
"не жди, чтоб дурочкой не слыть, —
волчки всегда приходят в детстве,
потом лишь — редкие козлы... "


© Ксения Аксютта

дождь начался, ступая еле слышно,
и вот уже стучал неистово по крышам,
по площадям, по куполам зонтов.
смеясь, бежала девочка по лужам,
сутулясь, кашлял дворник неуклюжий,
объятый плотной ливня пеленой.
она, в промокшем платье шла домой,
в руке листок исписанный сжимая,
сошедшая с вечернего трамвая.
там, на бумаге, среди прочих слов,
среди всех запятых и многоточий,
среди знакомых сердцу нежных фраз,
была одна - она прочла ее не раз...
а дождь всё шёл - сильнее и сильней,
смывая буквы, знаки препинания,
теперь уже не важные признания
с её души. стирая след чернил...
и девочка, бегущая по лужам,
и дворник, что ворчал и был простужен -
смешалось всё… а дождик лил и лил…


© Ксения Аксютта

тебе подарили твой лёгкий задумчивый взгляд,
под сенью ажурной листвы, трепетавшей чуть слышно.
а в смехе твоём колокольчики эльфов звенят,
и мир замирает и сердце становится тише…

они одарили тебя сладким облаком чар,
открыли одной из людей свою древнюю тайну,
несёшь изумрудный и сказочный лунный их дар,
ты ликом светла и чиста и немного печальна.

эльфийская сказка, когда-то забытая мной,
а губы улыбку скрывают, а взоры — надежду.
здесь озеро в сумерках дарит прохладный покой,
той страннице с поступью лёгкой, в рассветных одеждах…




© Ксения Аксютта

если рядом ты — значит всё по плечу двоим:
дураки — мимо дома, дороги ведут домой,
где вино, свежий хлеб и ночами горит камин,
"дом - где ты" — это правило верное и простое.
а пока всё сильней заметает метель окно,
и под новый год все часы начинают спешить,
я хочу пожелать тебе только лишь одного —
просто не бойся жить.


© Ксения Аксютта

в смуте и в истине, в счастье и боли
стань моей пристанью, будь моим морем.
волнами быстрыми душу отмой мне,
белыми птицами боль успокой.
стань моей пристанью, будь моим морем,
голосом чистым песню напой мне,
благослови меня синью и солью,
ясными мыслями, светлой мечтою.
даже, когда буря бьется неистово —
не оставляй меня в шуме прибоя,
дай мне пройти берегами скалистыми,
стань моей пристанью, будь моим морем...


© Ксения Аксютта

нарисуй меня цветом неба,
поздней ночью, пропахшей ливнем,
одуванчиками из снега,
васильковостью лета синей.
перламутром ракушки хрупкой
и порывистыми стихами...
нарисуй меня ранним утром,
разноцветными облаками.
тихой музыкой бестелесной
и бесплотным касанием взгляда...
нарисуй меня вдохом тесным.
тонким золотом звездопада.
разреши волшебству случиться -
нарисуй, вдохновению вторя,
безграничной свободой птицы,
и бескрайним простором моря.


© Ксения Аксютта

чем искренней чувство, тем меньше мне хочется слов,
зачем усложнять, если можно доступней и проще:
теперь между нами не вечность, а десять шагов -
я сделала шесть. и ни шагу не сделаю больше...


© Ксения Аксютта