Рамакришна, по его выражению, обрел три чудесных плода познания: «Сострадание,  Благочестие и Самоотречение».

В то же время он отдавал себе отчет на основании общения с выдающимися людьми Бенгалии в недостаточности их мудрости, в огромной пустоте, томящей алчущую душу Индии — Индии, которая ждет его.

Он никогда не уставал при малейшей возможности учиться у религиозных или ученых людей, богатых и бедных, странствующих пилигримов и столпов науки и общества. Чувство самолюбия было чуждо ему, — наоборот, он был склонен думать, что все эти «искатели истины» обладают познаниями, которых он лишен, и он жадно подбирал крохи, упавшие с их стола. Поэтому он обращался к ним, где бы они ни находились, не заботясь о том, как он будет принят.

Но его никогда не оставлял свойственный ему дух критики; его удивительная, заостренная наблюдательность, его наивное лукавство, вспыхивающее под полуопущенными веками, в экстатически расширенных зрачках, находили себе богатую пищу во время его посещений знаменитых представителей современной ему религиозной мысли.

Ромен Роллан

Жизнь Рамакришны

Насколько материнский глаз Рамакришны, как и глаз самой Матери, умел со снисходительностью проникнуть, понять и направить смятенные сердца самых потерянных из его детей, показывает достойная францисканской легенды история его отношений с актером Гириш Чандра Гхошем.

Великий актер и драматург был пьяницей и гулякой, восставшим против Бога, несмотря на то что из-под его гениального пера временами выходили прекрасные религиозные произведения. Но в его глазах это была лишь игра.

Он не видел того, что с первого взгляда постиг Рамакришна, — что он сам был игрою Бога.

Он услышал о Парамахамсе. Ему хотелось посмотреть на него, как на какого-нибудь диковинного зверя на ярмарке. Он был пьян: при первой встрече он оскорбил его. Рамакришна спокойно и насмешливо сказал ему:

— По крайней мере пейте во славу Бога! Может быть, он тоже пьет…

Пьяница, разинув рот, воскликнул:

— Откуда вы это знаете?

— Если бы он не пил, как бы он мог создать этот сумбурный мир?

Гириш был потрясен. Когда он ушел, Рамакришна тихо сказал своим изумленным ученикам:

— Он очень благочестив к Господу.

По просьбе Гириша он пошел посмотреть на его игру в театре в Калькутте. Гириш был тщеславен и добивался похвалы. Рамакришна сказал ему.

— Мой сын, ваша болезнь — горбатая душа.

Взбешенный Гириш осыпал его бранью. Рамакришна благословил его и ушел. На следующий день Гириш стал умолять о прощении. Он привязался к Рамакришне, но никак не мог отказаться от пьянства. Рамакришна никогда этого и не требовал. Именно поэтому Гириш сам отказался от вина. Рамакришна внушил ему чувство свободы.

Но этого было недостаточно. Рамакришна говорил ему, что не делать зла — слишком отрицательная добродетель. Нужно приблизиться к Богу. А Гириш на это не способен. Никогда он не мог подчиниться никакой дисциплине. В отчаянии он сказал, что предпочитает самоубийство размышлениям и молитве…

— Я не прошу у вас многого, — сказал Рамакришна. — Одну молитву перед едой. Одну молитву перед сном. Неужели вы и этого не можете?

— Нет. Я ненавижу рутину. Я не могу молиться, погружаться в раздумье. Я не могу думать о Боге даже минуту!

— Хорошо, — сказал Рамакришна. — Если вы хотите видеть Господа и если вы, однако, не желаете сделать ни одного шага к нему, то не хотите ли вы доверить это мне? Я буду молиться за вас. Продолжайте вашу жизнь!.. Но внимание! Обещайте мне жить впредь совершенно во власти божьей…

Гириш согласился, не предусмотрев всех последствий. Это означало жить без единого личного желания, во власти внутренних сил, подобно листу, колеблемому ветром, или же котенку, которого мать с таким же успехом может отнести на ложе короля, как и в ящик с нечистотами. Он должен был принять все и ни о чем не спрашивать. Это было нелегко. Гириш старался честно держать свое слово. Но однажды он сказал:

— Да, я хочу сделать это.

— Что вы сказали! — воскликнул строго Рамакришна. — У вас больше нет воли, чтобы сделать или не сделать. Вспомните, вы все доверили мне. Вы поступаете согласно тому, что хочет в вас Господь. Я молюсь за вас; но мои молитвы ни к чему не приведут, если вы не откажетесь от всякой инициативы.

Гириш покорился.

И результатом этой дисциплины было то, что через некоторое время он осуществил отречение от своего «я» и был принят Богом.

Он не отказался, однако, от своей профессии драматурга и актера, и Рамакришна и не желал этого. Но он ее очистил. Он был первым, кто ввел женщин на бенгальскую сцену. И теперь он спасал от нищеты многих несчастных девушек и поднимал их; впоследствии он направлял их в монастырь Рамакришны. Он стал одним из наиболее верующих последователей учителя и самым замечательным его учеником в миру. Несмотря на его откровенность и едкий юмор, он пользовался уважением и почетом среди учеников, живших в обители, и после того, как их Учитель умер.

Умирая, он сказал:

— Безумное стремление к материальному — устрашающая завеса. Убери ее с моих глаз, Рамакришна!!

Ромен Роллан

Жизнь Рамакришны

Чтобы встретиться со своим супругом, Шарада Деви часто должна была проходить пешком равнину между Камарпукуром и Дакшинешваром, наводненную в то время многочисленными разбойниками, поклонявшимися Кали…

Однажды она возвращалась в Дакшинешвар вместе с другими. Она очень устала. Когда ночь спустилась на землю, она не могла больше следовать за маленьким караваном, и ее оставили одну позади. Вскоре она потеряла своих спутников из виду и осталась одна темной ночью у входа в опасную равнину. В эту минуту она заметила смуглого человека, большого и сильного, который приближался к ней с дубиной на плече; кто-то шел следом за ним. Она увидела, что не может спрятаться, и осталась неподвижной. Человек подошел и сказал грубым голосом:

— Что ты тут делаешь в такой поздний час? Она ответила:

— Отец, мои спутники покинули меня, и я заблудилась. Будьте так добры, отведите меня к ним. Ваш зять живет в храме Кали, в Дакшинешваре. Я иду к нему. Если вы меня проводите до этих мест, он встретит вас с большим почетом.

В это время приблизилась и та, что шла следом. Шарада Деви узнала с облегчением, что это была жена говорившего с ней человека. Она взяла ее за руку и сказала:

— Мать, я ваша дочь Шарада, я потерялась здесь одна. Мои спутники оставили меня. К счастью, вы пришли — вы и отец. Иначе я не знаю, что бы со мной стало.

Это наивное обращение, эта абсолютная вера, эти милые слова тронули сердце мужчины и женщины. Они принадлежали к низшей касте, но они забыли обо всем и отнеслись к Шараде как к дочери. Она устала. Они уложили ее в одной лачуге ближайшей деревни. Женщина разостлала свои собственные одежды, чтобы сделать ей постель. Муж принес ей вареного риса, который он взял в лачуге. Они охраняли ее, как родные, всю ночь и назавтра проводили в Таракешвар, где предложили ей отдохнуть.

Жена сказала мужу:

— Дочке моей вчера нечего было есть. Пойди на базар за овощами и рыбой. Нужно ее хорошенько накормить сегодня.

В то время, когда мужа не было, явились спутники Шарады. Они искали ее. Она познакомила их со своими родными-багди и сказала:

— Я не знаю, что сталось бы со мной, если бы они не пришли и не приютили меня.

— Когда  мы  расставались, — рассказывала она, — эта единственная ночь сделала нас столь дорогими друг другу, что я плакала от горя, прощаясь с ними. Я взяла с них обещание прийти ко мне в Дакшинешвар. Они немного проводили нас. Женщина нарвала зеленого гороха на краю дороги и, привязав его к поле моего сари, сказала:

— Мать Шарада, сегодня, вкушая вареный рис, отведайте и этого.

Они несколько раз приходили в Дакшинешвар и приносили разные подарки. «Он (Рамакришна) вел себя с ними как зять и относился к ним с большой любовью и уважением. Хотя названый отец мой дакоит был таким добрым и простым, я подозреваю, что он неоднократно принимал участие в разбоях».

Ромен Роллан

Жизнь Рамакришны

Согласно Сарадананде, в ведическую эпоху многие великие учители поддерживали принцип сочетания земных удовольствий с духовными исканиями. Они отдавали себе отчет в том, что обыкновенному человеку не под силу подавить в себе чувственные желания. А потому советовали помнить о том, что Бог постоянно и во все времена присутствует в наших действиях — как самых низких и грубых, так и благороднейших.

В Бхагавадгите сказано: «Бог вездесущ и неизменно совершенен, что ему до человеческих грехов и человеческого благочестия?»

Не бывает времени, когда мысль о Боге была бы неуместна. Даже наихудший из поступков может искупить его совершение с мыслью о Боге. Не верить в это — значит принимать ханжество «воскресной религии», допускающей появление перед Богом только в нарядных одеждах респектабельности — но никогда не в грязных отрепьях повседневных вожделений.

Буддизм, говорит Сарадананда, был попыткой реформации. Буддистские реформаторы учили массы обыкновеннейших людей образу жизни, доступному лишь странствующему монаху с его строжайшим воздержанием. Естественно, что люди земных помыслов такой образ жизни вести не могли и втайне обращались к тантрическим обрядам.

Нужно сделать над собой усилие, чтобы во всем этом разобраться, — наши западные мозги слишком приучены к пуританству. Соединение идеи секса с идеей религии шокирует нас сильнее, чем мы в том отдаем себе отчет. Хотя что именно нас, собственно, шокирует? У вас есть жена, которую вы любите и с которой имеете половые сношения. Никто не будет спорить, что эти отношения мотивированы не только любовью, но и сексуальным влечением тоже. Это никого не шокирует, хотя человек, не привыкший к нашему образу мысли, вполне может доказать, что желание принижает любовь и потому любовь не должна ассоциироваться с сексом. Вы эту точку зрения не принимаете. В таком случае почему вас должно шокировать предположение, что любовь и желание могут ассоциироваться с религиозными чувствами, что можно рассматривать собственную жену как воплощение Божественной Матери во всех ситуациях, даже когда вы спите вместе? Верно, если удастся полностью отождествить жену с Божественной Матерью, то скоро обнаружится, что половое влечение к ней угасает. Но многим ли это удалось?

Такова идея сексуальных обрядов тантры, которые заслуживают, по крайней мере, попытки честного понимания. Рамакришна, жизнь и учение которого строились на строжайшей чистоте, был вначале склонен напрочь отвергать эти обряды. Позднее, когда он познакомился с некоторыми из почитателей тайных тантрических культов, он изменил свою точку зрения. По-прежнему считая тантрическую практику опасной и не подходящей для большинства, он ценил искренность отдельных тантриков и видел, что они действительно продвигаются по пути духовного развития. Вот почему, когда его последователи осуждали тантрические культы, Рамакришна с укором спрашивал:

— К чему давать волю ненависти? Я говорю вам, что это тоже один из путей — хотя и не самый привлекательный. Несколько дверей ведут в дом, есть главный вход, есть черный ход, которым пользуются мусорщики, когда приходят убирать грязь. Это тоже дверь. Не важно, какой дверью воспользовался человек, чтобы войти в дом, важно, что вошел.

Кристофер Ишервуд

Рамакришна и его ученики

Примерно в это время Гададхар (Рамакришна) испытал второе духовное переживание. У деревни Анур, милях в двух от Камарпукура, было место, считавшееся владением богини Вишалакши, дословно: Большеглазой. Владение это расположилось в открытом поле, не окруженное никакими стенами — какая в них нужда. Богиня, как полагали, в особенности благоволила беднякам и бродягам. Ее любимцами были и пастушата из близлежащих деревень. Паломники побогаче оставляли в святом месте медные монетки и сласти, а пастушата таскали их, чем забавляли богиню. Нашелся, однако, богач, который выстроил в святом месте храм Вишалакши. Сласти и деньги оказались под замком, и детвора их больше не могла таскать. Богиня подала знак неудовольствия тем, что заставила стену храма сильно растрескаться. После этого случая, как только кому-то приходило в голову отстроить храм, Вишалакши являлась к нему во сне и строго предупреждала, что этого делать не нужно.

Однажды женщины из Камарпукура отправились через поля к святому месту с подношениями для богини. Гададхар, или Гадай, как его звали в деревне, увязался с ними. Поначалу женщины не хотели его брать, понимая, что для ребенка путь не близкий, но с другой стороны, он был так занятен, знал столько историй и пел таким приятным голоском, хоть и был еще мал. Одна из женщин потом будет говорить о его голосе: «Прямо в душу он мне запал!»

Итак, женщины отправились в путь со смехом, с песнями, и прелестный веселый малыш распевал вместе с ними. Внезапно Гадай смолк, будто онемел. Его тело напряженно застыло и только по щекам катились слезы. Женщины перепугались, они решили, что у ребенка солнечный удар. Побежали к ближнему пруду за водой, стали брызгать, но ничего не помогало.

Среди женщин была старая Прасанна, вдовая сестра Дхармадаса Лахи, отличавшаяся замечательной проницательностью. Она одна из первых заговорила об особом предназначении мальчика, а спустя несколько лет сказала ему:

— Что бы ты ни говорил, ты не просто человек.

Гадай на эти ее разговоры отвечал лишь нежной улыбкой и старался сменить тему.

А тут Прасанна предположила, что в мальчика вселилась сама богиня Вишалакши. Она стала взывать к ребенку, будто действительно обращалась к богине; ее поддержали остальные женщины:

— Матушка Вишалакши, — молили женщины, — спаси и оборони нас, прояви милосердие!

Через минуту-другую Гадай пришел в себя. Как и в прошлый раз, он себя отлично чувствовал и всех уверял, что ничуть не устал. Повеселевшие женщины продолжили путь к святому месту.

Кристофер Ишервуд

Рамакришна и его ученики

-----

Фотографии 2003 года. Храм вокруг этого святого места давно построен, но остался обычай кормить конфетами детей рядом с храмом.

#Богиня #Гададхар #Вишалакши #самадхи #Рамакришна #Камарпукур #транс #сверхсознание #йони #питха