Сидим однажды на кухне: друг, его жена и я. Мы все знакомы давно, у нас очень много воспоминаний. И вечер такой милый-милый, пушистый снег за окном. Заговорили об их сыне Паше, припомнили, как он родился — как мы все радовались, какой он был смешной и ушастенький… Таня, жена друга, нарезает всем торт. Внезапно она поворачивается, держа нож в руке, меняется в лице:

— А ты помнишь, — говорит мужу. — Как уехал на свои дурацкие спортивные сборы, когда я была на девятом месяце?

Муж чуть морщится:

— Тань, ну это тут причем сейчас? Я же приехал к рождению Пашки.

— Нет, но я была на девятом месяце! — размахивает Таня ножом. — А тебя понесло на сборы! Ты ведь мог и не ездить, ты вообще уже был мастер спорта!

— Тань, ну хорош. Что за фигня? Я вообще забыл об этом.

— А я не забыла!

Самое забавное: их сыну в тот момент уже было 25 лет, женат, давно жил отдельно. То есть Таня припомнила событие четвертьвековой давности. Это казалось очень смешным, дурацким, нелепым. Но — с точки зрения нас, мужчин, которые не обращают внимания на «пустяки». То, что для нас фигня — для женщины дико важно и порой болезненно.

На самом деле, я лишний раз убедился в тот вечер: женщины никогда не забывают старых обид. А женскую логику никто не отменял, женщина может припомнить эту обиду в самый неожиданный момент. И обидеться еще раз, пусть миновало четверть века. Настолько в ней это всё живо.

С одним приятелем был вовсе удивительный случай. Хотя нет, об этом в конце, на десерт.

Любая женщина — это хранилище старых обид. (Хорошо, почти любая.) И с возрастом обид все больше, больше, больше. Но ни одну женщина не выбрасывает, она бы, может, и рада избавиться от хлама, но не получается. Никакие коучеры-психологи ей не помогут. И в этот подвал своей души женщина может свалиться в любой момент, схватить с полки вон ту обидку, давнюю, пыльную. Потереть и вытащить на свет.

Нет, речь не о мстительности. Женщина просто не забывает ситуации, которые причинили ей боль, или даже не боль — а были неприятны. Мы забываем — они никогда.

Однажды мы болтали с моей давней подружкой. У нас с Аней случился роман, когда обоим было по 17 лет. Миновала целая жизнь. Аня была замужем два раза, я тоже был два раза женат. Мы с ней просто друзья, старые друзья. И вдруг Аня говорит с усмешкой: «А помнишь, как ты не пошел меня тогда провожать утром? Тебе очень хотелось спать…». Я сказал, что не помню совсем. Аня быстро обрисовала всю ситуацию: мы ночевали на даче у друзей, утром ей надо было на электричку. Аня пыталась меня будить — я что-то вяло отвечал. Она собралась и ушла одна. Да, я вспомнил этот сюжет. В общем, фигня и пустяк. Накануне я обещал Аню проводить, но не проводил. Проблемы никакой: до станции пешком 15 минут, и это ясное утро, а не темная ночь. Но Ане было чуть досадно: ей надо на учебу, а я нагло дрыхну! Хотя обещал… И эту обиду она пронесла через всю жизнь. Вот как вышла тогда свежим утром к станции, завернула обиду в бумажку, положила в сумку, так и несет больше тридцати лет.

Женщина может забыть сюжет недавнего фильма, она может забыть, как зовут классного руководителя сына, она может даже забыть купить в магазине что-то важное. Но обиду она не забудет.

Да, женщина умеет прощать. Женщина — она вообще гибкая, она приспосабливается к обстоятельствам и старается выбрать то решение, которое сейчас для нее разумней и проще. Женщина — она не упертая, в отличие от мужчины. Она может простить мужчине даже измену, хотя это самое ужасное преступление с женской точки зрения. Но она никогда ничего не забывает. Она всё сносит в свой тайный подвал. И если особенно припрет — она вытащит оттуда столько, что мало не покажется.

Любой мужчина знает, как жена в гневе иногда припоминает такое, что он удивляется про себя: «Она же никогда про этот случай не говорила. Значит, помнит!»

Да, помнит всё. Как ей не дали купить милое колечко пять лет назад; как ее маму не пригласили в гости — десять лет назад; как ее назвали «толстой» — пятнадцать лет назад.

А теперь обещанный забавный случай с приятелем. Он явился устраиваться на работу, он хороший айтишник. И увидел, что начальницей в этой фирме девушка Ира. То есть она была совсем уже не девушка, а важная дама. Но за двадцать лет до того этот приятель ее соблазнил, юную. Поматросил и бросил. На самом деле, их отношения продолжались месяца два. Чепуха! Пустяк. Ну какая-то девчонка. И для нее это было лишь мелкое приключение. И вот он узнал ту девчонку в этой даме с брильянтовыми серьгами и темно-синем костюме. Чуть струхнул. Но Ирина Васильевна провела собеседование, была очень любезна, сказала: «Пишите заявление». Приятель обрадовался: не узнала! Он действительно изменился: располнел и обрюзг.

Работает себе, Ирина Васильевна иногда просит заглянуть к ней, помочь с компьютером. Говорит, что им очень довольна, выписывает хорошие премии. Прошел год. Ирина Васильевна снова вызывает приятеля: у нее завис компьютер. Тот усаживается, стучит по клавишам… Ирина Васильевна на диванчике, напротив, листает журнал. И так, сквозь журнал, вдруг говорит: «Дим, ты думаешь я тебя не узнала? И всё забыла?»

Тут уже завис приятель. Даже перестал дышать. Ира опускает журнал, улыбается: «Давай, чини! Компьютер — это гораздо проще, чем женщина».








© Алексей Беляков

«Она просто невыносима! друг сморщился. Ужасная женщина. Вспоминать не хочется!»
Он недавно развелся с женой. И хотя уверял, что вспоминать не хочется, остановиться не мог. Рассказывал, как она спорила по любому поводу, как с ней даже в магазин нельзя было выйти обязательно устраивала скандал; как она не могла сделать вовремя обед, когда он уже помирал с голоду; как она тратила деньги на ерунду, хотя сама зарабатывала копейки; как она растолстела, и это его бесило: женщина должна быть стройной!
Он произносил даже такие слова, что я попросил друга быть немного сдержанней.
«Легко тебе поучать, джентльмен хренов! воскликнул друг. Ты бы пожил с ней хотя бы неделю. А я прожил семь лет. Хорошо, что детей не завели. Несчастные были бы дети».
Ну ладно, сказал я, успокойся.
Но друг не успокаивался: «А знаешь, как она меня доставала звонками Поеду к друзьям трезвонит каждые пять минут. „Ты скоро домой“. Блин, прямо стыдно было».
Да, согласился я, ужасно. Но зато теперь ты свободен.
Этот разговор я вспомнил спустя года три. Когда приехал в гости к другому приятелю. Он сказал: «А давай в парк Погуляем с коляской».
Его дочке было полгода, и он любил с ней гулять. Конечно, ответил я.
Мы бродили, дочка спала, а приятель негромко рассказывал мне, как он счастлив. Вообще сейчас почти не услышишь таких простых и хороших слов, так что я слушал внимательно. Тем более, что была и одна интрига, которая меня занимала.
Он рассказывал о жене. Они вместе больше двух лет. Познакомились на большой тусовке, куда этот приятель идти не хотел.
«А теперь с ужасом думаю, он усмехнулся. Ведь если бы не пошел, то не встретил бы Ленку».
Ленка была идеальной женщиной, если верить приятелю. Она превосходно готовила, она устроила такой быт, что приятель радовался любой чашечке; при этом тратила деньги очень разумно, приятель сделал для нее дубликат банковской карты и даже не смотрел на приходящие счета.
Они почти не расставались. «Знаешь, сказал он. Если я вдруг где-то без нее, то уже спустя час начинаю скучать. Быстро раскланиваюсь и еду домой. Мы поссорились всего один раз из-за дочкиного имени. Она хотела назвать Тоней, а я Ритой. Ну и назвали мы Тоней, как ты знаешь. Да, я поругался немного, а сам подумал: и зачем Хорошее имя. Ленка права».
А потом добавил: «И фигура у нее классная. Хоть Ленка постоянно бубнит, что ей надо худеть».
То есть ты прямо влюблен, хотя вы уже вместе долго уточнил я.
«Конечно! И с каждым днем люблю ее все больше».
Такие разные жены двух моих приятелей. Но интрига в том, что это одна и та же женщина. Лена была женой одного, который ее возненавидел; она стала женой другого, который ее боготворит.
Теперь я бьюсь над этой загадкой: как такое возможно






© Алексей Беляков

«По ночам я пью кровь юных блондинок, вот и весь секрет». Так я отвечаю на вопрос, почему я всегда такой бодрый и веселый. Еще часто спрашивают — конечно, женщины — какие бьюти-процедуры я тайно делаю? Опять же, отвечаю, мой неизменный рецепт: кровь юных блондинок. Однако о юных блондинках позже.

Мне почти 52 года. И на самом деле, я выгляжу на свои 52. Я не дама и не Филипп Киркоров, мне пытаться «сбросить» возраст ни к чему. И я не прячусь от пугающей мысли: всего через восемь лет — пенсия и та самая пора, которую принято называть старостью. Ужас-ужас. Но на самом деле не ужас. Потому что я вывел несколько очень простых правил, согласно которым живу. И двигаюсь навстречу своей последней осени.

Да, бывает по утрам: встаю и с неприязнью вспоминаю свой возраст, сколько не сделал, сколько времени потерял зря и зачем же я был такой дурак! Черт возьми, думаю, я же только что сидел на лекции в институте, худой и романтичный, сидел и грезил, что к годам к тридцати я уже буду… Но хватит глупостей! Я быстро собираюсь и иду в парк — бегать. Там неприятные мысли быстро исчезают. А бегаю я практически каждое утро, в любое время года. И это мое первое правило — бежать несмотря ни на что. Когда лениво, когда зимою с утра темно, когда полежать бы еще — нет, бежать. Это не просто физкультура, это восстановление психологического баланса. Мало кто из нас, немолодых, просыпается с ощущением счастья. Но бег, кислород и снующие по деревьям белочки стабилизируют дух.

Второе правило — не беситься из-за ерунды. Мы — народ-неврастеник. У нас даже рядом сидящий пассажир может вызвать приступ ненависти. Вокруг нас вообще собрались люди, которые хотят нам досадить всеми способами, так нам кажется. От гибельного раздражения и лишних досад надо избавляться. Однажды я зашел в отделение банка, жду своей очереди. И уже направляюсь к девушке-операционистке, как передо мной бросается тетка в лиловом пальто. Безобразие, конечно. Девушка ей говорит: «А вот гражданин перед вами…» Тетка дергается и заявляет, что она тут давно стояла. Как поступил бы на моем месте каждый? Сказал бы тетке, что она не права. Тетка ответила бы «сам дурак». Дальше — ругань, скандал, истерика, ну как мы любим. Я улыбнулся и сказал: «Конечно, мадам, проходите!» Лиловая тетка даже оторопела: как? Сдался без боя?

Да, мадам. Я давно не воюю. Я просто живу. «Война — дело молодых», как пел незабвенный Цой.

Поэтому из второго правила вытекает третье — не участвовать в дискуссиях, если они не носят сугубо научный характер. Особенно в социальных сетях. У меня давно сложились представления о мире, сложились привычки и вкусы. Мне с ними хорошо и спокойно. И зачем мне кому-то доказывать, что Звягинцев — это уныло, Рубенс — это ужасно, а бога нет? Начнется бессмысленная долгая возня, которая закончится оскорблениями и тахикардией. И еще потеряно время. Потрачено на ерунду, глупости, вздор. Это мне надо? Нет. Мне нужна гармония. Поэтому если дико хочется ввязаться в дурацкий спор, я влезу, но с шуткой. Пошутил и дальше пошел, насвистывая.

Объяснять всерьез надо только своим детям — что такое хорошо, и что такое плохо.

Откуда и следует четвертое правило: дети — самое главное. С моими старшими детьми мы дружим. Часто тусим вместе. И с ними, и с их друзьями-подругами. Это очень поднимает жизненный тонус — чего не скажешь про общение со сверстниками. С ровесниками вообще лучше поменьше встречаться — от них только болезни и неприятности.

А моей младшей дочке всего четыре. И сейчас для меня это главный стимул быть спортивным-активным. Поздние дети — это класс, они не дают расслабиться. Всем рекомендую. Они заставляют планировать жизнь с очень дальним горизонтом. Проще говоря, моя задача — задорно протянуть как минимум лет пятнадцать. Если не заведу еще одного младенца, почему нет? Тогда мне придется добавить еще бодрых лет десять. Человек вырабатывает энергию, пока он нужен, - это закон биологии и психологии.

У меня несколько приятелей-ровесников, которые не хотели детей. И уже сейчас превратились в развалин, хронических пациентов. Им ничего в этой жизни не интересно, кроме свежих рецептов от докторов, совсем ничего. И это беда, потому что настоящий кайф от жизни я стал ловить только после сорока пяти. Нет, мне всегда было весело, но ощущение «бесценного дара» — оно приходит поздно. Когда даже простое мороженое — это, блин, счастье. Ешь, наслаждайся, радуйся. И это еще одно правило — лови кайф прямо сейчас, забудь слово «потом». У тебя нет «потом». Совершай дурацкие поступки, позволяй себе слабости, трать деньги на глупости, плюнь на мнение общества, зуденье друзей и советы врачей.

Да, теперь я физически ощущаю: мое время уходит. Никакой вечности в запасе, тикают проклятые часы, а с моим гробовщиком, возможно, сегодня я перекусывал в одном кафе, за соседними столами. Да, скоро «настанет день, когда и я исчезну с поверхности Земли», как писала незабвенная Цветаева. Но это и обостряет эмоции, чувства, вкус. Мне сейчас интересней жить, чем в юности, вот какой парадокс.

Мне жалко времени на алкоголь. Я именно про время, а не здоровье. Из нас же почти никто не умеет ограничиться рюмочкой хереса. И это тоже одно из правил — не пить. Алкоголь, как и злословие, безжалостно ворует наше время. Потому что следующий день потерян, а то и два следующих дня. Я уже не могу так разбрасываться. И это единственная глупость, которую делать не стоит. Да и выпил я за свою жизнь столько, что можно пьянеть от воспоминаний.

Однако есть чудесный способ растягивать время: путешествовать. Да, это тоже правило, и золотое правило. Я много езжу со своей старшей дочкой, то есть получаю двойную дозу «витаминов». Тут мне скажут: «Конечно, у тебя есть деньги, вот ты и катаешься». На самом деле, путешествовать можно за смехотворные деньги, хоть одним днем, утром сел в электричку (у меня нет машины), домчался до дальней усадьбы, погулял, поболтал с местными, перекусил в кафе. Вечером обратно. Все путешествие — рублей пятьсот, включая билет и обед. Но этот день — отдельная маленькая жизнь.

И, наконец, о юных блондинках. Нет, я не шутил. Я всегда любил девчонок моложе и сильно моложе себя. Конечно, приятели называют меня «старым павианом», «похотливым козлом», а теперь, пожалуй, назовут еще и «мерзким вайнштейном». Но это очень важное правило — любить юных, сильных, упругих. Бегать за ними, заигрывать, звать на свидания. Во-первых, им самим это нравится. Солидный дядька, приятно ухаживает, ладно, схожу с ним в театр. Во-вторых, это так омолаживает потрепанный организм, что не сравнить даже со спа в Мерано, где чистит дряблые внутренности вся наша элита, включая Игоря Сечина. Пить кровь девушки при этом необязательно, достаточно держать ее за руку. Волшебная биохимическая реакция начинается сразу. (К женщинам относится в той же мере: молодые парни очень полезны для здоровья, даже на уровне застольного трепа.) В-третьих, может действительно начаться роман и тогда уж жизнь заиграет-заискрится как бразильский карнавал среди березок. Потому что скорей всего именно эту девушку вы искали всю жизнь, просто она родилась лет на 25 позже. А если кто-то сейчас начнет бубнить про цепких молодых стерв — он и есть старый больной зануда, которому только и остается, что угрюмо пить водку с будущим гробовщиком.

Да, у меня впереди увядание. Но меня оно не страшит, у меня чертовски много планов, забав и радостей. Я еще пошуршу осенней листвой. Приготовьтесь, я буду очень озорным старикашкой.

© Алексей Беляков

«Лешка, привет! Это Света, я в Москве!».
Хм. Не самое редкое имя. И голос незнакомый. Какое-то разводилово. Но Света засмеялась: «Не узнал? Помнишь, вишневый компот?»Всё. Я тут же вспомнил. Начало 90-х. Светка, девчонка семнадцати лет, с крутыми бедрами и зелеными глазами, с порывистыми жестами и дурацкими романтическими стихами.


Как мы с ней подружились? Ну как это бывает в юности. На тусовке в большой квартире, где я не знал почти никого. Она была сестрой друга приятеля, что-то такое. В тот же вечер мы целовались в ванной. Свете я казался очень взрослым мужчиной, мне было уже 25.
Потом встречались, гуляли по Москве, ели пирожки с мясом, я немножко привирал о себе, что собираюсь в Америку, она делала вид, что верит. (Ни в какую Америку я не собирался, но тогда это казалось высшим шиком.)


Вскоре она предложила: «А приезжай к нам на дачу, бабушка у меня суперская».
И я приехал. Света крикнула глуховатой бабушке: «А вот и мой Лёша!»
Ого, подумал я. «Мой!» Так у нас уже «отношения». Но был не против, Света мне очень нравилась.


Бабушка отправила меня собирать вишню. У нас были иные планы, уйти со Светой в леса, на мягкие травы, но бабушку огорчать нельзя.
Потом бабушка варила компот, а я был нужен, чтобы мыл банки и поднимал тяжелую кастрюлю. Из сада пришла Света, она была в купальнике, загорала. Что меня довело окончательно. Я уронил банку с компотом, темно-алые струи потекли по деревянному полу. Света захохотала. Бабушка сказала, что проку от меня никакого.


Потом мы вернулись в Москву. Целовались в электричке. Света произнесла тихо: «Ничего, у нас всё еще впереди».
Но впереди у нас не было ничего. Мне надо было уехать на месяц. А когда вернулся и позвонил Свете, она сказала: «Извини, я встретила Макса, у нас с ним такая любовь».
«Проклятый компот!» – воскликнул я почему-то.
Но и некий Макс был временным. Через год Света познакомилась с американцем, улетела к нему. Где и осталась. Да, про Америку врал я, а улетела туда Света.


И мы не общались двадцать пять лет. Я знал, что у Светы теперь двое сыновей, почти взрослых. Что живет в Майами, в доме с бассейном, что она хорошая американская жена.
Но вот она прилетела. Нашла мой телефон. Света жила в отличной гостинице, в центре. «Приезжай вечером ко мне, – сказала она. – Закажем в номер еду, вина, у меня никаких дел не будет. М?».
И это ее краткое, звонкое «М?» – обещало всё.


Быстро перемотаю вперед.


Вот мы с ней в большом номере, тут мягкие кресла, пушистый ковер, а из окна вид на Кремль. Только разве нам до Кремля, мы же так рвались друг к другу много лет назад. Но проклятый компот тогда всё испортил. Теперь нам не мешают ни бабушка, ни компот, я в разводе, а муж Светы далеко за океаном. Света в белом махровом халате, только из ванной, еще мокрые волосы.
«Ты всё такая же классная», – говорю я.
«А ты всё такой же прикольный», – отвечает Света.
И у нас была очень долгая ночь при свете рубиновых звезд и нежный шум города за окном. Мы ждали этого двадцать пять лет.


…Нет. Ничего этого не было. Ни звезд, ни халата, ни ночи. Мои фантазии. Я не приехал к Свете. И мы даже не встретились. Я наврал ей, что сейчас не в Москве. И кажется, она догадалась, что я наврал. Усмехнулась, не более. Сама быстро остыла. Да, случился порыв, легкий приступ романтики, бывает.
Нельзя пытаться вернуть юношескую любовь. Воскресить давние чувства. Надеяться доиграть в ту игру, которая некогда не задалась. Будет только разочарование и злость на себя.


Мудрость в том, чтобы не ностальгировать, думать лишь о сегодня и завтра.
Жизнь прошла как прошла. Моя в целом неплохо, у Светы вообще зашибись.
И не надо встречаться.


Один и тот же компот нельзя разлить дважды.





© Алексей Беляков

Случился однажды у меня роман. Мне уже лет сорок пять, очень взрослый был мальчик, опытный, даже в разводе.Ну погуляли мы с девушкой раз-другой, культурно провели досуг, наконец приехали ко мне. Вечером. Настроение самое романтическое у обоих. И пришло время для самого главного. Нет, вы не о том подумали. Пришло время заправить постель. Не могу же я уложить новую девушку на старую наволочку. И тут я такой: "Слушай, а может, ты заправишь, а? Вот я прям терпеть это не могу. Особенно пододеяльники. Прям бесит меня!" Девушка смиренно вздохнула: "Ну ладно, что с тобой делать?" И заправила. Нет, она могла бы руки в боки: "Знаешь что? У нас тут с тобой первая ночь, ты меня пригласил, я, так и быть, снизошла, а теперь я должна трясти пододеяльниками? Сам давай!" Но не сказала.

Потому что женщины в нашей стране хорошо знают: лучше самой, быстро и молча, чем надеяться вот на этого, которого все только нервирует.

Наш мужчина всюду находит проблему, неразрешимую и трагическую. Хотя с виду он крепкий, плечистый и со щетиной, как у Джейсона Стэйтема в самых брутальных ролях. У нас в стране не кадры решают все. У нас в стране решают все женщины.

Однажды на Кипре я видел парочку — муж и жена. Он приехал с велосипедом, ну там же рай для любителей быстрых педалей. "Вот реальный пацан", — думал я с восхищением. И случилась у пары незадача с отелем, почему-то отменилась их бронь или что-то такое. Тут началось. Этот дурень с велосипедом чуть ли не в истерике бьется: "Как? Что делать? Все пропало! — и к жене, злобно: — Ты же занималась этим!" То есть жена готовила отдых любимого мужа-велосипедиста, все планировала и бронировала, случилась проблема не по ее вине, но виновата она, как ни крути (мы оказались в такой же ситуации, в том же отеле). Жена ему невозмутимо: "Погоди, я разберусь".

И быстро выяснила, что их поселят в другой отель, звездой выше этого, все зашибись. Нас вчетвером повезли на машине к другому отелю, и можно расслабиться и дышать морским воздухом, но всю дорогу этот зануда бубнил: "А вдруг и там номеров не будет? А вдруг еда там плохая?" Жена утешала, даже мы подключились к сеансу экстренной психотерапии. Но его трясло еще долго, мы встретились случайно на ужине — в превосходном ресторане — и он все бубнил, все кривился. А жена терпеливо шла рядом с тарелкой, накладывала ему вкусняшек побольше. "Вот невыносимый чувак, — думал я. — Как она его терпит?"

Терпят. Они все терпят, наши могучие жены.

Когда женщина выходит замуж, она становится женой лишь на этой бумажке с печатью. Там не указаны все остальные ее "должности". А список длинный. Еще "родная мама", "заботливая медсестра", "опытная домработница", "личный психотерапевт", "девушка по вызову", "персональный ассистент", "топ-стилист", ну дальше сами впишите нужное. Функционал обычной жены колоссальный, уходит куда-то за горизонт вечерней степи. А что муж? Объелся груш.

Средний городской мужчина — это существо закомплексованное, самовлюбленное, бессмысленное. Лучше его не трогать. Жена все сделает. Все разрулит. Распланирует. Купит. Решит. Ну и принесет ему минералки, когда он с похмелья.

Я видел, как женщины чинят машины. Как женщины договариваются с полубандитами. Как женщины строят огромные дачи. Не одинокие, а при живом и вполне бодром муже.

Стало принято говорить о повальном мужском инфантилизме. В общем, справедливо. Но это часть правды. Дело в том, что это какой-то меркантильный инфантилизм. Очень расчетливый. То есть мы такие котики бестолковые не потому, что у нас поврежденная хромосома, а потому, что нам так страшно удобно. Мы не любим проблемы и хлопоты. Мы лучше выпьем чашечку кофе и зашарашим важное селфи: "Вот подстригся, как вам?" Будем лайки считать.

И нормаль. Есть рядом прекрасная дама, чего дергаться? Она может и с дрелью, если ей надоест полгода умолять, чтобы муж повесил задрипанную вешалку.

Поэтому и феминизм в нашей стране бесперспективен. Тут любая женщина круче, чем дивизия Вагнера. А биться за слова "режиссерка" и "авторка" — ну мне бы ваши проблемы, скажет обычная русская женщина. И сядет планировать семейный бюджет на месяц вперед. Ах да, они же еще все "старшие экономисты", тоже немаловажная должность в семье.

Может, потому больше всех на наших свадьбах плачут мамы невесты? Они-то знают, что там впереди ждет эту дурынду, любимую девочку, неженку и мечтательницу, которой в детстве перед сном мама читала о принцах, дворцах и балах. Девочка засыпала с улыбкой.

А теперь, девочка, надо проснуться. И выспаться, милая, уже не получится никогда.






(с) Алексей Беляков