Всё обязательно исполнится,
Переболеет, отболит.
Какое облако над звонницей
Невероятное парит.
И мы дурацкие, нелепые,
Глядим наверх, разинув рты,
На старом снимке – словно слеплены
Из юности и красоты.
Такие, в сущности, не взрослые,
(Обнять и плакать, боже мой),
Смешные, дерзкие, несносные,
Что нас бы за руку домой
Вести и по углам растаскивать,
И обязательно учить,
Что надо быть добрей и ласковей,
Что надо ближнего любить.
Так говорила моя бабушка,
Хранитель детства моего.
Теперь небесные оладушки
Печёт, незнамо для кого.
Однажды нам и не припомнится,
Как много вложено любви.
Лишь это облако над звонницей –
Оно твоё,
Лови, лови...
Всё будет так, как должно. Пройдут дожди, уляжется ветер, улягутся листья. И в этой сезонной наготе не будет весенней трогательности, но лишь строгость и отстранённость.
Поверх всего упадёт первый снег. Так присыпают тёплый ещё пирог сахарной пудрой, а она темнеет, растворяется, тает… и нужно присыпать заново.
Затвердеет мякоть, затянутся прорехи. Поблекнут цвета, просочатся внутрь каждого предмета и заживут другой тайной жизнью. Никаких внешних избытков, теперь только вглубь, к самой сути, к сердцевине.
Время новой оптики, контрастного пространства, внимания к неочевидным вещам, чьи смыслы становятся более выпуклыми и отчётливыми.
Кто-то ещё успеет напасти немного тепла, распихать по карманам, спрятать за пазуху.
Горечь остынет и ляжет усталостью на дно души.
Лягут в постель влюблённые и нелюбимые: кто-то в свою, кто-то в чужую, кто-то в ничью…
Осень всех разложит по полочкам и ячейкам, всё уточнит и приведёт в соответствие.
Время внутреннего безмолвия и созерцания.
Время обучения новому сердечному ритму.
ovenca
Варфоломей_С
