С детства знакома каждому эта фраза-палиндром, которую можно читать вперёд и назад. Только сейчас, благодаря интернету, узнал, что этой фразой мы обязаны вовсе не автору "Золотого ключика", а поэту Афанасию Фету, которого в школьной программе сталинских времён почему-то представляли в обязательной связке с Майковым и Тютчевым. Но он и там затмевал двух других своим редким именем, с которым не мог тягаться даже Майков Аполлон. Вот и сейчас нет бы вспомнить его изысканное стихотворение "Шопот, робкое дыханье, трели соловья...", в котором нет ни одного глагола. Или хотя бы более демократическое "Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало"? Учитывая нынешнее толкование словосочетания "с приветом", это вообще был бы хит сезона. Так нет же, на ум приходит какая-то дурацкая песенка забубённой молодости: "Идёт по полю Афанасий Восемь-на-семь в больших кирзовых сапогах..." Фет был рачительным помещиком и всюду, где появлялся, начинал убеждать в преимуществах простой жизни на природе, не забывая при этом подчёркивать свои скромные притязания и потребности. Он дружил домами с другим Толстым, классиком, и едва чета Шеншиных (а это была их настоящая фамилия) покидала Ясную Поляну, как все малолетки-Львовичи, рискуя получить по губам, принимались увлечённо пародировать дядю Афоню: "Мы - люди простые. Нам ничего не надо. Только самую малость: устриц из Парижа, паюсной кашки из Гурьева, тортик к чаю от Филиппова..."

Но я отвлёкся. Слишком большой вираж заложил. Надобно, так сказать, ближе к телу. Вернуться к нашим родным баранам-перевёртышам. В креативные годы конструкторской молодости мы, конечно же, не избежали искуса потягаться и в этой области. Мы - это наша конструкторская группа: Боря Мосолов, Толя Галкин, Лёха Аксёнов и Юрий Николаевич Меньшов. Он был лет на 15 старше нас всех и потому казался очень пожилым. Надо сказать, занятие это - не из лёгких. Пыхтя и напрягаясь, удалось состряпать три неуклюжих палиндрома на своих сослуживцев:

Норд. Аксенов, а ну-ка к себе скакуна! Вон - ескадрон!

Мосолов. Не видно, как он дивен волосом.

"Вошь - не мясо", - роптав сват порося Меньшов.

Не Бог весть что, разумеется. Третий вышел даже с каким-то украинским акцентом, а Галкин вообще оказался мне не по зубам. Но у моих коллег дела пошли ещё туже. Сначала все трое дружно прокричали: "Андреев - веер дна!" Но, поняв, что этого будет маловато, общими усилиями продвинулись до "Андреев лапал веер дна". Ну, и на том спасибо. 

Мы даже слова палиндром тогда не знали, не говоря уж о других примерах помимо розы Азора. А в переводе с греческого это как раз и значит перевёртыш. Зато теперь, в эпоху интернета, обнаружил в сети бесчисленное множество других образцов этого вида творчества. Именно так, потому что вопросы авторского права актуальны и в этом, казалось бы, пустяковом занятии..Дабы не утомлять вас больше, сразу приведу наиболее забавные и впечатлившие:

Не пошл Шопен.

А Муза - раба разума.

А кто идиотка?

О, вижу деву! Уведу живо.

Я с леди все же свиделся.

Уведя лимузин, изумил я деву.

И лиры тырили!

Лакал пиво Попов и плакал.

Я так нежен, Катя.

Я не мил, и не женили меня.

Я, Света - в вате вся.

Унизили Зину.

Лазер-то уже пуп ежу отрезал.

Умер, и мир ему.

Закопан, а попа - напоказ.

Яица снес поп. Сенсация.

Пил вино он и влип.

Ого, вижу живого.

Он в аду давно.

Я не мил, и в аду удавили меня.

На вид - ангел. На виадук Алеша шел. А куда Иван? Лег на диван.

Но невидим архангел - мороз узором лег на храм, и дивен он.

Дорого небо, да надобен огород.

Мокнет Оксана с котенком.

А в Енисее - синева.

Лилипут сома на мосту пилил.

Кит на море романтик.

Гнал фанатик кита на фланг.

А Лука икал аки акула.

Шорох от дубка как-будто хорош.

У лип Леша нашел пилу.

Леша на полке клопа нашел.

Летя, догонит иного дятел.

Нажал кабан на баклажан.

Но ты меньше ешь, не мыт он.

Ешь немытого ты меньше.

И леопард, и гидра поели.

Я умру, хлебороб, ел хурму я.

Огонь - лоб больного.

Лезу на санузел.

Пчела звала: в зале - ЧП.

Масса - к кассам.

Мыло - голым.

Цени рев зала, зверинец.

Цени кабинет в тени, бакинец.

Морда казаха - за кадром.

Мала каска аксакалам.

Аргентина манит негра.

Веер веял для евреев.

Вот сила типа капиталистов.

Лидер бодро, гордо бредил.

Я сличил то и то - вот и отличился.

Отчаян я, а что?

Уж я веники не вяжу.

И мал Иван, а лупил у лип улана вилами.

Нам сила - талисман.

Надо меч - в кулак, а лук - в чемодан.

И любил Сева вестибюли.

Утречко летело к черту.

Да, искать такси - ад!

Тарту дорог как город утрат.

Ан жена, зараза, нежна.

Нежно теребя ртом сосок и косо смотря, берет он жен.

Лена набила рожу мужу - муж орал и банан ел.

А ремень - не мера.

Изредка так дерзи.

Муза, ранясь шилом опыта, ты помолишься на разум.

Ты, милок, иди яром: у дороги - мина, за дорогой - огород, а за ним - и город у моря. Иди, коли мыт.

Но вершина творчества в этом жанре, на мой взгляд, - это всё же стихотворение-палиндром Игоря Горного, сумевшего превзойти в изобретательности и Велемира Хлебникова, и Андрея Вознесенского:

Там оракул, тени, лоси,

топот и блокнот, слепень.

Там лукаво спросит

обормота о земле пень.

Тара - кинза, кирпич на растении

нем, раболепен - ну гладь!

Да, лгун не пел об Армении.

Нет саранчи... При казни - карать!

Не пел? Мезоатом - робот

и сор псов, акул мать.

Не пел... Стон колб и топот.

И соли нет, лук - аромат.

Что к этому всему ещё можно добавить? Только резюме:

Он дивен, палиндром, и ни морд, ни лап не видно!