В моей душе стоит, остекленело
Былое чувство. Я его несмело
Подушечками пальцев чуть касаюсь-
Немного оживить его пытаюсь,
Но зов моих желаний боязливых
Ложится камнем на дно моей души,
Израненной твоей любовью.
Там шрамы от людей хороших,
Чьи черствые, безумные слова
Ложатся змеями на шеи и сжимают,
Безудержным огнем испепеляют.
И счастья нет, и бесконечна мгла.
Там ты. В далекой дымке таешь.
От пристани до пристани летаешь,
И все мне что-то обещаешь,
Но это хитрости игра.
Я напрягаю мышцы до забвенья,
Их сводит дрожью, я кричу, но крик
Вдруг уступает место вою,
И, становясь волчицею лесною,
Я понимаю, что мой тонкий лик,
Как масляный, неровный след на луже,
Дрожит и расплывается: Нет, хуже.
Он обрастает шерстью. Рой клыков
Уже стремится переполнить пасть,
И новая, неведомая, страсть
В душе вскипает взрывом огоньков,
Я чувствую пружинистое тело,
Теперь - мое. Такое я хотела.
И смрад могильных духов озорных
Уже не возбуждает тень испуга,
А поиски неведомого друга
Теперь не заполняют снов моих.
Кровавая, но сильная свобода.
Лишь только по желанью небосвода,
Лишь только солнце тонкими лучами
Способно растопить венец печали,
Звериным обликом распятую на дне
Тень девы, дать ей всласть забыться:
Но снова ночь. И в адской тишине
Звучит холодный гимн лесной волчицы.