Захаров Петр Захарович (1816 —1846) — талантливый русский художник, чеченец по национальности, воспитанник Петра Николаевича Ермолова, двоюродного брата генерала Алексея Петровича Ермолова, и крестник последнего.



Петр Захаров Автопортрет 1842 г.

История появления Захарова в семействе Ермоловых весьма трагична. Во время Кавказской войны 1817 — 1864 г.г. около убитой женщины в чеченском селении Дады-Юрт был найден умиравший от ран трехлетний мальчик. Ни кричать, ни плакать у него не было сил.
Главнокомандующий русской армией на Кавказе генерал А.П.Ермолов приказал предпринять все усилия для спасения мальчика, хотя близкая и неминуемая смерть ребенка для военных медиков была очевидной.




Обязанность "выхаживания" выпала на долю находившегося при генеральском хозяйстве казака станицы Бороздиновской Захара Недоносова. Генерал не допускал обсуждения приказов: мальчик должен был выжить, а он, Ермолов, — стать его крестным отцом.
И русские военврачи совершили чудо - ребенок был спасен. Скольких усилий стоило Захару спасти малыша, скольких бессонных ночей он провел у его постельки! К тому же генерал прибавил к первому и второго питомца — такого же крохотного лезгина.
Оба мальчика получили фамилию и отчество по своему «спасителю» и имена, данные им крестным отцом — А. П. Ермоловым. Чеченец стал Петром Захаровичем Захаровым, лезгин — Павлом Захаровичем Захаровым, но судьба у них оказалась разная. Павел остался в Грозном, со временем поступил в армию и погиб.
Петра взял на воспитание двоюродный брат А. П. Ермолова Петр Николаевич Ермолов, бесконечно привязавшийся к «Петруше», как назвали приемного мальчика в семье Ермолова. Человек, живший почти исключительно на жалованье, он тем не менее не задумавшись присоединил Петрушу к своим шестерым детям и воспитывал его наравне с ними.



Петр Захаров Портрет детей П.Н.Ермолова 1839 г.

До 1808 года Петр Николаевич работал в Министерстве иностранных дел, но затем круто повернул свою судьбу, вступив на военную службу. В 1816 году он в чине полковника состоит в посольстве в Персии, в середине 1817-го назначается командиром Грузинского гренадерского полка, вскоре производится в генерал-майоры и именно тогда, в 1823 году, забирает к себе «Петрушу». До 1825 года Петр Николаевич командует в Грузии 3-й бригадой 21-й пехотной дивизии, а в 1827-м под предлогом пошатнувшегося здоровья уходит в отставку и отправляется со всем семейством в Москву, вернее — на свой маленький подмосковный хутор Собакино.

В одном из писем своей матери П. Н. Ермолов среди семейных новостей пишет: «Странный мальчик Петрушка! Я о моем чеченце. Кроме обучения грамоте, он рисует все, что попадается под руку. Видимо, будет художник, и неплохой...»
Уже в раннем возрасте Петр проявил способности к рисованию. Ермолов обратился в петербургскую Академию художеств с просьбой принять своего питомца в Академию на казенный счет, но получил отказ. Президент Академии А.Н. Оленин, сославшись на малый возраст (всего десять лет), порекомендовал нанять мальчику частного учителя.
Частным учителем будущего художника оказывается живший по соседству, в доме князя Голицына на Большой Никитской, портретист Лев Александрович Волков. Мастер, как выражались, «средней руки», он тем не менее мог научить азам изобразительной грамоты. Под его руководством проходят первые три года профессионального обучения.
Крестный отец Петруши, генерал А. П. Ермолов, тоже думает, как помочь Петруше, но его вмешательство в дела крестника было тем более бесполезно, если не вредно. С 1827 года былой герой войны находился в фактической опале.

У Петра Николаевича нет ни средств, ни здоровья сопровождать самому питомца в Петербург. Скрепя сердце он передает 14-летнему Петруше все необходимые документы, пачку рекомендательных писем и, конечно, деньги: ему предстоит самому добираться до Петербурга и устраиваться в заветную обитель муз.
Результат нетрудно предугадать. Рекомендации оказываются бесполезными. Президент академии — совершенно недоступным. Остается посещать на «птичьих правах», на правах вольнослушателя, академические классы и готовиться к официальному поступлению в них. Это занимает у Петра время с 14 до 17 лет.

В возрасте 17 лет он, наконец, поступает в Академию, но становится так называемым «посторонним учеником» на собственном содержании, которое становится все более дорогим. Между тем проведенные в академических классах годы оказываются далеко не бесплодными и в материальном отношении. Захаров приобретает известность как портретист. У него немало друзей, искренне ему симпатизирующих и способных оценить его дарование.

На помощь Петру приходят знакомые генерала, руководившие Обществом поощрения художников, того самого ОПХ, которое и давало возможность заниматься в академии в качестве пенсионеров юношам из провинции и с необычной судьбой. ОПХ брало на себя также обязанности комиссионера, продавая ученические работы и тем самым обеспечивая молодым людям хотя бы небольшой заработок. Шел 1833 год.

На автопортрете этих лет Петр Захаров предстает худеньким юношей в модном тем не менее сюртуке и с непременной для щеголей тросточкой в руке. «Какой же у нас Петруша красавец и модник», — откликнется на дорогой всей семье подарок генерал.
Впрочем, внешний вид обманчив. Захаров умеет, как никто, упорно работать и уже в 1835 году выпускается из академии со званием свободного художника. Необходимые в ходе учебы медали были им получены. В повседневной жизни звание означало, что Петр Захаров «из чечен» со всем своим потомством может пользоваться, как гласил аттестат, «вечною и совершенною свободою и вольностию, и вступить в службу, в какую сам, яко свободный художник, пожелает».
У Захарова появляются заказы на портреты свитских генералов. Со временем он напишет герцога Лейхтенбергского и его супругу, любимую дочь Николая I, президента Академии художеств Марию Николаевну. Парадные портреты его кисти можно увидеть в Эрмитаже.

Интересна история портрета поэта Лермонтова. После окончания школы подпрапорщиков бабушка поэта Елизавета Алексеевна решила, что первая золотая звездочка на эполетах должна быть запечатлена. И портрет офицера Лермонтова, в лихо накинутой на одно плечо лейб-гусарской шинели, с треугольной шляпой в руке, тоненького, подтянутого, с пронзительно-насмешливым взглядом темных глаз, не замедлил появиться и украсить собой бабушкину гостиную.



Петр Захаров Портрет М.Ю.Лермонтова 1836 г.

Восторги родных сообщили ему особенный блеск: все толковали о единственном в своем роде сходстве с моделью, достигнутом художником. Но вот имя художника — оно оставалось совершенно необъяснимым. Портрет оказался в Пушкинском доме, проделав путь из саратовского поместья родного брата бабки — Афанасия Алексеевича Столыпина.

На обороте холста стояла надпись: «Писал Будкин, 1834 г., С.-Петербург». Сама по себе надпись на обороте картины не может служить утверждением авторства, но в данном случае все обстояло еще сложнее. Почерк Ф. О. Будкина был известен искусствоведам, и — он не имел ничего общего с надписью. К тому же существовало еще одно доказательство непричастности Будкина к портрету поэта: в 1834 году Филипп Будкин только начинал свои занятия в Академии художеств. С ответственным, как, впрочем, и любым иным, заказом к нему бы не обратился никто из сколько-нибудь состоятельных людей.
Между тем знакомый с Лермонтовым известный библиограф М. Н. Логинов писал: «Мы видели этот оригинал в Саратовской губернии, в селе Нееловка, у владельца его, покойного Афанасия Алексеевича Столыпина, родного брата бабки Лермонтова. Оригинал писан масляными красками в натуральную величину художником Захаровым, а гравюра выполнена в Лейпциге, со снятой с него г-ном Муренко фотографии».
Слова Логинова подтверждал другой не менее известный библиограф — П. А. Ефремов: «В начале 1865 года до меня дошла копия... с оригинального портрета. Г. Муренко прислал И. И. Глазунову (книгоиздателю) фотографический снимок, сделанный им с портрета Лермонтова в лейб-гусарском мундире... Замечу, что покойный Логинов считал этот портрет самым схожим».
В обоих случаях называлось имя живописца Петра Захарова-чеченца, как любил подписываться художник. В год написания лермонтовского портрета ему было всего 20 лет. К тому же художник оказался удивительным рассказчиком. Его темперамент, внутренняя независимость, чувство собственного достоинства и впечатления претворились у Лермонтова в образ Мцыри. Портрет оказался одинаково знаменательным для обоих.

В 1837 году Захаров поступает в Военное министерство на должность художника Департамента военных поселений. Ему кажется, что так вернее он соберет средства на вымечтанную поездку в Италию. И даже сможет отблагодарить своего воспитателя за щедрость и доброту.
«Я останусь по гроб должником семейства Вашего, но позвольте мне хоть малыми приношениями выразить неизменную мою признательность и привязанность» — слова художника, обращенные к воспитателю.

Однако решение о службе оказывается неудачным. Условия работы способствуют развитию легочного процесса, который и раньше начал давать о себе знать. Приходится тратиться на ежегодные поездки под Петербург, в Парголово, где производился кумыс, и можно было пройти полный курс лечения от чахотки. Взволнованный Петр Николаевич настаивает на немедленном возвращении Захарова в Москву, где он найдет и заказы, и тех, кто с радостью будет за ним ухаживать.
О том, насколько близок питомец воспитавшей его семье, свидетельствует картина, выставленная Захаровым на академической выставке в год получения им звания свободного художника — «Велисарий с мальчиком, просящим милостыню». Скорее всего, в сюжете из жизни великого римского полководца нашла свое отражение судьба его крестного отца А. П. Ермолова. Велисарий впал в глубокую нищету и не имел средств вернуться на родину. Ему помог мальчик-поводырь, указывавший дорогу и одновременно просивший милостыню на их общее пропитание. Отрешение А. П. Ермолова от службы продолжалось двадцать лет, и Петр Захаров лучше других знал, чего это стоило опальному генералу.



Петр Захаров Портрет генерала Алексея Петровича Ермолова Около 1843 г.

Именно за портрет крестного отца Петр Захаров получает звание академика живописи портретной. И это в двадцать семь лет!

Одновременно он пишет «Автопортрет в папахе и бурке» (представленный в начале поста), великолепный по широкой и сочной живописи. Это своеобразная дань памяти родным местам и выражение сопричастности родному народу. Не случайно художник неизменно упоминал о своем происхождении и в подписях на холстах - «Петр Захаров-Чечен».

Легенда утверждает, будто стал он это делать, побывав в Грозном на свадьбе своей старшей сестры, жених которой якобы сумел его найти — условие невесты для вступления в брак. Рассказывают, будто сестра воспитывалась у чужих людей, но перед свадьбой попросила жениха вернуть ей близкого родственника. Художник немедленно приехал, что не удивило старейшин. Тем не менее они потребовали доказательств кровного родства: слишком не похож был художник на односельчан. И тогда сестра рассказала старейшинам о тайном знаке: в детстве, возясь с братишкой, она уронила его на кетмень, сильно поранив ему спину. Шрам от кетменя оказался на месте, а Петр Захаров стал подписываться не просто « чечен», а «П. Захаров из Дады-Юрта».



Петр Захаров Переговоры имама Шамиля и Барятинского.

Во многих источниках эта картина называется "Сдача Шамиля в ауле Гуниб", хотя штурм ставки имама Шамиля в ауле Гуниб в Дагестане происходил в августе 1859 года. В это время художника уже много лет не было в живых.

Решение вернуться в Москву принимается художником далеко не сразу. Перед самым переездом он пишет своему воспитателю:
«Надеюсь найти у Вас в Москве кусок хлеба да покой, хотя стыдно в мои лета думать о покое, да здоровье-то изменило, так пришлось волку быть в овечьей шкуре... (У кого что болит, тот про то и говорит...) как подумаю, что будет впереди, так волос дыбом встанет, как посмотришь на всю маску человеческих рож, каждого порознь, то всякий к чему-нибудь присовокупляется, а я еще ни то ни се, то есть ни рыба ни мясо...»

Только в Москве художник в полной мере осознает, чего ему так не хватало в Петербурге: дружеской среды, духовного родства. Он не только пишет портреты людей, внутренне ему близких, но и постоянно общается с ними. Захаров пишет превосходный портрет духовного писателя и поэта Андрея Николаевича Муравьева.
Особенно близкой оказывается Захарову купеческая семья Постниковых, где можно было встретить Гоголя, Петра Киреевского, Языкова, весь цвет московской университетской профессуры.



Петр Захаров Груповой портрет

Центром притяжения здесь становится сын хозяев, известный хирург Иван Петрович Постников, особенно дружный с лечившим Гоголя Ф. И. Иноземцевым, профессором И. П. Матюшенковым, С. А. Смирновым. Иноземцев — один из основателей Общества русских врачей в Москве, редактор «Московской медицинской газеты». Семен Алексеевич Смирнов близок Захарову своими, как сам говорил, «кавказскими увлечениями». Он посвятил себя преобразованию кавказских курортов и создал в Пятигорске Русское бальнеологическое общество. Вплоть до наших дней его имя носят Смирновские источники (минеральная вода «Смирновская») и площадка с каскадной лестницей в Железноводске.
У Постниковых же Захаров находит близкого друга в лице композитора Булахова, автора необычайно модных романсов и песен.
Захаров работает как никогда много, «с жадностью и упоением», по выражению Булахова. Среди его моделей все посетители постниковских вечеров. И стареющая красавица Александра Васильевна Алябьева, которой посвящали в начале 1830-х свои дифирамбы и Пушкин, и Лермонтов, и Вяземский, восхищавшийся ее «классическим» обликом. Здесь и молодой Некрасов. И художник Николай Теребенев.




Петр Захаров Портрет историка Тимофея Николаевича Грановского 1845 г.
Петр Захаров Портрет Петра Николаевича Новосильцева

Много раз пишет Захаров дочь Постниковых Александру Петровну, и близким друзьям нетрудно догадаться — она первая и единственная любовь Петруши.
Художник не может признаться в любви от робости, неуверенности в своем праве на чувство к более обеспеченной девушке. Он должен стать ее достойным, если это только возможно. И судьба предоставляет ему такую возможность.

Александра Петровна, так и не дождавшись желанного объяснения, выходит замуж за одного из друзей брата, тоже врача, и — почти сразу теряет мужа. Между тем Захаров становится академиком, приобретает известность, заказы и, поддержанный всеми друзьями, наконец решается на объяснение и получает согласие.
14 января 1846 года молодые венчаются в церкви Покрова, «что в Кудрине». Шафером художника выступает его крестный — А. П. Ермолов. Но семейное счастье оказывается слишком недолгим. 13 июня того же года в том же храме Захаров провожает свою Сашеньку в последний путь. Заразившись от мужа, она сгорела от скоротечной чахотки. Художник последовал за ней в том же году, успев оставить в семейном альбоме проникновенный и трагический портрет жены на смертном ложе. Похоронены супруги Захаровы на Ваганькове. Художнику из Дады-Юрта едва исполнилось тридцать лет.

Материалы с сайтов:
http://www.moskvam.ru/2003/02/moleva2.htm
http://www.sgu.ru/rus_hist/authors/?aid=665