Раньше собирал материалы об Александре I, которые были помещены на одном из форумов.
Обещал поместить эти материалы здесь (и в этом моем дневнике). Пришло время их выполнить, но не всё сразу.
Немного их подкорректировал, объединил, а теперь помещаю в таком виде в свой дневник. Возможно кого-нибудь это заинтересует, хотя моя доля труда в этом невелика, а, как обычно, компоновка и соединение в единое целое произведений разных авторов.



Старший сын наследника престола великого князя Павла Петровича и его второй супруги Марии Федоровны великий князь Александр Павлович родился в 1777 году (12? декабря).


Метрическое свидетельство новорожденного великого князя Александра Павловича, подписанное лейб-медиками Карлом Фридрихом Крузе и Иваном Филипповичем Беком 13 декабря 1777 г.

С самого раннего детства Александр воспитывался в непростой обстановке, обусловленной скрытым противоборством между его бабкой и отцом — то есть императрицей Екатериной Великой и наследником престола Павлом Петровичем.
Императрица Екатерина, никогда не испытывавшая теплых материнских чувств к собственному сыну, тем не менее решила сама воспитывать внука. В это ответственное и совсем непростое дело императрица-бабушка вложила много ума, сердца и любви. Говорить и писать о внуке стало потребностью и любимым занятием Екатерины.


А. Антропов. Портрет Екатерины Второй. 1766 г.

Бабушка – Екатерина Великая – в мальчике души не чаяла.
"Предприятия его не будут вредить ближнему, потому что у него слезы появляются на глазах, когда он видит или думает, что ближний находится в беде", – говорила она.
Александру исполнилось три года, когда императрица стала учить его нравственности и уважению к людям, напоминая, что всяк родится голым, как ладонь, и лишь познания производят между нами бесконечные различия.
Мальчик внимательно слушал, что всех ужасно умиляло, и что еще удивительнее – слышал.
"Я бьюсь об заклад, что вы вовсе не знаете того господина Александра, о котором я буду вам говорить, — писала счастливая Екатерина барону Гримму. — Это вовсе не Александр Великий, а очень маленький Александр, который родился 12-го этого месяца в десять и три четверти часа утра. Все это, конечно, значит, что у великой княгини только что родился сын, который в честь св. Александра Невского получил торжественное имя Александра и которого я зову господином Александром... Но, Боже мой, что выйдет из мальчугана? Я утешаю себя тем, что имя оказывает влияние на того, кто его носит; а это имя знаменито... Жаль, что волшебницы вышли из моды; они одаряли ребенка чем хотели; я бы поднесла им богатые подарки и шепнула бы им на ухо: сударыни, естественности, немножко естественности, а уж опытность доделает почти все остальное".
Из письма императрицы Екатерины II к Н. И. Салтыкову. О характеристике Г. Потемкиным великого князя Александра Павловича: "Говорил мне князь Потемкин с безпримерными похвалами о вел (икизх) князей паче же о Александре. Писал и со слезами в глазах называя ево Ангелом воплощенным для блаженства империи... словом он так нему страстен стал, как я и ты...".
Судя по ее письмам, он рос исключительным, гениальным ребенком: на четвертом году Александр уже читает, пишет, рисует; за полчаса усваивает столько сведений по географии, сколько когда-то учителя сумели преподать Екатерине за несколько лет; он знает немецкий, французский и английский языки; на пятом году учится рисовать и обнаруживает удивительную склонность к чтению.
Уже в пять лет ребенка невозможно было оторвать от книжки.
Нам не известно ее название, зато мы знаем, что наиболее почетное место в библиотеке Екатерины Второй занимали философы-вольнодумцы Вольтер и Руссо. На русском языке литературы было немного, да и то в основном переводы.
В семь лет он уже с успехом разыгрывал сцены из комедии "Обманщик".


Парадный костюм семилетнего великого князя Александра Павловича. Россия, Санкт-Петербург. 1784 год. Государственный Эрмитаж

Десятилетним ребенком Александр читает Плутарха и "Илиаду", восторгается величественным римским сенатом и негодует, видя его у ног Цезаря.
Одаренный тонкой душевной интуицией, ребенок умел угадывать любые желания бабки и прилагал все старания казаться таким, каким его хотела видеть императрица. Детские письма Александра к Екатерине обнаруживают совсем не детскую льстивость: он неизменно целует ручки и ножки бабушки; он умеет шепнуть кому следует, что высшее его желание как можно больше походить на бабушку.
С родителями отношения складывались иначе. Вспыльчивого и строгого отца Александр побаивался, стараясь при случае избежать встреч с ним.


Б. Батони. Портрет Павла Первого. 1782 г.

К матери, великой княгине Марии Федоровне, Александр относился почтительно, но довольно спокойно.


Б. Батони. Портрет императрицы Марии Федоровны. 1782 г.



Письмо великого князя Александра Павловича родителям: "Милинкой Папинка и Маминка, Цалую ваши ручки и ношки, я очень рад что вы здоровы нам сказал курьер которой от вас приехал, я слава богу здоров, и вас очень помню и я сегодни учился... и показал... на глобусе где вы теперь ездите, мы збратцом ездили гулять втой коляске, в которой мы зимой часто ездили. Июля 31 Сынок ваш Ксаша"


Письмо, великого князя Александра Павловича родителям: "Любезной Папинка и Маминка цалую ваши ручки. Я слава богу здоров и ездил вчера з Братцом на фаэтоне гулять и сего дни поедим в Петербург 5 Авгаста Сынок ваш Алексаша".


Записка великого князя Александра Павловича графу Н. И. Салтыкову: "Ваше Сиятельство изволили нам приказать через письмо к Александру Яковлевичу быть сегодня в вечеру в фраках. Я боюсь, чтоб Батюшка бы за это не прогневался, потому что он и в Царском Селе нам приказывал быть в французских кафтанах на канун Матушкиных именин. Я думаю, что можно к Бабушке пойтит и в кафтанах. В разсуждении сего буду ожидать вашего решения... Александр".
"Положение, в котором провел свои юные лета Александр, — писал историк Богданович, — деля время между императрицей и стоящим тогда во главе оппозиции наследником престола, было весьма затруднительно и оказало неблагоприятное влияние на его характер. Нередко случалось ему, проведя утро на парадах и учениях в Гатчине, среди тамошних, большей частью необразованных и грубых офицеров, являться в тот же день в Эрмитаж, где двор великой монархини блистал столько же внешним блеском, сколько изящным обращением, умом и талантами избранных гостей ее. Необходимость применяться к тону столь различных обществ, взвешивать каждое слово развила в Александре уменье хранить тайну и вместе с тем скрытность, что впоследствии подало повод упрекать его в двуличии. Быть может, эти же обстоятельства поселили от самой юности в Александре недоверчивость к людям, что, мешая открывать истинное достоинство, неразлучное с скромностью, нередко побуждало его удостаивать своим доверием искательную бездарность либо лукавство, прикрытое личиною безлестной преданности. Подобно Екатерине, он более любил оказывать милости, нежели воздавать за заслуги".

Два учителя произвели на него наибольшее влияние: швейцарец Ф.Ц. Лагарп и протоиерей Андрей Сомборский.
Первый – свободомыслящий европеец, едва ли не якобинец, но человек большой честности. Он привил Александру понятия о благородстве, о сострадании к народу, замечая, что крестьянское сословие самое неиспорченное и наиболее полезное для страны.
Лагарп, ставший воспитателем Александра в 1786 г., сумел привить своему воспитаннику идеалы правды, справедливости, глубокое уважение к человеческому достоинству, благодаря которым в дальнейшем Александр сделался одним из самых просвещенных и гуманных монархов Европы.
Второй был человеком еще более поразительным. Отец Андрей получал от нескольких поколений монархов самые щедрые награды, например, имение в 500 душ. А умер, задолжав целое состояние. Все истратил на больницы, богадельни, школы и т.д.
Вопреки взглядам Лагарпа, протоирей Самборский сумел привить воспитаннику уважение к Богу и греко-российской вере.
Но, увы, за этой возвышенной картиной скрывались некоторые недостатки. Ведь оба учителя были верными чадами века просвещения. Других Екатерина Великая просто не воспринимала.
Вот одна деталь. О.Андрей Самборский не желал носить рясы, предпочитая ей светское платье. Деталь почти ничтожная, но она многое объясняет нам в религиозности императора Александра. Так же, как и учитель, он мало ощущал аромат православия во всей полноте.
Примерно такие же последствия имело воспитание Лагарпа, но в другой сфере. Своей страны государь практически не знал – перед глазами его подпрыгивали какие-то фантастические альпийские пастухи и пастушки, но что из себя представляет натуральный русский крестьянин, чего он хочет от жизни – это оставалось загадкой.


Донесение Ф. Лагарпа Н. И. Салтыкову о ходе воспитания и учения великих князей Александра и Константина Павловичей и о нравственных их качествах. 20 сентября 1786 г.: "в. к. Александр способен, когда захочет этого, с внимательностью довольно сосредоточенной для его лет, он обладает не только умом, легкостью соображения и памятью, но может сверх того следить за развитием мысли... но к сожалению я должен прибавить к этому, что добрые задатки эти парализуются сильной наклонностью к беспечности и веселью... недостаточно быть добрым, честным, великодушным; если государь слаб, избегает труда и если он прибегает к другим, там где он может и должен действовать сам, не рискует ли он дозволить своим приближенным делать зло, и если это зло отзовется пагубным последствиям, что значит тогда оправдание вроде "я был обманут", или "я не знал"?...".


Донесение Ф. Лагарпа, Н. И. Салтыкову о занятиях великих князей Александра и Константина Павловичей. 8 декабря 1789 г.: «Их высочества продолжали заниматься по геометрии вопросами, вытекающими из теоремы Пифагора... Г-н вел. князь Александр сделал заметные успехи и показал сообразительность... По истории продолжалось чтение труда Гийе [по мере надобности] дополнясь [трудами] Геродотом, Плутархом, Корнелием...».

Как каждого шестнадцатилетнего мальчишку, Александра в юности больше интересовали обычные для этого возраста шалости и забавы. Но время шло…
От отца Александр унаследовал приверженность к прусской воинской дисциплине и порядку, на всю жизнь полюбил торжественные парады и военные церемонии.
По замечанию одного из педагогов, генерал-майора А. Я. Протасова, Александр еще в ранней юности усвоил несколько правил, которых потом придерживался всю жизнь: он рано вставал, скоро одевался, был умеренным в пище и питье, хорошо обращался с людьми, не позволяя, однако, им фамильярности, неизменно хранил дружбу и любовь с братом Константином, никогда не говорил с окружающими о своих горестях и неудачах, не пускал к себе в кабинет больше трех человек, постоянно стремился работать над собою, развивая свои познания.....
.... Александр старательно скрывал свои подлинные мысли и чувства. При дворе императрицы Екатерины он — беззаботный, элегантный кавалер в духе маркизов XVIII столетия, скромно, подчас даже льстиво беседующий в Эрмитаже с императрицей и ее фаворитами. Он играет в карты, слушает оперы, концерты, иногда играет сам, переводит Шеридана. В Павловске и Гатчине он — офицер, затянутый в военную форму, строго муштрующий своих солдат...
Когда незадолго до смерти, в сентябре 1796 года, Екатерина решила объявить Александра своим наследником в обход его отца Павла Петровича, он дал императрице согласие принять престол, но в то же время присягнул в верности отцу, признавая его законным престолонаследником. В глубине души Александр был на стороне отца, и мысль о необходимости вступить на престол временами приводила его в отчаяние. "Мое положение меня вовсе не удовлетворяет, — писал Александр спустя некоторое время в письме к Лагарпу. — Оно слишком блистательно для моего характера, которому нравятся исключительно тишина и спокойствие. Придворная жизнь не для меня создана. Я всякий раз страдаю, когда должен являться на придворную сцену, и кровь портится во мне при виде низостей, совершаемых другими на каждом шагу, для получения внешних отличий, не стоящих, в моих глазах, медного гроша... Одним словом, я сознаю, что не рожден для того высокого сана, который ношу теперь и еще менее предназначенного мне в будущем, от которого я дал себе клятву отказаться тем или иным способом".
Насколько искренними были эти признания, сказать сложно, но в дальнейшем Александр не раз говорил о своем желании освободиться от бремени власти, вести жизнь простого обывателя где-нибудь "на берегах Рейна".
Однако судьба этого безусловно незаурядного человека сложилась иначе..."

Продолжение следует...