Pro_Life_Li_Ru (zapretabortov) все записи автора Д-р Ольга Фейрфакс: «ДАЖЕ ГИТЛЕР НЕ ДОШЕЛ ДО ТАКОГО».

Статья была написана в 1984 г. На русский ранее не переводилась. И теперь русскоязычный читатель может убедиться, что статья не утратила своей жгучей актуальности. В 1984 г. статья вызвала колоссальный резонанс в Америке. Многие писали в газеты, просили выяснить подробности. Сначала, было, пытались развенчивать эти материалы, но потом резко оборвали тему. Что и неудивительно, ведь в личном архиве д-ра Фейрфакс имелись все компрометирующие и обличающие абортмахеров документы. Тема эта совершенно явным образом замалчивается.

Когда я впервые увидела по ТВ рекламу косметических средств с коллагеном, то лишилась дара речи. Даже Гитлер не дошел до такого, подумала я, по крайней мере, он не убивал за деньги!
Коллаген представляет собой гелеобразное вещество, содержащееся в соединительной ткани организма, костях и хрящах. Ник Тиммеш в своей статье «Ужасы фетальной индустрии» доказывает, что амниотическая жидкость и коллаген могут быть получены из фетальных материалов, поскольку Управление по контролю за пищевыми и фармацевтическими продуктами не требует предварительного тестирования или идентификации ингредиентов косметической продукции.
Беглый обзор товаров местной аптеки показал, что 12 шампуней и пять кремов для рук от ведущих марок содержат коллаген.
Проверьте свою косметику, и вы будете потрясены! Если на упаковке ваших косметических средств не указано, что они содержат коллаген животных, скорее всего, это коллаген, полученный из тканей человека. Даже использование коллагена, полученного из человеческой плаценты, может вызвать этические вопросы.
В письме от компании Mary Kay Cosmetics было указано, что коллаген, используемый в их косметике, взят из тканей животных. Аналогичное письмо было получено от фирмы Hask.
Судя по количеству абортов, эмбрионов для коммерческого использования более чем достаточно.
Можно получить тройную прибыль. Сначала сделать аборт, потом продать тела абортированных младенцев. Третий источник прибыли — ничего не подозревающие покупатели косметики.
Тела младенцев продаются пакетами: по 25 $ за одного ребенка, или до 5 500 $ за фунт. От продажи материала, оставшегося после поздних абортов, больницей D.C. General Hospital, с 1966 по 1976 гг.было выручено 68 000 $.Деньги были потрачены на покупку телевизора и прохладительных напитков для посещающих клинику профессоров. Лично я надеюсь, что они захлебнутся своей газировкой!
Позвоните в местный абортарий и задайте им несколько вопросов об утилизации и возможной продаже фетальных материалов. Будет ли абортмахер, убивающий ребенка, сомневаться в том, стоит ли продавать его тело? Один из убийц нерожденных детей сказал: «Ребенок становится нашей собственностью.Мы уничтожаем, сохраняем или продаем эту собственность».
В Питтсбургской Службе по охране женского здоровья повесили объявление для врачей с просьбой не выносить мертвых эмбрионов без какой-либо обертки, чтобы не беспокоить пациентов.

С ними обращаются, как с мусором

Что делали в абортариях с эмбрионами раньше, до того как поняли, что могут зарабатывать на них?
Вот, например, в Ричмонде сотрудники центра абортов заполняли длинный мусорный бак на заднем дворе тем, что осталось от их «деятельности». Они раздробили прессователем отходов 100 детских тел, завернутых в пластиковые пакеты, после чего бросили их поверх другого мусора.
«Голодные собаки приходили и вытаскивали пакеты. Они часто дрались за содержимое этих пакетов, которое разлеталось по улицам, а потом собаки выбирали из кучи бинтов и тампонов плаценту, кости, мясо детей и пожирали их», — заявляет свидетельница.
Она отправилась в полицию, затем в Управление здравоохранения, в муниципалитет, но ничего не добилась, однако пакеты, наполненные еще теплыми изувеченными тельцами, исчезли с улиц. При всём сказанном вскоре в клинике стали делать не 25, а уже 150 абортов в неделю, а сама клиника переехала в более просторное помещение.

Нечего праздновать

Центр репродуктивного здоровья женщины в Джексонвилле (Флорида) заявляет, что «празднует юбилей своей деятельности».
Правда, при этом они почему-то не хотят признаться, что бросали абортированных младенцев в мусорку. Впрочем, Мартин Луц, директор, пояснил, что практика выставлять останки на всеобщее обозрение ничуть не противоречит законодательству и одобрена Национальной федерацией абортов и Советом по абортам штата Флорида.
Д-р Херонимо Домингес из Нью-Йорка пишет: «Каждый понедельник мы видим около 30 пакетов с фетальными материалами, проходя мимо некоторых нью-йоркских абортных клиник».
В городе Одесса (штат Техас) был издан указ № 69–91, запрещающий класть мертвых животных в мусорные баки. Но это не остановило ни одного абортмахера. Вечером перед закрытием абортариев городские мусорные баки были забиты до отказа коричневыми пластиковыми пакетами.
Один христианин рассказал нам, что, открыв один из таких пакетов, он, к своему ужасу, обнаружил «прекрасно сформированные ручки и ножки и тело еще одного ребенка, которое лежало в пакете целиком, за исключением одной ступни: были видны и ребра, и половые органы, и голова, на ногах и на руках были ногти».
Он чуть не умер от потрясения. Читая это, я тоже едва не умерла.

Неужели они сжигают детей?

В древности детей сжигали на жертвеннике Ваала, теперь их сжигают в печах неподалеку от места, где лишают жизни.
В Цинциннати из печной трубы неподалеку от клиники, где убивали нерожденных детей, поднимался слишком густой дым. Когда приехали пожарные, им ничтоже сумняшеся объяснили: «Мы сжигаем детей». Как будто это самое обычное дело.
Можно задать себе справедливый вопрос: как пожарные, спасающие жизнь, могут и дальше работать, зная о таком противоречии!
Одна из сторонниц движения в защиту жизни подслушала разговор своих детей (пяти и семи лет), которые, впервые увидев печально известную фотографию детей в мусорном баке, обсуждали ее.
«Это куклы, это могут быть только куклы», — сказал младший. «Нет, — возразила ему сестра. — Это дети». Но брат не мог поверить ей. «Это куклы, — настаивал он. — Кому в голову придет выбрасывать детей?»
Когда мать объяснила им, что это действительно дети, и мальчик и девочка притихли. Они молча смотрели на фото, а потом вспомнили, как ходили на городскую помойку. «А крысы едят детей, которых выбрасывают в мусорку?» — спросил мальчик.

С животными обращаются лучше

Недавно в Мэриленде нашли раненого орла. Его попытались срочно спасти, но было уже поздно. Он погиб. За поимку его убийцы назначена награда в размере 5000 $.
Фонд Лиги Исаака Уолтона за последние полтора года потратил около 60 000 $ на «совершенствование экологической этики».
Незаконно поставлять беременных лобстеров (в любом триместре!) на рынок. За это полагается 1000 $ штрафа и год тюремного заключения.
Верховный суд Массачусетса постановил, что золотая рыбка не может быть призом в играх. Это нарушает законодательство штата, согласно которому нельзя «притуплять гуманные чувства и нарушать моральную устойчивость наблюдателей за ходом игр». И этот же суд поддерживает государственное финансирование абортов!
Если человеческий эмбрион был бы животным, его могло бы защищать Управление сельского хозяйства или Служба защиты рыбных ресурсов и дикой природы, это было бы безопаснее, чем находиться под охраной Управления здравоохранения.

Новая лабораторная крыса

Некоторые ученые настаивают на том, что нужно исследовать че­ло­веческие эмбри­оны как раз потому, что они при­надлежат человеку, а не животным.
47 сенаторов проголосовали в 1974 г. за защиту собак от экспериментов с отравляющим газом, но они же проголосовали против поправки, которую сенатор Джесс Хелм хотел внести, чтобы предотвратить федеральное финансирование абортов. Один сенатор, либерал, защитник абортов, произнес чувствительнейшую речь в защиту собак. Оказывается, с лучшим другом человека обращаются лучше, чем с самим человеком!
Кто же именно проталкивает «право» на эксперименты? А как раз национальный Институт здравоохранения. Многоуровневая национальная комиссия дала им «право», и теперь эти эксперименты финансируются из кармана налогоплательщиков!
Можно и дальше продолжать цепочку примеров разрушения ценности человеческой жизни. Аборт, эксперименты с эмбрионами, инфантицид и эвтаназия — четыре стенки одного и того же гроба.
Даже юрист Центра планирования семьи Харриет Пилпел была протрясена: «Какая мать даст согласие на эксперименты со своим зародышем?»

Некоторые варианты

Вот лишь несколько фактов, от которых сердце замирает.
Молодая пара хотела зачать ребенка, чтобы абортировать его и обеспечить отца почками для трансплантации.
В Калифорнии детей, абортированных на сроке 6 месяцев, погружали в сосуды, наполненные жидкостью с высоким содержанием кислорода, чтобы проверить, смогут ли те дышать через кожу. Они не смогли.
Путем кесарева сечения из утробы извлекались нетронутыми (живыми) семи-, восьми- и девятимесячные младенцы. Тор­говля фетальными материалами приносит 1 000 000 $ в год. Высокие цены побуждают врачей способствовать абортам с целью получения абортивной ткани на продажу.
Д-р Роберт Шварц, руководитель педиатрического отделения клиники Cleveland Metropolitan Hospital, рассказал: «После рождения ребенка, пока он еще связан с матерью пуповиной, я беру анализ крови, затем перерезаю пуповину и как можно быстрее извлекаю органы и ткани».
Женская клиника Magee в Питтсбурге замораживала абортированных младенцев во льду и направляла в экспериментальные лаборатории.
Газета Newsday сообщала, что в медицинской исследовательской компании в Огайо использовали мозг и сердце 100 зародышей в рамках какого-то контракта на испытание пестицидов стоимостью 300 000 $.

Современная демонстрация скальпов?

Человеческие эмбрионы и другие органы вставлялись в пластик и продавались как пресс-папье.
Проект по лечению диабета Калифорнийского университета обязан своим существованием поджелудочным железам абортированных на поздних сроках детей.
Вакцина от бешенства, согласно сведениям Управления по контролю за пищевыми и фармацевтическими продуктами, производится из вирусов, выращенных в легких абортированных детей. Вакцина от полиомиелита также выращивается с помощью клеток абортированных младенцев.
Клетки мозга забирают у абортированных детей с целью трансплантации.
Согласно престижному медицинскому журналу New England Journal of Medicine, ткани выращиваются за счет перемалывания еще живых детей и их гомогенизации.
По сообщению Village Voice, в США от 20 000 до 100 000 эмбрионов продаются фармацевтическим компаниям ежегодно.
На средства гранта (в размере 6 000 000 $) Международного медицинского холдинга одного ребенка (как и многих других детей, использовавшихся в финском эксперименте) вскрыли безо всякой анестезии, чтобы получить его печень. Исследователь, курировавший операцию, сообщил, что ребенок был полностью сформирован и «даже выделял мочу». Но он и не подумал сделать обезболивание, мотивируя это тем, что «абортированный эмбрион — всего лишь мусор».

Не говорите Богу!

Даже плацента продается по 50 центов фармацевтическим компаниям. Когда-нибудь слышали о шампуне Placenta Plus?
И это еще не все злодеяния. Будет ли нерожденный ребенок считаться удобным источником маленьких органов? Станут ли наши нерожденные братья и сестры запчастями для человеческого организма?
Послушайте последние новости: все только и говорят о том, как наша нация нуждается в органах. Этого достаточно, чтобы вы порвали свою карту донора органов! По крайней мере, взрослые могут отказаться и не становиться магазином органов, но эти малыши не могут!
Прочитав о том, что жировая ткань абортированных младенцев в Англии используется для производства мыла, мы не можем не удивиться, что с детьми так обращаются в Год ребенка и в Год инвалида.
Если после всего, что вы сейчас прочли, ваше сердце всё еще бьется, спешите молиться!

Перевод с английского Натальи КАШИЦЫНОЙ.
http://www.russiaprolife.ru/content/d-r-olga-feyrf...zhe-gitler-ne-doshel-do-takogo

Pro_Life_Li_Ru (zapretabortov) все записи автора Подробный рассказ "врача" о поздних абортах:
...Итак, средств предохранения почти не существовало. Аборты же были вполне доступны и бесплатны, правда, без обезболивания. Обезболивание в тех краях, где я жила, появилось лишь в конце восьмидесятых. За деньги.
Сколько абортов сделала я своим пациенткам за время своей практики, сказать сложно. В бытность интерном, например, спускаться в абортарий приходилось каждый день, с трех до пяти. Кресла в абортарии стояли в ряд, штук десять-пятнадцать, на помню точно, но много. Женщин запускали группами, по количеству кресел. Платные, с наркозом, слева, бесплатные - справа. Между креслами садилась акушерки, по одной на два кресла. Их задача была - держать "зеркало", вставленное во влагалище. Одно - левой рукой, другое - правой. Перед каждым креслом сидело по интерну или по молодому врачу. Между всего этого передвигалась бригада анестезиологов. И - поехали.
Знаете, как определялось, что матка вычищена полностью? По звуку. "Хруст свежевыпавшего снега", так это называлось. Медицина вообще богата метафорами, так уж исторически сложилось. 10-12 абортов за два часа - такова была норма. Рука у меня к пяти часам буквально отваливалась. Как выносили это акушерки с двумя вытянутыми руками на весу - не знаю.
Что чувствуешь в момент, когда делаешь кому-то аборт на раннем сроке? Ничего. Удовлетворение от хорошо сделанной работы в момент, гогда хлюпанье сменяется "хрустом снега". Это работа, как и любая другая. Женщины не только идут на это добровольно, но еще и платят за это деньги. В то время профессия гинеколога, собственно, и стояла на этих двух китах: производство абортов и лечение последствий абортов.
Последствия были разнообразны. Воспаления, бесплодие, кровотечения, нарушения цикла, кисты, эрозии, прободение матки, онкология. На мифическое "воспаление придатков" жаловалась каждая вторая на обычном приеме. Боли, нарушение половой жизни, вечный страх беременности. Было это оправдано? Было. Кто мог позволить себе лишнего ребенка? Да никто. Двое - норма. Трое - уже гражданский подвиг. Больше трех - сумасшествие. Аборты были спасением при отсутствии нормальной контрацепции, злом, нo необходимым. Даже при легкости записи на аборт процветали аборты нелегальные. Женщини с последствиями таких абортов загибались в гинекологических и акушерских отделениях страны, часто оставались инвалидами, нередко умирали от сепсиса - акушерские инфекции и кровотечения являются одними из самых страшных в мире.
Если аборты на маленьких сроках не вызывали чувств, то аборты на сроках поздних были откровенно отвратительны.
Чаще всего они делались не по медицинским показаниям, а по показаниям социальным - глупых пятнадцатилетних дочерей приводили за руку матери, узнавших о грехе слишком поздно.
Здоровых и вполне живых, хотя и нежизнеспособных, младенцев вынуждали к преждевременным родам. Продукт родов, как правило, мог дышать и слабенько плакал. В нашей больнице их клали на подоконник, где они и умирали мучительной медленной смертью в течении нескольких часов. Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами.

Ссылка на пост в дневнике "врача", откуда взят этот фрагмент:
http://polet-fantazii.livejournal.com/134708.html

Почему врач в кавычках? Так вроде врачи должны помогать ЖИТЬ, а не умереть. Здесь - все наоборот.
Вспоминаются нацистские врачи - сколько тысяч человек они угробили "передовыми" медицинскими опытами?
А здесь - "врач" убивает детей ежедневно, с утра до вечера.
Лживое общество его оправдало. Лживому обществу нужны палачи, что бы убивали ненужных детей - побочный продукт "любви".

Pro_Life_Li_Ru (zapretabortov) все записи автора - К р е с т н и ч е к твой нынче невесту привёз, ты уж приходи, Маврунь, будем петь, как положено, - очередной раз услышал я это странное, для некрещеной и неверующей бабушки, слово и снова вспомнил, вдруг, тонкую спицу, фигуру петушка на её рукоятке, горящие свечи, увиденные сквозь щель печной занавески, странные стихи нараспев...

...Долгие послевоенные годы в стране были запрещены аборты по желанию женщины, - требовались особые показания, да и с ними было не всё так просто.
И даже когда, наконец, аборты были разрешены, - сделать их в деревне было, практически, невозможно. Следовало ехать в "район" - то бишь, в районный центр, где был соответствующей квалификации персонал и техническая возможность для подобных процедур.
Но разрешить-то – разрешили, а позором и чем-то грязным эта процедура всё равно осталась и никакой врачебной тайны за собой не несла: даже если на "выскребание" приходила девица взрослая и сама решающая – всё равно до её деревни весть доносилась через пару-тройку дней, обрекая на косые взгляды и плевки вслед. "Скинуть" было позорнее, нежели "понести" без мужа.
Потому, многие решались на поиски старушек-у м е л и ц по такому делу.

... - Твёрдо ли решила, хорошая моя? – спрашивала дрожащую девицу бабушка.
- Д-да...
- Ну тогда сиди, слушай, смотри, сегодня буду готовить тебя, а завтра уж и дело сделаем...

Она ставила на стол большую деревянную, крашеную черным потрескавшимся лаком, шкатулку, доставала красную бархотку, сложенную вчетверо, расстилала её, затем укладывала сверху странного вида спицу, с крючковатым загнутым острием и рукоятью в форме петушка, поднявшего в испуге крылья...
Все это время она негромко приговаривала то ли стихи, то ли молитвы со странными рифмами, из которых слышалось:

- ...будем-будем мы искать,
как нам деточку убрать,
спи, малютка, спи малыш,
больше в мамке не поспишь...

Потом трясущаяся посетительница ложилась на топчан, установленный в центре комнаты, по обе руки от неё ставились на пол две обрезанные стеклянные колбы, на дно которых, капнув расплавленным воском, прикреплялись две свечки, принесенные самой девочкой.
Продолжая нараспев приговаривать, бабушка вдруг затихала, проводила недрогнувшей ладонью сквозь пламя обеих свечей и говорила:
- Мальчик...это хорошо, мальчики лёгонькие, выпрыгивают сами, а этот еще и с челочкой, заводной, п о п р ы г у н...

На обнаженный живот укладывалась спица , свисая за край своей петушковой рукоятью, спицу двумя сухонькими ладошками бабушка прокатывала от груди до самого низа живота и обратно несколько раз, продолжая разговаривать с кем-то, незримо присутствующим, бессмысленными, для меня, подглядывающего, словами:

- катись-катись веретено
мне расскажи что знать дано,
как птенчик малый будет жить
и как же нам его сгубить...

Вдруг, она толкала рукоять этой страшной "спицы" девочке и требовала:
- Возьми в руку крепко, сама прокати веретенку, что почуешь – кричи!
Испытуемая бралась за петушка и с воплем отдергивала руку:
- Горячая!

- Всё правильно, всё правильно, - шептала ей бабушка – знач, эта п р о ц е д у р а для тебя последняя, знач, больше не "понесешь", как вычистим тебя завтра, - петушок знак дал...
Потом был чай со зверобоем, мятой и душицей, - который посетительница пила, обжигаясь и боясь отказать, потом бабушка расчесывала ей волосы, повторяя уже другие стихи:

- власы и головушка
молчи моя соловушка
не кричи молодушке
о мальчонке-солнышке...

Расставаясь, сговаривались на завтра, на одиннадцать вечера, со своей простынёй и ватой-бинтами...

Назавтра никто не приходил.

К а к они находили бабушку, как именно её им рекомендовали – загадка...
Знаю только лишь, что в трёх крупных деревнях у неё были «товарки» - знакомые старушки, приходившиеся дальними родственницами, кумами иль вовсе – седьмой водой на киселе – про которых шла известная молва, - вот к ним и обращались "понесшие" молодицы, а те уже и направляли их к бабушке...

Проходили месяцы, иногда – годы...
В сенках я, вдруг, видел плачущих женщин, целующих испуганной бабушке руки, суровые отцы семейства совали конверты с пухлым содержимым, но денег бабушка не брала.
Тогда и появлялись наутро крынки с еще парным молоком у ступенек крыльца, шмат сала в туеске, кусмище масла, завернутый в несколько слоев пергамента и уложенный в самодельную липовую корзинку... Однажды на моих глазах из военного уазика выгрузили целый ящик венгерских яблок – невиданное лакомство среди сибирской зимы.
А уж если бабушке надо было нанять машину для перевозки дров в её хатку – то, несмотря на все уговоры взять деньги, машину пригонял очередной "крестничек" и брал только то, что положено "по совести" - на бутылку красненького.
В результате молоко она относила соседку пропойце и туберкулезнику, которого иногда распекала за золотые руки, прикладываемые только к "шапочке" беленькой поллитровки, яблоки доставались и родным внукам, и соседской цыганской семье...

- Неужели, НИ ОДНА так и не пришла на второй день? – однажды, незадолго до её инсульта, решился спросить я.
- Приходили...две... – в её, уже не видящем правом глазе появилась маленькая слезинка.
И ведь точно, я вспомнил: «Сыр тут кхарна, про лав?» - разговор бабушки с совсем юной, фигуристой на вид, но явно лет 14-ти, цыганочкой, которая пришла и на второй день... Какие уж причины толкнули её, которую с радостью бы принял бы любой табор, на такое – не знаю... Как не знаю и причин, которые были у другой, высокой и такой же чернобровой девочки, с резким властным голосом, с которой бабушка разговаривала на каком-то языке, похожем на немецкий, резком и рубленном. Окончания встреч с теми непреклонными посетительницами я не дождался и судеб их не знал.

- И ты их...? – не смог закончить я.
- Да ну-у, что ты, - петушок не дал пропасть, выручил, - уже сквозь слезы улыбнулась бабушка... Помнишь, рыбку фаршированную?
И точно – однажды у порога обнаружилось большое красивое блюдо, в котором лежала завернутая в фольгу огромная щука, внутри которой было что-то напихано – с неописуемым вкусом, - такого блюда не делали ни мама, ни сама бабушка.
А цыганочка... - про неё стало тоже понятно, когда я вспомнил про любимые бабушкины бусы, каждый шарик которых был скреплен из четырех частей и был сделан из какой-то странной, почти невесомой, древесины.

...Когда я стоял на кладбищенской тропинке, не решаясь подойти, успокоить плачущего отца, сидевшего у могилки, я заметил несколько человек, преимущественно женщин, терпеливо дожидающихся в сторонке ухода последних посетителей с места последнего приюта бабушки. Среди ждущих были и дети разных лет, и молодые парни...
Наконец, отец встал, поправил венки, бросил последний взгляд на свежую землю и медленно пошел к выходу, не утирая слезы.
Стоящие поодаль немного выждали, а потом стали поочередно подходить к могилке, что-то шептать и раскладывать поверх всех венков цветы. Никого из них я не видел на поминках...
Сложив цветы, взрослые встали вокруг сотворенного, а в это время маленькая девчушка положила на ленточку верхнего венка, мне показалось, какую-то игрушку, похожую на карамельного петушка, завернутого в целлофан...

...Прошел почти год, я приехал в "родительский день" на кладбище, никому не говоря о своем появлении, – и еще с тропинки увидел то, что потом оказалось лесом из карамельных петушков, стоящих в изголовье бабушкиной могилки. Уже темнело, но люди с петушками всё подходили и подходили...

автор serafimm
http://serafimm.livejournal.com/

Pro_Life_Li_Ru (zapretabortov) все записи автора Уровень абортов в России на 50% обусловлен дикой схемой оценки деятельности врача-гинеколога в ЖК. Дело обстоит так: качество работы врача оценивается ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО по абсолютному количеству ЧП при беременностях своих пациентов. При этом количество случаев, когда женщину напугали и она побежала делать аборт, не учитывается НИКАК. Т.е., в абсолюте, гинеколог, "отправивший" (пишу в кавычках, поскольку обычно напуганная женщина просто безо всякого направления идет делать аборт) 1000 из 1000 своих пациенток на аборт считается хорошим. А гинеколог, не отправивший ни одну женщину на аборт, но из 1000 случаев получивший, скажем, одного мертворожденного младенца будет считаться хуже, поскольку у нее проблем больше, чем у первой. И это при том, что здесь никак не учитываются последствия аборта. Эта практика отработана, и врачи, старающиеся сохранить беременность a priori имеют хуже статистику и рано или поздно их просто увольняют, а в системе со временем остаются лишь абортивно-настроенные. Таким образом, одной из главных задач пролайфа является: 1. изменение системы оценки деятельности врача гинеколога, которая должна учитывать количество сохраненных беременностей, а также предусматривать наказаний за неправильный негативный диагноз, а не только неправильный позитивный. 2. создание системы законодательной защиты врачей от произвола руководства, когда врача наказывают лишь за абсолютное количество проблем без учета процентного соотношения количества сохраненных беременностей к общему количеству беременностей.

Pro_Life_Li_Ru (zapretabortov) все записи автора По этому адресу: http://www.liveinternet.ru/communit...9/post116891953
Можно прочитать эту небольшую, но революционную запись:

"В идеале:

Я - беременна. Со мной рядом любящий нежный мужчина, проявляет о нас безграничную заботу. Я чувствую себя в безопасности, мне уютно и все что во мне есть принимается миром. И солнце весело играет лучами в окне. И веточки с листьями мелькают от ветра. Я просто смотрю в окно, я спокойна и умиротворенна. Я - есть жизнь в колыбели у Господа.

Было так:

Мне было важно, что скажет мой парень, если узнает, что я - беременна. Я не планировала, но мне хотелось слышать от него слова - если это произойдет, то мы поженимся. Готовность разделить со мной не только сладкие минуты, но и ответственность перед новой жизнью. И он сказал эти слова. Это все! Для женщины это венец отношений с мужчиной.

Прошло немного времени:

Отношения не такие, как раньше, 1,5 года армии ломают, и дочке почти год, я недавно бросила ее кормить.
После поездки в армию к нему, жду месячных, они не наступают. Утренние подташнивания подсказывают - беременна. Но как же?! Ведь близость сразу после месячных ничем не угрожала. Воспитание в Советском Союзе и нелепые сейчас, а тогда - нормальные слова мамы "пока женщина не пережила аборт, она - не женщина". Зрелые, бывалые тетки-медработники с работы, по знакомству выписывающие направление в больницу на аборт и подбадривающие - "вперед! - мы все через это прошли! Вступай в наши ряды!" . В голове самое неприятное и отторгающее - его слова: "не надо больше детей" и ощущение полного одиночества. Весна Солнце и те же ветки за окном. Одна. Глядя на маленькую дочь, оценивая пережитое в одиночестве мучительное армейское время. И мысли "а вернется ли он таким каким уходил? А вернется ли он ко мне?" Возможно я с первых дней была мать-одиночка? Страх будущего и разочарование.
.......
Это была девочка, похожая на меня - крохотная несмелая жизнь. Ее никто не слышал, ее желание жить и тихий крик, не слышала даже я - ее мать. Ее мать была солдат - вступающий в ряды "советских настоящих женщин". Которая говорила себе - это еще не жизнь во мне, чтобы оставаться хладнокровной. Приговор после осмотра - придете после 8-ми недель. Почти месяц ощущать тебя и каждый день готовиться, мысленно убивать тебя - беззащитная хрупкая жизнь. Я плакала, но не помню, по тебе ли, скорее по себе. Я игнорировала присутствие тебя, иначе не смогла бы пережить этот ужас. Хорошая, если можно так сказать, добрая врач. И страшное чувство расплаты за наслаждение, за радостные минуты. Когда тебя там касается не он - не любимый мужчина, а блестящие холодные металлические инструменты и чужие руки, все вместе - уничтожение жизни, и я не чувствую как улетает твоя душа, я занята своей болью, своей мукой, своим наказанием, а ты - маленькая неудачная попытка жизни, я никогда не осмеливалась даже тебя представить, какая ты, ты просто была проблема для меня. Где ты, душа моя? Где ты? Моя маленькая хрупкая жизнь? Вернись, если можешь! Вернись если можешь хоть травинкой в мою жизнь! Ты была и я тебя любила, но боялась себе в этом признаться. Ты всегда была со мной рядом, и даже после покаяния и исповеди. Говорят, что тогда Бог прощает. Но прощаю ли я? Прощаю ли я себя за убийство тебя? Ты моя маленькая бабочка - душа! Прости меня! Я хочу отпустить тебя сейчас, потому что ты - была и есть до сих пор со мной. Но я должна разжать кулак, раскрыть ладонь и отпустить, как бы ты не была мне дорога! Спасибо тебе за то, что ты захотела пожить во мне и хотя жизнь твоя была короткая и не принятая, я все равно хранила тебя и давала тебе тепло, я помню тебя. Теперь лети. Бабочка-душа. Мы встретимся с тобой на небесах."

Конец записи.

Ох... Много дури я читал и мне писали... Например, то, что убить менее подло, чем родить, дать жизнь, пусть с другими родителями - психология просто марсианская. Но то, что написано в этом посте меня просто торкнуло, вспоминал целый день. Кто читал невнимательно - запомните это навеки:

"пока женщина не пережила аборт, она - не женщина"

Кто плохо владеет русским языком - даю перевод - "пока баба не убила своего ребенка, хотя бы одного, она не человек"
Т.е. чем больше убиваешь своих детей, тем становишься более женственной, более женщиной.
У меня проблема - в первый раз в жизни я не знаю, как реагировать. глупость и тупость такой степени, что фраза не воспринимается всерьез. С другой стороны, зная, сколько дцш загубленных, неродившихся русских людей стоит за этим, смеяться как-то не прет.
В годы пропаганды рассказывали, что мальчики из гитлерюгенда воспитывали собак, привязывались к ним, а потом должны были их своими руками убить - типа от этого характер закалялся.
Ну какие на хрен собачки? Какой на фиг характер от этого... КАК УБОГО! Как по-детски по сравнению с заявой, что пока не прикончишь своего ребенка (не псину какую, человека!) ты сама на человек.
Я пришел к одному выводу - такая мерзость могла родиться в умах только в АТЕИСТИЧЕСКОМ обществе.
Этот пост полезно цитировать там, где люди рыдают по "высокой духовности" советского народа.

Pro_Life_Li_Ru (zapretabortov) все записи автора ...Недавно в один из моих антиабортных блогов - дневников написала читательница, решившая передать рассказ своей сестры. Признаюсь честно - не поверил бы, если не многие подобные рассказы разных женщин, как медицинских работников, так и пациенток гинекологических отделений, которые описывают, по сути, один и тот же процесс умерщвления ребенка, который выжил при "солевом аборте". Правда, рассказы эти весьма коротки, умещаются в несколько строк - видимо, вспоминать такое тяжело (и то верно - рехнуться можно. Это как же надо любить СЕБЯ, что бы ради своей "СПОКОЙНОЙ" жизни "без проблем" таким страшным образом КАЗНИТЬ, другого слова не найдешь, своего ребенка?)
Так как рассказ уважаемой читательницы был более полон, размещаю его с её разрешения.

...Моя подруга лежала в больнице (у неё был выкидыш, подскальзнулась и упала), в гинекологии. В палатах там лежат все - и беременные, и на аборт, и после выкидышей. Аборты на больших сроках делали прямо в палатах, на виду у всех. Делали укол, вызывающий роды и ребеночка 5-6 месяцев вытаскивали по кусочкам: РУЧКИ, НОЖКИ, ПОЛОВИНА ТЕЛЬЦА, ДРУГАЯ ПОЛОВИНА, ГОЛОВКА...
"Ой, а у вас мальчик! (девочка)" - Девчонки молодые, побоявшиеся раньше рассказать мамам, взрослые женщины, не желающие иметь детей, беременные, лежащие на сохранении, только что потерявшие - у всех в глазах ужас от происходящего. А женщина, из которой достоют кусочки её ребеночка лежит - представляете, о чем она думает? Страх? Стыд от того, что ВСЕ это видят? Позор? Угрызения совести? Раскаянье? Унижение? Осознание того что она совершает убийство? Да много о чем думает!!! О чем бы не думала, она только сейчас осознает, что это она пронесет через всю свою жизнь,э то будет её грех и она будет его искупать!
Это происходит по много раз: "РУЧКИ, НОЖКИ, ГОЛОВКА, ТЕЛЬЦЕ... Опять - "РУЧКИ, НОЖКИ, ГОЛОВКА, ТЕЛЬЦЕ,"МАЛЬЧИК", "ДЕВОЧКА"...
Врачи на вопрос "Почему это делается в палате?" Отвечают:"Пусть смотрят, может кто-то передумает". Действует: одна девушка кричит, что хочет домой, что не сможет этого сделать... Сработало! Чудо - один остался в живых! Но сколько убили???
Многие боялись ходить в туалет - очень страшно!!!
Женщины, которым ввели солевой раствор (они называют это "заливкой"), но ребенок с таким огромным желанием жить, увидеть мир, любить - что никакой раствор ему нипочем, родился - кричит от боли, т.к. все его крошечное тельце в ожогах, местами потемневшая, сожженая кожа - врачи отдают этих деток "мамам", потому что сами убивать не хотят. А "мамы" - кто во что горазд: кто просто на окне оставит замерзать, кто в туалете пытаеся утопить, кто подушку на лицо положит, а кто и руками задушит... А они кричат во всю силу своих крошечных лёгких, ведь они не могут себя защитить, они беспомощны, самый близкий и родной человек, который ДОЛЖЕН их ЗАЩИЩАТЬ и ОБЕРЕГАТЬ - лишает их права на жизнь!
Вот и боятся ходить в туалет - придешь, а там на окне лежит ребенок и кричит, долго кричит, и замерзает, и никому до него нет дела...
А когда они умрут - "мамы" относят их врачам, которые их оформляют как мёртворожденных (хотя это убийство матерью новорожденного и за это
есть статья)...

Мария Д.

Воспоминания женщин, сделавших аборт

Моя трагедия началась 30 октября 1974 г., в тот злополучный день, когда я убила своего ребёнка, девочку, сделав так называемый поздний аборт. Я была беременна уже пять с половиной месяцев. Обратилась к врачу, так как моя семья настаивала на аборте. Я постоянно слышала от них: "Нэнси, может, ты ещё передумаешь?" Аборт - это была с самого начала только их идея. Мой муж покинул меня и больше не вернулся. Взять на себя ответственность за троих детей он не решился. Тогда я пошла к врачу и спросила: "Что мне делать?" Он посмотрел на мой живот и сказал: "Я уберу немного жидкости и немножко введу. У вас начнутся сильные схватки, которые вытолкнут зародыш". Я спросила: "И это всё?" То, что я услышала, звучало неплохо. В больнице мне откачали немного околоплодной жидкости и ввели гипотонический раствор соли. Как только игла проникла в нижнюю часть живота, я возненавидела себя. Что было силы хотела закричать: "Перестаньте, пожалуйста, не делайте этого!" Но я не промолвила ни слова. Было уже слишком поздно что-либо изменить. Следующие полтора часа мой ребёнок бурно и резко ворочался во мне, травясь и задыхаясь. Но обо всём этом я не имела тогда ни малейшего понятия. Припоминаю, как я с ним говорила, сказала, что этого не хотела, желала, чтобы он жил. Но он умирал. Вспоминаю его последний резкий толчок в левом боку. После этого силы покинули его. Потом мне сделали внутривенную инъекцию для стимуляции схваток. Двенадцать часов меня мучили сильные боли. 31 октября в 5:30 утра я родила мертвого ребёнка. У него уже были волосы на голове, его глаза были расплющены. Я сама родила свою девочку и держала ее на руках. Это я виновата в том, что её бросили в судно. После этого медсестра привела в палату беременную женщину. Она родила здорового мальчика. Это был нож в моё сердце. Только теперь, после аборта, появились стыд, раскаяние и чувство вины...

Из воспоминаний Нэнси-Джоу Мен,
основательницы "Women exploited by Abortion"


Я не знаю, как это случилось, - однако это произошло! "Маленькое вмешательство - и всё будет в порядке", - эта перспектива ободрила меня. "Маленькое вмешательство, и всё прошло. Заплати за это, и ты снова на высоте!" Так говорили все: друзья, врачи, советчики, коллеги, и никто не возразил против этого! Я не знала, что случилось! Тем не менее теперь я знаю, что это было неправильно! Муки терзают меня! Нет выхода, - всё пропало! Почему мне никто об этом не сказал? Почему же мне никто об этом не сказал? Остались только горе, страх, боль, - Те вещи, о которых, раньше никто не говорил! Я будто животное в клетке! Зацепенела от ужаса, дрожу от страха! Кричу о том, что меня очень мучает: "Почему же мне никто об этом не сказал?"

Рахель


В своей книге Сьюзен Стенфорд выразила мнение огромного количества женщин, которые до сих пор не говорили о своих проблемах после искусственного прерывания беременности. Она описывает свой аборт: "Врач приветствовал меня как хорошую знакомую. "Сначала я вам объясню, из чего состоит хирургическое вмешательство, - сказал он. - Всё это будет длиться примерно 20 минут". Я кивнула головой. Не могла от страха говорить, даже заплакать, как четверть часа до того. Он объяснил мне, что введет тонкий шланг во влагалище и через шейку матки в матку. Шланг соединён с машиной, при помощи которой скопление клеток будет полностью высосано из матки. "Вы будете при этом ощущать боли, - добавил он, - скажете мне, когда они будут нестерпимые". После аборта врач сказал: "Уже всё позади". Но для меня это было не так. Сразу после операции я почувствовала, что произошло что-то непоправимо-ужасное. В моём присутствии медсестра спросила врача о продолжительности моей беременности. Врач ответил: "Около 6 - 7 недель". Эти слова привели меня в чувство окончательно. Я в конце концов осознала, что из меня убрали не скопление клеток, не сгусток крови, а ребёнка. Моего ребёнка. Я спохватилась. "6 - 7 недель?!.. Почему я так долго думала о своём ребёнке как о скоплении клеток? А теперь, после этого краткого разговора, я моментально прозрела? Зачем я услышала этот разговор? Почему я так поздно услышала его?" Моя консультантка предупреждала меня, что после аборта я почувствую потерю, но это было что-то большее. Я почувствовала пустоту, безнадёжность. И ещё что-то худшее, чему вообще нет названия. "Я была прежде индивидуальностью, у меня была жизнь, была душа. А теперь я только тело, и вдобавок раненое. Это было ощущение расстройства, от которого я не могла избавиться".

Сьюзен Стенфорд


Хотя на роботе у меня всё хорошо, моя частная жизнь разрушена. Моему ребёночку исполнился бы теперь один годик. Я скорблю по нему, ибо сделала ошибку, которую нельзя исправить. Наказана только я, а не мой друг, хотя и он принимал участие в этом преступлении. Меня утешает только то, что моему ребёнку не пришлось долго бороться со смертью. Я надеюсь, он простит мне. Сегодня я совсем одна. Мой друг оставил меня - захотел быть свободным.

N.

В нашей маленькой больнице, которую уже 10 лет опекают сестры-монахини, есть две палаты для рожениц. Однажды ночью меня вызвали. Тогда привезли жену владельца столовой с высокой температурой, в полусознательном состоянии, с кровотечением; она бредила. Состояние больной было очень тяжелое. Это не были обычные преждевременные роды. Вместе с густым, черным, спекшимся сгустком крови вышла ручка пятимесячного ребёнка. "Сестра, пока придет врач, подготовьте всё к операции", - услышала я. Наступила ужасная ночь. Самая ужасная в моей жизни, хотя акушерка привыкает ко многим вещам - стонам, крикам, боли, крови и ужасу. Однако я хотела бы, чтобы её пережили вместе со мной все те женщины, которые решаются на аборт. Часы пробили двенадцать ночи. Женщина приподнялась.., тупым взглядом, полным безграничного ужаса, посмотрела на дверь.., в её глазах появилось что-то безумное.., волосы её стали дыбом, одним прыжком она хотела соскочить с кровати к открытому окну и броситься вниз... Мы её едва удержали. Тогда она спряталась под одеяло и скулила от испуга. Несколько минут она лежала, как мертвая. Ей было не больше тридцати, желтая, как воск, с запавшими щеками. Потом она вдруг начала говорить: "Сейчас они снова приходят... один, второй, третий... Этот уже большой, почти взрослый.., пятый.., а этот совсем маленький.., шестой... седьмой... восьмой... девятый... десятый... Почему у вас нет глаз?" Вдруг она, словно ошалелая, закричала: "Идите.., не трогайте меня.., отпустите меня.., отпустите.., вы хотите взять мои глаза.., сердце.., отпустите меня.., прочь.., прочь..." К счастью, пришёл врач. Его осмотр подтвердил мои подозрения. Вследствие некомпетентного вмешательства плод вынимали по частям, поранив при этом несколько раз матку. Началось воспаление брюшной полости. Плюс к этому - продолжительное, непрекращающееся кровотечение. Смерть могла наступить в любую минуту. Сообщили мужу. Тот воспринял новость очень спокойно, пока не услышал, что дело подадут в суд. Тогда он принялся выступать против юристов, которым, дескать, нечего делать, а потому они всегда суют нос в чужие дела... А бедная женщина тем временем, будучи ещё под наркозом, повторяла: "...Они снова подходят... Первый, второй, третий... четвертый... пятый... шестой... седьмой... восьмой..." Муж выбежал из палаты. Эта женщина кричала и стонала ещё три дня и три ночи. Даже самые большие дозы анестезии не помогали. Она постоянно видела перед собой своих тринадцать убитых детей, которые приходили к ней со своими жалобами и вопросами. На четвёртый день женщина неожиданно пришла в себя. Так по крайней мере нам казалось. Мы сообщили священнику и послали за мужем. Уже после первых слов священника она сказала ему: "Их было тринадцать. Не нужно ни о чём спрашивать". А когда священник начал говорить о Божьем милосердии, женщина промолвила: "Позвольте мне отойти, я хочу в ад.., встретиться с этим подлецом в вечности". Последним, что она перед смертью сказала мужу, было: "Негодяй!"

theme.orthodoxy.ru/abort