Читатели, вы
предупреждение все прочли?
Вы уверены что вам под кат нужно?
Ну если уверены, то
Шалость обдумывалась на пару с
division___bell, идеи общие, а исполнение - не отверчусь, мое.***
… он достал. Он правда достал – всхлипывала, отряхиваясь Летучая Мышь. Она выглядела взъерошенной и несчастной. Она ЕЩЕ РАЗ – леденящий душу раз по счету за это лето - приложилась об дерево и упала в лужу. В чужую большую вонючую лужу, называя вещи своими именами.
Лиса молча вылизывалась. Ее осыпало мусором уже дважды. Тот же самый, кто налил лужу под деревом, на котором спала Летучая Мышь, просто пробежал мимо мирно спящей Лисы. Репьи, щепки, дохлые мухи и ошметки содержимого трех ближайших помоек очень авангардно, наверное, смотрелись на ее рыжей шубке, но Лиса не любила авангард.
Я, - мрачно сказала Жаба, - его просто разик увидеть хочу. Просто в морду эту посмотреть.
Свежие ожоги на ее лапе выглядели премерзко, но Жабе было все равно. Она пережила уже несколько лесных пожаров, на нее падали укатившиеся в кювет автомобильные колеса, ее ловили дети для школьного кабинета биологии и роняли на асфальт… в общем, Он явно был не самой большой неприятностью в жизни Жабы, с ее точки зрения.
Чего нельзя было сказать об остальных.
Олень до сих пор вспоминал вытащенные из помойки женские трусы, шкодливыми лапами намотанные ему на рога, пока он спал. Снимая эту тряпку с рогов, он задел копытом собственный нос. Это было очень больно. Хозяин шкодливых лап хихикал за кустами и, разумеется, дал деру сразу же, как только Жаба направилась посмотреть, что же это за юморист такой в лесу завелся. Но, едва не наступив в наваленную юмористом свежую кучу, Жаба оставила идею: ей эту кучу было бы не перепрыгнуть даже с разбегу.
Олень к этому моменту как раз проморгался от слез и прочихался от крови из носу, и, нацелив рога на кусты, двинулся было в ту сторону, но Жаба преградила ему дорогу, несколько раз прыгнув ему на рога, то на правый, то на левый, по очереди.
-не лезь, не лезь, ты ж потом не отмоешься ни в жизнь, там так воняет, что мухи дохнут - заквакала она.
Олень вздохнул:
- ну раз ты просишь...
Спал он теперь где-то в совсем уединенном месте. Во избежание.
Летучая Мышь уже год лечила насморк после того как Этот повадился делать лужи под ее любимым засохшим деревом, на котором она устраивалась спать. После пятого раза Летучая Мышь стала хуже слышать, не говоря уже о нюхе, который напрочь пропал – и, разумеется, перешла в состояние «едва не убилась». В этом состоянии она уже год и жила Потому что без слуха и нюха поди полетай. А не летать Летучая Мышь не могла.
Сова… собственно, с нее все и началось. Конечно, вряд ли теперь автор идеи признался бы вслух в том, что это был именно он (вероятная форма благодарности, не раз обсуждавшаяся в лесу, как-то не вызывала желания признаться в такого размера ошибке даже у Черепахи, хотя она и оборудована панцирем). Итак, все началось с того, что некий кто-то уговорил Сову приютить «домашнее животное». Она, не глядя, согласилась на эту авантюру. Увидев клетку с «несчастной зверюшкой», Сова икнула, но была она птица гордая и ушибленная на всю голову. Она поперла в когтях переноску, размером с Лося, если не больше, куда-то на край леса. Разумеется, она упала вместе с этим ящиком из железных прутьев и тем, кто в нем жил. Хреново, надо сказать, жил, судя по запаху. Там, где эта клетка упала, год не росла трава, и чихали все, кто по неосторожности прошел мимо. Клетка до сих пор стояла в центре здоровенной проплешины в лесной траве, навевая странные мысли всем, кто пробегал или проползал мимо. В ней побрезговали поселиться даже Кабаны, хотя их неприхотливость была легендой леса. Долго. Пока не появился Этот.
Этот - кто жил в клетке - оглашая окрестности стонами, выбрался (сил у него было достаточно чтобы, не особо напрягаясь, погнуть железные прутья) и побрел искать Сову. И нашел. Она в это время отсиживалась в каком-то дупле и пыталась вправить вывихнутые «переноской для зверюшки» и находившейся в ней тушкой когти. Он грянулся в дерево всей своей вонючей тушкой. Мухи, гревшиеся в пятне солнца, передохли и осыпали его новогодним снегом. Он даже не смахнул их, треснулся в сухой ствол еще раз и начал завывать, вдохновенно и громко. Дерево рухнуло, едва не придавив Сову. Она выпорхнула из-под обломков, попала в облако вони своего несостоявшегося «питомца», потеряла горизонт и совершила экстренное приземление прямо на его голову.
Горестный вой сменился радостным. Окрестные волки поморщились и потрясли ушами… Сова подумала, что в этом лесу ей делать нечего. Впечатления от склизких лап с огромными когтями, схвативших Сову и сжавших ее до хруста в крыльях, вкупе с запахом, от которого мухи дохли на подлете, убедили ее в правильности и своевременности ее мысли настолько, что… в общем, улетела Сова. Вырвалась из восторженных лап и улетела в сторону Драконьей Скалы, дав над лесом прощальный круг, сопровождаемый непрерывной бранной тирадой. Жаба восхищенно посмотрела ей вслед и повторила пару новых оборотов в полквака.
Глянув на направление совиного полета полета, Олень вскинулся было - «С ума сошла! Куда?..» - но Сова только крылом махнула. «Ну и что, что Дракон! Зато он летает сам, и кормится тоже сам, причем не чем попало. Он вообще не домашний, он САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ! А большой… ну и что, что большой, я ВОТ ЭТО в когтях через пол-леса волокла!».
И улетела из леса. К Дракону на скалу. Хорошо хоть не к черту на рога, хотя пообещала именно это. С другой стороны, чем бы ей было цепляться за чертовы рога, раз у нее лапы вывихнуты. В общем, совсем улетела.
И началось…
Этот, из клетки, стонал ночами так, что спать не мог практически никто. Кроме мух. Мухи спать могли, если Он не проходил мимо. Тогда они просто дохли от запаха.
Когда Этот не был занят художественными стонами и воплями, он делал пакости. Сначала они были слишком мелкие, чтобы любой нормальный зверь - даже Летучая Мышь – мог одернуть его, не выглядя при этом посмешищем для всего леса.
Потом пакости стали покрупнее, но поскольку предыдущие сходили Ему с лап, все как-то стеснялись изменить привычное положение вещей.
Те, кто побрезгливее, старались не попадать на один участок леса с Этим, а те, кто с ним общался, пахли соответственно, выглядеть начинали… ну тоже странно. Но они называли это «новой модой на толерантность», а остальным было то ли лень, то ли некогда возразить…
Кучка вокруг Этого получилась пахучая и пестрая, но самого Его в ней видно не было. Видно было Кого-то непонятного, похожего сразу на кошку, на собаку, на бабочку и на змею. Мелькали самые разные хвосты, носы и лапы. Все в этой кучке ждали, пока Этот или выведет очередной затейливый рулад в горе и обиде, или снова над кем-то пошутит. Тем и жили.
Последняя шутка Ему особенно удалась. Какую пакость и с какой помойки Он приволок, кто ж теперь знает. Но приволок. И кинул на камень со всей дури. Пакость громко хлопнула и разбрызгала вокруг себя огонь. Загорелось хорошо, огонь быстро и весело побежал по траве, кусая всех, кто в этой траве сидел.
Жаба выползла из огня неровным зигзагом, таща на себе другую жабу, поменьше. И тоскливо посмотрела на горящую проплешину в траве, где осталась пара оглушенных хлопком ящериц. Затем обреченно махнула лапой и квакнула в небо. С неба немедленно пошел дождь. Огонь погас, вонючий дым прибило к земле.
- Ага, - удовлетворенно сказала Жаба и квакнула в небо снова. Дождь пошел сильнее, пришедшие в себя ящерицы, закопченный и перемазанный в пепле Паук и несколько Воробьев выползли из мокрого пепла и принялись отряхиваться и чиститься. Из ближайших кустов запищало, потом застонало.
- Ага, - еще более довольно сказала Жаба и квакнула в небо третий раз. Деревья нагнулись, небо осветила молния, кусты дождем прибило к земле…
Этот, с воем и стонами, выбрался из кустов и наконец стал виден всем, кому он надоел хуже… да хуже уже нельзя было надоесть. От его шуток, его запаха и его стонов, слившихся в одну непрерывную вонь и вой, некуда было деться в лесу. Можно было только научиться получать удовольствие - или терпеть.
Жаба дальше терпеть не была согласна. И у нее были свои представления об удовольствиях.
Она просто топнула по луже лапой, разбрызгивая воду. В немедленно разошедшихся тучах открылся просвет, в спины погорелым ящерицам уперлась радуга, и их обугленные шкурки заблестели всеми положенными цветами. Прополосканный дождиком Паук побежал по радуге вверх, даже не взглянув на Этого.
Этот сидел на поляне в солнечном свете, жалкий, мокрый и унылый. Выглядел он странно. Вся грязь с него смылась, и запах больше не мешал подойти к нему и как следует разглядеть…
… огромную лобастую голову на тонкой и кривой шее…
… тощие облезлые лапы, сочащиеся гноем и сукровицей, с огромными черными когтями…
…тщедушное тельце с выпирающими ребрами и провалившимся брюхом…
… клочья рыжей, бурой и серой шерсти, там и тут торчащие между язвами и рубцами…
… вросшие в шкуру куски проволоки и камешки …
… осколки гнилых зубов в пасти, раскрытой в обиженной гримасе …
… ждущий удара взгляд, направленный куда-то вверх…
Сверху, кстати, тем временем, послышался приближающийся шум двух пар крыльев – одни были большие (Сова изрядно подросла и оперилась за время жизни на Драконьей Скале) а другие… другие были драконьи.
Дракон опустился на поляну и вежливо поздоровался с Жабой. Она не менее церемонно поклонилась ему. К этому моменту остальные присутствующие на поляне как раз закончили отряхиваться от новой порции воды, осыпавшейся с деревьев, потревоженных приземлением Дракона.
- А, - сказал он весело. А мне Сова говорит – давай почисти, давай почисти. Воняет ей. Даже на скале воняет. Так воняет, что - не лес, говорит, и был. Упросила дохнуть пару раз… чтобы пахло поменьше. А у вас тут вот что. То есть вот кто. Так еще бы не воняло.
И чего вы с ним делать хотите? Помыть, я вижу, помыли. Наружу даже вытащили – а дальше? Вам его вареным или жареным приятнее видеть?
Волна острого и резкого запаха распространилась от Него снова. Жаба шустро вспрыгнула на лапу Дракона, спасаясь от разбегающейся во все стороны из-под Него вонючей и большой лужи.
Дракон сделал шаг назад, сзади что-то затрещало и хрустнуло. Дракон оглянулся, щлепнул по земле хвостом – и ржавый остов клетки вошел в землю бесследно.
- Ну, чего? – спросил он, оглядывая население Леса. - Будете ждать, пока опять завоняет или как?
- Знаешь, что? – сказала Жаба – Ты его в город отнеси. В зоопарк. В отдел анатомических курьезов. Там такого еще не видели.
Сова молча взлетела с драконьей шеи и, бережно приняв Жабу в когти, отлетела за куст.
-А кто это хоть такой? – спросила Летучая Мышь – Ну что это хоть было и зачем он такой?
Жаба помолчала, потом вздохнула: - Неношеный это. НеМедведь, то есть. Он бы был Медведем, но от мамки убежал, а до луны не дошел. Видишь вот, чего получилось… ни шерсти, ни силы, ни сказок, ни страха… пакость одна.
… пакость, увидев надвигающаюся громаду Дракона, чесала из лесу во все четыре плешивых пятки, оскальзываясь и оставляя за собой вонючую мокрую дорожку.
Лесные жители молча смотрели на это последнее доказательство реальности существования НеМедведя.
- А, ладно,- Жаба философски махнула лапой – завтра опять дождь наквакаю, смоет. Ходите осторожнее только пока, чтобы грязь не разнести.
Идея Неношеного, он же НеМедведь, принадлежит
bastard5 http://knjazna.livejournal.com/317992.html