Поехать посмотреть Аляску меня уговорила моя подруга Доктор Л. Дело в том, что Л. - врач, а врачи должны все время учиться, иначе им не продлят профессиональную лиценцию. Несколько раз в году приходится записываться на курс лекций или посещать какие-нибудь конференции. Врачи устраивают свои конференции в обычных, примелькавшихся местах: то в Париже, то в Мадриде, то в Нью Йорке. В прошлом году Доктор приезжала ко мне в Сан Франциско, потому что конференция была у нас в центре города. У нас, генетиков, та же система. Но почему-то наши конференции устраиваются в таких местах, куда не каждый человек по своей воле поедет. Благодаря им я посетила Канзас Сити, Цинциннатти, Атланту и Питтсбург, а недавно нас зазывали на серию семинаров где-то в лесу. Сначала надо было лететь самолетом до Портленда, который в Орегоне, потом рекоммендовалось взять машину напрокат и ехать через горы часа три. А уж с другой стороны перевала на берегу быстрой горной речки расположился комплекс зданий для проведения разных сборищ выносливых людей и хороших водителей, потому что, как понимаете, кто же туда еще доедет.
А Доктор Л. подыскала себе курс лекций, которые читались во время круиза вдоль берега Аляски. И уговорила меня составить ей компанию. Я ворчала. Во-первых, никуда не денешься с корабля, пока он тебя не высадит в порту. Во-вторых, негде бегать. В третьих, кругом слишком много еды, а я разделяю с Винни Пухом его мечту о том, что “будет талия поуже, это мне к лицу”. В четвертых, мне просто не нравится идея круиза.
Но Л.аргументировала тем, что места, которые мы увидим, доступны только с воздуха или с воды: дороги к ним отсутствуют. И если я не хочу летать на очень маленьких самолетах, то можно провести неделю в огромном плавучем отеле.
И мы полетели в Сиэттл, откуда должен был отправиться наш корабль.
Я в Сиэттле уже бывала, и летела туда самолетом. То ли я книжку читала, то ли не с той стороны самолета сидела, только я умудрилась пропустить потрясающую картину, когда на том же уровне, что твой самолет, оказывается гигантская одинокая гора Маунт Ренье. Это зрелище даже слегка шокирует, как если бы кто-то заглянул бы тебе в окошко самолета снаружи. Потом, гуляя по городу, я то и дело находила точки, с которых видно этот огромный, спящий до поры до времени, вулкан.
Каюта наша оказалась на корме, и вид из нее был великолепный. Путешествие оказалось очень даже приятным. Пока корабь стоял в маленьких городишках на берегу, их как раз можно было целиком осмотреть. Киты в океане наблюдались. Тренажеры на одной из верних палуб имелись. Еда подавалась и цивилизованно-умеренных количествах. В общем, все было хорошо.
Итак, Аляска. Там было прохладно. Говорят, что от близости Тихого океана зимы там мягкие, суровых морозов не бывает. Мы, в общем, находились примерно на той же параллели, что и Москва, но как-то ожидали, что лета не будет совсем. А оно очень даже было, похожее на позабытое прибалтийское лето. Прекрасные хвойные леса. Океан, полный всякой живности. Огромные белоголовые орлы, которые там летают как в Иерусалиме вороны. Очень чистые улицы. Аккуратные деревянные дома. Малина.
Да, господа, малина была везде. Она росла как сорняк, в лесу, между домами и у дороги. Она как раз созрела к нашему приезду. Малиновой малины, однако, не было. Были две разновидности: янтарно-желтая и ярко-алая, обе крупные до неправдоподобия и очень, очень вкусные. Может быть, ботаники скажут, что это была и вовсе не малина, a какой-то другой представитель рода Rubus, но нас так понесло обрывать спелые ягоды и есть их прямо там же, у куста, что мы практически проели свой путь через малинники Аляски как два очень маленьких, но прожорливых медведя.
Мы зашли в залив, образованный гигантским растаявшим ледником. Оказывается, тут какое-то время была обычная долина, и там жили местные индейцы. Ловили рыбу, собирали моллюсков. Малина, опять же, имелась. Потом за несколько лет с гор спустился огромный ледник, и жителям пришлось оттуда убираться. Потом ледник начал таять, а огромный желоб, который ледник пробил всей тяжестью льда, образовал залив. Сегодня таяние ледника продолжается. Но что меня удивило, так это то, что вся эта геологическая история заняла всего лет двести. А как же глобальное потепление?
Ледник, огромным белым языком спускавший в залив, впечатлял. И цвет воды вокруг него, очень холодной зеленоватой воды, в который плавали микро-айберги, тоже. И еще горы вокруг, и похолодавший воздух, и внезапное ощущение несоответствия, нас, таких сытых, чистых и отдохнувших, с суровым пейзажем, который раньше удавалось увидеть только самым сильным и выносливым после многодневного пути. Как-то даже стыдно стало.
Мы походили по туристким тропам в местных лесах, дремучих таких, с богатым подлеском (малина!), с елями, поросшими мхом. Однако, времени было немного, и нам не удалось зайти достаточно, далеко, так, какой-то десяток километров. Тропа была покрыта щебнем, поднята на землей наподобие железнодорожной насыпи, и напоминала мне рассказ Бредбери про то, как можно изменить будущее самым ужасным образом, если наступить на бабочку. Все было сделано, чтобы идти было легко (там, скорее всего, бывает ужасно мокро, а вода проходит через щебенку и на тропе не образуются лужи) и чтобы окружаюший лес не пострадал от туристов. Аляскинцы справедливо гордятся своей природой и, насмотря не то, что ее очень много вокруг, не желают ее разбазаривать.
В Ситке мы забрели в центр изучения хищных птиц, он же птичья больница-санаторий. Сюда привозят птиц, пострадавших в разных переделках, лечат их, а некоторых, которых не удается долечить до такого состояния, чтобы они могли жить на воле, оставляют там на постоянное место жительства.
Огромный орел с трехметровым размахом крыльев сидел в большой клетке у входа и снисходительно смотрел на публику. Белая полярная сова щурила раскосые глаза на плоском лице. Крохотные совы, размером с мужской кулак, поселилсь внутри здания, поближе к людям. Обходительные девочки и мальчики показывали своих подопечных и рассказывали о них разные истории. Это у них, наверное, была летняя работа.
Там же, в Ситке, мы видели чистенькую православную церковь и тщательно ухоженную могилу княгини Аглаиды Ивановны Максутовой, умершей двадцати семи лет от роду. Вообще, следы русского пребывания в Ситке меня несколько удивили. Нам как-то всегда рассказывали о том, как нехорошие американцы обижали индейцев, а тут оказалось, что все годы, что русские поселенцы находились в Ситке, они воевали с местными племенами. Жестоко воевали, и неизвестно, остались бы в районе Ситки индейцы, если бы Россия не продала США Аляску в 1867 году. Только в 2004 году представители России и группы племен Тинглит официально заключили мир.
В крохотном селении Кетчикане, где в день наплыва туристских кораблей бывает больше туристов, чем местных жителей, мы ели огромных аляскинских крабов, самой первой свежести, из сегодняшнего улова. Слов моих нет, как это было вкусно. И сама харчевня, где нам их подали, в отдалении от совсем уж расхоженных туристских троп, была прекрасной: со старой барной стойкой темного дерева и тяжелыми деревянными стульями, и обсуживали нас молодые ребята и девушки, чистенькие и приветливые.
Основная достопримечательность Кетчикана, который до туристов занимался охотой и рыбной ловлей, да и сейчас занимается, это район красных фонарей, то есть и не район даже, а улочка, идущая над извилистой речкой. По реке этой каждый год поднимаются на нерест лососи, а бордели перестали функционировать где-то в 50-е годы. Теперь там устроили целую улочку сувенирных магазинов. Фасадами деревянные дома выходят на улицу, а сзади к ним подходит узкая тропинка, известная под названием “тропа женатых”. По ней в бордели добирались те, кто не желал делать это открыто.
Мы пропутешествовали таким декадентским образом целую неделю и остались очень довольны поездкой. Я даже подумываю, может, мне еще раз попробовать куда-нибудь так съездить? Эта круизная компания предлагает, например, пересечь Тихий океан от Сан Диего до Австралии. Я даже не выясняла, сколько это может стоить, чтобы не расстраиваться.
