Вдруг среди друзей и читателей моего журнала есть те, кто интересуется нашей военной историей. Меня мучает вопрос принимал ли участие карабинерный Его Высочества Александра Александровича полк в Крымской кампании или нет? Я уже нашел, что его множество раз переименовывали, что он принимал участие и в Польской кампании, и в Русско-турецкой войне, а вот с Крымом непонятки.

https://synthesizer.livejournal.com/2013448.html

В восемьсот сорок шестом году Островская городская Дума объявила конкурс на поставку съестных и иных припасов в городскую больницу на следующий год. Тем, кто победил бы в этом конкурсе необходимо было бы поставить для больницы «хлеба белого 206 пудов, ржаного 300 пудов, муки овсяной 42 пуда, меду 10 пудов, круп овсяных 112 пудов, гречневых 25 пудов, соли 26 пудов, снетков 15 пудов, говядины 315 пудов, квасу 990 ведер, капусты квашеной 320 пудов, свежей 5 пудов, дров 115 саженей, свечей сальных 15 пудов, масла постного 10 пудов, бумаги хлопчатой 20 фунтов, уксусу 8 ведер, соломы 540 пудов, мыла 7 пудов, бумаги голландской 45 дестей, ряпинской 60 дестей, сургуча хорошего 3 фунта, красного вина 20 бутылок, сахару 1пуд 20 фунтов, масла деревянного 15 фунтов, воску 12 фунтов, яиц 150 штук, клюквы 1 четверть, ягод вересковых, 2 четверти, песку 2 куб. сажени».
Ровно за десять лет до этого списка на сцене Александринского театра в Петербурге был поставлен «Ревизор». Помните слова попечителя богоугодных заведений Артемия Филипповича Земляники «Больным велено габерсуп давать, а у меня по всем коридорам несет такая капуста, что береги только нос…»? Вот тебе и капуста – одного красного вина два десятка бутылок, десять пудов меду, говядина, снетки, белый хлеб, гречка, сахар… впрочем, и капуста в изрядном количестве. Без нее не обойтись, особенно без квашеной. Да, прошло десять лет, но это все же девятнадцатый, а не двадцать первый век. Тогда и капуста протухала куда медленнее, чем сейчас. Воображаю с каким чувством смотрел попечитель Островской городской больницы гоголевскую комедию. «Оно, конечно, все так и обстоит, - говорил он друзьям и знакомым, - и даже, может быть еще хуже где-нибудь в Весьегонске или в Борисоглебске, но, чтобы у нас в больнице капустой… нет, воля ваша, а тут я с автором категорически не согласен». И это он говорил при дамах, а уж в мужском обществе такое мог прибавить… «Что ж делать? Русский человек, да еще и в сердцах».

https://synthesizer.livejournal.com/2013387.html

Проснешься в сумерках опохмелиться воды напиться, и так затошнит, что не поймешь, где ночуешь. Посмотришь на оставшиеся два кружка копченой колбасы и не только есть, но лечь и кружками этими глаза прикрыть. Еще только соберешься подумать самую маленькую, самую коротенькую мысль, а голова уже раскалывается на тысячу крупных и миллион мелких осколков. Моргнешь и такая отдача во всем теле, точно стрелял из танка, держа его на вытянутых руках. Рот раскроешь, и из него немедля на ры… ры…сях выедет ночевавший там эскадрон. Или два эскадрона. Проводишь их мутным, точно остатки рассола взглядом, и снова спать.

https://synthesizer.livejournal.com/2013069.html

В этом году, как и в прошлом, делал, что должно. В новом году думаю продолжать и вам советую делать тоже самое. Конечно, будь, что будет, но не забывайте при этом быть здоровы и счастливы. Радуйтесь жизни и она вам будет рада, а они... они не дождутся. Пусть даже не надеются. С наступающим! Всех вас люблю. Правда-правда.

https://synthesizer.livejournal.com/2012677.html

"18 января этого месяца в нашем городе был маскерад в пользу бедных. Собрано на ассигнации 352 руб. 52 1/2 коп. Деньги эти были на другой день розданы г. Уездным Предводителем Дворянства тем из бедных, которые по своему крайнему положению наиболее имели право на подобную помощь и явились по предварительному объявлению г. Городничего и Градского Главы. Нуждавшихся и получивших вспоможение из этой суммы, было 71 человек. При виде такого числа нельзя не пожелать, чтобы подобные увеселения на будущее время повторялись почаще. Приятно, утешительно таким образом покупать удовольствия. Мысль, что столько несчастных неделю, месяц может быть, избавлены от голода и стужи, делает удовольствие двойным: веселишься за себя и радуешься за них". Все так, но...

https://synthesizer.livejournal.com/2012432.html

Время от времени меня посещают бизнес-идеи, которые посидят, посидят в
моей голове, а потом, когда поймут, что забрели не в ту голову,
уходят. Вот и сейчас… Представьте себе игрушечный или пряничный домик.
С окошками, которые светятся то красным, то зеленым, то синим –
«внутри у ей неонка», если кто помнит, о чем я. Такие домики, хотя и
очень красивые, могут только глазами хлопать, то есть подмигивать
разноцветными окошками, а вот если бы они могли говорить… Это просто
«при современном развитии печатного дела на Западе» - какая-нибудь
флешка, два миниатюрных динамика или разъем для наушника, а свет может
быть и не разноцветным. Разноцветными будут слова и домик станет
напоминать морскую раковину, которую прислоняешь к уху, чтобы
послушать шум моря…

- Сережа, сколько раз я могу повторять – не разбрасывай свои вещи
по всему дому! Твоя мама берет с тебя пример!
- Молния не застегивается! Я не дергаю – она застряла на талии. Сейчас, сейчас я принесу еще мыла… Слушай, а давай его вообще…
- Сема, ты точно ненормальный! Ты что удумал? Прекрати сейчас же! Мы опаздываем в театр! Твоя же мама… (тут можно подверстать телефонный звонок или женский смех, такой мелкий и такой, как от щекотки, или такой грудной и такой мягкий…)

- Да, я ее поймал. На блесну. Двое суток вываживал! Просто она заплыла
в Оку. Что с того, что она красная?! Она рыба – и может заплыть куда
угодно. Вот ты же…. (тут нужно подверстать сатанинский женский смех,
сковородочный и кастрюльный грохот, звон разбитого стекла)

- Саша, прекрати. Дети еще не спят. Они попросили пить всего по одному
разу. Сашуль, ну я тебя как человека прошу. Ну какая ванная? Что значит включим
воду, и никто ничего… Я еще не причесалась, не накрасила губы, еще
нужно нарезать язык в оливье…. Через час садимся за стол, твоя мама вот-вот приедет, а ты как с цепи сорвался… Да что такое, в конце-то концов… Дай я хоть фартук…
(тут можно подверстать и просьбы детей принести попить, и такие
легкие, точно бабочки, вздохи… да все, что угодно – даже аплодисменты
соседей).

- Так, садись и вспоминай где ты могла оставить очки. Методом
исключения… Не методом приключения на свою…, как ты это обычно
делаешь, а методом исключения. В нашей поликлинике не могла – там тебя
знают, как облупленную. Уже бы сто раз позвонили. Тебе в прошлом
месяце уже три пары оттуда предложили забрать.

- Нет, пластырь нужно наклеивать не сюда, а вот… Что значит болит в
другом месте? Миша, я лучше знаю, где у тебя болит. Повернись спиной и
не морочь мне голову – у меня и так с утра повышенное давление.

А можно и без диалогов. Можно поначалу не включая свет в домике
просто тихим и таинственным голосом из старого радио начать:

- Уорбек-холл слывет самым древним жилым зданием в Маркшире. Помещение
фамильного архива в северо-восточном крыле, вероятно, самая древняя
его часть и, уж во всяком случае, самая холодная…

https://synthesizer.livejournal.com/2012350.html

Корпоративный Новый Год… Любите ли вы корпоративный Новый Год как люблю его я, то есть всей печенью вашей, всей больной на утро головой, всем эскадроном, ночевавшим во рту и со всем энтузиазмом, на которое только способна молодость и неспособна старость, но все равно… Любите ли вы обстоятельный доклад директора о результатах года, после того, как вышли уже все пузырьки не только из бокалов с шампанским, но даже из рюмок с водкой? А, может, вам нравятся конкурсы, в которых нужно зажать коленками бутылку и втиснуть ее в не очень трезвые толстые колени зама по кадрам или первым раздавить воздушный шарик чугунным задом финансового директора? Или вы заранее подготовились к вопросам хитроумнейших викторин и даже после шампанского и водки можете быстрее сисадмина и завскладом ответить – сколько стран принимало участие во второй мировой войне? Или вы ждете не дождетесь перерыва между горячим и сладким, чтобы под чарующие звуки песен Шуфутинского и Антонова содрогаться в танцах с вечнонезамужними девочками из отдела продаж? Впрочем, может вы человек скромный и стеснительный, который любит вдали от сверкания разноцветных огней, декольтированных женщин с тонкими сигаретами и мужчин в лакированных остроносых туфлях тихо спать, уткнув лицо в блюдо с колбасной нарезкой и половинками маринованных огурцов? Что же такое, спрашиваю вас, этот корпоративный Новый Год? Возможно ли описать все его очарование? О, ступайте, ступайте в ресторан, в загородный дом отдыха или турбазу, заботливо арендованную администрацией вашей конторы на одну ночь. Упейтесь там в дым и обожритесь до желудочных колик, живите полной жизнью вечером и ночью, а утром, если сможете, умрите от жажды, тошноты, головной боли и мучительной неспособности вспомнить как вы оказались в одной постели с главбухом – пожилой, семейной и усатой женщиной, у которой уже двое внуков.

https://synthesizer.livejournal.com/2012157.html

Во второй половине декабря бывают такие дни, когда может и вовсе не быть рассвета. Тогда лучше всего надеть прищепку на нос и прямо из постели позвонить на работу начальнику. Сообщить, что подхватил опасный птичий насморк и прямо сейчас впадает в кому твоя любимая канарейка, на которую ты вчера вечером чихнул. После этого завернуться в три, а лучше четыре теплых зимних сна с начесом и спать еще часа два. Проснуться, выползти из-под одеяла, опустить ноги на пол, быстро поднять их, юркнуть под одеяло и досматривать сны еще полчаса или час. Окончательно проснуться, зевнуть так, чтобы у любимой канарейки перья встали дыбом и она выпала из комы обратно, пойти на кухню пить кофе с колбасой и долго смотреть в окно на ползущую между многоэтажными домами по заснеженной темноте, мигающую сотнями светящихся глаз, дорогу. Потом еще дольше смотреть на дорогу без кофе и без колбасы. Насмотревшись, еще раз зевнуть и принести с обледенелого балкона перевязанную бечевкой елку. Развязать её, отряхнуть от снега и кухонным ножом аккуратно обстругать нижний конец ствола, чтобы вставить его в железный треножник, который папа еще в шестидесятых годах прошлого века сварил у себя в цехе на военном заводе. Завинтить болты из какой-то очень твердой ракетной стали, которым на роду было написано стоять на боевом дежурстве в Индийском или в Северном Ледовитом, или в Тихом океане и от этого заржаветь до смерти, а потом полезть на антресоли за пыльными коробками из-под обуви, в которых хранятся елочные игрушки. Раскрыть первую коробку, достать плоского, облупленного зеленого картонного зайца с выцветшей желтой морковкой и надолго задуматься, вспоминая то время, когда елки были большим, а ты маленьким, когда «Голубой огонек» был каждую субботу, когда Тарапунька и Штепсель, когда космонавты Гагарин и Титов, когда Ирина Бржевская пела про московских окон негасимый свет, когда у Кобзона были свои курчавые волосы, когда диктор Анна Шилова с такой фигурой… Папин сослуживец Михаил Аронович был от Шиловой и ее фигуры без ума и, приходя к нам в гости, обнимал наш маленький телевизор «Рубин» вместе с ними обеими внутри. Жена Михаила Ароновича, солидная женщина, которая и не во всякий современный телевизор могла бы уместиться, снисходительно смотрела на эти невинные шалости. Потом они уехали в Германию к детям, которые уехали еще раньше. Потом Михаил Аронович писал письма, а потом перестал. Вот китайская гирлянда с разноцветными лампочками. Лампочки мелкие, как крупные семечки. Они назывались «конский зуб» и были полосатыми. Стакан стоил пять копеек. Дедушка покупал мне два маленьких стакана и насыпал в оба кармана пальто. Можно было бы в кулек из газеты, но тогда их увидела бы бабушка. Она считала, что семечки перебивают аппетит. Их нельзя есть перед обедом, а после обеда их нельзя есть потому, что они засоряют аппендикс и все кончится перитонитом и срочной операцией. Пятьдесят лет назад семечки стоили пять копеек маленький стакан. С тех пор цены на семечки выросли, а лампочки на гирляндах измельчали. В моем детстве они были крупнее и часто перегорали. Папа каждый год впаивал новые. У нас были запасные лампочки к фильмоскопу. Они как раз подходили для гирлянд. Их можно было достать только в Москве. В Столешниковом переулке был магазин, где продавали диафильмы, фильмоскопы и лампочки к ним. Новые лампочки мы красили в разные цвета, и они пахли краской, когда горели. Вот маленький ватный Дед Мороз – такой старый, что уже, наверное, прадед, с красными, апоплексическими щечками… Когда он вошел к нам в квартиру, огромный, с рыжими усами и белой бородой, шумный и очень веселый, то сразу закричал: «Борисыч!» и бросился обнимать и целовать моего папу и поздравлять его с новым годом. Наверное, думал, что папа ему расскажет стихотворение «Мойдодыр» или сыграет на пианино собачий вальс, который я разучил к его приходу. Папа стихотворения не выучил, и вообще ему не понравилось обниматься с Дедом Морозом. И еще ему не понравилось, что Дед Мороз не смог развязать мешок с подарками. Он, конечно, старался изо всех сил так, что даже пальцы у него перепутались, и мама с папой, видя эту путаницу, отпутали его от мешка, расплели ему пальцы, развязали мешок и сами искали паровоз, который я просил подарить Деда Мороза. Кстати, паровоза там не оказалось, а вместо него оказалась новая зимняя шапка, которая мне совсем не понравилась. Мама сказала, что шапка теплее любого паровоза и вообще она из натуральной цигейки и Дед Мороз с большим трудом ее достал, но я собирался возить за собой на веревке паровоз, а вовсе не меховую шапку, и она мне не нравится и не понравится никогда. Зато Деду Морозу у нас понравилось, и он даже хотел остаться немного поспать, но мама сказала, что его ждут дети и Снегурочка звонила и велела передать, что она за себя не ручается. Дед Мороз уже ничего не слышал и храпел так, что сто моих «Мойдодыров» и собачьих вальсов не могли его разбудить, и папа тут же, у спящего тела Деда Мороза поклялся маме, что больше никогда ни за что он не пригласит его без Снегурочки. Мама сказала, что ей с самого начала было ясно, что от Деда Мороза из папиного сварочного цеха ничего хорошего ожидать и нельзя было, а вот Дед Мороз из конструкторского бюро с самого утра ходит с мешком как заведенный и еще не разу даже не споткнулся, не говоря о том, чтобы упасть и заснуть… И тут к нам пришла Снегурочка, которая за себя не ручалась. Я обрадовался и подошел к ней сказать, что произошла ошибка, что вместо паровоза в мешке оказалась зимняя шапка и хоть бы она сто раз была из натуральной цигейки…
Темнота за окном становится темнее. В доме напротив, в ресторане на первом этаже, новогодний корпоратив достигает своего апофеоза, и взрослые люди с детскими криками и бенгальскими огнями в руках выбегают на улицу водить хоровод вокруг высокого железного сварного конуса, увитого мигающими зелеными, красными и белыми лампочками. Кто-то от полноты чувств кричит, и подбрасывает вверх шапку. Может, и цигейковую. Из окна не разобрать.

https://synthesizer.livejournal.com/2011696.html

В 1802 году в городе Остров был проездом Александр Первый. Пообедал, переменил лошадей и укатил в СПб. К обеду и к перемене лошадей местные власти готовились заранее. Прислана в Остров была бумага, по которой нужно было приготовить восемьдесят одну лошадь под экипажи царя и его свиты и список продуктов для обеда. В этом списке были: «говядины 2 пуда, телят – 1, баранов – 1 (где можно найти, а где нет баранов) – провесных окороков – 1, - копченых – 1, шпеку – 5 фунтов, поросят – 1, индеек – 2, кур русских – 4 пары, цыплят – 10 пар, рыбы живой какой только можно будет достать, и каких бы званиев не было, блюда на два. Разных кореньев и зелени, какой только можно где достать, разных сортов и каких бы званиев не было, или где что в урожай быть может. Муки крупичатой лучшей 30 фунтов, муки ситной – 1 пуд (а где можно хлеб, ситной муки не надобно будет). Масла свежего лучшего – 10 фунтов, русского – 5 фунтов, яиц свежих – 100 штук, дрожжей, где можно достать будет. Круп гречневых 1/4 четверика, соли – 1- фунтов, молока – 8 кружек, сливок – 10 бутылок (еще сверх оных чтоб на каждой станции были в запасе), творогу – 5 фунтов, сметаны – 5 фунтов. И по означенным станциям, где обеденные и вечерние столы, на каждой печи топленные и приготовлены были также вода чистая и рабочие мужики и бабы были б; ежели же из оной провизии чего достать будет нельзя, то оным не затрудняясь заменять другою, забранной же провизии, работникам и всему расходу заготовлять в то же время записки, дабы безостановочно на каждом месте платеж чинить можно было». Прочитаешь этот список и подумаешь – с одной стороны, ну и… есть горазда была свита императора, а с другой – «ежели же из оной провизии чего достать будет нельзя, то оным не затрудняясь заменять другою», а с третьей, и самой, может быть важной, «заготовлять в то же время записки, дабы безостановочно на каждом месте платеж чинить можно было». Поели и расплатились. Со своими же подданными. Не отходя от обеденного стола. Интересно, а как сейчас…

https://synthesizer.livejournal.com/2011485.html

У счастья нет возраста. Оно каждый день новорожденное. Потому и обращаться с ним нужно как с новорожденным.

https://synthesizer.livejournal.com/2011366.html

Сидевшая за соседним столиком красивая женщина из тех, что ягодки опять и опять, отодвинула тарелку с недоеденным пирожным «наполеон», сделала большой глоток шампанского, повертела пальцами пустой бокал за ножку и сказала своему визави – солидному усатому мужчине, смотревшему на нее как изголодавшийся кролик на сытого удава:
- Когда середочка полна – и кончики играют.
Она на мгновение высунула кончик розового языка, провела им по полным сочным губам и спрятала обратно.
- Официант, - сказал мужчина хриплым от волнения голосом. – Принесите нам счет, - и полез в стоящий у его ног большой портфель за кошельком.

https://synthesizer.livejournal.com/2010906.html

В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли...
И не пальмы, а помидоры, и не в степях, а в горшке на подоконнике, и не высоко, а от горшка как раз два... даже полтора вершка, но гордости им не занимать.

https://synthesizer.livejournal.com/2010779.html

Вдруг кто-нибудь знает как найти в сети письма новгородского губернатора Якова Сиверса Екатерине Второй. Письма Екатерины к нему я нашел, а вот наоборот... Заранее багодарен.

https://synthesizer.livejournal.com/2010525.html

Этот пост был опубликован 2 года назад!

https://synthesizer.livejournal.com/2010209.html

Вдруг кто-то знает. По городовой смете 1627 года в крепости Остров имелось тридцать девять разнокалиберных пищалей и к ним почти шестнадцать тысяч разнокалиберных ядер, еще полсотни пудов пороху, три десятка пудов свинца, прут железа весом чуть больше шести килограммов и двадцать пять железных ложек. Внимание вопрос. Для чего ложки? Порох отмеряли специальными мерками, а пули отливали в пулейках. Значит ложки не для этого. Вряд ли ими ели, поскольку перечислены они вслед за порохом и свинцом. Прут, наверное, для ремонта или...

https://synthesizer.livejournal.com/2009911.html

Первый снег. Под его одеялом улеглась наконец, перестала ворочаться, бессонница.

https://synthesizer.livejournal.com/2009696.html

Теперь, когда на дворе последние, принадлежащие уже зиме, самые прозрачные и прихваченные тонким ледком дни осени, когда поутру, если выйти из дому и приставить ладонь ко лбу, видно лет на пять, а то и на семь вперед, когда мягкий сыр, из которого сделана луна, каменеет и покрывается темными пигментными пятнами от холода и старости, когда квашеную капусту убирают в погреб на зиму, а из него достают к чаю сваренное летом вишневое варенье, хорошо сесть у окна в голове и глядя из него на первый, еще во сне выпавший, снег, курить и сочинять что-нибудь тонкое, изящное и экзотическое вроде японских трехстиший про осенний сад, который порывы ветра превращают из акварели в гравюру; про первые заморозки и одинокого коня в пальто среди пожухшей травы; про тишину, осенней ночью потрескивающую в натопленной печи; про песню без слов, которую на чужом языке поет дворник, сгребая в кучу опавшие листья; про осиновый лист, дрожащий на холодном ветру у тебя в голове; про засахаренный инеем осенний сад; про то как никем не найденные дети, агукают в капустном поле, про воздушный поцелуй, медленно падающий в пыль на пустом перроне, спорить с собакой, лезущей к тебе в окно со своим мнением воздушных поцелуях,* но… не сочиняется, а вместо этого думается о толстом и близком к телу вроде ватного одеяла, квашеной капусты и вишневого варенья. Мелькнет где-то на задворках головы «дни поздней осени бранят обыкновенно» и снова одеяло, квашеная капуста, вишневое варенье и… рюмка горькой полынной настойки. Черт знает откуда она взялась и почему не пропадает пока ее не выпьешь.

*Знаем мы ее мнение. Сколько можно повторять одно и то же.

https://synthesizer.livejournal.com/2009589.html

Возможен ли русский пейзаж без церкви? Без маленькой и приветливой, аккуратно побеленной, со свежевыкрашенным зеленым или голубым куполом, или большой краснокирпичной и сумрачной с полуразрушенной колокольней, с приходом из пяти или шести стариков и старушек, с многодетным, быстро хмелеющим от одной рюмки деревенского самогона батюшкой в потертой рясе, с детишками, поющими на клиросе «иже херувими»… Возможен, конечно. Если Бога нет, то все возможно.

https://synthesizer.livejournal.com/2009235.html

Прочел я однажды в каком-то романе, что главный герой после того, как проучился два года в агрохимическом колледже университета, взял да и перевелся на филологический факультет. Так его поманили к себе Чосер и Шекспир, что он не смог удержаться. Прочел и задумался – что если бы я учился не в своем химико-технологическом институте, а в университете… После второго курса, как раз перед началом всех этих невообразимо скучных процессов и аппаратов химической технологии, коллоидной химии и еще кучи дисциплин, только от названия которых хочется впасть в анабиоз, я взял бы и… Учился бы хорошо. Отлично даже. Математики нет, физики нет, начертательной геометрии и след простыл – учись не хочу. Потом остался бы на кафедре ассистентом или устроился бы на работу в какой-нибудь научно-исследовательский институт по изучению поэтов-современников Пушкина. Как же хорошо быть филологом! Реактивы тебе не нужны, приборы, кроме компьютера, степлера и чайника, не нужны, лаборант может только плохо заварить чай, а не устроить пожар или взрыв при перегонке под вакуумом. Тебе не надо смотреть с завистью на коллег из какого-нибудь Гарварда или Принстона, которым любой заказанный прибор или реактив могут доставить уже завтра, а тебе только через три месяца после того, как ты их закажешь на последние деньги… все равно не привезут, потому что таможня… потому, что таможня, и все. Все или почти все нужные архивы у нас, и надо только сказать, что ты завтра с самого утра в библиотеке или в архиве. Сидишь себе, выписываешь нужные цитаты, заказываешь ксерокопии, с наслаждением вдыхаешь запах старых книг, а не тошнотворный запах какого-нибудь пиридина или этилмеркаптана. И никто тебе не капнет на новые джинсы серной кислотой. Я бы построил себе дом из… да из любого стихотворения, к примеру, Тютчева, и в нем поселился. Натащил бы туда разных цитат, монографий, писем тютчевских друзей, родственников, свидетельств очевидцев, дагерротипов, подорожных и зажил бы в нем припеваючи. Еще и прорыл бы ходы от своего дома к другим стихотворениям Федора Ивановича и дальше, к другим поэтам и даже в наше время, а если хватило бы финансирования, то и в будущее. И сам бы написал статью о том, что в стихотворении «Она сидела на полу и груду писем разбирала…» пол бы паркетный, дубовый, и стоил такой паркет по три рубля с полтиной серебром за квадратный метр, как выяснилось по найденным автором статьи архивным документам, а вовсе не по десяти рублей ассигнациями, как это утверждали ранее в своих работах некоторые недобросовестные исследователи. Впрочем, интереснее всего открыть неизвестного науке поэта того времени. Интереснее этого открытия может быть только выдумывание этого поэта из головы и написание за него стихов. Само собой, гениальных. Найти в самом дальнем и самом пыльном углу какого-нибудь пензенского или тамбовского архивов папку с бумагами губернского мирового или сиротского суда, а в ней стихи секретаря… И еще написать роман о жизни этого секретаря. Сочинить ему солидную, важную и строгую жену с кустистыми бровями, детишек, скучную службу, карты по пятницам с сослуживцами, горькую и… хрупкую Анну Сергеевну, которую он встретит… да где угодно, там и встретит. Хотя бы на ежегодном совещании секретарей сиротских судов, которое проводит министерство внутренних дел в Петербурге. Ну, а потом регулярные командировки в столицу по служебной надобности, чад безумной встречи, одна минута на пути и стихи, написанные в поезде стремительным неразборчивым почерком на обратной стороне бесчисленных черновиков протоколов, отношений и заявлений. И письма. Лучше всего найти их. По ним легче всего написать документальный роман. И ни за что никому не признаваться. Даже на вручении Букера или Большой книги насмерть стоять на том, что только нашел письма, стихи и расшифровал трудный почерк. Не открывать рта даже тогда, когда жена как бы невзначай спросит, а кто такая Анна Сергеевна, которую ты выдумал, но… Впрочем, это все сложно – и роман, и стихи, и сидение в архивах, и рытье ходов, и не признаваться. Сколько лет на все это уйдет… Проще взять и найти в музыкальных архивах совершенно неизвестный вальс Чайковского или Шостаковича. Точно так же, как нашел в архиве какой-то итальянец Адажио Альбинони. Правда, на композиторский факультет университета тут не перейдешь – придется поступать в консерваторию, а перед этим еще много лет учиться в музыкальной школе, из которой меня когда-то отчислили за постоянные прогулы.

https://synthesizer.livejournal.com/2009069.html

Сегодня в полдень, на углу Первого Басманного переулка Новой Басманной улицы невыносимо несло жареным луком. Слушайте, ну куда смотрят власти Красносельского и Басманного районов, а? Куда, наконец, смотрит Сергей Семенович? В конце концов, здесь столица или где? Кто разрешил жарить лук в таких количествах?! Ну пусть даже в Отрадном или в Коптево, пусть в Капотне, там, как говорится, сам Бог велел, пусть в Жулебино или в Выхино, но в центре... Я думал, что дно - это бордюры и плитка, а оказалось...

https://synthesizer.livejournal.com/2008689.html