Жила-была одна недалекая женщина. Умом природа ее обделила, но зато компенсировала это с лихвой "женской мудростью". Мудрость эта подсказывала женщине, что нужно как можно быстрее выйти замуж и оказаться за каменной стеной. А потом женская мудрость соориентирует как эту самую стену держать в сохранности.
"Женщина должна быть для мужчины тылом!" - выдавала она шаблонные фразы, пользуясь встроенным генератором случайных чисел.
"Мужчина - голова, а женщина - шея" - говорила она подружкам, начитавшись журналов и полагая, что она действительно имеет какое-то влияние на решения своего мужа.
"Женщина не должна работать - это забота мужчины!" - говорила она всем, оправдывая свою лень и никчемность.
"Я предпочитаю исключительно ягуары" - рассказывала она подружкам во дворе, делая акцент на слове "исключительно" после того как ее муж покупал очередную машину.
Жизнь этой недалекой женщины внешне была полна лоска. Регулярные променады во дворе и сверка материального статуса с подружками убеждали ее в том, что у нее все хорошо. На самом деле в ее недалеком мозгу иногда зарождались какие-то сомнения, но парочка золотых часов и новая шуба быстро примеряли ее с действительностью.
Иногда ей казалось, что работающие подружки не так уж и жалки, как ей хотелось бы думать. С одной стороны все было очевидно: подружки выгуливают детей в пуховике, да и то только по выходным, а она - в шубе и каждый день.
Но подружки в пуховиках выглядели какими-то подозрительно довольными жизнью. У них были какие-то странные интересы, не касающиеся детей, сериалов и борща. На всякий случай женщина держалась от этих интересов подальше и осуждала их. "Как же дети?!" - недоумевала она. "Зачем тогда было их рожать, если не посвящать им всю себя?".
Она посвящала свою жизнь мужу и детям. Точнее, обслуживанию их бытовых потребностей. Она чувствовала себя при деле. Она была таким клеем, фундаментом, на котором держалась ее семья, и в этом ее высшее женское предназначение, в том смысле, в котором оно преподностится в журналах для домохозяек, полностью реализовывалось.
Она очень хотела, чтобы муж и дети ценили эту великую жертву, которую женщина приносила во благо семьи - ведь по сути она отказалась от своих интересов, своей жизни ради них. Но муж и дети привыкли к налаженному быту и воспринимали это как само собой разумеющееся. Более того, их иногда возмущало отсутствие надлежащего гарнира, или непарные носки. Женщина отправлялась на очередной шоппинг, где снимала стресс.
"Пускай!" - говорила она сама себе. Ведь говорить она могла только сама с собой. Подружки были заняты своими странными "карьерами", а муж и дети не понимали как в принципе можно разговаривать с пылесосом и мультиваркой. "Зато я состоялась как жена и мать!".
На самом деле женщина просто оправдывала свою лень, и никакой жертвы в ее действиях не было. У нее не было своих интересов, поэтому она с легкостью "пожертвовала" ими. У нее не было желания работать, поэтому ей так легко было вставать утром, готовить завтрак, собирать мужу контейнеры с котлетами, и ложиться смотреть очередной сериал. Она могла бы записаться в фитнес клуб, но как же дом без нее в те 2 часа, которые она бы провела в тренажерном зале? Она и так достаточно двигается - то с сумками, то со шваброй.
Читать книжки? А зачем, ведь от этого никакой пользы ее семье нет. Как она может делать что-то вопреки интересам семьи, она же женщина!
Так, постепенно, женщина поверила в то, что ее лень и деградация - это ни что иное как великая жертва. И что если бы не муж и дети, то она бы разошлась. И то, и другое и третье. Но у нее же обязательства, поэтому нет. Оставалось только убедить в этом мужа и детей. Потому что они в упор не видели и не ценили жертвы.
И женщина начала им про это говорить. Обед и порядок в доме, столько лет бывшие чем-то само собой разумеющимся, стали подаваться под соусом немного укора: "Я для вас все, а вы...".
Муж и дети обед, конечно, съедали. И вроде вкусно также и питательно. Только откуда-то чувство вины возникало.
Муж решил на всякий случай стать вегетарианцем. Вдруг это смутное чувство вины от того, что он пожирает невинных птичек? Дети стали отказываться от завтраков.
Постепенно родные стали опознавать источник чувства вины в женщине. Это разрдражало. Вроде все идет как идет, обед по расписанию, а только посмотришь на любимую мамочку или жену - и аж жить не хочется от того какая ты сволочь неблагодарная.
Муж завел любовницу. Уж перед ней-то он не был виноват. Наоборот, благодарность, исходящая от любовницы, сглаживала ту страшную вину, которую он чувствовал перед женой. Жена узнавала про любовниц, вина становилась еще больше, еще невыносимее. И главное - он совершенно не понимал, что можно сделать, чтобы избавиться от этой вины. Чем больше виноватым он себя ощущал, тем святее ему казалась его жена.
От безысходности муж забухал. Алкоголь притуплял чувства, в том числе и чувство вины. Жена вытаскивала его из запоев, и это был ее звездный час: она понимала, что вот тут-то он точно без нее бы пропал. То, что без нее он возможно бы и не вляпался в алкоголизм, было ей невдомек. Мы же помним, что это недалекая женщина, то есть способная просчитать последствия буквально на полшага вперед, и то через раз.
Женщина была несчастной, но в то же время чувствовала себя нужной. Ее муж плакал у нее на руках, сжираемый виной и циррозом печени, а она умилялась: жертву оценили! Наконец-то.
http://sam-lady.livejournal.com/284922.html
