Живет поэт не просто так, а для
того, чтоб мы не зряшно жизни тратили.

Один поэт почил. А опосля
в его шкафу литературной братией

был найден черновик:
"Не тот поэт,
кто размолол слова в лихое крошево,
кто пулю получил во цвете лет,
чей разум столь велик, что х-й поймёшь его".

И дальше было так в черновике,
великих мыслей горестном пристанище:
"Не тот поэт, кто создаёт в строке
полёт души, созвучный всем читающим.

Не тот поэт, кто может так страдать,
чтоб нам его страданьем души корчило,
а тот поэт..."

Увы, едрёна мать,
всё остальное страшно неразборчиво.

https://rhyme-addict.livejournal.com/436903.html

Жизнь, по сути, как жизнь. Но сварганена слишком пресно.
Описать на бумаге - и скучно, мой друг, и просто.
Не хватает безумного вуду из Порт-о-Пренса
и размашистых ярких рифмовок из "Окон РОСТа".

Позабыв о проросшем в миндалины чувстве меры,
по земле-кабаре словно б Лайза лететь, Минелли.
И, придумав новейшую письменность, как шумеры,
окончательно выйти из гоголевской "Шинели".

Выплывать изо всех берегов, изменяя русло,
чтоб спадала с души привычливость, как короста.
Чтоб романы, которые пишешь, затмили Пруста.
Чтоб поэмы, которые пишешь, затмили Фроста.

Но покуда - взамен Грета Тунберг и рэпер Хаски,
и потрёпанный бриг еле входит в проливчик узкий...
До чего же ты, Оле-Лукойе, горазд на сказки!
Всё бы слушал тебя да пил, обходясь без закуски.

Остаётся мечтать. И, по слухам - весьма недолго:
не сулит ничего хорошего бабка Ванга...

И доносит легко свои тёмные воды Волга
до тебя, рядового сотрудника "Абырвалга".

https://rhyme-addict.livejournal.com/436570.html

В краях, пропахших никотином,
опасных, яко тать в нощи,
сроднясь с терпением рутинным -
уже друг друга не найти нам,
сколь ни ищи, сколь ни ищи.
Там в октябре темно и мокро,
и листьев выцветшая охра
упала на озябший сквер...
Машина времени заглохла.
Заглохла, как СССР.

Слагало счастье пасторали,
взрывало пульс, мешая спать.
Летела жизнь, как авторалли...
Как глупо мы себя теряли
за падью пядь, за пядью пядь.
Плыл без ветрил фрегат "Паллада" -
друзья, учёба, ОРВИ...
Лишь помню шорох листопада
в периоде полураспада
навек потерянной любви.

Куда ты делось, время оно?
Что нам неймётся, ворчунам?
Сложился замок из картона,
и давит время многотонно
на плечи нам, на плечи нам.
И пузырится дней болотце,
нас затянувшее по грудь...
Как прежде, естся нам и пьётся,
но от Вселенной остаётся
чуть-чуть.

https://rhyme-addict.livejournal.com/436474.html

Если вас тяготило бремя реинкарнаций -
паникуйте, тревожно вперясь в зрачок колодца.
На часах планеты, по слухам, без двух двенадцать.
Это значит, что в скором будущем нить порвётся.

Как-то глупо думать про деньги да о престиже.
От протухшей воды амбиций мутнеет разум...
Символический зверь песец - он всё ближе, ближе...
Что с того, что и он накроется медным тазом?

Одинаков финал героя или паяца,
ибо всё в божественном плане - продукт рутины.
На часах планеты, по слухам, без двух двенадцать,
и секунды летят, как головы с гильотины.

Через шторм плывёт человечества ялик утлый,
сквозь холодную тьму и молний тугие плети,
растянуть стараясь последние две минуты
на расшатанные пружины тысячелетий.

https://rhyme-addict.livejournal.com/436142.html

На склоне сентября сон не идёт, стервец,
чему благодаря пора считать овец.
Ещё овца, ещё - уходят в облака...
Я потерял им счёт. Отара велика.

Стучится дождик в жесть, в дубы и в лопухи.
Задействуй всё, что есть, и напиши стихи,
упорен, как Жеглов, закона альгвасил...
Увы, но нет ни слов, ни музыки, ни сил.

Любым мечтам каюк, убог у них фасон.
Тебя бы сбросить в люк, коварный мой бессон!
Сентябрь - ты не апрель... Так что же всё сильней
буравит душу дрель херсонницы моей?!

Стремятся стрелки к трём, как зябнущий - к костру.
Допустим, мы умрём, но весь я не умру...
Сопит окрестный мир, дав ночи два часа.
Бессонница. Кефир. Текила. Колбаса.

https://rhyme-addict.livejournal.com/435935.html

Подводит чёрной тушью он глаза,
своё нутро к протесту приохотив.
Он недоволен первым актом пьесы.
В шестнадцать этот мир не стоит мессы.
Поскольку большинство активно «за» -
то, значит, он по умолчанью «против».

Пора понять, куда течёт река,
куда бредут стада под звуки лиры
в краю печали, войн и эпидемий.
Нет, он не станет винтиком в системе.
Мир отдан жадноруким старикам -
кумирам, не годящимся в кумиры.

И не понять живущему по лжи -
тому, кто жрёт свой гамбургер, глазея
в телеэкран эпохи кайнозоя, -
как превращать струю аэрозоля
в словесный вызов - скажем, «Шива жив!» -
на всё видавших стенах Колизея.

Ответов нет на вечный: «Qu'est-ce que c'est?»
Уменья нет ни оценить, ни взвесить,
и хочется бороться, распыляться,
вовсю давить педали пепелаца -
лишь для того, чтоб стать таким, как все,
лет через пять. От силы через десять.

https://rhyme-addict.livejournal.com/435621.html

Утоли мои печали, утоли...
Удаляются в изгнанье короли,
удаляются в безвестность, на отшиб
мемуарами точить карандаши,
постигают сэконд-хэнд чужих щедрот,
вспоминают верноподданный народ,
кормят уток, заселивших водоём,
размышляя о величии своём.
Нет ни слуг, ни церемоний, ни потех;
в старых мантиях с годами вылез мех.
В каждом дне своём, во сне и наяву
все труднее оставаться на плаву.
И глядят с небес, презренья не тая,
облака. И тихий свет небытия
заполняет вместо крови трубки вен...
И живёт своею жизнью город N,
старой псиной распластавшийся в пыли.
Утоли мои печали, утоли...
На последнем беспокойном вираже
в одиночку мне не справиться уже.

https://rhyme-addict.livejournal.com/435309.html

Ничего, что судьба выпускает змеиное жало,
а любовь на земле не салонна, а часто салунна.
Ведь летит в небесах стюардесса по имени Жанна
и плутает в словах поэтесса по имени Юнна.

Лето главную роль уступает поре листопада.
Воздух празднично чист, словно платье на юной невесте.
У капризной маркизы всё в жизни сложилось, как надо.
Что с того, что пожар? Что с того, что сгорело поместье?

Посмотри-ка на мир, утопающий в солнечном блеске,
и на свой городок, что речной опоясан тесьмою...
Как же ноет в душе дефицит позитивной повестки!
Он опаснее, чем дефицит витаминов зимою.

Не утонет твой мяч, депрессивная глупая Таня.
Словно Карлсон, вернётся. Как будто к возлюбленной - воин.
Ты-то, друг мой, не Таня. Любуйся средой обитанья
и не думай о том, что, возможно, ты лучшей достоин.

Если мир так хорош - мы до срока его не покинем,
пусть подольше протянется наша случайная встреча...
А кораблик плывёт. И семи ему футов под килем.
Ну, а течь эта в трюме - покуда не течь,
а предтеча.

https://rhyme-addict.livejournal.com/435030.html

Ничего, что судьба выпускает змеиное жало,
а любовь на земле не салонна, а часто салунна.
Ведь летит в небесах стюардесса по имени Жанна
и плутает в словах поэтесса по имени Юнна.

Лето главную роль уступает поре листопада.
Воздух празднично чист, словно платье на юной невесте.
У капризной маркизы всё в жизни сложилось, как надо.
Что с того, что пожар? Что с того, что сгорело поместье?

Посмотри-ка на мир, утопающий в солнечном блеске,
и на свой городок, что речной опоясан тесьмою...
Как же ноет в душе дефицит позитивной повестки!
Он опаснее, чем дефицит витаминов зимою.

Не утонет твой мяч, депрессивная глупая Таня.
Словно Карлсон, вернётся. Как будто к возлюбленной - воин.
Ты-то, друг мой, не Таня. Любуйся средой обитанья
и не думай о том, что, возможно, ты лучшей достоин.

Если мир так хорош - мы до срока его не покинем,
пусть подольше протянется наша случайная встреча...
А кораблик плывёт. И семи ему футов под килем.
Ну, а течь эта в трюме - покуда не течь,
а предтеча.

https://rhyme-addict.livejournal.com/435030.html

Ничего, что судьба выпускает змеиное жало,
а любовь на земле не салонна, а часто салунна.
Ведь летит в небесах стюардесса по имени Жанна
и плутает в словах поэтесса по имени Юнна.

Лето главную роль уступает поре листопада.
Воздух празднично чист, словно платье на юной невесте.
У капризной маркизы всё в жизни сложилось, как надо.
Что с того, что пожар? Что с того, что сгорело поместье?

Посмотри-ка на мир, утопающий в солнечном блеске,
и на свой городок, что речной опоясан тесьмою...
Как же ноет в душе дефицит позитивной повестки!
Он опаснее, чем дефицит витаминов зимою.

Не утонет твой мяч, депрессивная глупая Таня.
Словно Карлсон, вернётся. Как будто к возлюбленной - воин.
Ты-то, друг мой, не Таня. Любуйся средой обитанья
и не думай о том, что, возможно, ты лучшей достоин.

Если мир так хорош - мы до срока его не покинем,
пусть подольше протянется наша случайная встреча...
А кораблик плывёт. И семи ему футов под килем.
Ну, а течь эта в трюме - покуда не течь,
а предтеча.

https://rhyme-addict.livejournal.com/435030.html

Ты не камень. Об этом и речь-то.
Не меняться - попробуй, сумей...
Всё с тобой происшедшее - нечто
наподобие линьки у змей.
И не то чтобы сброшена кожа
или новая кожа ценней:
ты во многом остался похожим
на себя по прошествии дней.
Бунтовать перестали зелоты;
разговорчики стихли в строю,
и осыпался слой позолоты,
доказавший ненужность свою.
Замедляется бег иноходца,
и устал от мотыги феллах...
В Зазеркалье навряд ли найдётся
то, что ты не узрел в зеркалах.
Всё как есть, никакого эрзаца.
Всё как есть, никаких конфетти.
И границу меж «быть» и «казаться»
разглядеть невозможно почти.
И скупые прохладные ноты
заполняют вечернюю высь...
Ведь осталось лишь то, без чего ты
не хотел и не смог обойтись.

https://rhyme-addict.livejournal.com/434732.html

1.
Ночью он спал, и вдруг острие иглы
прямо напротив сердца - вонзилось в спину.
Комната стала меньше наполовину.
Мир завертелся, словно бока юлы.
Грудь под ладонью плавилась, как металл,
в голову зло вгрызались осколки стужи...
Он убеждал себя: «Не будить жену же...
Ну, пережди минутку...» И переждал.
В шлёпанцы - ноги. Медленно, не шумя,
двинулся вниз, поскольку внизу таблетки.
В тёмном окне слегка шевелились ветки,
словно шептали: «Боже, помилуй мя...»
Только и оставалось шажочка два -
снова укол. Больней и страшней, чем первый.
Воздуха вдруг не стало. Уста Минервы
были безгласны, враз позабыв слова...
Всё началось с зеро и пришло к зеро,
и закруглилось, словно венок сонетов...
Только в мозгу - ирония, вспышка света:
«Боже, какая проза, какая про...»

2.
Ближе к шести проснулась уже она -
вся в одеяле, словно письмо в конверте.
Муж - не в кровати. «Где его носят черти?» -
думала вяло, сбросив остатки сна.
В спальный квадрат ещё не вползла беда,
не задышала волгло из полумрака...
«Странно. С чего внизу так скулит собака?
Как никогда, ей-богу.
Как никогда».

https://rhyme-addict.livejournal.com/434587.html

1.
Ночью он спал, и вдруг острие иглы
прямо напротив сердца - вонзилось в спину.
Комната стала меньше наполовину.
Мир завертелся, словно бока юлы.
Грудь под ладонью плавилась, как металл,
в голову зло вгрызались осколки стужи...
Он убеждал себя: «Не будить жену же...
Ну, пережди минутку...» И переждал.
В шлёпанцы - ноги. Медленно, не шумя,
двинулся вниз, поскольку внизу таблетки.
В тёмном окне слегка шевелились ветки,
словно шептали: «Боже, помилуй мя...»
Только и оставалось шажочка два -
снова укол. Больней и страшней, чем первый.
Воздуха вдруг не стало. Уста Минервы
были безгласны, враз позабыв слова...
Всё началось с зеро и пришло к зеро,
и закруглилось, словно венок сонетов...
Только в мозгу - ирония, вспышка света:
«Боже, какая проза, какая про...»

2.
Ближе к шести проснулась уже она -
вся в одеяле, словно письмо в конверте.
Муж - не в кровати. «Где его носят черти?» -
думала вяло, сбросив остатки сна.
В спальный квадрат ещё не вползла беда,
не задышала волгло из полумрака...
«Странно. С чего внизу так скулит собака?
Как никогда, ей-богу.
Как никогда».

https://rhyme-addict.livejournal.com/434587.html

1.
Ночью он спал, и вдруг острие иглы
прямо напротив сердца - вонзилось в спину.
Комната стала меньше наполовину.
Мир завертелся, словно бока юлы.
Грудь под ладонью плавилась, как металл,
в голову зло вгрызались осколки стужи...
Он убеждал себя: «Не будить жену же...
Ну, пережди минутку...» И переждал.
В шлёпанцы - ноги. Медленно, не шумя,
двинулся вниз, поскольку внизу таблетки.
В тёмном окне слегка шевелились ветки,
словно шептали: «Боже, помилуй мя...»
Только и оставалось шажочка два -
снова укол. Больней и страшней, чем первый.
Воздуха вдруг не стало. Уста Минервы
были безгласны, враз позабыв слова...
Всё началось с зеро и пришло к зеро,
и закруглилось, словно венок сонетов...
Только в мозгу - ирония, вспышка света:
«Боже, какая проза, какая про...»

2.
Ближе к шести проснулась уже она -
вся в одеяле, словно письмо в конверте.
Муж - не в кровати. «Где его носят черти?» -
думала вяло, сбросив остатки сна.
В спальный квадрат ещё не вползла беда,
не задышала волгло из полумрака...
«Странно. С чего внизу так скулит собака?
Как никогда, ей-богу.
Как никогда».

https://rhyme-addict.livejournal.com/434587.html

Было лето жесточе, чем к Цезарю Брут:
минский август скорей походил на Бейрут
и деревьям обугливал ветки.
И жара миражами качала дома,
и сходила с ума, и сводила с ума
от соседки по лестничной клетке.

И с огнём, получившим прописку в глазах,
мы швыряли вещички в раздутый рюкзак:
майки, плавки, потёртые книги...
Наконец дождались мы, с жарой совладав,
и вобрал нас в себя неохотно состав,
в Симферополь ползущий из Риги.

Всюду - курица, яйца, батон, самогон,
звуки музыки всласть наполняли вагон:
«Песняры», Магомаев и Верди...
А в соседях - прибалт из местечка Тракай,
чьим попутчиком был небольшой попугай,
прозябающий в клетке на жерди.

А в соседнем купе «ох!» сменялся на «ах!»,
даже воздух вокруг знойной страстью пропах,
словно был там с Рахилью Иаков.
Там друг друга любили взахлёб, допьяна,
а ведь были-то, в принципе, муж и жена -
но из разных, несвязанных браков.

А другой пассажир, лейтенант из ментов,
был по пьяни за мелочь цепляться готов -
вот ко всем и цеплялся, мудило.
Чай - не чай, а простой кипяток с сахарком;
не предложишь такой ни в райком, ни в обком,
а для нас - как для плебса - сходило.

Поезд двигался к югу, как гибкий варан;
пшенной кашей давился вагон-ресторан;
мух гуденье, немытые миски...
И - обратно, в купе, в неродную среду,
где беззвучным комочком грустил какаду,
наклоняя свой профиль семитский.

https://rhyme-addict.livejournal.com/434270.html

Зарисовкою Брюллова
безмятежной итальянской -
этот день, цветной и громкий,
не прошел бы снова втуне...
Отчего же, право слово,
нам с тобой не прогуляться
полдня местного по кромке
в бойком бостонском июне?

Город, ты не альма матер:
этот пафос, эти пабы...
Но не сетуя, не плача,
в нас вошел ты, как в обычай.
На причале - старый катер.
Рядом - крабы, крабы, крабы -
рыболовная удача,
ресторанная добыча.

Солнце. Воздух. Хлеб. Сосиски.
Резвый стрёкот банкоматов.
Кто уже составил пару,
кто-то ищет половину...
Вот автобусик туристский,
вглубь колёса резво спрятав,
превращается в гагару,
речке Чарльз садясь на спину.

Бытие легко и просто:
детский визг и птичьи крики,
многолюдная агора,
самолётный белый росчерк...
Хорошо, что не про Бостон
говорил поэт великий:
«Лучший вид на этот город -
если сесть в бомбардировщик».

https://rhyme-addict.livejournal.com/434052.html

Зарисовкою Брюллова
безмятежной итальянской -
этот день, цветной и громкий,
не прошел бы снова втуне...
Отчего же, право слово,
нам с тобой не прогуляться
полдня местного по кромке
в бойком бостонском июне?

Город, ты не альма матер:
этот пафос, эти пабы...
Но не сетуя, не плача,
в нас вошел ты, как в обычай.
На причале - старый катер.
Рядом - крабы, крабы, крабы -
рыболовная удача,
ресторанная добыча.

Солнце. Воздух. Хлеб. Сосиски.
Резвый стрёкот банкоматов.
Кто уже составил пару,
кто-то ищет половину...
Вот автобусик туристский,
вглубь колёса резво спрятав,
превращается в гагару,
речке Чарльз садясь на спину.

Бытие легко и просто:
детский визг и птичьи крики,
многолюдная агора,
самолётный белый росчерк...
Хорошо, что не про Бостон
говорил поэт великий:
«Лучший вид на этот город -
если сесть в бомбардировщик».

https://rhyme-addict.livejournal.com/434052.html

Зарисовкою Брюллова
безмятежной итальянской -
этот день, цветной и громкий,
не прошел бы снова втуне...
Отчего же, право слово,
нам с тобой не прогуляться
полдня местного по кромке
в бойком бостонском июне?

Город, ты не альма матер:
этот пафос, эти пабы...
Но не сетуя, не плача,
в нас вошел ты, как в обычай.
На причале - старый катер.
Рядом - крабы, крабы, крабы -
рыболовная удача,
ресторанная добыча.

Солнце. Воздух. Хлеб. Сосиски.
Резвый стрёкот банкоматов.
Кто уже составил пару,
кто-то ищет половину...
Вот автобусик туристский,
вглубь колёса резво спрятав,
превращается в гагару,
речке Чарльз садясь на спину.

Бытие легко и просто:
детский визг и птичьи крики,
многолюдная агора,
самолётный белый росчерк...
Хорошо, что не про Бостон
говорил поэт великий:
«Лучший вид на этот город -
если сесть в бомбардировщик».

https://rhyme-addict.livejournal.com/434052.html

Зарисовкою Брюллова
безмятежной итальянской -
этот день, цветной и громкий,
не прошел бы снова втуне...
Отчего же, право слово,
нам с тобой не прогуляться
полдня местного по кромке
в бойком бостонском июне?

Город, ты не альма матер:
этот пафос, эти пабы...
Но не сетуя, не плача,
в нас вошел ты, как в обычай.
На причале - старый катер.
Рядом - крабы, крабы, крабы -
рыболовная удача,
ресторанная добыча.

Солнце. Воздух. Хлеб. Сосиски.
Резвый стрёкот банкоматов.
Кто уже составил пару,
кто-то ищет половину...
Вот автобусик туристский,
вглубь колёса резво спрятав,
превращается в гагару,
речке Чарльз садясь на спину.

Бытие легко и просто:
детский визг и птичьи крики,
многолюдная агора,
самолётный белый росчерк...
Хорошо, что не про Бостон
говорил поэт великий:
«Лучший вид на этот город -
если сесть в бомбардировщик».

https://rhyme-addict.livejournal.com/434052.html

Все проходили времени помол -
те, кто в фаворе был и кто в опале...
Но мы с тобой вступали в комсомол.
Мы вечно хоть во что-то, но вступали.
Витал, плюя на собственный народ,
отбрасывая то коньки, то тени,
над Мавзолеем пыжиковый сброд,
как сонм амитивильских привидений.
Их серые пальтишки да кашне -
не наш покрой, не нашенская строчка...
В их мире распускался по весне
лишь аппарат «Искусственная почка».
Хозяйским хамством заменялся лоск,
пророча людям солнечное утро...
О, как же нам насиловали мозг!
Здесь отдохнула б даже Камасутра.
Как говорил мой друг, фарцовщик Сэм,
эпоху комсомола подытожив:
«БДСМ и ВЛКСМ
не только по звучанию похожи».

https://rhyme-addict.livejournal.com/433706.html