Polina_Ukhanova (litandris) все записи автора Весна пришла в Москву нежданно и слезливо. Серое, еще по-зимнему неприветливое небо день за днем поливало столицу хлестким холодным дождем, разлившиеся тут и там лужи затопили тротуары и мостовые, со свирепым ниагарским шумом извергаясь в сточную трубу, покосившиеся блеклые сугробы не выдержали натиска пробирающегося в мегаполис тепла и медленно растаяли, оголив темную, насквозь промокшую матушку-землю.
Пришла весна и на чердак старого сталинского дома на Малой Дмитровке, где жил герой этой истории – 56-летний Олег Степанович, пушкиновед и коренной петербуржец, несколько лет тому назад приехавший в Белокаменную по приглашению племянников, наобещавших «золотые горы». Предприимчивые москвичи убедили своего родственника продать питерскую квартиру (надо сказать роскошную – на Петроградской улице, с высокими, лепными потолками, двойными дверьми, декорированными витиеватыми витражами, просторной кухней и полными воздуха комнатами) и вложить вырученные деньги в «стопроцентно прибыльное дело». Олег Степанович, будучи человеком крайне доверчивым и добрым, послушался, продал свое единственное недвижимое имущество и прибыл в Москву, рассчитывая не более чем через полгода вернуться на родные балтийские берега. Однако проект сородичей лопнул как мыльный пузырь, оставив московских родственников Олега Степановича «по уши в долгах», а самого питерца – без крова и без средств к существованию в одном из самых дорогих городов мира.
Были дни, когда Олег Степанович хотел покончить с собой и даже раздумывал над вопросом, что более эстетично (как истинный ценитель прекрасного, он просто не мог позволить себе подойти к самоубийству бездумно и обречь тех, кто его найдет на неприятные минуты лицезрения его, скажем так, не очень привлекательного трупа): принять убийственную дозу транквилизаторов, или уснуть под удушливые выхлопы газа? Первый способ отвращал от себя схожестью с гибелью Мэрилин Монро – самой нелюбимой актрисы Олега Степановича (к тому же на транквилизаторы нужны деньги), второй был сложен в исполнении из-за отсутствия квартиры, где можно было бы открыть газ и спокойно, с достоинством умереть. В конце концов, новоиспеченный бомж решил, что самоубийство ему сейчас не по карману и стал искать способы подзаработать – если не на квартиру с газом, то хотя бы на таблетки. Как ни странно, ему повезло – в первом же магазине, куда Олег Степанович забрел с вопросом: не требуются ли плотники, сторожа, или еще кто – дородная, ярко накрашенная директриса «маркета» сообщила, что им как раз нужен ночной сторож. Обрадованный нежданной удачей интеллигент договорился со своей новой начальницей, что в качестве заработной платы ему будет позволено жить в каморке за магазином (больше похожей на конуру, чем на комнату, но, как говорится, на безрыбье...) и питаться магазинными продуктами на сумму не более пятидесяти рублей в день. За неимением, да и нежеланием искать лучшего, Олег Степанович заселился в конуру и приступил к исполнению своих новых обязанностей, решив иногда жертвовать дневным пайком и получать полтинник наличными. Так наш герой на долгих полтора года поселился в магазине «Продукты», что некогда располагался на Малой Дмитровке.
Что же стало с его суицидальной идеей? Сначала, Олег Степанович хотел довести свой план до конца, частенько отказывался от еды – копил на транквилизаторы, а потом – забыл. Вернее, перестал об этом думать. На день рождения, который случился с ним на четвертом месяце работы, магазинные коллеги, зная пристрастия ночного сторожа, подарили ему томик Александра Сергеевича Пушкина, приведя экс-петербуржца в бурный восторг. Увлеченный стихами пушкиновед отрешился от реальности и отдался чтению, слезно переживая книжные невзгоды и начисто забыв о собственных. А через полтора года магазин, где Олег Степанович читал вслух самому себе стройные ямбы, сгорел. Среди бела дня, от сигареты, брошенной старичком-алкоголиком дядей Петей в коробку, забитую копеечными миниатюрными коробками спичек…
Тучная директриса лишилась постоянного дохода, а Олег Степанович – дома. Когда пожарные тушили пылающий, словно вечный огонь в Александровском саду, магазин, он прижимал к груди спасенного от стихии Пушкина и плакал, второй раз за жизнь, переживая крушение своей жизни и связанных с нею надежд. Из глаз согбенного годами и несчастьями старика с изрезанным бороздками морщин лицом и непослушной, белоснежно-седой шевелюрой лились крупные, непроизвольные, несдерживаемые слезы. И таким трогательным был этот тихий плач, что дворничиха Марья Ивановна, с незабвенных времен обитавшая во дворах Дмитровки, сжалилась над страдальцем и пригласила Олега Степановича поселиться на чердаке дома, в котором ей самой принадлежала малюсенькая комнатуха в коммуналке.
С местными властями проблем не возникло – Марья Ивановна была человеком дружелюбным и сострадательным, всегда защищала детвору, подбирала и возвращала рыдающим хозяевам потерявшихся кошек и собак, а один раз даже спасла от верной гибели глупышку-попугая Ваську, любимца главы местной администрации Игоря Валентиновича Володарского. Так что, Олег Степанович без проблем въехал в новое жилице и даже нашел себе кампанию – облезлого дворового кота Мурзика, который по какой-то известной только ему причине, проникся к бывшему петербуржцу особой привязанностью. На пару с Мурзиком, Олег Степанович ходил по мусорным бакам в поисках бутылок, с ним же, после восстановления сгоревших «Продуктов» сторожил магазин (пышногрудая директриса не забыла бывшего сторожа и пригласила его работать в отстроенном продуктовом за пятьсот рублей в месяц).
Читать дальше...

Polina_Ukhanova (litandris) все записи автора Сутулый коммивояжер с усталыми глазами остановился перед последней на сегодняшний день дверью. Тонкая рука в нерешительности замерла перед массивным, медным кольцом, призванным напоминать каждому входящему в дом о пристрастии его хозяев к символичным атрибутам «Средневековья». Светло-серые глаза с коричневыми крапинками скользнули по свежее покрашенным стенам с размытыми контурами кирпичной кладки, высоким окнам с шелковыми занавесками за прозрачными стеклами, причудливым теням комнатных цветов, неуклюже упавшим на тротуар слева от коммивояжера... Секундная стрелка на старых часах с паутинкой трещин начала очередной замкнутый круг, и бронзовое кольцо три раза стукнуло о дверь.
В доме послышалось еле уловимое шевеление, затем залаяла собака, однако тут же, по-видимому, получив пинок, жалобно заскулила. Коммивояжер поморщился - он не переносил насилия, а сталкиваясь с ним, испытывал почти физическую боль. За дверью пророкотал чей-то сердитый бас, сопровождаемый квакающий звуком поворачиваемого в замочной скважине ключа, дверь заскрипела и открылась. В лицо коммивояжеру ударил яркий, мертвенный цвет - лампы дневного света придавали прихожей дома очертания казенного учреждения. Коммивояжер зажмурился, пытаясь привыкнуть к внезапно изменившемуся освещению, и медленно, с опаской открыл глаза.
- Чего надо? - пробасил хозяин - высокий тучный мужчина с пышными бакенбардами и лысеющей головой.
- Простите, если потревожил вас... - начал коммивояжер, переминаясь с ноги на ногу и стараясь спрятаться от слепящей лампы за фигурой хозяина. - Я хочу кое-что предложить вам, недорого - поспешно добавил он, увидев, как напряглось лицо хозяина.
- Да? - с сомнением спросил мужчина, подозрительно прищуриваясь на пыльный костюм коммивояжера. - И что же ты продаешь?
- Любовь.
- ЧТО?!
- Любовь!
- Эй, жена! - вдруг заорал толстяк, - поди сюда, здесь один псих любовь продает!
- Что, что? - семенящей походкой к распахнутой двери приблизилась маленькая худосочная женщина с непропорционально ее росту и сложению крупными, жилистыми руками. - Я не расслышала, что продает? Морковь?
- Да не морковь, дура! Любовь!
- Любовь?! Да он просто ненормальный - мгновенно оценив ситуацию, заключила женщина, мельком взглянув на коммивояжера, - как можно продавать то, чего нет на свете?!
- Как нет! - вмешался в разговор коммивояжер, - Как же нет?! Любовь существует испокон веков, она - сердце этого мира, она... душа жизни, двигатель всего, что есть на этом свете!
- Бла, бла, бла... Да ты хоть сам-то веришь в то, что говоришь? - ехидно поинтересовалась женщина, сморщив нос - при этом она стала ужасно напоминать морскую свинку. Любовь! Ха! Я бы сказала тебе, что движет миром, да времени жалко...
- А Вы - дрогнувшим голосом обратился коммивояжер к мужчине, - Вы верите в любовь?
- Знаешь, любезнейший, - лицо толстяка залилось багровым румянцем - все эти нежности... - это не для меня. Я человек простой, работящий - явно довольный собой хозяин на мгновение откинулся на пятки, но тут же качнулся обратно - я не могу себе позволить роскошь пускать нюни. У меня просто нет на это времени.
- Но почему?.. Как?.. Разве Вам не случалось любить?!
- Если ты имеешь в виду все эти плаксивые бабьи нежности, то, нет. Да я и не хочу. От любви одни неприятности: страдания, переживания... Сегодня ты на седьмом небе от счастья, завтра - в полном дерьме...
- И что, ... Вы - коммивояжер до крови закусил губу, сцепил руки в замок - да так сильно, что побелели костяшки пальцев, глубоко вздохнул и впился взглядом в крошечные глазки-бусинки женщины - тоже ТАК думаете?
- А что в этом такого? - с вызовом бросила та, - не только я, все мои знакомые, соседи... Я вообще не понимаю, как можно тратить время на подобную ерунду. Любовь! Да кто вообще придумал, что она есть на свете?!
- Простите... - чуть слышно промолвил коммивояжер, - простите... я ошибся...
- Да ладно - великодушно похлопал его по плечу хозяин, - бывает! Прощай!
- Прощайте...
С тем же скрипом, что и несколько минут тому назад дверь затворилась, словно и не открывалась вовсе. Сутулый коммивояжер отер со лба капли пота, едва заметив, что его пальцы в крови, и медленно побрел в сторону парка, где тяжело опустился на первую попавшуюся на глаза скамью.
- Опять пусто? - по-отечески приобняв коммивояжера за узкие плечи спросил седой старик с длинной окладистой бородой.
- Да, отец... Пусто... - ответил коммивояжер и, спрятав лицо в ладонях, беззвучно зарыдал. Старик долго, не мигая, смотрел на трясущиеся плечи сына, из его мутных, когда-то небесно-голубых глаз скатилась и тотчас исчезла в бороде одна единственная слеза.
- Ну, будет, будет - бодро сказал он, - у тебя еще есть время...
- Правда?! - огромные глаза с поволокой слез устремили взор на старика.
- Конечно. Я обещаю. Если найдется среди людей хотя бы один...
- Я найду его, Отче! Обязательно найду!..

«Се стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему...»