Polina_Ukhanova (litandris) все записи автора Весна пришла в Москву нежданно и слезливо. Серое, еще по-зимнему неприветливое небо день за днем поливало столицу хлестким холодным дождем, разлившиеся тут и там лужи затопили тротуары и мостовые, со свирепым ниагарским шумом извергаясь в сточную трубу, покосившиеся блеклые сугробы не выдержали натиска пробирающегося в мегаполис тепла и медленно растаяли, оголив темную, насквозь промокшую матушку-землю.
Пришла весна и на чердак старого сталинского дома на Малой Дмитровке, где жил герой этой истории – 56-летний Олег Степанович, пушкиновед и коренной петербуржец, несколько лет тому назад приехавший в Белокаменную по приглашению племянников, наобещавших «золотые горы». Предприимчивые москвичи убедили своего родственника продать питерскую квартиру (надо сказать роскошную – на Петроградской улице, с высокими, лепными потолками, двойными дверьми, декорированными витиеватыми витражами, просторной кухней и полными воздуха комнатами) и вложить вырученные деньги в «стопроцентно прибыльное дело». Олег Степанович, будучи человеком крайне доверчивым и добрым, послушался, продал свое единственное недвижимое имущество и прибыл в Москву, рассчитывая не более чем через полгода вернуться на родные балтийские берега. Однако проект сородичей лопнул как мыльный пузырь, оставив московских родственников Олега Степановича «по уши в долгах», а самого питерца – без крова и без средств к существованию в одном из самых дорогих городов мира.
Были дни, когда Олег Степанович хотел покончить с собой и даже раздумывал над вопросом, что более эстетично (как истинный ценитель прекрасного, он просто не мог позволить себе подойти к самоубийству бездумно и обречь тех, кто его найдет на неприятные минуты лицезрения его, скажем так, не очень привлекательного трупа): принять убийственную дозу транквилизаторов, или уснуть под удушливые выхлопы газа? Первый способ отвращал от себя схожестью с гибелью Мэрилин Монро – самой нелюбимой актрисы Олега Степановича (к тому же на транквилизаторы нужны деньги), второй был сложен в исполнении из-за отсутствия квартиры, где можно было бы открыть газ и спокойно, с достоинством умереть. В конце концов, новоиспеченный бомж решил, что самоубийство ему сейчас не по карману и стал искать способы подзаработать – если не на квартиру с газом, то хотя бы на таблетки. Как ни странно, ему повезло – в первом же магазине, куда Олег Степанович забрел с вопросом: не требуются ли плотники, сторожа, или еще кто – дородная, ярко накрашенная директриса «маркета» сообщила, что им как раз нужен ночной сторож. Обрадованный нежданной удачей интеллигент договорился со своей новой начальницей, что в качестве заработной платы ему будет позволено жить в каморке за магазином (больше похожей на конуру, чем на комнату, но, как говорится, на безрыбье...) и питаться магазинными продуктами на сумму не более пятидесяти рублей в день. За неимением, да и нежеланием искать лучшего, Олег Степанович заселился в конуру и приступил к исполнению своих новых обязанностей, решив иногда жертвовать дневным пайком и получать полтинник наличными. Так наш герой на долгих полтора года поселился в магазине «Продукты», что некогда располагался на Малой Дмитровке.
Что же стало с его суицидальной идеей? Сначала, Олег Степанович хотел довести свой план до конца, частенько отказывался от еды – копил на транквилизаторы, а потом – забыл. Вернее, перестал об этом думать. На день рождения, который случился с ним на четвертом месяце работы, магазинные коллеги, зная пристрастия ночного сторожа, подарили ему томик Александра Сергеевича Пушкина, приведя экс-петербуржца в бурный восторг. Увлеченный стихами пушкиновед отрешился от реальности и отдался чтению, слезно переживая книжные невзгоды и начисто забыв о собственных. А через полтора года магазин, где Олег Степанович читал вслух самому себе стройные ямбы, сгорел. Среди бела дня, от сигареты, брошенной старичком-алкоголиком дядей Петей в коробку, забитую копеечными миниатюрными коробками спичек…
Тучная директриса лишилась постоянного дохода, а Олег Степанович – дома. Когда пожарные тушили пылающий, словно вечный огонь в Александровском саду, магазин, он прижимал к груди спасенного от стихии Пушкина и плакал, второй раз за жизнь, переживая крушение своей жизни и связанных с нею надежд. Из глаз согбенного годами и несчастьями старика с изрезанным бороздками морщин лицом и непослушной, белоснежно-седой шевелюрой лились крупные, непроизвольные, несдерживаемые слезы. И таким трогательным был этот тихий плач, что дворничиха Марья Ивановна, с незабвенных времен обитавшая во дворах Дмитровки, сжалилась над страдальцем и пригласила Олега Степановича поселиться на чердаке дома, в котором ей самой принадлежала малюсенькая комнатуха в коммуналке.
С местными властями проблем не возникло – Марья Ивановна была человеком дружелюбным и сострадательным, всегда защищала детвору, подбирала и возвращала рыдающим хозяевам потерявшихся кошек и собак, а один раз даже спасла от верной гибели глупышку-попугая Ваську, любимца главы местной администрации Игоря Валентиновича Володарского. Так что, Олег Степанович без проблем въехал в новое жилице и даже нашел себе кампанию – облезлого дворового кота Мурзика, который по какой-то известной только ему причине, проникся к бывшему петербуржцу особой привязанностью. На пару с Мурзиком, Олег Степанович ходил по мусорным бакам в поисках бутылок, с ним же, после восстановления сгоревших «Продуктов» сторожил магазин (пышногрудая директриса не забыла бывшего сторожа и пригласила его работать в отстроенном продуктовом за пятьсот рублей в месяц).
Читать дальше...

Polina_Ukhanova (litandris) все записи автора Как подчас ноет сердце, когда смотришь на стариков. Не на тех счастливых бабушек и дедушек с добрыми, спокойными лицами и морщинистыми улыбками, прогуливающими вижжащих внучат, а на несчастных, одиноких и жалких, вынужденных обходить помойки и мусорки в поисках тридцатикопеечных бутылок и полурублевых аллюминиевых банок из под пива. На всеми забытых, заброшенных пенсионеров в старых, видавших виды одеждах, оставшихся с более сытых советских времен, похожих на трусливых бездомных собак с огромными тоскливыми глазами, пронизывающими душу и спрашивающими "за что?"
Больно смотреть на них, стыдно и страшно. И кажется, что в чем-то ты перед ними виноват, где-то именно тобой допущена ошибка, из-за которой они так живут. Если скитание в поисках отбросов вообще можно назвать жизнью...

*******

Жила на свете пожилая женщина. Всю жизнь ее преследовало одиночество: рано умер любимый муж, а детей никогда и не было. После смерти супруга, когда женщина осталась совсем одна, она села на скрипучий диван, закрыла заплаканные глаза и прислушалась. Тишина и одиночество окружили ее плотным кольцом, вошли в дом, чтобы поселиться в нем навсегда. Ни шороха, ни звука не услышала бабушка, только неровный стук своего собственного сердца.
Прошло несколько лет, несколько дней рождений, проведенных тет-а-тет с телевизором, новогодних праздников с одной тарелкой и без шампанского. Неумолимое время лишило вдову возможности зарабатывать себе на жизнь, она осталась на попечении правительства. Выплачиваемых за более чем тридцатилетний стаж работы денег едва хватало на питание, а уж когда приходилось покупать лекарства, до следующей пенсии доживалось чудом. Когда оброненные неизвестным благодетелем десять рублей в траве найдет, когда добрый человек пакет молока да батон хлеба купит, а когда и в проголодь...
А жизнь шла своим чередом, коммунальные платежи сжирали львиную долю пенсии старушки, а признаться в том, что она живет за чертой бедности и попросить льгот ей не позволяла гордость. Чертово чувство собственного достоинства, так некстати присущее ей в стране, где лучше всего живется людям без чести и совести. Сводить концы с концами становилось все труднее, над пожилой женщиной нависла угроза нищеты. Горемыке-вдове она представлялась тощей, оборванной бомжихой с ввалившимися щеками, беззубым ртом, костлявыми руками и пустой авоськой. Никогда не думала бабушка, что доживет до дня, когда ей не на что будет купить коробок спичек.
Читать дальше = more