Фатал все записи автора

Осада Сараево, случившаяся во время югославской войны, продлилась четыре года. После ее начала город, в котором много лет мирно сосуществовали бошняки-мусульмане и сербы-христиане, вдруг пошел трещинами, разделившись вместе со всей Боснией на два враждующих лагеря. А в мае 1993 года мир облетели кадры - двое влюбленных лежат на мосту через Босну, прошитые снайперским выстрелом.

Адмира и Бошко стали известны как сараевские Ромео и Джульетта - серб и бошнячка, которые хотели убежать от войны, но она догнала их первой. Их история - живое доказательство того, что жизнь удивительнее вымысла, а любовь крепче смерти.

Первый поцелуй и зимние Олимпийские игры 1984 года в Сараево

В двух семьях, равных знатностью и славой,
В Вероне пышной разгорелся вновь
Вражды минувших дней раздор кровавый,
Заставил литься мирных граждан кровь.
Из чресл враждебных, под звездой злосчастной,
Любовников чета произошла.

(«Ромео и Джульетта»)

В 1984 году в Сараево, Югославия, прошли зимние Олимпийские игры. Они стали торжеством толерантности и дружбы - ведь Балканы, где когда-то сербский террорист положил начало Первой мировой войне, где перед Второй мировой сербские и хорватские националисты вырезали друг друга с особой жестокостью, где не понаслышке знали о религиозной ненависти, наконец превратились в место, где больше не проливается кровь.

Напротив, за годы существования Югославии религиозные и этнические различия как будто смягчились, сгладились. Известно, что около трети всех браков в Сараево в те годы были смешанными. Казалось, топор войны зарыт навсегда, и в пороховой бочке Европы - на Балканах - не осталось никакого пороха.


Церемония открытия Олимпийских игр 1984 года в Сараево

Игры в Сараево стали вторыми Олимпийскими и первыми зимними Олимпийскими играми, проходившими в социалистической стране. К началу Олимпиады город и его окрестности преобразились: целиком перестроили центральную площадь, в горах проложили дороги, обустроили лыжные трассы и трек для санного спорта.

Торжественная церемония открытия XIV зимних Олимпийских игр состоялась 8 февраля 1984 года на ледовой арене стадиона Koševo и была, по признанию ее участников, духоподъемной. Зрители постоянно скандировали слова: «Спорт - любовь - мир».


Зимние Олимпийские игры в Сараево

Именно в этот год между 16-летними Бошко Бркичем и Адмирой Исмич вспыхнула искра. Все началось на новогодней вечеринке, когда они поцеловались под бой курантов. Никого не беспокоило, что Адмира - бошнячка*, а Бошко - серб. Позднее в интервью отец Адмиры Зио рассказывал, что в те годы никто не вспоминал о религиозных запретах или этнических распрях.

* Бошняки - исповедующий ислам южнославянский народ, населяющий Боснию и Герцеговину. Боснийцами же называют всех жителей страны, включая сербов и хорватов, живущих на этой территории.

Тогда и предположить было невозможно, что через каких-то шесть лет все призраки старых раздоров поднимутся из пропитанной кровью земли, а Сараево окажется в осаде.

Предчувствие беды

Роман Бошко и Адмиры оказался не мимолетным подростковым увлечением, они были неразлучны до окончания школы. Видя, как влюбленные тянутся друг к другу, обе семьи приняли выбор детей безоговорочно. Бошко был частым гостем у родителей Адмиры. Ее младшая сестра воспринимала его как старшего брата, а отца, Зио, покорили легкость и оптимизм юноши. Так же ситуация складывалась и дома у Бошко - его мать Рада и брат Бане полюбили Адмиру как родную.


Родители Адмиры Исмич - Зияд (Зио) и Недрета

Отношения двух подростков не разрушили и первые большие испытания - летом 1986 года внезапно не стало отца Бошко, которому тогда было всего 45 лет. А уже через три недели после похорон Бошко призвали на срочную службу в армию Югославии. Он должен был провести вдали от дома 11 месяцев - серьезный срок. Все это время влюбленные писали друг другу письма. 18-летняя Адмира не могла смотреть ни на кого другого, хотя отец, видя ее тоску, постоянно подталкивал ее к новым знакомствам.

"Моя дорогая любовь, ночное Сараево - самое прекрасное место в мире. Думаю, я могла бы жить где-нибудь еще, но только если мне придется или если меня заставят. Осталось совсем немного времени, пока мы не будем вместе. После этого нас абсолютно ничто не сможет разлучить."

(Адмира Исмич, письмо Бошко во время его армейской службы)

Однако в это время по Югославии уже поползли тектонические трещины перемен. Балканы всегда были трудным регионом - здесь веками пересекались и сталкивались интересы могущественных империй. Нынешние Сербия, Босния, Хорватия, Черногория - южные славяне - испытывали влияние османов, русских и австрийцев. Влияние это обогатило Балканы, создав уникальную культуру, но одновременно непоправимо раскололо и регион, и тех, кто в нем жил. Православные, мусульмане и католики боролись за главенство и уживались с трудом.

Считается, что именно сербский национализм привел к началу Первой мировой войны. Здесь, в Сараево, на мосту через реку Миляцку в 1914 году член террористической организации «Млада Босна» студент Гаврило Принцип сделал роковой выстрел в австрийского принца Франца Фердинанда и его жену Софию. Это отметило начало многолетнего кровопролития.

Конечно, выстрел стал, если можно так сказать, лишь спусковым крючком, а к мировой войне привел нарождавшийся германский капитализм. Германии нужны были колонии, которая она хотела захватить у Великобритании.


Эрцгерцог Франц Фердинанд и его жена София в день их смерти в Сараево

А на Балканах желание каждой стороны обрести национальную идентичность обернулось радикализмом. В годы Второй мировой войны сербские четники* истребляли бошняков-мусульман, а хорваты-усташи* замучили в концлагерях десятки тысяч сербов, евреев и цыган.

* Четники - балканские партизаны, повстанцы и ополченцы, как правило, патриотического, монархического толка. Хорваты и боснийцы-мусульмане обвиняют четников в жестокости и убийствах. В некоторых балканских странах слово «четник» используют как оскорбление, так называют сербских националистов, намекая на их склонность к насилию.

* Усташи - хорватское революционное движение. С апреля 1941-го по май 1945 года стояла во главе Независимого государства Хорватия. Усташи во многом копировали идеологию нацистов. В их взглядах выделялись сербофобия и антисемитизм. Усташи организовали геноцид сербов, евреев и цыган, были созданы многочисленные концлагеря.

Сербский студент Гаврило Принцип, именно он положил начало Первой мировой войне, выстрелив в эрцгерцога Франца Фердинанда

Создание социалистической Югославии Иосипом Броз Тито стало ответом на межнациональную рознь. Объединенное государство было призвано сделать из ненавидящих друг друга народов единое целое. Тито преуспел.

По Конституции Социалистической Федеративной Республики Югославия 1974 года была создана система, которую позднее назвали «системой сдержек и противовесов»: сербское население в Хорватии и Боснии должно было стать противовесом национальным устремлениям хорватов и боснийцев, а созданные в Сербии автономные края Косово и Воеводина сдерживали сербский национализм.

"Мы были вместе, сидели вместе, пили и праздновали вместе - Рамадан, Рождество, православную Пасху, католическую Пасху, дни рождения, 29 ноября (день образования СФРЮ), День освобождения (20 октября - столицы Югославии Белграда от немецко-фашистских захватчиков) и все прочее. Мы праздновали вместе. Что изменилось за одну ночь?"

(Зио Исмич, отец Адмиры)

Топор войны был зарыт почти 45 лет. Казалось, люди забыли о прошлом. Все начало меняться в конце 80-х - после смерти маршала Тито. Экономические и управленческие проблемы обострили спящие этнические и религиозные трения. Первой почти бескровно отделилась Словения - наиболее этнически однородная территория Югославии. А за ней пожелали самоопределения и независимости Босния и Хорватия.

И в то время как в Хорватии были географически определяемые сербские анклавы, Босния была похожа на огромное лоскутное одеяло. «Разделить» Боснию и Герцеговину согласно этноконфессиональной принадлежности населения было практически невозможно - «чистые» этнические территории в ней отсутствовали.


Август 1992 года. Военные-бошняки из Сараево двигаются к линии фронта

Боснийские мусульмане, составлявшие относительное большинство (43,5 процента), выступали за сохранение целостности Боснии «национальные меньшинства». 9 января 1992 года Скупщина боснийских сербов провозгласила создание Республики Сербской Боснии и Герцеговины как федеративной единицы Югославии. А 29 февраля 1992 года без участия боснийских сербов был проведен референдум о независимости республики Боснии и Герцеговины.

Осада

и Герцеговины, при этом две другие крупнейшие общины (сербы и хорваты) воспринимались боснийскими властями как
Прелюдией к осаде стал расстрел сербской свадьбы, который произошел 1 марта 1992 года - на второй день референдума. Группа вооруженных мусульман открыла огонь, увидев в процессии мужчину с крестом и сербским триколором. Это был отец невесты, он истек кровью на месте. Сербское население Сараево хотело, чтобы виновный был найден и наказан по закону: в знак протеста они установили в городе несколько баррикад. Эскалация была стремительной.

"Мы увидели колонну автомобилей, которая проследовала к Башчаршии на большой скорости; мы погнались, чтобы узнать, что происходит… Они вышли из машин и начали петь. Выставили напоказ какие-то свои сербские флаги. Мы остановились перед ними и спросили, куда они идут. Мы сказали им, что это не Сербия, что это - Сараево, это Башчаршия. Мы… стреляли в людей, которые держали в руках флаги…

(Рамиз Делалич, член вооруженного формирования боснийских мусульман в Сараеве «Зеленые береты»)

В день официального провозглашения независимости Боснии и Герцеговины 6 апреля 1992 года в Сараево - столице республики - начались вооруженные столкновения. Бошняки-мусульмане, которым президент Боснии и Герцеговины Алия Изетбегович передал вооружение со складов территориальной обороны, не просто захватили большинство административных сооружений и блокировали части Югославской народной армии (ЮНА), но и начали карательные операции против мирного сербского населения Сараево. Соединения армии Республики Сербской, преимущественно состоявшие из бывших солдат ЮНА, вскоре после этого взяли город в кольцо.

"Когда я спросила Адмиру, может ли эта война разлучить их с Бошко, она ответила мне: «Дорогая Рада, только пули смогут»

(Рада Бркич, мать Бошко)

Любовь во время войны

К началу боевых действий Бошко и Адмира уже были взрослыми людьми. Адмира училась в университете, а Бошко открыл небольшой магазин кухонной утвари, где перепродавал посуду, которую закупал во время их совместных поездок в Италию. Хотя Боснию лихорадило, в Сараево люди старались вести жизнь так, как они привыкли, - мирно и размеренно.

Первое время влюбленные верили, что все закончится за несколько недель, в худшем случае - месяцев. Ни Бошко, ни Адмира не думали о том, чтобы покинуть Сараево, хотя перед началом полномасштабной осады многие сербы уехали из города в сербские анклавы или в Сербию, опасаясь преследований. В городе постоянно шли перестрелки. Снайперы целились в случайных прохожих, люди пропадали. По городу выпускалось в среднем 329 снарядов в день.


Дети в осажденном Сараево

В какой-то момент квартира матери Бошко в районе Кошево стала попадать под обстрелы, и она переехала в дом родителей Адмиры, где прожила несколько месяцев. Но ситуация для сараевских сербов ухудшалась с каждым месяцем. В конце концов Рада вместе со старшим сыном Бане приняли решение уехать. Вывезти их из города помог школьный товарищ Бане - криминальный авторитет по кличке Чело, бошняк. Он обменял их на пленных бошняков.


Мальчики играют в войну на улице в центре Сараево, 30 ноября 1992 года

Его настоящее имя было Исмет Байрамович. В 17 лет он попал в тюрьму за ограбление и изнасилование и отсидел шесть лет в колонии строгого режима. В тюрьме он удачно завязал знакомство с политическим заключенным - мусульманином Алией Изетбеговичем, который придерживался антисербских взглядов и после референдума стал президентом Боснии.

Чело вышел на свободу незадолго до начала осады и благодаря своим связям быстро стал одним из самых влиятельных гангстеров в городе, занимаясь рэкетом и сбытом наркотиков. А как только началась война, он превратился в полевого командира и начал руководить отрядами теробороны. Несмотря на его криминальное прошлое, Чело многие уважали: время от времени он помогал сербскому населению и спасал людей от расправ и похищений.

Чело даже попал в объектив американского фотографа Энни Лейбовиц, которая побывала в Сараево во время осады. На нескольких стильных фотографиях он позирует в майке с оружием в руках.

После отъезда Бане Бошко поддерживал контакт с Чело, а тот защищал его. Бошко оказался в непростой ситуации, и ему приходилось маневрировать. Как серб он не мог заставить себя пойти в бошняцкие военные формирования. Не мог он и уйти на другую сторону, чтобы стрелять по городу, где живет Адмира и ее семья.

"Бошко сказал: «Я не могу пойти и стрелять в сербов. Я не могу пойти в мусульманскую армию. Если они позовут меня, я просто не смогу». Он бы этого не сделал. Никогда. Я знаю это наверняка. Но подняться на холмы и стрелять в Сараево - это тоже было для него немыслимо, потому что там была Адмира. Там были ее родители. Он был просто ребенком, который не хотел воевать."

(Рада Бркич, мать Бошко)

В сентябре 1992 года напряжение внутри города стало нарастать. Появилась угроза раскола на сербскую и бошняцкую части. Поэтому влюбленные решили переехать в старую квартиру семьи Бошко в Кошево. Бошко хотел жениться на Адмире, чтобы проявить уважение к ее отцу, но она отказывалась - не хотела, чтобы их свадьба попала в объективы журналистов, которые как одержимые снимали все «смешанные» сараевские свадьбы.

Они провели в Кошево всю осень и зиму, выживая без воды и электричества и стараясь помогать соседям. Частым гостем в их квартире был Миша Чук - серб, который стал командиром сараевского отряда теробороны. Он был хорошим приятелем Бошко и, как и он, знал Чело. При этом семья Чука покинула Сараево в начале осады, и, кроме Бошко, у него не осталось в городе почти никого.


Сараево во время осады

Вместе с Чуком Бошко стал промышлять торговлей на черном рынке. Во время осады продовольствие и бензин попадали в Сараево лишь с гуманитарными грузами ООН. Но этого не хватало, поэтому часть продуктов попадала на черный рынок через солдат-миротворцев, которые тайно продавали армейские пайки и топливо по завышенным в несколько раз ценам. Друзья занимались торговлей с разрешения Чело и находились под его защитой.

Предательство и побег

Весной 1993 года Бошко и Адмиру пригласили на роскошную свадьбу Чело. Это было статусное мероприятие, на празднике были политики, штабные генералы и криминальные авторитеты. Казалось, у влюбленных появилась крепкая защита и надежная репутация в осажденном Сараево. Но свадьба оказалась декорацией и прелюдией к совершенно иному повороту - к предательству, которое стало для Бошко и Адмиры началом конца.

В тот день Миша Чук отвез друзей на свадьбу. А ночью, когда все веселились и танцевали, поздравляя Чело и его молодую жену, он тайно покинул город. Он пересек мост, прихватив с собой винтовку, рацию и секретные коды бошняцкого подразделения, в котором служил. Он передал сербским формированиям много чувствительной информации. Когда об этом стало известно, Бошко и Адмира оказались под ударом.

"Но ему надо было бежать из города, неважно как. Он был в реальной опасности, потому что я не мог быть с ним все время. А ты знаешь, как это плохо, когда твой друг предает тебя. Потому что Миша предал его. Это было классическое предательство."

(Чело, криминальный авторитет и полевой командир)

Бошняки-мусульмане вымещали на нем злость за перебежчика Мишу. Его называли четником, в него кидали камнями, несколько раз пытались избить. Чело раз за разом приходилось защищать Бошко, но он уже не мог гарантировать его безопасность. Однажды в очереди за хлебом Бошко пришлось отдать свою буханку, потому что толпа ополчилась на него. А в начале мая его вызвали для допроса в полицейский участок в связи с торговлей на черном рынке. Такой вызов был приговором - после визита в полицию сербы часто не возвращались домой.


Танк ООН в Сараево

Бошко принял решение бежать из города, Адмира вызвалась уйти вместе с ним, хотя родители умоляли ее остаться. Ее мать боялась, что на той стороне сербские солдаты не пощадят девушку. Однако Адмира ни за что не бросила бы Бошко и даже упрекнула мать в малодушии.

"Мама, ты понимаешь, о чем просишь меня? Я не могу сделать ничего другого, кроме как пойти с ним. Вернемся в прошлое на 30 лет назад. Разве ты не пошла бы с отцом?"

(Адмира Исмич)

13 мая семья Исмич отпраздновала 25-й день рождения Адмиры. На десерт был фруктовый торт - без фруктов. Дата побега была назначена, сумки собраны, деньги - немецкие дойчемарки - зашиты в одежду. Чело обещал договориться со всеми сторонами, чтобы влюбленные пересекли мост Врбаня вечером 18 мая и смогли покинуть Сараево.

"Дорогая мама, вечером мы уходим и все, что случится теперь - Божья воля. Позвоню тебе, как только будем на другой стороне. Волнуюсь за тебя и Жучу. Мы говорили, что, как только война закончится, вернемся и все будет как прежде. Как будто войны не было. Не волнуйся за меня, береги себя, так мне будет легче. Очень тебя люблю, твоя Адмира."

(Адмира Исмич, последнее письмо матери)

Мост Врбаня

Чело советовал Бошко не выходить на мост до темноты. Хотя он имел немалое влияние в городе и знал нужных людей и среди сербов, и среди бошняков, контролировать все группы было ему не под силу.

"Бошко немного нервничал. Адмира - нет. Я договорился с нашими людьми, но сказал ему подождать до темноты. Там нейтральная полоса, окруженная четырьмя или пятью разными силами - полицией Шатцо, специальными полицейскими подразделениями, военизированными формированиями и четниками. Со всеми договориться было невозможно."

(Чело, криминальный авторитет и полевой командир)

Бошко не послушал Чело. Он и Адмира начали переходить мост до сумерек, около пяти часов вечера, - был теплый солнечный день. Бошко свистнул, подав сигнал сербскому солдату под мостом, который знал о договоренности, и тот свистнул в ответ. Убедившись в безопасности, они зашагали вперед и почти уже перешли мост, когда просвистел первый снайперский выстрел - пуля ударилась об асфальт. Вторая прошила Бошко, третья - Адмиру.


Родные Бошко Бркича оплакивают его смерть

Бошко покинул этот мир почти мгновенно. Упав, он больше не двигался. Адмира оказалась ранена. Многочисленные очевидцы того дня рассказывают, что ей хватило сил подползти к Бошко и обнять его. Она прожила лишь на 10 минут дольше возлюбленного. Все было кончено. Они так и не покинули Сараево.

"Она была ранена, но подползла к нему, обняла и больше не двигалась. Так они и умерли вместе. Все это мучило меня. Боже, чувствовала ли она боль? Было ли ей страшно? Осознавала ли она, что вот-вот умрет? Вероятно, она понимала, что Бошко мертв, потому что, когда она ползла, она была в сознании. Ужасно. Я никогда этого не узнаю, и это так мучает меня."

(Недрета Исмич, мать Адмиры)

Посмертие

Родителям Адмиры позвонили на следующий день около одиннадцати утра. Им сообщили, что их дочь и Бошко лежат на мосту со вчерашнего дня, за ночь никто не решился ступить на Врбаню и забрать их. Новости быстро разнеслись по Сараево и за его пределами. К мосту, не веря в случившееся, приехал Миша Чук - лично убедиться, что его друзей больше нет. Был расстроен и Чело, но ни он, ни другие люди не могли организовать эвакуацию тел.


Мать Адмиры Недрета на могиле пары в Грбавице

Бошко и Адмира лежали, обнявшись, на ничейной полосе как безмолвный упрек, как напоминание всем сторонам конфликта: вот что делает война, вот к чему приводит ненависть. Никто не знал, кому принадлежали выпущенные пули, никто не знал, почему они были выпущены, и никто не мог похоронить убитых.

"Не было никакой конкретной причины. Это была просто бойня. Кто-то появился на нейтральной полосе, а потом... Я не знаю. Они не знают. Никто из солдат не знает. Кто-то подумал: «Почему бы мне не открыть огонь. Пошли они к черту. Мне насрать, кто они такие». Все очень просто."

(Чело, криминальный авторитет и полевой командир)

Противники винили друг друга в произошедшем. Сербы настаивали: у них не было причин стрелять в своих, ведь пара добровольно переходила на их сторону, убегая от опасности в городе. Бошняки возражали: Адмира укрывалась от пули так, будто она летела с сербской стороны. Дни тянулись в неопределенности.

Ночью, через два дня после случившегося, с моста пропали сумки влюбленных - по городу ходили слухи, что в них лежало не меньше сотни тысяч дойчемарок. Рядом с телами то и дело падали коктейли Молотова, разрывались снаряды. Некоторые полагают, что так виновные хотели помешать возможному расследованию: если бы останки сгорели, ни направление пули, ни ее характеристики не смогли бы стать уликами.


Мертвые Адмира и Бошко на мосту Врбаня

Семья Исмич сутками сходила с ума, думая о лежащих на мосту в самом центре города Бошко и Адмире. Они перепробовали все, чтобы вытащить их оттуда. Зио Исмич умолял военных позволить ему самому заехать на Врбаню, чтобы забрать тела. Его жена просила о помощи миротворцев UNPROFOR, которые должны были разрешать все гуманитарные вопросы. Но все напрасно - ее даже не пустили в штаб.


Матери Бошко и Адмиры - Радмила и Недрета - на первой могиле своих детей в Грбавице

Бошко и Адмиру забрали с моста только спустя неделю. Это сделали военные с сербской стороны. Ночью они заставили пленных бошняков зайти на мост и вытащить всех, кто там лежал. Их поместили в морг под номерами 250 и 251. Рада, мать Бошко, опознала их. Устроить похороны в Сараево не удалось, влюбленных погребли на военном кладбище в районе Грбавица 26 мая 1993 года.

Несмотря на разную веру, разлучить их никто не решился. Православный священник, отец Чаркич, лично знавший родителей Адмиры, отпел Бошко, и их с Адмирой гробы опустили в одну могилу. Родителям Адмиры предложили безопасный проход на похороны, но они отказались, сочтя все это спектаклем - сербской пропагандой. Через три года тела перенесли из Грбавицы на мусульманское кладбище в Сараево. Мать Бошко, Радмила Бркич, не имела ничего против такого шага.

"Разлучить их после смерти было бы еще одним преступлением."

(Рада Бркич, мать Бошко)

В смерти Бошко и Адмиры официальное Сараево обвиняет сербских снайперов. Но в 2002 году бывший оперативник боснийской тайной службы AID Эдин Гареплия свидетельствовал перед Гаагским трибуналом, что это были стрелки из мусульманской «Шеве», террористической группировки, члены которой уничтожали сербов, хорватов и неугодных им мусульман.

Говорят, что у полиции Сараево есть неопровержимые доказательства с именами тех, кто отнял жизни влюбленных, но они засекречены. В одном из интервью западной прессе отец Адмиры упоминал, что стреляли со стороны Сараево и он знает, кто именно это был, но тот человек будто бы давно покинул мир живых.


Могила Бошко и Адмиры в Сараево

В день трагедии рядом с Врбаней было несколько журналистов, которые своими глазами видели, как снайперская пуля забрала жизни молодых влюбленных. Среди них был и американский корреспондент Reuters Курт Шорк. Он одним из первых написал об истории Бошко и Адмиры. После окончания войны он так и не смог изгнать призраков Сараево. Шорк распорядился, чтобы после его смерти часть его праха похоронили рядом с Бошко и Адмирой. Его просьба была исполнена, он покоится в двух шагах от влюбленных.