ГалКон все записи автора

Остаётся рассказать совсем немного. Последние годы Марии Николаевны в Сибири были омрачены так называемым «занадворским делом», в котором много неясного до сего дня! Втянутым в конфликт бывшего губернского секретаря Ф.П.Занадворова с генерал-губернатором Н.Н.Муравьевым-Амурским оказалось всё иркутское общество, а обвиняемым во взятке - Д.В.Молчанов, попавший под суд. Волконские будут всячески поддерживать зятя и дочь.

Князь Сергей (а как он выступал против этого брака!) напишет зятю после обвинительного приговора: «Сердечный друг и сын, я получил… твоё письмо от 27-го июля. Не буду тебе говорить о несчастном окончании твоего дела. Клевета, злоба и подкуп восторжествовали над тобою, но ты остаёшься перед мною то, что был: человек безукоризненный, и постигшее тебя несчастье еще более тебя сделало мне дорогим. Я переношу это испытание так, как и ты, твёрдо, уверен будучи в твоей невинности… Молю за тебя, за Нелли, за жену Бога».


Сергей Григорьевич Волконский

Осуждение Молчанова, осознание того, что это она настаивала на столь несчастливом бракосочетании дочери (ирония судьбы: наверное, такие же чувства испытывал в своё время генерал Раевский!) подтачивали силы Марии Николаевны. Единственная радость стариков Волконских в это время – оставленный у них на руках внук Серёжа: письма деда переполнены описанием каждого его шага.


Сережа Молчанов, внук Волконских

Общество же настроено против Молчанова и, соответственно, Волконских. Н.Д.Свербеев пишет С.П.Трубецкому, что княгиня «пользуется теперь всеобщей нелюбовью, начиная сверху». В разгар событий умирает Е.И.Трубецкая. Мария Николаевна не была на её похоронах. Можно, конечно, осуждать её, но можно, думается, и понять: был там «весь Иркутск», и оказаться в центре обсуждений… Да и здоровье всё чаще подводило её (временами ей попросту запрещали выходить из дома из-за сильной боли в груди). Волконский в письмах Нелли пишет о недомоганиях жены как можно мягче, видимо, не желая лишний раз беспокоить дочь, а вот И.Д.Якушкин напишет Н. Д. Фонвизиной очень определённо: «Марью Николаевну я очень давно не видел, она всё хворает и, говорят, за последнее время ужасно похудела; положение её точно не завидно, она на этом свете как будто одна-одинёшенька; здесь у неё положительно нет ни одного близкого человека. Детей своих она, кажется, страстно любит и беспрестанно сокрушается о Нелиньке, которая в Москве со своим мужем, разбитым параличом и отданным под уголовный суд, а бедная эта Нелинька несёт свой крест прекрасно - но каково же матери, положившей тяжёлый крест на дочь свою; перед такой действительностью самые ужасные повести бледны».


Екатерина Ивановна Трубецкая

С.Г.Волконский сообщит дочери и зятю: «Не скрываю от вас, что смерть К[атерины] И[вановны] сделала впечатление на жену… Бог ей и вам в помощь». Уже после в «Записках» Мария Николаевна напишет: «Бедная Каташа умерла за год перед тем; о ней глубоко сожалели её дети, друзья, и все те, кому она делала добро», - и создаст пленительный портрет свей подруги по несчастью.

Здоровье Волконской всё ухудшается, и после смерти Николая I (18-го февраля 1855 года) сестра и племянница князя Сергея добиваются для неё разрешения ехать для лечения в Россию. И.И.Пущин напишет 1 августа 1855 года брату: «Недавно узнал, что Нелленька выхлопотала позволение М.Н. поехать в Москву». В Москве она остановилась в доме своего зятя в Подновинском переулке, где помогала дочери ухаживать за её медленно и страшно умиравшим (вторым) мужем, и нянчила внука Сергея.

Известие о смерти царя Волконский встретил трагически – его жена писала в эти дни их сыну, который был в отъезде по службе: "Твой отец плачет, я третий день не знаю, что с ним делать".


Мария Николаевна Волконская

Волконский после её отъезда писал И.И.Пущину: «Придёт возможность мне - примкну к ним, не придёт, что вернее, я здесь их счастьем буду радоваться». А Пущин сообщит Е.П.Оболенскому: «Сергей Григорьевич остался бобылём, но не унывает!» («В своём прошении Мария Николаевна заявила, что она только в том случае сочтет для себя возможным воспользоваться им, если ей будет дозволено вернуться в Сибирь» - сообщает её внук).


Сергей Григорьевич Волконский и Иван Иванович Пущин

А 26 августа 1856 года, в день коронации Александра II, Михаилу Волконскому был вручён документ о помиловании декабристов. И он помчался. Сын Михаила Сергеевича рассказывал: «Москва горела огнями, гремела кликами, когда по той самой дороге, по которой двадцать девять лет тому назад Мария Николаевна в кибитке ехала, держа путь на Нерчинск, - в тарантасе выезжал Михаил Сергеевич, увозя с собой манифест о помиловании… Никто ещё не совершал путешествия в Иркутск в столь краткий срок… Он ехал пятнадцать дней и несколько часов. Но последние часы он уже не мог ни сидеть, ни лежать – он ехал на четвереньках. По пути его следования выходили на дорогу в ближайших селениях живущие ссыльные или члены их семей встретить вестника радости… Михаил Сергеевич останавливал лошадей, читал манифест, когда было много народу, бросал несколько мимолётных слов, когда народу было мало, и летел дальше… Михаил Сергеевич подъехал к Ангаре ночью… Отец нанял баркас. Река вздувалась, сильное течение уносило лодку влево, а город на горе всё уходил вправо… Наконец высадились, побежал вверх вправо, к городу. Знакомыми улицами, запыхавшись, бежал он к знакомому дому. Подбежал, дёрнул звонок – голос отца: ''Кто там?’’ ''Я, привез прощение''. Дверь отворилась, они обнялись впотьмах. Сейчас же дали знать всем прочим; в эту ночь уже не ложились». Из 120 человек возвращаются только 15… В их числе семья Волконских.


Михаил Сергеевич Волконский. На этюде Репина к картине "Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года", 1903

А Сергей Григорьевич, оставив местному географическому обществу свою богатейшую библиотеку, «в неделю распорядился и уложился».

В сентябре 1856 года вся семья встретилась в Москве. Волконскому вернули боевые награды, его сын получил княжеский титул. Радуясь возможности вернуться (формально жизнь в Москве ему была запрещена, но фактически он жил там постоянно), князь до конца дней оставался верен своим идеалам. «О себе не говорю - накликал на себя этот удел: и все-таки совесть чиста, и готов предстать пред суд Божий без упрека в тщеславии или эгоистически в чем: родина и убеждения были причиною моего немалого самопожертвования», - писал он сыну.


Сын и отец Волконские

Перед ними распахнулись все двери. «Дом их стал модным, беспрестанные посещения дам-аристократок, ищущих знакомства с княгиней и Неллинькой, - пишет Пущину А.В.Ентальцева, - к Сергею Григорьевичу также беспрестанно являются для представления или для возобновления старого знакомства». Но жизнь мрачна: Молчанов всё больше впадает в безумие. И снова сообщение Ентальцевой: «Бедный Сергей Григорь[евич] в отчаянии за дочь. Он опасается за неё всего, боится, чтобы не довершилось бешенством. От семейства таит свои опасения, свои слёзы; со мною он делит их, рыданья этого старика раздирают душу, по крайней мере, облегчают его»; «Миша очень озабочен сестрою, это семейство очень дружно между собою, и любят друг друга до самоотвержения, все четыре достойны глубокого сочувствия по этой взаимной любви».



Молчанов умирает в 1857 году. Княгиня и Нелли уезжают за границу для лечения. Мария Николаевна не надеется вернуться и берёт с собой мешочек русской земли. Через год и князю Сергею разрешили присоединиться к ним. В Париже Нелли встречается с дипломатом Н.А.Кочубеем, сыном боевого товарища своего отца, там же состоялась их помолвка, а в начале 1859 года они обвенчались. В том же году Михаил Волконский женился на своей родственнице (внучке своей тётки) Е.Г.Волконской. Рождаются внуки… «Если родители сделали все, чтобы дать своим детям "молодость светлую", дети дали им "старость покойную"», - так писал С.М.Волконский.



Второй муж младшей Волконской- Николай Аркадьевич Кочубей (фамилия случайно совпала с именем героя пушкинской «Полтавы», посвященной Марии Николаевне) рано скончался от чахотки.

Елена Сергеевна Волконская

Только третий брак Елены, дважды вдовы, с Александром Алексеевичем Рахмановым оказался удачным.

Но болезни от Марии Николаевны не отступают. Внук Сергей напишет о последних годах бабки: «Она смотрела на чужую жизнь из глубины своего прошлого, на чужую радость — из глубины своих страданий. Это не она смотрела строго, а её страдания смотрели из неё: можно всё забыть, но следов уничтожить нельзя».


Мария Николаевна с сыном Михаилом

Посмотрите на фотографию Марии Николаевны (это последнее её изображение) с сыном. Сколько лет этой женщине? Семьдесят? Восемьдесят? Нет ещё и шестидесяти!..

Вернувшись на родину, она начала писать воспоминания о пережитом. С первых же строк повествования становится ясным, что брак Волконских был заключен не по взаимной любви... Кстати, Мария Николаевна писала свои «Записки» только для сына. Он же, к 1904 году весьма преуспевающий чиновник, не без колебаний взялся за публикацию воспоминаний матери. Ее умные и скромные «Записки» выдержали множество изданий. Одним из первых, еще в рукописи, прочитал их поэт Н. А. Некрасов, автор поэмы «Русские женщины».



Мария Николаевна скончалась 10 августа 1863 года в имении Кочубея Воронки. Сергей Григорьевич в это время гостил у своей невестки в имении Фалль под Ревелем. Он сам был болен, и от него скрыли безнадёжность её положения, поэтому он не смог приехать к жене. Узнав о её смерти, он напишет зятю: «Что мне писать о моей грусти - вы и сами вообразите: лишиться - не сказав даже вечное прости той, которая всеми лишениями общественной жизни принесла в дань моему опальному быту - горько мне, и не обидев вас, скажу - усиливает мою скорбь». И ещё: «Святая кончина нашей славной мамы — достойный конец её жизни — она перед престолом Божиим будет за всех нас представительницею-заступницею. Будем и мы на сей земли в жизни нашей её достойною». Сын Михаил писал: «Когда я вернулся к нему в Фалль, то нашел его очень изменившимся... Весною 1865 года, ослабевая все более и более, он решился переехать в Малороссию к дочери, ближе к могиле своей жены». Он хотел «сложить жизнь рядом с той, которая ему её сохранила».

А через два года не стало и его. Сергей Григорьевич Волконский умер 28 ноября 1865 года и завещал похоронить себя в ногах жены. Его похоронили согласно завещанию в селе Воронки под Черниговом… Над могилами родителей Елена Сергеевна в 1905 году воздвигла храм-усыпальницу Святого Николая. Однако в советское время храм был разрушен. Восстановить место захоронения сумели лишь приблизительно. Сейчас там находится мемориал с кенотафами:


Храм-усыпальница Святого Николая, разрушенный большевиками


Примерно на месте захоронения в 1975 г. установлен кенотаф – гранитная стела с бронзовыми барельефными портретами.

Михаил Лунин вспоминал: когда декабристы поняли, что не смогут изменить Россию, они решили изменить Сибирь. Присутствие в Иркутске двух семей неузнаваемо перекроило иркутское общество, добавлял кто-то из сибиряков. Декабристы облагородили каторжный край, дали невероятный толчок для развития образования и просвещения. Пребывание в доме Волконских и Трубецких, общение с ними запоминалось навсегда. И сибиряки до сих пор благодарны им за это. В конце концов даже император признал: так и думал, что они там пригодятся.

Декабристы действительно пригодились Сибири. А женщины — любимым мужчинам. Конечно, не каждой посвящали стихи Пушкин и Некрасов. Но в российской истории имена 19 спасительниц останутся навсегда (кроме жен туда поехали и некоторые матери и сестры).

=======

На этом можно было бы и закончить рассказ, да не получается. Всё чаще и чаще то тут, то там всплывает достаточно мутная и неприятная тема, которую можно обозначить одним словом - «Поджио». Не хотелось бы писать об этом, но, во избежание вопросов, всё же надо немного коснуться и её.



О якобы имевшем место романе между Марией Николаевной и Александром Поджио написано немало. Якобы, не любя старого мужа, встретила княгиня «настоящего мужчину», и… На чём базируются подобные рассказы?

Не хочется комментировать безапелляционные заявления Н.Н.Берберовой (ведь и мемуары её из-за крайней субъективности вызывали резкую критику даже в фактологическом плане) и Ю.М.Нагибина: как говорила А.А.Ахматова, «их там не стояло». Что остаётся? Остаются россказни «декабриста-провокатора» И.И.Завалишина (о котором с презрением отзывался родной брат): он «на всех перекрестках трубил про бедную М.Н.Волконскую, что она вторая Мессалина». Остаются сплетни иркутян. Но здесь нужно напомнить отношение жителей города к Волконским из-за печально известного «занадворского дела», да ещё, пожалуй, и из-за элементарной зависти и к князю, сумевшему, в отличие от многих, «найти свою судьбу, выйти из строя, реализовать свою собственную личность», и к княгине – хозяйке прекрасного дома и салона.

Остаются строки в письме Ф.Ф.Вадковского (о его буйной фантазии говорили многие), что на семью Волконских «жалко смотреть». И, наконец, запись сына И.Д.Якушкина Евгения: «Много ходит невыгодных слухов про её [Волконской] жизнь в Сибири, говорят, что даже сын и дочь её — дети не Волконского». Он же, говоря о замужестве Нелли, упомянул, что Мария Николаевна «не хотела никого слушать и сказала приятелям Волконского, что ежели он не согласится, то она объяснит ему, что он не имеет никакого права запрещать, потому что не он отец её дочери». Но опять же, в то время Якушкина в Иркутске не было, поэтому снова – «слухи», «говорят». Да и к тому же что знал о жизни Волконских молодой человек? Как мог судить, не разобравшись? Публиковать мысли, не будучи уверенным?

— Мы придерживаемся одной версии: Мария поехала в Сибирь из чувства христианского долга перед супругом, — резюмирует Лидия Маслова экскурсовод дома-музея Волконских. — Не надо разрушать идеалы подглядыванием в замочную скважину. Да, там все было. Они живые люди. Но зачем это выпячивать? Да, у Марии был сложный характер. Но это она написала спустя много лет для детей: «Я вышла замуж за князя, вашего отца, одного из самых благороднейших и достойнейших людей, каких знала». И это Сергей Волконский завещал похоронить себя рядом с супругой, посвятившей ему долгих тридцать лет сибирской жизни.

Что мы знаем об Александре Викторовиче Поджио?


А.В.Поджио

«Это превосходный и достойный уважения человек, который предан мне сердцем и душой, и я не знаю, как выказать ему свою признательность», - писала М. Н. Волконская невестке. Отставной подполковник Поджио был в свойстве с Марией Николаевной (его брат был женат на её кузине) и, как член Южного общества, хорошо знал Сергея Григорьевича. Он был весьма деятелен в подготовке восстания, а на следствии очень много рассказал о своих "преступлениях", при этом даже отягощая вину своих соратников. Осуждён он был по I разряду —к вечной каторге, срок которой неоднократно сокращался. Вместе с другими декабристами был в Чите, Петровском заводе, а с 1839 года - на поселении в Усть-Куде Иркутской губернии. И вот здесь он был постоянно рядом с Волконскими. Почему?



Давайте посмотрим на всё беспристрастно. Сергей Волконский об отношениях с товарищами писал: «Вы знаете, что я весь душой друзьям своим, и всякое, им случившееся, близко моему сердцу», «Я мало верю родственным светским связям, тюремное наше семейство совестливее», «Семья наша тюремная, хотя велика, но дружна, это не по-светски, честь нам».

Волконские сочувствовали старшему Поджио, Иосифу и помогали младшему, постоянно болевшему и нуждавшемуся. Он зарабатывал себе на жизнь, давая уроки, – и его приглашают учителем к детям Волконских, с которыми у него на всю жизнь останутся сердечные отношения. Сторонники «романа» его с княгиней пишут, что в доме Волконских Поджио называли Дядькой и это о многом говорит. Говорит, конечно, но вот о чём? Давайте заглянем в словарь: «Дядька» - «Слуга, приставленный к мальчику в дворянской семье», «Слуга-мужчина в мужском закрытом заведении (дореволюц.)» - Толковый словарь Д.Н.Ушакова. Хотите примеры из литературы? Самый известный – Савельич в «Капитанской дочке» (или, если угодно, Гаврила в фильмах о гардемаринах). Так о чём говорит прозвище? Кроме того, судя по письмам Волконского, Поджио «прилепливался» не только к их дому. Рассказывая дочери о предсмертной болезни Трубецкой, князь напишет: «Кат. Иван. всё больна, и вот уже восемь дней, что, кроме медиков и чисто семейных лиц, никто ее не видит, даже ни Поджио, ни Якушкин не допускаются» (Вячеслав Якушкин в ту пору сватался к Зинаиде Трубецкой). И в письме И.И.Пущину: «Возврат генерала решит, кто будет счастливцем у Зины, усердно работают за Вячеслава. Но что скажет сама, то не знаю, и желал бы, чтоб было в пользу Свербеева. Тут Поджии много за первого хлопочут…» «Поджии» - это уже семья: в 1851 году А.В.Поджио женился на Л.А.Смирновой. Упоминает князь и об интриганстве «Поджиев», иронизируя над «рыцарским образом, по поводу которого я никогда не мог обмануться и никогда не заблуждался».


Братья Поджио Иосиф (слева) и Александр (справа)

Часто говорят об «особой нежности» Поджио к детям Волконских. Но их любили все! Г.С.Батеньков, к примеру, питал к Нелли истинно отцовские чувства и даже в конце своей жизни сфотографировался с её фотопортретом. И что это доказывает?

Любопытно, что в период «битвы» из-за замужества Нелли княгиня назовет Поджио двуличным, и он перестанет её посещать, а позднее, во время следствия над Молчановым, довольно грубо напишет: «Старуха всё знает, но скрывает и плачет по ночам».

Много пишут об отношениях после Сибири. А что было? После амнистии Поджио решил остаться в «дорогой и всегда памятной Сибири» и заняться золотоискательством — и потерпел неудачу. В 1859 году он вернулся в Россию и жил у племянника, но тот отказался выделить дяде принадлежавшую ему часть имения. И вновь Волконские стараются помочь другу, «пробивавшемуся между жизнью и смертью», берут его управляющим в имение, принадлежавшее сыну Нелли Серёже Молчанову. Результат? «Сел не в свои сани и взялся не только за шаткое дело, но и не по силам и взгляду», — писал тогда С. Г. Волконский.

Много говорят о жизни Поджио в Воронках, о его поездках с Волконскими за границу. Но здесь нужно сделать существенную поправку: не «его», а «их», ибо и жил и путешествовал Поджио с женой и дочерью. То есть, получается, попросту был приживалом у Волконских.

Мария Николаевна Волконская, 1861 г.

Никаких достоверных свидетельств об «особых отношениях» Поджио с Марией Николаевной нет. Аргументы сторонников «романа»: их уничтожили. Говорят, например, о том, что сын княгини не дал Н.А.Некрасову, работавшему над поэмой о его матери, на руки мемуары княгини, а читал их ему сам: значит, что-то утаивал. И забывают элементарное: Некрасов не мог читать по-французски, а княгиня, увы, именно на французском языке писала…

Лев Толстой, которому в период его работы над романом о декабристах, передали «рассказы про роман между Поджио и Волконской», эти сплетни решительно отверг: «Я не хочу верить, так часто выдумывают такие легенды и чернят память людей».

Супруги Волконские были похоронены в Воронках. Недалеко от них упокоился и Поджио, незадолго о смерти приехавший в имение к Нелли.


Источники:
https://dzen.ru/media/arhkot/jizn-tvoia-ne-est-li-...ast-7-5d5e485cecfb8000ad172d5b
https://zhiznteatr.mirtesen.ru/blog/43043558045/Ve...dekabristka-Mariya-Volkonskaya
Иллюстрации взяты из доступных источников сети интернет