Лозинский Михаил Леонидович родился 8 (21 июля н.ст.) 1886 г. в Гатчине -- умер 31 января 1955 г. в Ленинграде. Больше известен как переводчик и литературный критик, но несколько лет назад я открыла его для себя как поэта. У него была одна книжка стихов "Горный ключ", вышедшая в 1916 году, переизданная потом один раз в 1919-м и -- к сожалению, канувшая в Лету. Несколько стихов из этой книжки я когда-то нашла, готовя выступление по творчеству Лозинского. Но мне бы хотелось найти всю книжку -- увы!.. Я всё облазила в инете, даже побывала в архивах ЦГАЛИ -- глухо! Не могу только понять, почему? Чем провинилась лирика?..

Михаил Леонидович родился в семье юриста и библиофила Л. Я. Лозинского. Окончил гимназию с золотой медалью. Слушал лекции в Берлинском университете. Затем учился в Петербургском университете: В 1909 г. получил диплом юриста, а затем пять лет занимался на историко-филологическом факультете. Был близок к поэтам «серебряного века», в частности к акмеистам, дружил с О. Мандельштамом, А. Ахматовой, Н. Гумилевым. В 1912 г. Лозинский организовал издательство «Гиперборей», где печатались акмеисты.

С 1913 по 1917 г. Лозинский был редактором журнала «Аполлон». В 1914 г. начал работать в Публичной библиотеке в качестве библиотекаря и консультанта (работа в библиотеке продолжалась до 1937 г.). В 1916 г. опубликовал сборник стихов «Горный ключ» (переизданный в 1919 г.). После Октябрьской революции М. Горький привлек Лозинского к работе в издательстве «Всемирная литература». Лозинский много работает над переводами западной классики. В его переводе в СССР выходят произведения таких классиков, как У. Шекспир, Р. Б. Шеридан, Ж. Б. Мольер, М. Сервантес, П. Корнель, Лопе де Вега, Р. Роллан, Данте. За перевод «Божественной комедии» Данте Лозинский в 1946 г. получает Сталинскую премию. Переводит он и восточных поэтов, таких, как Фирдоуси, Саят-Нова, Н. Бараташвили.

Лозинский — один из создателей советской школы поэтического перевода. В годы Великой Отечественной войны он, находясь в эвакуации в Елабуге, закончил перевод дантевского «Рая» из «Божественной комедии» — центрального произведения итальянской и мировой литературы, созданного в 1307-1321гг.

В период с 1913 по 1917гг. он — секретарь-редактор журнала «Аполлон», издает в 1916г. свой поэтический сборник «Горный ключ». Посмотреть на обложку этой книги в инете можно -- сейчас покажу, но найти полностью -- это моя мечта!..

После революции 1917г. Максим Горький привлек Лозинского к работе в издательство «Всемирная литература». Благодаря переводческой деятельности Лозинского советскому читателю стали известны «Гамлет» и «Двенадцатая ночь» Шекспира, «Назидательные новеллы» Сервантеса, «Собака на сене» и «Валенсианская вдова» Лопе де Вега, «Тартюф» Мольера, «Сид» Корнеля, «Школа злословия» Шеридана, «Кармен» Мериме, «Кола Брюньон» Р. Роллана… Он не вошел в нашу отечественную культуру как великий поэт, но он стал великим русским переводчиком XX века. Свои переводы ему на просмотр отдавали Кузьмин и Пастернак. Лозинский учил Ахматову искусству перевода и требовал от нее того, чем руководствовался сам — строгости, приверженности точности и высокому знанию в переводах. В годы Великой Отечественной войны Лозинского из блокадного Ленинграда вывезли в спасительную для него Елабугу, где все свои силы он бросил на перевод той части «Божественной комедии» Данте, которая называется «Рай». Из Елабуги в Ленинград Лозинский вернулся накануне весны 1945г. с законченной рукописью перевода «Божественной комедии». В 1946г. Лозинский за этот свой перевод получит Государственную премию СССР. Ученик Лозинского поэт и переводчик Игнатий Ивановский отмечает, что «Путь Лозинского в переводе — жертвенный путь. Читатель переводов Лозинского — счастливый читатель». В стихотворном послании «Михаилу Лозинскому, переводчику» Ивановский отметил:

«<…> восемьдесят тысяч строк
Великолепных переводов —
Недосягаемый итог,
Пример сближения народов».

Думается, что имя Лозинского — одно из тех имен, которое должно быть увековечено в истории нашего города. Будет ли это памятная доска на доме, где жил Лозинский и где он закончил перевод Данте, будет ли это бюст или памятник переводчику, решать не мне.

Внучка о деде

Лозинские породнились с писателем Алексеем Толстым («Петр Первый»): старший сын Толстого Никита женился на дочери Лозинских Наталье. В годы Великой Отечественной войны Никита Толстой с супругой так же оказался в Елабуге. В нашем городе 2 мая 1943г. у них родилась дочь Наталия, ставшая известной писательницей (произведения «Сестры» (1998г.), «Двое» (2001г.), «Одна» (2004г.)). Сегодня Наталия Толстая преподает в Санкт-Петербургском государственном университете, читает на кафедре скандинавской филологии спецкурсы «Русская культура XIXв. и Скандинавия», «История христианства», «Женщины России и Швеции. Общественная характеристика». В 1993г. Наталия Толстая в своем рассказе «Не называя фамилий» напишет: «В той комнате в Елабуге, где я, не к месту родившаяся в сорок третьем году, лежала в корзине, дедушка Михаил Леонидович Лозинский заканчивал перевод дантевского «Рая». Комната была проходная, освещалась коптилкой, на стенах проступал лед». Приводит Наталия в этом рассказе и весьма забавный случай, связанный с поиском в Елабуге копировальной бумаги для Михаила Лозинского.

В 2006 году у уроженки Елабуги Наталии Толстой в Испании в издательстве SIGLO вышла книга прозы «EN BUSCA DE LA ARMONIA Y OTROS RELATOS». В книгу вошли 33 рассказа, и первым в этом сборнике стоит уже упомянутый выше рассказ «Не называя фамилий» («SIN DAR APELLIDOS»), в котором и упоминается родина писательницы — Елабуга.

Подарки

В контексте приближающегося 1000-летия Елабуги внук Алексея Толстого и Михаила Лозинского Михаил Никитич Толстой передал через автора этих строк в Елабугу сборник статей по физике своего отца Никиты Алексеевича. Данный сборник существует в единственном (!) экземпляре. В свое время он был составлен для личной библиотеки Никиты Толстого. В сборник включены 10 статей, датированные 1941-1949гг. На его форзаце рукой Толстого указано собственно содержание сборника. Передавая этот сборник в Елабугу в дар городу, Михаил Никитич отметил, что над частью этих статей Никита Толстой работал в Елабуге. Также Михаил Никитич передал в Елабугу из личной библиотеки Никиты Толстого учебник «Оптика и атомная физика» немецкого ученого и педагога Роберта Вихарда Поля (1966г.). Перевод учебника выполнен дочерью Михаила Лозинского Натальей, которая, напомню, тоже была в эвакуации в Елабуге. Учебник вышел под редакцией Никиты Толстого.

Михаил Толстой отметил, что не исключает возможности передачи в Елабугу для музея еще некоторых материалов и документов, касающихся как Лозинских, так и Толстых. Кстати, сам Михаил Никитич в годы войны тоже был в Елабуге вместе со своим дедом Михаилом Лозинским. Ему тогда было всего 4 годика, но описание улицы и дома, где они жили тогда в Елабуге, он дал достаточно детальное. Как яркое воспоминание «елабужского детства» Михаил Никитич рассказал, что однажды по весне он выкопал в огороде из сырой земли луковицу, которую тут же и съел: «Видимо, организм почувствовал, что мне необходимы витамины». Михаил Никитич пошел по стопам своего отца. Сегодня доктор физико-математических наук, член правления Всемирного клуба петербуржцев, видный общественный и политический деятель активно занимается российской историей. В 2004г. он выступил как руководитель проекта «Международная экспедиция-школа «Старая Ладога-2004» (в 2003г. отмечалось 1250-летие Старой Ладоги). Михаил Толстой любезно предоставил «Вечеру Елабуги» право опубликовать его статью «А был ли Рюрик?» Ученик Лозинского, член Союза писателей Санкт-Петербурга Игнатий Ивановский — возможность публикации нескольких его произведений, в числе которых и былина. В 1987г. в журнале «Аврора» (№ 1) были опубликованы несколько былин Ивановского. Предисловие к этой публикации написал Никита Толстой. Он отметил следующее: «…Игнатий Ивановский не случайно взялся за пересказы былин рифмой. <…> Эта работа кажется мне большой удачей — нашей общей удачей. Былины в пересказах Игн. Ивановского легко читаются и полны именно той поэзии, удачи, а иногда и юмора, которыми так пленяют нас гениальные подлинники…».

Говоря о потомках Алексея Толстого, так или иначе связанных с Елабугой, остается добавить, что и сам он тоже в 1902г. побывал в нашем городе. Но это — совсем другая история.

<…> 31 января 1955г. в Ленинграде перестало биться сердце Михаила Леонидовича Лозинского - одного из создателей советской школы поэтического перевода. М. Лозинский необычайно обогатил нашу культуру, привнеся в нее творчество поэтов мирового масштаба. Он умер, не дожив одного года до своего 70-летия. В годы Великой Отечественной войны Лозинский, находясь в эвакуации в Елабуге, занимался переводческой работой, позже оцененной по достоинству как в нашей стране, так и за рубежом. Именно в Елабуге им был закончен перевод дантевского "Рая" из "Божественной комедии".

Данте - основоположник итальянского литературного языка - шел к русскому читателю более 500 лет. Путь Лозинского к признанию не был так долог, но по-своему тернист. 20 марта 1932 г. Лозинский был арестован по обвинению в антисоветской агитации и осужден по ст. 58-10 УК РСФСР на 3 года лишения свободы. Но это была еще не "эпоха" сталинского 37-го года, поэтому Лозинский получил свой срок условно. Уже в годы официального признания, будучи лауреатом Государственной премии СССР, Михаил Леонидович так и жил с "клеймом" осужденного. Его реабилитировали спустя 34 года после смерти: на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989г.

Весьма лаконичную характеристику Лозинскому дает его анкета по "делу" в НКВД: "Выходец из дворян, сын присяжного поверенного, беспартийный". Практически вся жизнь Лозинского была связана с его любимым Петербургом - Ленинградом. Получив в 1904г. золотую медаль по окончании 1-й Петербургской гимназии, Лозинский отправился в Берлинский университет. Однако вскоре вернулся в Санкт-Петербург. В 1909г. Лозинский окончил юридический факультет Петербургского университета, а затем до 1914г. учился на историко-филологическом факультете. В 1912-1913гг. Лозинский стал редактором издательства "Гиперборей", где печатались акмеисты. В 1912г. в ежемесячнике "Гиперборей" он опубликовал свои поэтические творения. Несмотря на определенную художественную ценность, его стихи явлением в русской литературе не стали. В дальнейшем Лозинский занимался преимущественно художественными переводами. Некоторые заседания Цеха поэтов проходили в его квартире на Румянцевской площади. В период с 1913 по 1917гг. он был секретарем-редактором журнала "Аполлон". При этом, начиная с 1914г. по 1937г. он работает в Публичной библиотеке главным библиотекарем и консультантом. Горький поставил цель издать 1500 томов классической иностранной литературы в образцовых переводах. Таким образом, началась профессиональная переводческая деятельность Лозинского. В 1924г. издательство "Всемирная литература" было закрыто. Но идея высокохудожественных переводов осталась. Исправление дореволюционных переводов, чем поначалу занимались советские переводчики, уходило в прошлое. Благодаря переводам Лозинского, советскому читателю стали известны многие произведения европейских авторов. Принял участие Лозинский и в переводе Николаем Гумилевым древневавилонского эпоса о Гильгамеше, хотя имя Лозинского нигде указано не было. Позже Гумилев скажет с сожалением: "А я, недостойный, один на обложку попал". Гумилев отметил, что поэтическое творчество Лозинского - "значительное и прекрасное". Он не вошел в нашу отечественную культуру как великий поэт, потому что таковым не стал. Но он добился, пожалуй, большей высоты - стал великим русским переводчиком XX века. Одного перевода Данте хватило бы Лозинскому, чтобы войти в историю нашей культуры. Ахматова была восхищена переводом Лозинского и отмечала, что он справился с этой задачей блестяще: "Может быть, это наиболее трудная из переводческих работ".

Начало Великой Отечественной войны было принято Лозинским болезненно, но когда немцы подошли вплотную к его родному городу, стало невыносимо страшно. Было очевидно, что блокаду Ленинграда он не выдержит. На специальном военном самолете его уговорили, а точнее, ему приказали покинуть родной город. В приказе отмечалось, что Лозинский представляет ценность для советского государства. Вскоре Лозинский окажется в далекой, но спасительной для него Елабуге. По какому адресу Лозинский проживал в Елабуге, выяснить пока не удалось. Со слов внучки Лозинского Наталии Толстой известно, что комната, в которой жил Михаил Леонидович в Елабуге, "была проходная, освещалась коптилкой, на стенах проступал лед". Находясь в Елабуге, Лозинский все свои силы отдал заботам о близких ему людях и переводу Данте. В этом контексте весьма символична последняя - самая знаменитая - строка переведенного в нашем городе "Рая": "Любовь, что движет солнце и светила". К "Божественной комедии" Лозинский обратился еще в 1939г., а окончательно завершил свою работу в победные для Советского Союза дни 1945г. Из Елабуги в родной Ленинград Лозинский вернулся весной 1945г. Большую часть его скромного багажа составляли бумаги, в том числе законченная рукопись перевода "Божественной комедии". Вскоре в книжной лавке на Невском проспекте появился в продаже номер литературно-художественного журнала "Ленинград" с фрагментами двух песен из "Божественной комедии" (Рай. Песни XXVII -XXXIII). В 1946г. Михаил Лозинский за перевод "Божественной комедии" получил Государственную премию СССР. Можно только гадать о том, был ли знаком Лозинский с переводом трех первых песен "Божественной комедии", сделанным другом Пушкина Павлом Катеминым в 1828-1829гг. Но как бы то ни было, бессмертную "Комедию" Данте мы читаем в переводе Лозинского. А вот с "Гамлетом" ему повезло меньше: "прижился" перевод, сделанный Борисом Пастернаком. Один из блестящих литературоведов России XX века Вадим Кожинов в 1990г. писал о переводе "Божественной комедии" М. Лозинского: "Он дает ясное и верное представление о великом творении, и в этом его бесспорная ценность".

На похоронах Лозинского Ахматова сказала: "Я горда тем, что на мою долю выпала горькая радость принести и мою лепту памяти этого неповторимого, изумительного человека, который сочетал в себе сказочную выносливость, самое изящное остроумие, благородство и верность дружбе". Похоронен Михаил Леонидович был в своем любимом городе на Литературных мостках. В свое время Борис Пастернак интересовался у Лозинского, не знает ли он точное местонахождение могилы Марины Цветаевой. К сожалению, Лозинский этого не знал. Пастернак задумывался над тем, чтобы принять участие в поисках захоронения Цветаевой. Для этого ему непременно пришлось бы вновь посетить Елабугу, с которой у него были связаны весьма забавные воспоминания. Но посещение Пастернаком нашего города - это совсем другая история.

Из воспоминаний А. Ахматовой

С Михаилом Леонидовичем Лозинским я познакомилась в 1911 году, когда он пришел на одно из первых заседаний «Цеха поэтов». Тогда же я в первый раз услышала прочитанные им стихи.

Я горда тем, что на мою долю выпала горькая радость принести и мою лепту памяти этого неповторимого, изумительного человека, который сочетал в себе сказочную выносливость, самое изящное остроумие, благородство и верность дружбе. В труде Лозинский был неутомим. Пораженный тяжелой болезнью, которая неизбежно сломила бы кого угодно, он продолжал работать и помогал другим. Когда я еще в 30-х годах навестила его в больнице, он показал мне фото своего разросшегося гипофиза и совершенно спокойно сказал: «Здесь мне скажут, когда я умру».

Он не умер тогда, и ужасная, измучившая его болезнь оказалась бессильной перед его сверхчеловеческой волей. Страшно подумать, именно тогда он предпринял подвиг своей жизни — перевод «Божественной комедии» Данте. Михаил Леонидович говорил мне: «Я хотел бы видеть „Божественную комедию“ с совсем особыми иллюстрациями, чтоб изображены были знаменитые дантовские развернутые сравненья, например, возвращение счастливого игрока, окруженного толпой льстецов. Пусть в другом месте будет венецианский госпиталь и т. д.». Наверно, когда он переводил, все эти сцены проходили перед его умственным взором, пленяя своей бессмертной живостью и великолепием, ему было жалко, что они не в полной мере доходят до читателя. Я думаю, что не все присутствующие здесь отдают себе отчет, что значит переводить терцины. Может быть, это наиболее трудная из переводческих работ. Когда я говорила об этом Лозинскому, он ответил: «Надо сразу, смотря на страницу, понять, как сложится перевод. Это единственный способ одолеть терцины; а переводить по строчкам — просто невозможно».

Из советов Лозинского-переводчика мне хочется привести еще один, очень для него характерный. Он сказал мне: «Если вы не первая переводите что-нибудь, не читайте работу своего предшественника, пока вы не закончите свою, а то память может сыграть с вами злую шутку». Только совсем не понимающие Лозинского люди могут повторять, что перевод «Гамлета» темен, тяжел, непонятен. Задачей Михаила Леонидовича в данном случае было желание передать возраст шекспировского языка, его непростоту, на которую жалуются сами англичане.

Одновременно с «Гамлетом» и «Макбетом» Лозинский переводит испанцев, и перевод его легок и чист. Когда мы вместе смотрели «Валенсианскую вдову», я только ахнула: «Михаил Леонидович, ведь это чудо! Ни одной банальной рифмы!» Он только улыбнулся и сказал: «Кажется, да». И невозможно отделаться от ощущения, что в русском языке больше рифм, чем казалось раньше. В трудном и благородном искусстве перевода Лозинский был для двадцатого века тем же, чем был Жуковский для века девятнадцатого.

Друзьям своим Михаил Леонидович был всю жизнь бесконечно предан. Он всегда и во всем был готов помогать людям, верность была самой характерной для Лозинского чертою. Когда зарождался акмеизм и ближе Михаила Леонидовича у нас никого не было, он все же не захотел отречься от символизма, оставаясь редактором нашего журнала «Гиперборей»2, одним из основных членов «Цеха поэтов» и другом нас всех.

Кончая, выражаю надежду, что сегодняшний вечер станет этапом в изучении великого наследия того, кем мы вправе гордиться как человеком, другом, учителем, помощником и несравненным поэтом-переводчиком.
Когда весной сорокового года Михаил Леонидович держал корректуру моего сборника «Из шести книг», я написала ему стихи, в которых все это уже сказано:

Почти от залетейской тени
В тот час, как рушатся миры,
Примите этот дар весенний
В ответ на лучшие дары,
Чтоб та, над временами года,
Несокрушима и верна,
Души высокая свобода,
Что дружбою наречена, -
Мне улыбнулась так же кротко,
Как тридцать лет тому назад…
И сада Летнего решетка,
И оснеженный Ленинград
Возникли, словно в книге этой
Из мглы магических зеркал,
И над задумчивою Летой
Тростник оживший зазвучал.

Этим ахматовским стихотворением-посвящением я пока что кончу. Но чует моё сердце, что будет еще продолжение этой темы. Так что до встречи в инете!..