Нина-Ник все записи автора

iskusstvo-zvuka.livejournal.com

«Моцарт и Сальери» — третья (по авторскому счёту) «маленькая трагедия» Александра Сергеевича Пушкина. Задумана и предварительно набросана в Михайловском в 1826 г. Написана в чрезвычайно плодотворный период, известный в пушкиноведении под названием Первой Болдинской осени (1830 год). Впервые напечатана в альманахе "Северные цветы на 1832 г.". Пьеса экранизирована.

Первоначальное название трагедии «Моцарт и Сальери» — «Зависть», что указывает на порок, концептуально актуализированный в произведении. В то же время Пушкин решает отказаться от такого «прямолинейного» названия, поскольку его больше интересует философствующая личность художника-создателя, а не характер терзающегося завистника. Чувство зависти, гложащее пушкинского Сальери, служит лишь импульсом для убийства Моцарта. В то же время он руководствуется совершенно другими понятиями и представлениями, в первую очередь, искренней и непреложной верой в собственное избранничество, присущее «гордому Сальери», как он себя воспринимает.
В 1824 - 1825 гг. в печати широко распространилось известие, что Сальери на смертном одре признался в отравлении им Моцарта. Друзья Сальери выступили против этого, как против клеветы, считая его признание результатом психического расстройства. В бумагах Пушкина сохранилась следующая заметка, набросанная им в начале 30-х годов:
"В первое представление "Дон Жуана", в то время, когда весь театр упивался гармонией Моцарта, раздался свист — все обратились с негодованием, и знаменитый Сальери вышел из залы — в бешенстве, снедаемый завистью. Сальери умер 8 лет тому назад. Некоторые немецкие журналы говорили, что на одре смерти признался он будто бы в ужасном преступлении — в отравлении Моцарта. Завистник, который мог освистать "Дон Жуана", мог отравить его творца".

Первый намёк на созревание страшного замысла убийства заявлен в сцене, когда Моцарт наигрывает свою «безделицу», а окончательно в рассудке Сальери закрепляется преступное намерение тогда, когда после сочинения этой «безделицы» непритворно заворожённый Моцарт останавливается у трактира и слушает слепого скрипача. По мнению Сальери, он обязан «остановить его» ради спасения высшей справедливости, ради избавления человечества от слишком райских песен, которые оно, состоящее из «чад праха», неспособно воспринимать. Пушкинский Сальери — совершенно особый тип: он отнюдь не «маленький человек», поверженный величием Моцарта: наоборот, он сам искренне презирает «маленьких людей» и испытывает откровенную ненависть к гениям, а осуществление страшного замысла Сальери мотивирует сам для себя тем, что необходимо спасти «жрецов и служителей музыки» от неминуемой гибели. Сальери — типичный представитель «человека середины», «маленькие люди» для него чересчур малы, а гении — неоправданно велики, и именно он, Сальери, призван исправить существующее положение.

Что касается Моцарта, то он лишён способности верить в свое божественное мессианское предназначение, что также утверждает Сальери в его преступном намерении: в ответ на замечание Сальери о том, что «Моцарт бог», Моцарт в шутку отвечает, что его «божество проголодалось». Он в данном случае представляет собой полную противоположность Сальери, который ни на миг не сомневается в собственном избранничестве. Именно в речи прямого, доверчивого и простодушного Моцарта отсутствуют так называемые апарте (реплики в сторону), которыми буквально пропитана речь Сальери. Он даже не подозревает о роковом замысле Сальери, поэтому без всяких колебаний принимает протянутую ему «чашу дружбы», поскольку ему чуждо само представление о преступлении. Пушкин в образе Моцарта сумел воплотить свой идеал «прямого поэта», который «сетует душой на пышных играх Мельпомены и улыбается забаве площадной и вольности лубочной сцены».
Истина, изречённая Моцартом «Гений и злодейство — две вещи несовместные», манифестирующая центральную идею текста, так и оказывается непонятой Сальери, ослеплённым верой в своё высшее предопределение, в свою роль восстановителя великой справедливости. В то же время его «дикий крик», направленный вслед уходящему Моцарту, может свидетельствовать о тщательно скрываемом смятении, тяжком противоборстве, царящем в душе Сальери: «Неправда: / А Бонаротти? Или это сказка / Тупой бессмысленной толпы — и не был / убийцею создатель Ватикана?». Таким образом, Сальери ищет оправдания, вспоминая старую легенду о том, что Микеланджело убил натурщика для придания большей достоверности скульптурному произведению. На этом вопросе обрывается действие в соответствии с концепцией кажущейся незаконченности, которая объединяет все четыре «маленьких трагедии».
«Моцарт и Сальери» — единственная пьеса Пушкина, которая была поставлена при жизни поэта. 27 января 1832 года она была представлена на суд публики на сцене Александринского театра. 
В 1897 году русский композитор Н. А. Римский-Корсаков создал оперу «Моцарт и Сальери».

Опера "Моцарт и Сальери"