В напевах труб есть радостные тайны!
А.Карабанов: «Адмиралтейская музыка»
Очерк Бориса Турчинского
Рассказ о военно-морском дирижере, которого называют самым бравым в России

Те тридцать необыкновенных красавцев…

Уже прошло много лет с тех пор, как я был музыкантом военного духового оркестра в Одессе. Этому роду искусства – военной музыке - я посвятил многие годы. И сейчас тружусь на родственной ниве – преподаю кларнет и саксофон в консерватории израильского города Петах-Тиква, веду там же духовой оркестр. С этим видом искусства связано и моё неожиданное увлечение литературным творчеством. Видимо, звучание духового оркестра рождает в человеке новые возможности, открывает горизонты, убеждает в том, что это твоё призвание навсегда…
… В начале очерка хочу поделиться своими воспоминаниями из середины 70-х годов.
К нам в Одессу на празднование Дня города приехал военно-морской оркестр из Николаева. Кроме других различных мероприятий, состоявшихся по этому случаю, было и прохождение духовых оркестров - их в Одессе было шесть. Открывали шествие наши гости, а в заключение шел большой оркестр штаба Одесского военного округа - с бунчуком и лирами - это было особенно эффектно! Зрители очень тепло приняли весь парад, но больше всего народ аплодировал морскому оркестру. Может, и не сама игра поразила всех, наверняка другие коллективы играли не хуже, но вид морских музыкантов был безупречен! «Тридцать витязей прекрасных», как мне тогда казалось, вышли на Куликово поле Одессы, как будто только спустившись с волшебного корабля. А «с ними - дядька их морской», сияющий дирижер с кортиком.
Люди только на них и смотрели, не в силах оторвать взгляд от такой красоты. Всё было так интересно и даже захватывающе, что я невольно позавидовал музыкантам, мне тоже захотелось такую форму. Казалось, надень я ее, и все девушки Одессы будут моими…
Странно: Одесса – приморский город, а военно-морского оркестра там не было. Правда, по воспоминаниям одесских музыкантов, в 50-х годах такой коллектив был, но потом его куда-то перевели… И вот, приехали к нам тогда морские музыканты из города, стоящего на реке, чуть поодаль от моря - Николаева, а руководил им бывший однокурсник моего тогдашнего военного дирижёра Александра Яковлевича Салика – Николай Шабанов.

«Усы и шпага – всё при нём!»
…Прошли годы, а те воспоминания не стерлись из моей памяти. Люблю периодически просматривать и слушать в Интернете выступления военно-морских оркестров. И вот, моё внимание привлек коллектив, а вернее, сначала его дирижер - красавец с пышными усами, с погонами капитана первого ранга (в сухопутных войсках это – полковник). Как написал в Интернете один журналист, глядя на него, невольно хочется процитировать поэта: «Усы и шпага — всё при нём!» (в данном случае – кортик). Мне же, прослушав выступление оркестра под руководством этого дирижера, хочется добавить – в первую очередь, талант при нём, при этом красивом военном!
Дай-ка, думаю, почитаю в Википедии об этом дирижере и его оркестре! На мое удивление, там ничего не нашлось о такой заметной фигуре, как главный военно-морской дирижер России. Непорядок! Тогда я изучил множество материалов о Карабанове, его биографические данные, познакомился с различными литературными источниками и сам составил о нем небольшую статью для Википедии.
«…Капитан 1 ранга Алексей Карабанов. Он уже более четверти века доказывает, что служить Родине можно не только в строю, но и за дирижерским пультом. Силой искусства он покоряет города и страны. Маэстро во флотской форме прославил на весь мир уже два оркестра. Вначале – будучи дирижёром Адмиралтейского оркестра Ленинградской Военно-морской базы. На данный момент он художественный руководитель и главный дирижёр Центрального концертного образцового оркестра ВМФ имени Н.А.Римского-Корсакова в Москве. С Адмиралтейским оркестром он тоже держит связь, часто с ним выступает.
Алексей Карабанов награждён медалью «70 лет вооружённых сил СССР», медалями министерства обороны «За воинскую доблесть», «За отличие в военной службе» Второй и Первой степени, медалью «За безупречную службу» Третьей степени, медалями «Адмирала Кузнецова» и «300 лет Балтийскому флоту»…
Статью приняли. Впоследствии администраторы и модераторы ее усовершенствовали. Но я горжусь, что первый шаг к восстановлению справедливости всё же был моим!
Позже, когда мы с Алексеем Алексеевичем познакомились и стали переписываться, я ему об этом рассказал. С этого и началась наша беседа, я не удержался и похвастался: «Кстати, Вам, Алексей Алексеевич, может быть небезынтересно узнать, что статью о Вас в Википедии первым составил я!». «Воистину, неисповедимы пути Господни!», - ответил он.
Кто он, Карабанов? Образец военного дирижёра? Да! Причем, обликом – в лучшем смысле, не из нашего века, а скорее, из века 19-го. Алексей Карабанов как будто уже родился военно-морским дирижёром. Сейчас такие люди большая редкость! Он человек, который очень бережно относится к традициям военно-оркестровой музыки и вносит свою полноценную и важную лепту в ее обогащение и развитие. Традиции, которые были заложены в истоках военно–оркестровой музыки Н.Римским-Корсаковым, А.Алябьевым, А.Дерфельдом-отцом, В.Брандом, Ф.Шолларом, С.А.Чернецким, И.Шатровым, В.Агапкиным, Н.Ивановым-Радкевичем и другими, их - великие традиции эти - продолжает капитан первого ранга дирижер Алексей Карабанов.
«На концерт в форме»
Обычно я тороплюсь сам взять интервью у героев своих очерков. В мыслях стали зарождаться первые вопросы, вдруг вспомнилось стихотворение тоже ленинградца Иосифа Бродского: «Капитан отличается от Адмиралтейства одинокими мыслями о себе, отвращением к синеве, воспоминаньем о длинном уик-энде, проведенном в имении тестя…».
Так чем же капитан Карабанов «отличается от своего Адмиралтейства»? То есть, каково значение личности в этом коллективе, над которым одна на всех золотая адмиралтейская игла, увенчанная знаменитым корабликом? Каковы «одинокие мысли о себе» капитана? Так ли уж ему надоела синева и не тянет ли поэтому на покой, в уединенное сухопутное имение, в какой-нибудь солнечный, не дождливый город? Об этом хотелось расспросить.
Но на этот раз меня опередил коллега Вячеслав Кочнов, он предметно побеседовал с дирижером Карабановым, почти угадав мои заготовленные вопросы. Выражаясь по-морскому: как в воду глянул! Давайте познакомимся с этой беседой. Она интересна, в частности, тем, что интервью берет земляк у земляка, петербуржец у петербуржца в морской столице России.
«Каждый приезд главного военно-морского дирижера России, капитана первого ранга, заслуженного артиста Российской Федерации Алексея Карабанова в родной город – праздник. Праздник легкой, светлой и торжественной музыки. Сейчас Алексей Карабанов, будучи начальником Центрального концертного образцового оркестра имени Римского-Корсакова ВМФ России, живет и работает в Москве, но душа капитана, конечно же, принадлежит морской столице России. Нам удалось встретиться с маэстро перед его концертом, что должен состояться в стенах Большого зала филармонии, и задать ему несколько вопросов.
- Алексей, скажите, пожалуйста, аудитория Ваших концертов, где звучит легкая классика, на ваш взгляд, сильно отличается от публики, приходящей послушать Баха, Бетховена и Брукнера?
- Думаю, что в большинстве своем отличается, хотя в последнее время наша публика становится все более и более интеллектуальной, то есть, готовой к восприятию музыки, как сейчас говорят, формата «три «Б» – Бах, Бетховен, Брукнер. Это связано в первую очередь с репертуаром. На концерты легкого жанра приходят все, кто любит музыку. На наши, более серьезные концерты, приходят те же слушатели, уже попавшие под обаяние оркестра, и включаются в новый для себя репертуар, переходя в сектор серьезных любителей. Из числа последних (серьезных) бывают на наших концертах и до неожиданности компетентные слушатели, разбирающиеся во всех подробностях музыкальной формы и тонкостях различных дирижерских интерпретаций. Они слушают регулярно и Моцарта, и Малера, и Мусоргского («формат «3М»). Приятно, что среди наших слушателей становится все больше и больше таких тонких ценителей. Так что скоро смело сможем переходить к репертуару «формата «3Б». Кстати, в Москве мы иногда играем в Кафедральном католическом соборе на Малой Грузинской. Там репертуар определяет архитектура и акустика храма – преимущественно музыка барокко. Публика – очень тонкая, соответствует стилю.
- В годы, когда вы сами были курсантом и студентом, в филармонических залах можно было увидеть много слушателей в военной форме. А что сейчас? Насколько велик интерес в сегодняшней военной и курсантской среде к серьезной музыке?
- В годы моей учебы и первые годы офицерской службы военных было на концертах значительно больше. Иногда создавалось впечатление, что на Невском каждый третий – моряк. Естественно, и в филармонии «удельный вес» военнослужащих был значительным. Теперь все переменилось. Армия сжалась, как шагреневая кожа. К тому же большинство военных теперь выходят в свет в штатском, как говорили в старину, а форму носят только на службе. Поэтому увидеть в толпе военного – большая редкость. Когда в Москве я иногда иду по городу в форме, на меня все смотрят, как на марсианина. Время теперь иное! Так же на меня смотрели в Лондоне в 1991 году, а некоторые прохожие, увидев советского офицера на Оксфорд-стрит, махали мне рукой и кричали радостно: «Товарищ, товарищ!». Но то в Лондоне, а то в Москве…
Что касается курсантов, посещающих концерты, то, думаю, их число не уменьшилось (в пропорции от общего числа военнослужащих). Хотя мне сейчас трудно судить – давно оторвался от курсантских подразделений. Но всегда радуюсь, когда вижу на концертах среди публики молодых курсантов в форме, особенно (что естественно), моряков. Приятно отметить, что настоящие офицеры и адмиралы так же всегда на концерты военного оркестра приходят в форме.
- Давайте поможем «побывать» на Вашем концерте виртуально тем, кому это не посчастливилось. Покажем наглядно, что Вы играете. Вот для примера программа одного из концертов, разворачиваем её:
«Центральный концертный образцовый оркестр имени Н.А.Римского-Корсакова Военно-морского флота России. Художественный руководитель и главный дирижер заслуженный артист России, капитан 1-го ранга Алексей Карабанов». И – такая разноплановая музыка: русский марш «Конная гвардия». И.Штраус-сын. Марш «Индиго». Куплеты Адели из оперетты «Летучая мышь». Полька «Фигаро». Полька «Трик-трак». Увертюра к оперетте «Летучая мышь». Вальс «Жизнь артиста». Россини. «Севильский цирюльник», фрагменты оперы: Каватина Фигаро, Ария Розины. Зуппе. Увертюра к оперетте «Легкая кавалерия». Кальман. Увертюра к оперетте «Графиня Марица». Дуэт Сильвы и Эдвина из оперетты «Сильва». Солисты: лауреат международного конкурса Наталия Шмит, сопрано, Максим Перебейнос, баритон. Ну и, конечно же – визитная карточка оркестра – знаменитый «Императорский вальс».
- Один из наших концертов в Большом зале филармонии носил название «Императорский вальс». Оно заимствовано из одноименного вальса Иоганна Штрауса-сына. Это был классический «Штраус-концерт», с сочинениями самого короля вальсов, и еще, конечно, фон Зуппе и Кальмана – всё самое жизнерадостное и любимое с детства.
Как заведено в Вене, в программе звучит и «серьезная» классика. Если, конечно, Джоаккино Россини можно причислить к сонму «серьезных» авторов. Исполняется его увертюра к опере «Севильский цирюльник» и каватина Фигаро в исполнении солиста оркестра Максима Перебейноса. Каким образом музыка Россини связана с музыкой Штрауса, публика узнаёт только на самом концерте. Это наша маленькая производственная тайна…
- Вы родились и учились в Ленинграде, сейчас постоянно живете и работаете в Москве. А где бы Вам хотелось жить? Известно, что профессия дирижера часто позволяет человеку выбирать местожительство по своему вкусу… Тем более, владеете четырьмя языками!
- Мне очень нравится Барселона. Удивительный город! Солнце, море, архитектура, аура. И, заметьте – не дождит, как в Петербурге, и нет снега, и сосульки не падают с крыш, как у нас в Москве. Но я россиянин, я ленинградец и москвич, и я служу в Вооруженных Силах России, поэтому сказочная мечта может так и оставаться абстрактной сказочной мечтой, не более того...
- Когда выпадает свободная минутка, чему Вы посвящаете досуг? Чтению, семье, путешествиям?
- Чтение, семья, спорт. Со старшей внучкой (ей три с половиной года) ходим на каток в парк Горького. Еще горные лыжи, плавание, йога и театр. Путешествуем ежегодно в отпуске, как в теплые, так и в холодные края. В теплые – где море, в холодные – где лыжи. Жаль только отпуск всегда такой коротенький… По большому счету, у музыкантов не бывает уикенда.
… Как видим, всё же капитан со своим «я» отличается от Адмиралтейства…

Восходит к петровским временам
Строго говоря, история военной оркестровой службы России восходит к петровским временам.
… За три месяца до основания Санкт-Петербурга, в феврале 1703 года «адмиралтейцу Федору Матвеевичу Апраксину со товарищи... Великий государь указал нотной науки учеников двадцать девять человек, которые ведомы были в приказе казанского дворца, отослать в адмиралтейский приказ для учения на гобоях...». Так гласил петровский «Приказ Воинского морского флота», оригинал которого хранится в Главном военно-морском архиве России.
Говоря современным языком, царь приказал взять двадцать девять певчих из царской капеллы – хора певчих дьяков, которые числились тогда за приказом Казанского дворца в Москве (ныне это здание министерства внутренних дел), и передать их в морское ведомство (Адмиралтейский приказ) для обучения военной музыке.
Дальнейшая судьба этих учеников пока не выяснена, но наиболее вероятно, что именно они и оказались год спустя в Санкт-Петербурге, где обосновалось Адмиралтейство, и куда переехал вскоре из Москвы Адмиралтейский приказ. Если историки смогут документально подтвердить высказанную гипотезу, то окажется, что Адмиралтейский оркестр старше Санкт-Петербурга на три месяца, и место рождения его не Санкт-Петербург, а Москва!
После закладки в Санкт-Петербурге осенью 1704 года Главного Адмиралтейства, в северной столице зазвучала «морская», как тогда говорили, музыка. Звуки гобоев и дробь барабанов оживляли стук топоров и скрип лебедок, сопровождавших строительство молодого российского флота. Из истории военных оркестров.
19 февраля 1711 года (по старому стилю) Петр Великий подписал Указ №2319 о создании оркестров в пехотных полках со штатом 9 гобоистов и 16 барабанщиков.
«Судя по всему, новая морская музыка не отличалась особой красотой звучания. Поэтому царь определил оркестру играть музыку «за час до полудня» на валу строящегося Адмиралтейства, дабы музыкантам «позорно было», - так сообщают исторические хроники, и так трактуют современные журналисты старую фразу «позорно было». Но лично мне кажется, насколько я знаком со старой русской филологией, что выражение «позорно было» означает «прилюдно» или что-то в этом роде. Во многих славянских языках до сих пор живы русские архаизмы, и означают они нередко другое, вовсе не то, что нам привычно и понятно. Так, в чешском языке слово «позор» значит – «внимание!». То есть – всё та же прилюдность: «обратите внимание все!». Вот так же и первые морские оркестранты в Петербурге играли на валу строящегося Адмиралтейства «на позор», то есть – для всех. Лично я так думаю, так трактую эту фразу…
Простая, казалось бы, учебная задача была выполнена первым оркестром настолько успешно, что элементарные «экзерциции» адмиралтейского оркестра превратились в ежедневный предполуденный концерт. Позже местом выступлений становится только что построенная башня. И уникальная «служба времени» – концерт на башне Главного Адмиралтейства, завершаемый полуденным выстрелом сигнальной пушки, - становится одной из славных достопримечательностей старого Петербурга.
Официальный статус хора военной музыки адмиралтейского батальона оркестр получил в феврале 1711 года по указу императора Петра Великого. Этот указ о введении в русской армии и на флоте хоров военной музыки (так в старину называли оркестры) явился краеугольным камнем дальнейшего развития и процветания популярного в России жанра – духовой военной музыки.
Следует сказать, что при Петре Первом Адмиралтейский оркестр был невелик. Он состоял из семи гобоистов и десяти барабанщиков. Гобоистами называли раньше всех музыкантов-духовиков, кроме трубачей. Только трубачи и литавристы носили в то далекое время, как и в наши дни, свое истинное наименование.
Вплоть до конца восемнадцатого века поднимались адмиралтейские музыканты на башню для своего предполуденного концерта. Но времена меняются. Наступило короткое царствование императора Павла Первого. Павел вообще не жаловал военную музыку, а тут еще затеял перестройку Главного Адмиралтейства по проекту и под руководством Адриана Захарова. Верфь перенесли на новое место, ниже по течению Невы. Адмиралтейский батальон расформировали. Полуденные концерты на время строительства приостановили. Эта «приостановка» длится до наших дней… Новое здание Адмиралтейства было завершено в царствование Александра Павловича, которому и достался почет, а также имя его получил вновь разбитый перед Адмиралтейством парк – Александровский сад.
После открытия в Адмиралтействе в 1798 году императором Павлом I Училища корабельной архитектуры, последующие 200 лет история оркестра неразрывно связана также и с этим учебным заведением.
В 1872 году петербургское Училище корабельной архитектуры, возникшее при Адмиралтействе, перевели в Кронштадт – цитадель российского флота. Именно там, в Кронштадте, Адмиралтейским оркестром, как и всеми другими оркестрами кронштадского порта, в 1878 году дирижировал Н.А.Римский-Корсаков – первый инспектор военно-морских оркестров России!
Николай Андреевич Римский-Корсаков организовал сводный оркестр кронштадского порта, с которым дал три благотворительных («инвалидных») концерта. Для этих концертов он специально написал «Вариации для гобоя», «Концерт для тромбона» и «Концерт для кларнета». Гобойные вариации и тромбоновый концерт были успешно исполнены в сопровождении сводного оркестра под личным управлением автора.
Н.А.Римский-Корсаков первым из великих русских музыкантов уделил жанру военной музыки серьезное профессиональное внимание.
В Кронштадте училище встретило и Первую мировую войну, и Манифест об отречении царя…
После известных перемен 1917 года Училище корабельной архитектуры не было расформировано. Оно было реорганизовано и стало готовить инженерные кадры для рабоче-крестьянского Красного флота. Училище возвратили в Петроград, в Адмиралтейство. Оркестр (вместе с училищем) вернулся под золотой шпиль и продолжил свою славную историю.
В довоенные годы оркестр ВВМИУ имени Дзержинского (так теперь стало именоваться бывшее Училище корабельной архитектуры) был известен как один из лучших в Военно-морском флоте СССР. В 1938 году его возглавлял техник-интендант 1-го ранга Г.Н.Степанов. С 9 августа 1939 года капельмейстером оркестра ВВМИУ был опытный дирижер, интендант 1-го ранга Семен Петрович Ротмиль (1883–1943). В 1940 году его сменил замечательный музыкант подполковник Александр Иванович Цветков; в 1946 году оркестр под его руководством был награжден серебряными фанфарами - «За успехи в музыкальной подготовке».
С 1950 по 1960 г. оркестром руководил майор Сергей Васильевич Полянский.
С 1960 по 1976 г. во главе оркестра был майор Вартан Михайлович Барсегян – талантливый дирижер и композитор. Это был поистине легендарный период расцвета оркестра, ставшего под управлением такого мастера абсолютно лучшим в Ленинградском гарнизоне. В.М.Барсегян оставил большое композиторское наследие, его яркие и самобытные произведения и поныне украшают репертуар оркестра.
К сожалению, в истории оркестра были не только периоды, осененные лаврами успехов. В 1976 году майора В.М.Барсегяна внезапно сменяет лейтенант М.Ф.Боржков. Его неумелая деятельность нанесла оркестру большой ущерб. Оркестр пережил этот мрачный период только благодаря выдержке сплоченного коллектива высококлассных музыкантов и старшине оркестра старшему мичману Натану Владимировичу Идзону, яркому кларнетисту и хорошему организатору, с 1978 по 1985 годы исполнявшему обязанности военного дирижера.
Необычные, значительные музыканты и педагоги составляли коллектив оркестра.
С 1985 года оркестром руководит заслуженный артист России капитан 2 ранга А.А.Карабанов. С этим именем связана новая страница истории коллектива.
Начиная с 1945 года оркестр — постоянный участник парадов Победы в Москве, на Красной площади. Как настоящая боевая единица, коллектив выступал с концертами в горячих точках: в Афганистане и Чечне. В 1993 году первым среди российских военных оркестров участвовал в программе фестиваля военной музыки в Королевском турнире в Лондонском Альберт-холле, а в 1998 году также первым представлял Россию на крупнейшем в мире и самом престижном фестивале военной музыки в Эдинбурге (Шотландия).
Кстати сказать, россияне на этом крупнейшем европейском фестивале давно в числе первых — недавно фестиваль возглавил Валерий Гергиев.
Оркестр постоянно обеспечивает общегородские церемонии и праздники. За высокопрофессиональное музыкальное обеспечение визита в Санкт-Петербург королевы Великобритании Елизаветы Второй в октябре 1994 года оркестр награжден Благодарственной грамотой президента Российской Федерации.
Сейчас в вооружённых силах Российской Федерации около 250 военных духовых оркестров. Много это или мало, судите сами. Давайте сравним. В Германии их 50, но в отличие от России, где много полковых оркестров со штатом в 20 человек, в Германии в каждом таком коллективе от 50 до 70 музыкантов. Это неспроста и, думается, численный состав российских оркестров должен быть на порядок выше. Тогда творческий потенциал каждого такого коллектива будет значительно больше.
Самые маленькие музыкальные военные коллективы в Российской армии сегодня – в звене полков и соединений. Следующие категории армии Российской Федерации – оркестры военно-учебных заведений, количественный состав которых чуть больше. Потом идут оркестры штабов военных округов, флотов, и на вершине своеобразного военно-музыкального олимпа находятся образцовые оркестры. Это в первую очередь Центральный военный оркестр Министерства обороны, концертный Образцовый оркестр Военно-морского флота имени Римского-Корсакова и Образцовый оркестр почетного караула, который привлекается к встречам и проводам глав государств и правительств.
В 1998 году в результате реформирования оркестровой службы Военно-морского флота Адмиралтейский оркестр перешел под юрисдикцию командира Ленинградской военно-морской базы. Закрыта училищная страница истории оркестра. И открыта новая… О своем отношении к Амиралтейскому оркестру капитан первого ранга Карабанов говорит так: «Частица моей души осталась в Адмиралтейском оркестре, это мой любимый коллектив».

Карабанов о себе и своем творчестве
О Карабанове говорят сегодня, что он большой пропагандист духовой музыки. Не только яркое дирижирование, но и блестящие комментарии к концертам, постоянные выступления на различных петербургских теле- и радиоканалах в передачах, посвященных военной музыке России, сделали его любимцем публики. Алексею Карабанову удалось воспитать в Санкт-Петербурге новое поколение филармонических слушателей – любителей духовой музыки.
С 2000 года Алексей Карабанов ежегодно проводит в Санкт-Петербурге Международный фестиваль «Адмиралтейская музыка», являясь его генеральным продюсером и художественным руководителем.
Говорит Алексей Карабанов:
В Адмиралтейском оркестре подавляющее большинство матросов – это опытные, профессиональные исполнители, они заботятся о своем профессиональном росте и музыкальной карьере. Многие музыканты Адмиралтейского оркестра в Санкт-Петербурге сейчас являются в то же время солистами оркестров Мариинского театра и оркестра Петербургской филармонии. Всегда говорю, если у человека внутри горит желание добиться высоких результатов в своей профессии, он их добьется!
Мы много выступаем по всей России, в Москве и в городах недалеко от столицы. Но этого недостаточно. Когда мы выступаем в провинции и видим, как нас прекрасно встречает публика, видим ее восторженную реакция буквально на все, что мы исполняем, создается ощущение, что в некоторых местах просто «культурный голод». Фонограмма уже всем приелась, надоела до невозможности, поэтому так тепло принимают нашу живую музыку. И, согласитесь, военный оркестр, а в особенности морской – это особая стать!
Когда в Санкт-Петербурге на День города по Невскому проспекту идут военные оркестры, это зрелище! Вдоль проспекта стоят тысячи людей, машут руками, флажками. Они кричат нам: «Молодцы! Ура!». Вот такие эмоции вызывает наша музыка и один лишь наш бравый вид. В глазах людей мы – олицетворение морской мощи их страны – России!
… Меня часто спрашивают, почему я выбрал профессию военного музыканта. Тут очень сильное влияние оказал на меня военный оркестр штаба Ленинградского военного округа и его дирижер Владимир Назарович Бычков. Это был потрясающий художественный коллектив, во главе с талантливым дирижером, отличным интерпретатором всей музыки, которую исполнял его оркестр. В музыкальных кругах Ленинграда говорили: Есть оркестр Мравинского и есть оркестр Бычкова. Вот такое было высокое сопоставление по своей виртуозности и блеску исполнения.
Мне захотелось достичь тех же высот, что и мною обожаемый Бычков. По сути, он тоже был моим косвенным учителем.
В начале моей творческой карьеры мне приходилось жить на два города. Москва - это своеобразный город. На взгляд из Петербурга, Москва казалась другой, иной, на практике же всё оказалось не так. Не хочу углубляться в эту тему... Но тем не менее, не жалею, что живу и работаю в Москве. Очень интересная работа. Да и мне, честно говоря, в Петербурге хотелось чего-то нового. Столько лет на одном месте…
Из Флотского оркестра – в Образцово-показательный
Центральный концертный образцовый оркестр ВМФ имени Н.А.Римского-Корсакова – ведущий творческий коллектив Военно-морского флота РФ, имеет сегодня, как минимум, более чем 70-летнюю историю. Его первые концерты проходили на фронтах Великой отечественной войны, на кораблях и на суше под грохот орудий. Марши и старинные вальсы напоминали матросам о доме и вселяли веру в победу и в скорое возвращение в родные края.
23 декабря 1941 года приказом командира Ульяновского флотского экипажа № 53 была образована музыкальная команда и назначен первый военный дирижер – техник-интендант 1-го ранга Карпей-Лазарев Александр Михайлович. В своем большинстве музкоманда состояла из моряков-фронтовиков, прибывших из госпиталей, где они находились в связи с полученными ранениями на фронтах Великой Отечественной войны.
С 26 мая 1942 года согласно штату № 028/259-А указанная музкоманда была преобразована в военный оркестр при Московском флотском экипаже (МФЭ). С 10 июля 1943 года приказом НК ВМФ № 02328 от 10.07.1943 капельмейстером оркестра был назначен майор административной службы Цветков Александр Иванович, который руководил оркестром до 13 октября 1944 года.
В целях улучшения подготовки кадров музыкантов-специалистов для оркестров ВМФ, оркестр МФЭ в октябре 1944 года был преобразован в Отдельный учебный оркестр наркомата ВМФ, его возглавил майор адмиральской службы Иванов Георгий Павлович. 6 сентября 1945 года был произведен смотр Отдельному учебному оркестру НК ВМФ. Смотр показал хорошую специальную и строевую подготовку оркестра. За успехи, показанные на смотре, Отдельный учебный оркестр НК ВМФ приказом заместителя народного комиссара ВМФ № 406 от 18.09.1945 года был переименован в Отдельный образцовый оркестр НК ВМФ, соответственно был изменен и его штат. Начальник оркестра майор административной службы Иванов Георгий Павлович награжден ценным подарком, лучшие музыканты премированы.
Полковник Георгий Павлович Иванов, будучи начальником оркестра и впоследствии инспектором оркестров ВМФ, сыграл большую роль в преобразовании коллектива в один из лучших оркестров ВМФ.
В разное время в оркестре работали дирижерами или являлись его начальниками: заслуженный деятель искусств Латвийской ССР подполковник Сосновский Михаил Владимирович, Лейи Дмитрий Михайлович, заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР, подполковник Алявдин Георгий Петрович, которого, кстати, дирижер Карабанов назовет позже своим главным учителем. Левин Борис Елеазарович – в 1970-1976 гг., подполковник. Солодахин Владимир Михайлович, в 1976-1997 гг., народный артист Российской Федерации, капитан 1-ранга. В 1997-2007 гг. – народный артист Российской Федерации капитан 1-ранга Данильченко Александр Сергеевич.
Сегодня оркестр – один из лучших творческих коллективов Вооруженных Сил России, он снискал себе авторитет и уважение не только в странах СНГ, но и во многих странах мира, где с триумфом выступал: в Швеции, Финляндии, Австрии, Германии, Франции, Великобритании, США, Северной Корее, Египте и Эфиопии. В репертуаре оркестра произведения Баха, Гершвина, Римского-Корсакова, Рахманинова, Скрябина. Широко представлены песни российских композиторов на морскую тематику. Кроме большого духового оркестра, в состав коллектива входят мужская вокальная, балетная группы, ансамбль народных инструментов и солисты.
Свой 70-летний юбилей оркестр отметил в Москве, на сцене Малого театра. В концерте приняло участие немало звёзд и даже легендарных исполнителей - таких, как, например, Елена Образцова и Зураб Соткилава. Но это еще не всё! Специальным гостем программы был Оркестр волынщиков Москвы. Большинство слушателей в зрительном зале о таком коллективе никогда и не слышало.
Интервью в жанре «монолог»
- В 12 лет я впервые взял в руки кларнет, а в 15 поступил в ленинградское музыкальное училище при консерватории имени Римского-Корсакова, в класс известного российского кларнетиста и педагога Исаака Григорьевича Рогинского (1921-1987), - начинает свой рассказ Алексей Карабанов по моей просьбе. И продолжает:
- И.Г.Рогинский был лауреатом Всесоюзного (Москва, 1941 год, 1 премия) и Международного (Прага, 1947 год, 1 место) конкурсов. В 1946 году он окончил Ленинградскую консерваторию (класс В.Генслера), в 1939-1974 годах был солистом оркестра театра оперы и балета имени Кирова, в 1946-1956 годах преподавал в Ленинградской консерватории, а в 1965-1978 годах был преподавателем в музыкальном училище имени Римского-Корсакова.

- Мои родители не были связаны с музыкой, - рассказывает Алексей Карабанов, - они не играли главную роль в моем становлении музыканта, а только играли роль направляющую. Мама была моим советчиком, помогала мне в организации учебного процесса. Из всех своих преподавателей хочу назвать своего главного учителя. Это поистине легендарная личность, педагог и дирижёр, профессор института военных дирижеров – полковник Г.П.Алявдин. Алявдин был учеником Ильи Александровича Мусина, видного советского дирижёра, музыкального педагога и теоретика дирижирования, создателя ленинградской дирижёрской школы. К этому надо добавить, что он был народным артистом РСФСР, почётным членом Королевской академии музыки в Лондоне. Георгий Петрович Алявдин, как и его учитель, отличался высокой требовательностью и бескомпромиссностью при работе над музыкальным произведением. Учил нас ювелирности исполнения, щепетильности во всем, и не только в музыке.
Я уже рассказывал, что очень сильное влияние на выбор мною профессии оказал военный оркестр штаба Ленинградского военного округа и его дирижер Владимир Назарович Бычков. В день 30-летия блокадного исполнения знаменитой Седьмой симфонии, 9 августа 1972 года, состоялся концерт, в котором Ленинградскую симфонию Д.Д.Шостаковича исполняли симфонический оркестр Малого театра оперы и балета и духовой оркестр штаба округа. Этим коллективом дирижировал заслуженный артист РСФСР подполковник В.Н.Бычков, которому в тот вечер вручили дирижерскую палочку К.И.Элиасберга из того, блокадного, оркестра.
После того, как я окончил институт военных дирижеров, меня направили возглавить оркестр высшего инженерного морского училища имени Ф.Дзержинского – бывшего Павловского Училища корабельной архитектуры. Сегодня это Адмиралтейский оркестр Ленинградской военно-морской базы. Я тогда был лейтенантом. Интересные были годы. Тогда я только набирался дирижерского опыта. Наш оркестр постоянно играл в парках и садах. Выступали мы в субботу и воскресенье по два раза в день. Один концерт в 12 часов – у фонтана перед Адмиралтейством, другой в 18 часов – в Парке Победы. Каждую неделю мы готовили новую программу. Это дало многое оркестру, и через некоторое время его было не узнать. Вот так – от лейтенанта и до подполковника, 22 года на одном месте.
О дирижере Валентине Лященко
С сентября 2008 года старшим дирижёром Ленинградской военно-морской базы, художественным руководителем и дирижёром Адмиралтейского оркестра стал старший лейтенант Валентин Лященко.
Обязательную после четвёртого курса консерватории стажировку в должности военного дирижёра курсант Лященко провёл в Адмиралтейском оркестре Санкт-Петербурга под руководством Алексея Карабанова.
«Уйдя из Адмиралтейского оркестра, я оставил после себя достойную смену. Валентин Лященко, мой ученик-стажёр, - прекрасный дирижер, замечательный человек, мы продолжаем с ним творческое сотрудничество», - говорит Алексей Карабанов.
Борис Александрович Диков
Не могу не сказать в этом очерке несколько слов и о преподавателе Валентина Лященко в консерватории и Анатолия Карабанова в институте военных дирижеров – прекрасном педагоге и человеке известном кларнетисте Дикове. Мне тоже приходилось с ним не раз встречаться, я его неплохо знал.
Б.А.Диков - доктор искусствоведения (1987), профессор Московской консерватории. Б.А.Дикову принадлежит большое количество учебно-методических трудов. Среди учеников Дикова такие заметные личности в мире музыки, как военный дирижёр народный артист Украины Александр Салик, народная артистка России саксофонистка Маргарита Шапошникова, другие заметные музыканты.
Мало кто из музыкантов, наверное, знает, что Борис Александрович Диков, кроме того, что был профессором гражданского ВУЗа, был еще и полковником, преподавателем кафедры института военных дирижеров. Наш оркестр выступал перед ним с концертной программой, а наш дирижер, Александр Салик, был в свое время учеником Бориса Александровича на военно-дирижерском факультете, поэтому для него это выступление было двойным экзаменом. Помню, он очень волновался (что меня немного удивило… Это с его-то профессиональным опытом!)…
Помню, мы играли только что написанную Е.Светлановым симфоническую поэму «Калина красная» и «Концерт для квинтета духовых с оркестром» А.Арутюняна. Диков не слышал этих произведений раньше и был приятно удивлен – самой музыкой, и хорошим, качественным ее исполнением. В концерте этом есть большое развернутое соло кларнета, и мне удалось исполнить его на хорошем уровне.
«Украшением праздника станет…»
По традиции, я всегда стараюсь добавить в свои очерки выдержки из прессы, рассказывающей о музыкальном коллективе, о котором пишу. Это привносит в рассказ некую документальность, что ли, и еще – сиюминутность, приближает повествование к сегодняшнему дню, к конкретному, вот этому часу, ведь пресса – это своего рода «машина времени», с помощью которой можно попасть в любой день нашей и не нашей эпохи. Услышать, что говорят о моих героях и их коллегах разные люди мира музыки. Поэтому я иной раз с удовольствием просто цитирую газеты. В них нередко пишут, анонсируя выступления моих героев: «Украшением праздника станет…». И это приятно. Цитирую.

СМИ об Адмиралтейском оркестре (2005 год)

Оркестр исполняет как прикладную военную, так и старинную, классическую, современную и танцевальную музыку. Выступления Адмиралтейского оркестра в лучших концертных залах Санкт-Петербурга давно стали неотъемлемой частью музыкальной жизни города. Адмиралтейский оркестр – постоянный участник петербургских международных фестивалей: «Дворцы Санкт-Петербурга», «Большой вальс», «Адмиралтейская музыка», «Пасхального фестиваля» и Фестиваля военных духовых оркестров.
С Адмиралтейским оркестром постоянно выступают лучшие зарубежные дирижеры. 22 июня 1991 года, в годовщину начала Великой Отечественной войны, это был капитан Королевской морской пехоты Великобритании Ричард Уотерер. Посвященный началу войны концерт прошел в зале Адмиралтейства, затем было выступление в Александровском саду, у фонтана.
В 1998 году тот же Уотерер выступил с военными музыкантами Петербурга в зале Капеллы с программой «Седой Британии бравурная музыка». Выступал он уже в качестве главного дирижера и начальника оркестровой службы Королевской морской пехоты Великобритании, в звании подполковника.
В июне 1999 года главный дирижер оркестра Королевской морской пехоты Нидерландов майор Морис Хамерс выступил вместе с Адмиралтейским оркестром в Большом зале филармонии.
Выступление главного дирижера Оркестра полиции города Гамбурга К.Кресге с программой «От Моцарта до джаза» прошло вместе с музыкантами-балтийцами, солировал Джигс Вигхам, тромбон.
В 2002 году – гость оркестра главный дирижер Оборонительных сил Эстонии капитан Пеетер Саан. Выступление проходит всё в том же, столь полюбившемся публике, зале Капеллы, программа называется «Каприччио Эстоньол».
В феврале 2003 года в Большом зале филармонии имени Шостаковича с оркестром выступает главный дирижер Королевского военно-морского оркестра Швеции капитан 3 ранга Андреас Хансон с программой «Шведы на Неве», к 300-летию географических потерь Швеции. Отмечали в этой стране и такую дату…
2004 год, февраль, Большой зал филармонии имени Д.Д.Шостаковича – уже известный публике главный дирижер Оборонительных сил Эстонии майор Пеетер Саан и главный дирижер военно-морского оркестра Финляндии капитан-лейтенант Тимо Котилайнен, программа «Музыка баталий». В марте того же 2004 года в том же зале Большого зала филармонии с Адмиралтейским оркестром выступил профессор, доктор Вильям Маламбри (США), программа называлась «Ностальгия».
С Адмиралтейским оркестром выступали прославленные солисты-духовики: заслуженный артист России Максим Игнатьев (тромбон), лауреат международных конкурсов Дмитрий Зоркин (тромбон), лауреат международных конкурсов Леонид Коркин (труба), лауреат международных конкурсов Андрей Янковский (гобой), лауреат международных конкурсов Алексей Позин (валторна), солист Российского национального оркестра Владислав Лаврик (труба), лауреат международных конкурсов Николай Попов (флейта).
Оркестром записаны семь компакт-дисков: «50 лет Победы», (1995), «Ленинградские воспоминания», (1998), «Привет из Петербурга», (1998), «Под знаком орла», (2000), «Музыка российской императорской гвардии», (2000), «Музыка российской императорской гвардии, часть 2», (2005), «Музыка воинской славы», (2005), а также музыка к кинофильму «Особенности национальной рыбалки» композитора В.В.Панченко, (1999).
Оркестр неоднократно удостаивался чести выступать перед коронованными особами Европы: королевой Великобритании и Северной Ирландии Елизаветой II, королевой Нидерландов Беатрикс, королем Швеции Карлом XVI-Густавом, наследными принцами и принцессами. Гостями эрмитажных концертов адмиралтейцев были и потомки российского императора – князья российские Николай Романович и Михаил Романович Романовы. Оркестр называют самым интеллигентным военным оркестром России. И это высшая для него оценка.
В мае 2003 года Адмиралтейский оркестр принял активное участие в подготовке и праздновании 300-летия Санкт-Петербурга, а так же был приглашен в Государственный Эрмитаж для исполнения специальной музыкальной программы для глав государств – участников Санкт-Петербургского саммита из более чем сорока стран мира.
Адмиралтейский оркестр награжден Почетным дипломом Законодательного собрания Санкт-Петербурга, Почетными дипломами Государственного Эрмитажа. Кстати, выражение «самый интеллигентный оркестр России» по отношению к Адмиралтейскому оркестру принадлежит директору Государственного Эрмитажа М.Б.Пиотровскому.

Флотский аристократизм
«Оркестр ВМФ – это моя жизнь»! - продолжает маэстро Алексей Карабанов. «Музыка ведь – это такая профессия, которая не оставляет тебя ни на секунду. У музыкантов не бывает уикенда. Формально у тебя есть отпуск, но… Голова все время напряжённо работает: как лучше сделать это или это. Мысли, мысли, мысли… На программе Алины Кабаевой «Шаги к успеху» в 2011 году я услышал в свой адрес такой вопрос: «В чем успех оркестра ВМФ?». А в самом деле, в чем он? Я над этим как-то никогда и не задумывался… Не хочу обижать своих коллег – военных музыкантов сухопутных войск, которых очень уважаю и почитаю. Но думаю, что наш успех в аристократизме. Моряки сохранили эту, если можно так выразиться, аристократическую жилку, что ли. Талант музыканта и флотский аристократизм создает что-то неповторимое, что отличает нас от других».

ГКЧП, 1991 год и новый Санкт-Петербург

«В 1991 году, в сентябре, сразу после событий ГКЧП мы впервые выступали во Франции, на фестивале военной музыки, в городе Лилль. Так получилось, что в день нашего отъезда на гастроли произошло это «эпохальное событие» с попыткой военного переворота в России, и многое изменилось в стране... Мы вылетели из Ленинграда, а прилетели уже в Санкт-Петербург. За время нашего полета городу вернули исконное название.
На это сразу обратили внимание все французские журналисты, освещавшие лилльский фестиваль. Но это не всё. Мы были первым русским военным оркестром за рубежом, выступавшим под российским триколором и исполнявшим гимн РСФСР (патриотическая песнь М.И.Глинки) вместо гимна СССР. Это был фурор! Незабываемое впечатление. Когда оркестр проходил в финале фестиваля вдоль трибун, вся публика (18 тысяч зрителей!) встала, приветствуя российский оркестр! А над трибунами реял российский флаг! Для них тогда это была и неизвестная пока страна – Россия, и неизвестная её музыка.
За 20 лет полностью изменился репертуар наших оркестров. Исчезла партийная музыка, а ее было много, катастрофически много! С открытием железного занавеса мы начали играть много западно-европейской музыки, да и музыки других стран мира. С этой музыкой в советское время мы не были знакомы. Мы жили как на острове. А сейчас, несмотря на то, что «остров» стал меньше, но вот новой интересной музыки стало больше. Большую роль в расширении репертуара играют международные фестивали и конкурсы духовой музыки, во многих странах мира, и у нас в стране тоже их много. Среди них – «Спасская башня», фестиваль в Эдинбурге, в Бреде (Голландия). Военные музыканты на них являются посланниками мира».
В октябре 1993 года Алексей Карабанов совершил свой первый выезд за рубеж уже в качестве приглашенного дирижера. По приглашению университета Бригхама Янга (Штат Юта, США) он выступил с лекцией и познакомил студенческий оркестр университета с не известной в тех краях оригинальной музыкой для духового оркестра В.Барсегяна и В.Мальгина. В октябре 1999 года Алексей Карабанов дирижировал программой русской музыки в концерте оркестра Королевской морской пехоты военно-морской базы «Нельсон» в британском Портсмуте.
Блестящая работа Алексея Карабанова как дирижёра превратила Адмиралтейский оркестр в один из лучших музыкальных военных коллективов России. Старшему лейтенанту Лященко, преемнику, оставалось лишь поддерживать в оркестре заведенный раз и навсегда образцовый флотский порядок. Ну и, хранить традиции русской военной музыки, конечно!

Мы с Алексеем Карабановым снова в Питере
Из материалов интернета

С 2000 года в Петербурге ежегодно проходит Международный фестиваль «Адмиралтейская музыка». Это фестиваль флотской музыки и военно-морских концертных оркестров. За годы существования фестиваля его гостями были известные дирижеры из многих стран мира. Все они привозили новую, неизвестную или редко исполняемую для российской публики музыку.
Фестиваль «Адмиралтейская музыка», прежде всего, посвящен морской музыке, пропагандируя традиции флотских музыкантов старого Петербурга, бережно хранимые со времен Н.А.Римского-Корсакова, творческому наследию которого и посвящает свое выступление Адмиралтейский оркестр Ленинградской военно-морской базы. Кроме музыки, вышедшей из-под пера классика, в программу концертов также входят обычно произведения Мусоргского и Бородина, чья творческая судьба неразрывно связана с творчеством Римского-Корсакова. Со временем тематика еще больше расширилась.
«Приношение Римскому-Корсакову». Санкт-Петербург
«Так назвали музыканты одно из своих торжественных выступлений, что прошло в череде концертов очередного международного фестиваля «Адмиралтейская музыка», посвященного юбилею Римского-Корсакова. В программу было включено одно из самых ярких сочинений композитора — симфоническая сюита «Шехерезада». Программа была названа «1001 ночь в музыкальных сказках Шехерезады». И пресса тут же восторженно написала о «Шехерезаде с флотским шармом» и «Шехерезаде в военно-морском наряде».
Стоит вспомнить, что большое значение для развития военной музыки в России имела многосторонняя и активная деятельность Н.А.Римского-Корсакова, являвшегося первым инспектором военно-морских хоров (оркестров) с момента введения этой должности (1873) до ее упразднения (1884). За 11 лет своей работы на этом посту Римский-Корсаков не только усовершенствовал составы военных оркестров, но и приложил много сил и энергии в деле подбора и обучения кадров военных музыкантов и капельмейстеров.
Наряду с сочинением Римского-Корсакова в программе концерта прозвучали симфонические картины для фортепиано с оркестром «Ночи в садах Испании» испанского композитора Мануэля де Фальи. Особая прелесть была в том, что перед каждым отрывком или музыкальной частью чтецом была рассказана сказка, а затем эта сказка оживала в музыке. Вот такая необычная по форме была эта программа! «Я перечел огромное множество вариантов «Тысячи и одной ночи», и мы делали для концерта сказки о Синдбаде-мореходе, так как все-таки наш оркестр морской», - делится дирижер Карабанов.
В программе также прозвучали: Римский-Корсаков – увертюра к опере «Царская невеста», Мусоргский – «Ночь на Лысой горе», Бородин – увертюра и сцены из оперы «Князь Игорь». Солисты: Эдем Умеров (баритон), лауреат международных конкурсов Тимур Абдикеев (бас), лауреат международных конкурсов Людмила Шкиртиль (меццо-сопрано). Дирижировали концертом заслуженный артист России капитан 1 ранга Алексей Карабанов и старший лейтенант Валентин Лященко». И это был один из ярких примеров творческого симбиоза двух соратников, коллег, военных служителей музыки.

«И только музыка одна»
Идея проведения этой историко-музыкальной акции принадлежит доктору исторических наук Юлии Кантор. Она предложила взять за основу обнаруженную в архивах «Роспись придворного оркестра», игравшего в Николаевском зале Зимнего дворца 100 лет назад на концерте в честь 300-летия Дома Романовых. Опираясь на программу 1913 года, участники концерта решили предложить слушателям современный взгляд на важное для российской истории событие.
«В отличие от концерта столетней давности, в нашем концерте не было ни юбилейных церемоний, ни хвалебных гимнов, ни придворных славословий, — говорит Алексей Карабанов, — только музыка, так или иначе связанная с царской семьей и значительными событиями истории России за годы правления династии Романовых. Это, в первую очередь, фрагменты оперы Глинки «Жизнь за Царя». Другое знаковое сочинение — посвященный русско-османской войне 1877-1878 годов Славянский марш Чайковского. Прозвучали и некоторые произведения, выбранные Николаем II для юбилейного концерта к 300-летию династии: элегия из Серенады для струнного оркестра Чайковского, «Рассвет на Москве-реке» из оперы Мусоргского «Хованщина», Концертный вальс Глазунова».

Из материалов интернета.
Центральный образцовый оркестр ВМФ им. Н.А.Римского-Корсакова (Москва)

«Краски урожая». Новая концертная программа Центрального концертного образцового оркестра имени Н.А.Римского-Корсакова посвящена 80-летию одного из мэтров современной отечественной тромбоновой школы – народного артиста России, профессора Санкт-Петербургской консерватории В.В.Сумеркина.
Захватывающая атмосфера праздника воцарится в этот вечер под сводами старейшего концертного зала северной столицы. В названии программы использованы два сочинения современных авторов, которые прозвучат в числе других композиций в этот вечер: «Краски» (Аппермонт) и «Сбор урожая винограда» (Маккей).
Поистине звездный состав солистов – лучших тромбонистов России, учеников профессора В.В.Сумеркина делает концерт уникальным явлением петербургского концертного сезона. Солисты оркестра Мариинского театра Алексей Лобиков и Михаил Селиверстов, солист Национального филармонического оркестра России Александр Горбунов и группа тромбонов академической Капеллы имени М.И.Глинки: Филипп Павлов, Павел Сердюк, Даниил Горохов исполнят современные произведения для солирующего тромбона с духовым оркестром. Их игра станет украшением праздника.
Эта программа уже была исполнена в Большом зале Московской консерватории. При этом консерватория не только гостеприимно принимала на своей эстраде блестящих петербургских тромбонистов (один из которых – Александр Демиденко – ныне аспирант Московской консерватории), но представила и свои звездные кадры. В концерте приняли участие лауреат многочисленных международных конкурсов, преподаватель кафедры духовых и ударных инструментов Михаил Безносов (кларнет) и студент консерватории, лауреат Международного конкурса Артем Науменко (флейта).
Петербургская версия программы также пройдет при поддержке Санкт-Петербургской консерватории имени Н.А.Римского-Корсакова, Санкт-Петербургского Дома музыки и Московской консерватории имени Чайковского.
Помимо безграничного пиетета, который выразят в этот вечер участники концерта профессору В.В.Сумеркину, объединяющим звеном, соединяющим на эстраде две старейшие консерватории страны, является Центральный концертный образцовый оркестр имени Н.А.Римского-Корсакова Военно-морского флота России, который будет аккомпанировать участникам концерта.
Лучшие тромбонисты России, ученики Виктора Сумеркина, соберутся, чтобы поздравить своего выдающегося педагога. Сегодня в России практически во всех оркестрах играют тромбонисты его учебного класса. Многие из них работают за рубежом: в Украине, Германии, Колумбии, Израиле, Южной Корее, Вьетнаме, Польше. За дирижёрским пультом концерта — прославленный Алексей Карабанов».
«Нахимовский праздник».
В музее-заповеднике «Хмелита» (Смоленская область), на территории которого малая родина адмирала Нахимова - сельцо Городок, прошел праздник, посвященный очередной годовщине со дня рождения Павла Степановича Нахимова. К 200-летию адмирала Нахимова был открыт единственный в стране музей, посвященный его служению России.
Ежегодно на Нахимовский праздник приезжает множество гостей: члены Морских собраний разных городов, представители флотов, ветераны, кадеты, участники молодежных общественных организаций, которые чтут имя великого патриота России, героя Синопа и обороны Севастополя.
В празднике традиционно принимает участие Центральный концертный образцовый оркестр имени Н.А.Римского-Корсакова ВМФ России. Казалось бы: всё, что связано с личностью адмирала Нахимова – предание такой далекой старины! Но ныне здравствующий оркестр российского Военно-морского флота старше нахимовской эпохи на добрых сто лет! Так жива и так актуальна сегодня его музыка!

Библиотека Адмиралтейского оркестра. Санкт-Петербург
Музыкальная библиотека Адмиралтейского оркестра — одно из старейших музыкальных собраний военной музыки России, свою историю ведет с 1882 года, с момента создания Придворного оркестра императора Александра III. Заведующим хором был назначен тогда полковник лейб-гвардии конного полка барон К.К.Штакельберг.
Впоследствии многое погибло в пожарах войн и революций, многое пришлось накапливать заново.
Одновременно с созданием оркестра К.К.Штакельберг начал собирать коллекцию музыкальных инструментов и ценную нотную библиотеку. Музыкальный музей, занимавший в то время одно из первых мест в Европе, открылся в 1900 году, и в нем уже было около трехсот инструментов. В музее было пять отделов: инструментальный, технический, акустический, литературно-музыкальный и нотный архив. Дело Штакельберга продолжил дирижер Карабанов. Так появились старинный и современный нотные архивы. По сути, это уже библиотека-музей.
Основной фонд библиотеки – это ноты, редкие рукописи, книги о музыке, а также коллекция афиш и программ концертов Адмиралтейского оркестра, в которой отражена вся его концертная и гастрольная жизнь.
Современная оркестровая библиотека насчитывает 2625 наименований музыкальных партитур. В ней собраны произведения композиторов многих стран, различных эпох, стилей и направлений музыки. В этой библиотеке мы сможем найти оригинальные произведения для духового оркестра, ансамбли духовых инструментов, переложения для различных составов оркестра, симфонические и фортепианные ноты. Кроме того, в библиотеку входит учебная и методическая литература.
Кроме подбора уникальных партитур, библиотека одновременно хорошо оснащается техническими средствами для брошюровки, копирования и ламинирования нотного материала, создан современный электронный каталог нот, некоторые партитуры переведены на электронные носители путём их сканирования, остальные — в форматы музыкальных редакторов Finale и Sibelius.
В 2003 году Алексей Карабанов выпустил подарочное издание старинного марша Ганса фон Блона — «Да здравствует Санкт-Петербург!» (партитура). Марш, написанный к 200-летнему юбилею города, выпущен ограниченным номерованным тиражом. Обладателями подарочной партитуры являются видные деятели науки и искусства.
В библиотеку оркестра входит и незначительный фонд художественной литературы, в частности, полное собрание сочинений Валентина Саввича Пикуля, в прошлом – юнги Балтфлота, подаренное вдовой выдающегося писателя.
Хранителем библиотеки Адмиралтейского оркестра уже долгие годы является Станислав Подгурский. Стало регулярным сотрудничество библиотеки оркестра с архивами Государственного Эрмитажа, Публичной библиотеки, Центрального Военно-морского музея и с Военно-морским архивом. А также и с другими библиотеками – с библиотекой Санкт-Петербургской филармонии и Санкт-Петербургской консерватории, с библиотекой Центрального оркестра ВМФ имени Н.Римского-Корсакова и Центрального оркестра министерства обороны Российской Федерации, с библиотекой института военных дирижёров, с библиотекой оркестра штаба Западного военного округа и военного оркестра военно-морской академии.
В 2012 году фонд библиотеки оркестра пополнился редкими партитурами трёх маршей Джоаккино Россини, посвящённых императору Николаю I. Ценное подарочное издание передано Адмиралтейскому оркестру Российским институтом истории искусств.
В 1921 году на базе бывшего Придворного оркестра была создана первая советская Филармония. В 2010 году руководство Санкт-Петербургской филармонии имени Шостаковича передало Адмиралтейскому оркестру в безвозмездное пользование библиотеку духового состава Придворного оркестра. Эта библиотека насчитывала на тот момент около 3000 изданий духовой, симфонической, камерной, вокальной и инструментальной музыки. Большую часть фонда составили дореволюционные издания. Среди особо значимых ценностей библиотеки – каталог нот с автографами известных музыкантов. Сегодня он пополняется…
Нельзя не сказать об удивительной инициативе и большом вкладе Алексея Карабанова по сохранению при Адмиралтейском оркестре уникальной по своей значимости нотной библиотеки.
Активная концертная работа дирижера, сотрудничество с известными музыкантами-инструменталистами и певцами требовала постоянного расширения репертуара и выполнения новых оркестровок. По приглашению Алексея Карабанова с Адмиралтейским оркестром регулярно выступали иностранные дирижёры, привозившие ноты из разных стран мира, обогащая библиотеку оркестра зачастую редкими партитурами. Так сложилась уникальная нотная библиотека оркестра, которая насчитывает сегодня более 5000 единиц хранения.

Еще один талант капитана

Невозможно обойти вниманием еще один талант героя нашего очерка. Алексей Алексеевич пишет рассказы - он их называет по-флотски байками. Но я бы сказал, скорее это не байки, а ценное дополнение к истории военной музыки в России.
Очень надеюсь на милость редактора нашего музыкального журнала Анатолия Леонидовича Дудина и прошу пропустить на страницы журнала хотя бы парочку из этих баек.
***
НЕМНОГО из истории российской военной музыки. О Павловской военно-музыкальной «реформе».
Государь-император Павел I, царь и самодержец Всероссийский, совершенно развалил военную музыку в России. Началось все с парада на Дворцовой площади, когда Павел, обойдя построенные для смотра полки, подошел к лейб-гвардии Преображенскому полку и, дойдя до оркестра, спросил командира полка - как бы не понимая:
- А это что за люди?
- Музыканты, Ваше Императорское Величество!
- Какие еще такие музыканты!!! Два лучших флейтщика и два лучших барабанщика, выйти из строя! Остальных – в солдаты!!!
Так был уничтожен лучший в России военный оркестр. Такая же судьба постигла и музыкантов всех остальных полков. Только флейты, пикколо и барабаны – вот и вся партитура...
Этот аскетический минимализм не имеет объяснения. Следует отметить, что, к счастью для России, отцы-командиры не спешили выполнять этот, мягко говоря, странный приказ. Они всячески прикрывали и прятали музыкантов и песенников, которых так же традиционно содержали в каждом полку. Это позволило впоследствии Александру I практически сразу восстановить военные оркестры в их былом великолепии.
***
ЦАРСТВОВАНИЕ Елизаветы Петровны отмечено, помимо трепетного отношения к янычарской музыке, о которой чуть подробнее скажем ниже, еще одним музыкальным явлением, безусловно, заслуживающим внимания. В это время в России возник совершенно новый, единственный в своем роде вид военной музыки – роговой оркестр или, как его называли современники, хор охотничьей музыки.
Как это часто бывает в истории, точная дата основания оркестра осталась в пыли веков, затерявшись где-то между 1751 и 1754 годами. Доподлинно известно, что в 1751 году обер-егермейстером был назначен гофмаршал Семен Кириллович Нарышкин, который бурно начал улучшение охотничьего дела с того, что переодел придворных егерей в новую красивую форму. Теперь на зеленых кафтанах царских охотников горели золоченые пуговицы с изображением дичи, голов волков и других животных, соответственно охотничьим специальностям. На шапках же был нашит золотой двуглавый орел. В общем, и форма и, как следствие, охотничья реформа удались на славу. Но этого Семену Кирилловичу показалось мало.
Ему совершенно не нравился звук охотничьих рогов, больше похожий на рев, особенно когда двадцать-двадцать пять егерей дули в свои рога. Что, собственно, и было нужно для охоты, поскольку от этого рева поднималась любая дичь и зверье. В употреблении русских егерей тогда были только старинные медные валторны самой разной формы и размера – от маленьких конусообразных прямых рожков до изогнутых баранкой (как и современная валторна) гигантов. И тогда обер-егермейстер решил облагородить звуки охоты. Это его и обессмертило.
С целью улучшения и приведения охотничьей музыки к благообразному мелодическому и гармоническому состоянию, Нарышкин пригласил придворного валторниста Мареша, уроженца Богемии. Считается, что Мареш только усовершенствовал охотничьи рога, но на самом деле это были совершенно новые музыкальные инструменты, им изобретенные.
Охотничью музыку современники называли русским чудом! Толпы и толпы гуляющих стекались в Летний сад, чтобы послушать роговую музыку придворных егерей.
Звуки роговой музыки были полны очарования. Они несколько напоминали звуки гобоев, кларнетов и фаготов, а также валторн, но тон их был нежнее и приятнее. Эффект, производимый таким оркестром, был поразительным, подобен звучанию низкого духового органа. Это была не только красивая, но и громкая музыка. Кстати, сегодня в Петербурге возрождают роговую музыку…
… Касательно же янычарской музыки некоторые историки считают, что русская военная музыка в допетровское время была довольно близка турецкой, или янычарской, музыке. Вероятно, этим и можно объяснить тот странный интерес, который у нас проявился в XVIII веке к военной музыке Турции, с которой Россия в то время беспрестанно воевала. Говоря о янычарской музыке, следует сказать несколько слов о самих янычарах.
Считается, что янычарское войско было впервые сформировано при султане Орхане в 1330 году из христианских (!) воинов. В основном это были славяне – сербы, русские, украинцы и болгары. Вот почему музыка янычарских полков была близка россиянам. Видимо, на генетическом уровне русские люди все-таки сохранили память о своей национальной музыке, полностью вышедшей из употребления усилиями Великого Петра. Даже сам инструментарий невольно подталкивает к этой мысли. Так русская сурна и турецкая зурна – просто один и тот же музыкальный инструмент. Нечего говорить о бубнах, барабанах и прочих «погремушках». Но если в России национальная военная музыка безвозвратно погибла при Петре, то в Турции она сохранилась до наших дней!
***
ЦАРЬ Петр был большой любитель практики. Постигая в Голландии основы кораблестроения, он не по книжкам приобщился к местной форме досуга – кружке пива. Так было до Петра, при Петре, после Петра, так остается и ныне. Но дисциплинированные голландские военные еще в незапамятные времена позаботились о том, чтобы и солдаты, и матросы, и капралы, и офицеры, и даже генералы и адмиралы вместе с адъютантами и денщиками, вовремя останавливали бы сладостное возлияние и невредимыми возвращались ночевать - кто домой, а кто в казармы. Для этой цели был изобретен специальный сигнал трубы – «Закрыть кран!». Ясно, о каком кране идет речь.
По-голландски этот сигнал звучит «Тап ту». Этот старинный сигнал сохранился до сих пор и дал жизнь замечательным, поистине театральным представлениям, именуемым в наши дни фестивалями военных оркестров.
Насаждая в России все голландское и немецкое, в том числе и любовь к пиву, Петр позаимствовал и военный сигнал «Тап ту». Так он и именовался в петровском Морском Уставе: «Играть тапту». Позднее этот сигнал русифицировался и стал называться «Вечерняя заря».
После победы русских войск в войне с Наполеоном в 1812 году и практически полной оккупации Европы в 1813-1814-1815 годах музыка российской вечерней зари приобрела на западе просто ошеломляющую популярность. Она всегда исполнялась в конце инвалидных концертов, получивших в Европе известность как «Монстр-концерты».
Российская военная вечерняя заря просуществовала до 1836 года, когда в нее вошел новый русский народный гимн «Боже, царя храни!».
Российская вечерняя заря не только сохранилась и пережила большевистский погром, но и до сих пор исполняется и любима в Европе. В 1994 году на гастролях в Германии Адмиралтейский оркестр впервые исполнил музыку российской вечерней зари во время конного турнира в городе Киль. С этого времени она в репертуаре Адмиралтейского оркестра и записана на компакт-диск «Музыка Российской императорской гвардии».
***
… Вот и подошел к концу мой очерк. Многое еще осталось в рабочем блокноте. Кое-что подождет своего часа и, возможно, будет опубликовано позже. Но не может ждать, просится наружу одно из любимых высказываний дирижера Алексея Карабанова - слова поэта, которые он нередко повторяет. Их я услышал от маэстро и как пожелание передаю вам, наши коллеги и почитатели музыки: «Поправим этот мир, добавив в ноты краски!».
***
***В очерке использованы фрагменты интервью с Алексеем Карабановым в программе «Шаг к успеху» Алины Кабаевой, материалы Интернета, личной переписки автора с Алексеем Алексеевичем, другое.

Борис Турчинский


Александр Гилев: «Музыка, приносящая радость!»

Очерк об удивительном композиторе


«Музыка Александра Гилёва создаёт очень комфортную эмоциональную атмосферу. Он и сам, как каждый настоящий музыкант, живёт чувствами, поэтому хочет от музыки радости, которая может принимать самые разные формы».
(Из прессы).



Этот мой очерк – об удивительно талантливом композиторе, преподавателе и дирижере, умном и добром человеке, Александре Гилёве.
Знакомству с ним я обязан моему другу по музыкальному училищу, профессору Московского государственного университета культуры и искусств Василию Петровичу Матвейчуку.
В 2007 году я приехал к нему в гости. Как-то вечером, за чаем, мы беседовали о современных композиторах и аранжировщиках, пишущих для духового оркестра. «Знаешь, Борис, хочу тебе предложить послушать диск моего друга, преподавателя института военных дирижеров Александра Гилёва, уверен, что тебе его музыка понравится».
Так я познакомился с некоторыми опусами Александра. На меня они произвели очень хорошее впечатление. Музыка живая, интересная, написанная необычным музыкальным языком. Про этот необычный язык вот так написала пресса: «Острые, резкие звукокомплексы у Александра Гилёва гармонично сочетаются с богатством мелодики и колорита».
«Расскажи мне что-нибудь об этом композиторе», - попросил я Василия.
«А что? Давай мы все вместе встретимся, тебе будет интересно с ним пообщаться», - сказал Василий. И он не ошибся: мы встретились, очень интересно и творчески поговорили, и вот уже на протяжении семи лет заинтересованно общаемся постоянно.
Я внимательно слежу в Интернете за новыми произведениями Гилёва. Как в «You Tube», так и в нотном архиве «Partita.ru». А он, в свою очередь, следит за всеми моими публикациями в журнале «Оркестр», за что я ему очень благодарен.


Московский композитор, дирижер

Итак, представляю. Московский композитор и дирижер, лауреат международных конкурсов Александр Гилёв. Яркий представитель современного поколения российской композиторской школы. Обладатель Гран-при всероссийских и международных фестивалей и конкурсов. Автор бэнд-мюзикла «Дон-Жуан», симфоний, инструментальных концертов, сюит: «Рождественская», «Театральный вернисаж», «Домино». Автор музыкального проекта «Gilev park» (о котором я попрошу композитора рассказать отдельно), десятков песен и произведений для симфонических, эстрадных и духовых оркестров, автор вокальных циклов и песен. А еще Гилёв не забывает и детишек, и об этом тоже рассказ впереди.
Александр Гилёв – доцент Московской государственной консерватории имени П.И.Чайковского, лауреат международных конкурсов по композиции (Франция, 1994, Словения, 1999).
Родился в 1965-м в поселке Нижнее Мошево, Соликамского района, Пермской области. Образование: московское военно-музыкальное училище по классу валторны, военно-дирижерский факультет при Московской государственной консерватории, адъюнктура военно-дирижерского факультета по кафедре инструментовки и чтения партитур.
Критики видят в его творческом почерке органичное взаимодействие различных стилевых признаков: импрессионизма, неоромантизма, авангарда, рока. Высочайшее мастерство, изысканность, проницательное воплощение тончайших нюансов человеческой психики сочетаются у Гилёва с поиском новых способов воплощения музыкальной мысли.
Пресса же подметила у Гилёва нечто другое: избегание грустных настроений в музыке, - да и самого автора журналисты находят очень жизнерадостным. Отмечают, что думали увидеть перед собой строгого дядечку во фраке, непременно с бабочкой и со снисходительным видом, лениво отвечающего на наивные корреспондентские вопросы. «…но это веселый молодой мужчина, сыплющий остротами, что как-то не вяжется с образом человека, пишущего «концертную музыку». Этакий живой классик: композитор с мировым именем, дирижер, доцент, лауреат, член Союза и т.д. и т.п, никак не желающий вмещаться в условные портретные рамки».


«Кто привел тебя в музыку?»

- Первый мой вопрос о твоей семье, об отце, матери. Кто привел тебя в музыку?

- Я не писал с четырех лет, как Моцарт, похвастаться этим не могу, прямого отношения к музыке родители мои не имеют. Папа – Геннадий Петрович, инженер. Мама – Людмила Ильинична – учительница. Профессии весьма распространенные и нужные в то время в нашей стране. Однако был и есть у моих родителей и некий природный музыкальный талант, который всегда позволял им тонко чувствовать и компетентно разбираться в музыке. Несколько лет назад я написал оркестровую сюиту и не знал, как ее назвать. Прослушав композицию, папа предложил назвать ее «Рождественской сюитой», и именно это название, на мой взгляд, очень точно выразило характер музыки.
Мама - очень целеустремленный человек. Благодаря ее решительным и настойчивым действиям, я практически без документов поступил в московское военно-музыкальное училище.
Мои документы, мое личное дело, по ошибке, вместо Москвы, отправили в Свердловск (Екатеринбург), в суворовское училище. Мама добилась от соликамского военкомата справки о том, что «я – есть я», и с этой единственной бумагой, даже без личного дела, я и отправился в Москву. Получается, жизнь моя музыкальная в столице начала складываться благодаря маме.
Сестра Ирина – талантливая художница, известный дизайнер. Живет в Германии. Входит в каталог ведущих дизайнеров Европы. Казалось бы, к музыке не имеет отношения, но как человек творческий тоже может помочь, оценить, подсказать, дать дельный совет.


Банальный вопрос о таланте

- И кто же предугадал твой талант и твое будущее? После военно-музыкальной школы надо было обязательно продолжать военную карьеру?

- Начинал я учиться музыке в детской музыкальной школе №2 города Соликамска. Первые шаги в музыке были малоуспешные. Известная начинающим баянистам русская народная песня «Во саду ли, в огороде…» в моем исполнении никак не указывала на будущие музыкальные перспективы, скорее, наоборот. Так продолжалось до 4-го класса, до тех пор, пока я не попал в класс к Анатолию Германовичу Шварцу. Он первый из учителей очень доходчиво объяснил мне, что такое «музыка», пробудил интерес к занятиям! Программу для поступления в музыкальное училище готовил со мной блестящий музыкант и педагог Анатолий Родионович Фомин. Благодаря занятиям с Ниной Николаевной Зиновьевой, стали появляться успехи и в теории музыки, особенно в сольфеджио. Таинственное слово «интонация» и музыкальные диктанты, наконец-то, приобрели для меня определенный смысл. Моя искренняя благодарность замечательным музыкантам и педагогам, давшим мне основы музыкальной грамоты. Светлая им память! Теперь, уже в статусе известного музыканта, композитора, я часто встречаюсь с коллегами моей любимой ДМШ №2 Соликамска, вспоминаем молодость и удивительные повороты в судьбе…
На твой вопрос о том, кто предугадал мой талант и будущее, даже затрудняюсь ответить. В период моего обучения в музыкальной школе угадывать было еще нечего. Впервые о своих музыкальных способностях я услышал от легендарной Валентины Васильевны Волковой на вступительных экзаменах в московское военно-музыкальное училище. Илья Григорьевич Мамалыга – мой преподаватель по дирижированию, радовался моим успехам в этом «темном» пока для меня деле и прочил мне успешную карьеру дирижера. Но ярко выраженного музыкального таланта не было особенно заметно, я думаю. Не было, соответственно, и успеха. Кроме, пожалуй, первых наивных композиторских опытов, больше известных только моим ближайшим друзьям. Мои попытки сочинять музыку познакомили меня с известным российским композитором, автором популярной музыки для духового оркестра, Виктором Акимовичем Шепелевым. Несколько факультативных занятий под его руководством, скорее всего, только добавили сомнений в ценности моих композиторских поисков…
В то время очень много одаренных ребят училось в «кадетке», и на их фоне мои результаты были довольно скромными. Более заметные успехи, как ни странно, я демонстрировал в… гимнастике, особенно в нехитром упражнении «подъем переворотом». В этом жанре результаты были чемпионские: более ста с лишним раз (с интервалом в две секунды на одно упражнение!) за одну «сессию» на перекладине! Для начинающего композитора – более чем достаточно.
С особенной благодарностью вспоминаю своего учителя по классу валторны – Анатолия Николаевича Грабовского. Именно он познакомил меня с «валторновой кухней», скрупулезно занимался постановкой моего исполнительского аппарата, делился жизненным опытом.
Сомнений, куда идти учиться после военно-музыкального училища, не было, дорога на военно-дирижерский факультет была хорошо известна и протоптана многими поколениями выпускников. На факультете все было уже «по-взрослому», как сказали бы сейчас. Педагоги, друзья, учеба. Понемногу стал складываться мой музыкальный авторитет. Во многом, благодаря моим друзьям, которые поддерживали мою страсть к «композиторству», помогали преодолеть разные творческие сомнения. Надо сказать, что и преподаватели военно-дирижерского факультета всячески поддерживали мои опыты по композиции и охотно включали опусы в учебный процесс. Так что можно сказать, что тот самый «талант», о котором ты, Борис, задал мне вопрос, формировался постепенно и до поры до времени не особенно «беспокоил» окружающих. До тех пор, пока не произошло «обыкновенное чудо»!


Вот, как бывает!

- Я попал в класс композиции к выдающемуся мастеру своего дела, известному российскому композитору Георгию Ивановичу Сальникову, и это изменило мою музыкальную жизнь круто. Расскажу, как это произошло.
Я написал прелюдию для валторны и фортепиано. Этакая модерновая смесь «рахманинова», «шнитке», «веберна». Репетировали в классе, партию валторны исполнял мой товарищ, блестящий валторнист Сергей Даев, ныне – успешный топ-менеджер крупной международной компании.
В кульминации пьесы я с огромной силой, вдохновенно ударял кулаками по клавишам фортепиано. Было громко, нам казалось это грандиозным новаторством. В этот «громкий» момент в класс вбегает начальник кафедры инструментовки и чтения партитур полковник Сергей Абросимович Суровцев и начинает нас отчитывать за «неправильное» использование фортепиано. Мы оправдываемся, мол, музыка такая…Сергей Абросимович внимательно выслушивает, смотрит в ноты и... уходит.
Через два дня вызывает на кафедру и предлагает профессионально учиться композиции под руководством профессора, композитора Георгия Ивановича Сальникова. Судьба! Ударяй я по клавишам фортепиано секундой раньше или секундой позже, не услышал бы этого Сергей Абросимович, прошел бы мимо, и все могло бы сложиться совершенно иначе.
И второе чудо - пожалуй, самое главное, – это то, что я попал учиться в класс валторны профессора Юрия Иосифовича Гриценко. Попытка описать достоинства Моего Великого Учителя обречена на провал, потому как сделать это невозможно. Простое перечисление человеческих качеств ничего не даст, все равно чего-то будет не хватать. Скажу только, что Юрий Иосифович Гриценко стал автором жизненного проекта «Александр Гилёв»! Это он ввел меня в мир Большой Науки и Музыки. Он убедил министра обороны СССР разрешить мне поступать в военную адъюнктуру сразу после окончания военно-дирижерского факультета! Случай в то время уникальный в истории нашего учебного заведения.


Обучаясь искусству жизни

- Что было после института?

- После института – работа в должности преподавателя кафедры инструментовки и чтения партитур. В тот период было много разных интересных событий, даже простое упоминание о них займет много времени. Ограничусь тем, что отмечу некоторые направления своей деятельности того времени… Сочинение музыки разных жанров, работа с известнейшими музыкантами и творческими коллективами, общественными и государственными организациями (от детских музыкальных школ до Совета Федерации России, рыцарей Мальтийского ордена и даже Голливуда), научная и преподавательская деятельность, внедрение компьютерных технологий в образовательный процесс военно-дирижерского факультета, создание профессиональной звукозаписывающей студии и новой учебной дисциплины – такой, как «музыкальная информатика» - продюсирование музыкальных проектов, многочисленные выступления с авторскими программами на различных концертных площадках России и за рубежом, создание оригинальных творческих коллективов и т.п.

- Александр, следующая моя вставка имеет личный характер, но относится к преподавателям института военных дирижеров, в котором ты учился. Евгений Петрович Макаров и Михаил Давидович Готлиб. Ты, наверное, их хорошо помнишь? В 1965-1968 годах я был воспитанником военного духового оркестра в Вильнюсе. Оркестром руководил прекрасный дирижер и человек, заслуженный артист Литвы Иосиф Моисеевич Манжух. Наш оркестр был лучшим в Прибалтийском военном округе. Манжух постоянно организовывал различные концерты, творческие встречи с известными в стране солистами-инструменталистами, певцами и композиторами.
Так в 1967 году он пригласил двух композиторов, преподавателей вашего, Александр, института – Макарова и Готлиба - с авторскими концертами. В первом отделении исполняли произведения Е.Макарова, во втором – М.Готлиба. Концертов было два: один для воинов Советской Армии, а другой для музыкантов и любителей духовой музыки столицы Литвы.
Хорошо помню этих, тогда уже немолодых, интеллигентных людей. Мы репетировали в Доме офицеров - сегодня это, кстати, резиденция президента Литвы. Гости из Москвы очень хотели посмотреть город, купить сувениры. Иосиф Моисеевич был гостеприимен. Так вот, он меня отпускает с репетиции и говорит гостям: «Дорогие мои преподаватели! Этот мальчишка хорошо знает город, он вам все покажет. А мы пока будем готовиться к вечернему концерту». Я был польщен! До сих пор помню замечательное общение с вашими преподавателями в том увольнении. А сколько мороженого я тогда съел! Александр, добавь что-то от себя в мое воспоминание об этих людях и о других преподавателях института, близких тебе и оставивших след в твоей жизни. Мне будет очень приятно и интересно. Кстати, Манжуху скоро исполняется 90 лет. Он проживает в Вашингтоне. Этим летом я собираюсь его навестить!

- К сожалению, ко времени моего появления на ВДФ при МГК имени Чайковского эти великие люди уже ушли из жизни. Но многое из их жизни и творчества мне стало известно со слов моих старших коллег и преподавателей. В свое время Георгий Иванович Сальников – великий мастер духовой музыки, написал монографию о творчестве Е.Макарова – ученика Д.Шостаковича, и у меня есть экземпляр, подаренный мне автором. Творчество Михаила Готлиба мне также очень близко. Его «маленькие оркестровые шедевры» поражают и сейчас своей мастерской композиторской мыслью, ясностью и красотой звучания. Как-то я был приглашен принять участие членом жюри во всероссийском музыкальном конкурсе «Голоса ХХI века», организованном министерством культуры Российской Федерации. Этап конкурса проходил в Новосибирске, и там я стал свидетелем празднования 100-летнего юбилея выдающегося отечественного фортепианного дуэта Адольфа и Михаила Готлибов!
Касаемо многих других, «кто оставил след в моей жизни», скажу так: каждая встреча (вне зависимости от возраста и положения) оставляет свой след – это один из физических законов Вселенной. И я многим обязан своим родным, друзьям, коллегам, учителям, ученикам и просто знакомым, обучаясь у них искусству жизни.
С чувством глубокой благодарности назову имена своих учителей на военно-дирижерском факультете: это профессоры Ю.И.Гриценко, Г.И.Сальников, Ю.Н.Рагс, Е.С.Аксенов, Х.М.Хаханян, В.И.Гришин, Н.К.Сурин, С.А.Суровцев, Н.Н.Богданова, Д.А.Браславский, Л.Ф.Дунаев, Н.А.Зудин, Ю.С.Мельничук.



- Музыка для духового оркестра, что она для тебя?

- Она для меня «окно» в большой мир искусства. Через музыку для духового оркестра я познакомился с самыми различными музыкальными жанрами. Собственно, и мое продвижение как композитора началось именно с духовой музыки!

- Многие дирижеры с большой охотой исполняют твои произведения. Расскажи нам об этих музыкантах и об их оркестрах.

- С удовольствием назову дирижеров и оркестры, сыгравшие большую роль в моей композиторской деятельности. Оркестр КВЗРИУ (Киевского военного зенитно-ракетного инженерного училища) под руководством В.С.Яковенко, где я получил профессиональную дирижерскую и композиторскую практику. Учебный оркестр военно-дирижерского факультета; Президентский оркестр Российской Федерации, дирижер В.Богорада – первый оркестр, записавший для российского телевидения мою музыку; оркестр имени Петра Великого (Санкт-Петербург), дирижеры – Сергей Вовк, Сергей Ежов; концертный оркестр духовых инструментов ростовской филармонии имени В.Н.Еждика – дирижеры В.Еждик, В.Вилинов, В.Леонов; образцово-показательный оркестр министерства обороны Российской Федерации; губернаторский оркестр Московской области, дирижер О.Лебединский; губернаторский оркестр тульской филармонии, дирижеры П.Балин, А.Балин; губернаторский оркестр воронежской филармонии, дирижер В.Шорин; концертный оркестр белгородской филармонии, дирижер А.Меркулов; эстрадно-симфонический оркестр астраханской филармонии, дирижер С.Бондарев; концертный оркестр Липецкой филармонии под управлением А.Калмыкова и Н. Будюкина, оркестр штаба Северо-Кавказского регионального командования, дирижеры С.Литвинов, Артем Аракельян; саратовский оркестр «Волга-бенд», под руководством профессора А.Селянина; оркестры Магнитогорска, Хабаровска, Читы, Перми, Казани, Артемовска, Уфы, Тамбова, Хантымансийска, Латвии, Австрии, Словении, Казахстана, Армении, Германии и другие.


«Что нашептал внутренний голос?»

- Как ты стал сочинять музыку? Что к этому подтолкнуло? Был внутренний голос или, как иногда говорят, просто решил попробовать?

- Как-то в юности, во время учебы в детской музыкальной школе №2 города Соликамска, мне в руки попала статья Владимира Высоцкого, о том, как он начал писать свои песни. По словам Владимира Семеновича, он обладал не очень развитым музыкальным слухом и трудно подбирал «чужие» песни - поэтому он стал писать песни свои! Именно это, очень простое, решение помогло и мне. Ведь не секрет, что вокруг композиторского творчества (впрочем, как и вокруг других видов творчества) существует много легенд – на основе сюжетов реальных и выдуманных, рассказывающих об исключительности и даровитости того или иного человека… Например, пишут – он был от рождения гений! Или: вдруг вспыхнула искра Божья! Осенило! Перст Всевышнего указал именно на меня! И т.п. Нет, ничего этого со мной не было. Просто, как и Высоцкий, вместо того, чтобы «подбирать по слуху чужие песни», я стал писать свои. Так Высоцкий помог мне преодолеть некий искусственный стереотип и «позволил» мне пробовать свои собственные силы в композиторстве.

- Получилось сразу?

- Включил как-то телевизор, а там по Первому каналу телевидения России оркестр по исполняет мою музыку. Очень мне понравилось. И я подумал: зачем растрачиваться по мелочам? Если мне дан талант, то его нужно применять по назначению.

- Твои произведения не только известны, но и популярны за рубежом. Ты композитор с мировым именем!

- Это не главное. Мой приятель недавно сказал, что у его дочери мой компакт-диск стал настольным. Вот это – признание!
Но – по-разному бывает в композиторской судьбе. Случается, что музыка наша и не нравится… Был у меня такой случай, могу привести пример. Написал я музыку, отослал поэту. Через два дня он мне перезвонил и сказал: нет, мне не понравилось…
Возможно, десять лет назад у меня была бы в таком случае депрессия, но сейчас я уже вполне самостоятельно могу оценить свое творчество: песни мои достойные, просто они не понравились этому человеку. И всё. Кому-то нравится моя музыка, кому-то нет – это нормально.
И не нужно здесь ни под кого подстраиваться. Автор, с разной степенью творческой свободы, создает музыкальное произведение так, как он чувствует, как он понимает, - возможно, и не заботясь о том, понравится публике «это произведение» в дальнейшем или нет. Вот пример. Руководитель одного из ансамблей русских народных инструментов попросил меня написать для них хит, визитную карточку ансамбля – так родились «Два веселых гуся». От русской народной песни остался всего лишь сюжет, слова другие, музыка иная, я не старался выдержать стиль, но публике понравилось. Понимаешь, если я пишу музыку, то она не должна быть повторением музыки прошлого века. Моцарт – да, гениальный композитор. Но если кто-то сейчас начнет создавать похожие «копии», то они, скорее всего, получатся музыкально неинтересными. На мой взгляд, по- настоящему масштабные творческие люди способны улавливать (предчувствовать, создавать, выражать) «новизну» в музыке и затем представлять ее публике в виде музыкальных произведений. Причем, совершенно не обязательно эта интонационная новизна в музыке достигается только за счет «авангардных» композиторских техник. Есть произведения, очень простые и не сложные с точки зрения музыкальной технологии, которые, тем не менее, переходят из поколения в поколение – это и есть настоящий шлягер, например, «Прощание славянки» Василия Агапкина.




Музыкальный проект «Гилёв-парк»

- Расскажи нам подробней о нем.

- Идея проекта пришла моему близкому другу Юлии Лаврентьевой, известному российскому специалисту в области рекламы и маркетинга. Именно она, познакомившись с моим творчеством, предложила данное название. Поначалу я испытывал некую неловкость от такого, несколько странного, использования моего имени, но Лаврентьева убедила меня в том, что это не ложный пиар, а отражение реальной деятельности, объединяющей талантливых артистов для создания творческих проектов.
Музыкальный проект «Гилёв-парк» создан для популяризации традиций массовых музыкальных концертов и фестивалей, традиций классической, духовой, популярной, джазовой, народной музыки, детских музыкальных постановок, русского романса. То есть, таких массовых программ, которые в недавнем прошлом составляли суть российского музыкального искусства.
Проект направлен на популяризацию лучших российских музыкальных традиций, хорошей, качественной музыки в широкой аудитории; особое внимание уделяется музыкальному просвещению детей и молодёжи. Также создатели проекта видят свое назначение в роли организационной структуры для предоставления профессиональным музыкальным коллективам возможности работать на масштабных площадках, вести концертную деятельность на территории всей страны, популяризировать собственные профессиональные достижения и, главное, получить доступ к своей публике.
Наш «музыкальный проект» регулярно проводит концерты в Москве и регионах. Каждая концертная программа обладает яркими художественными качествами и высокопрофессиональным исполнением.
Важным достоинством концертов проекта является то, что программы составлены с учетом художественных вкусов разных поколений и социальных групп: от молодежи до лиц пожилого возраста. Концертные выступления рассчитаны не только для выступления в «закрытых» залах, но и на открытых городских площадках. Организацией музыкальных детских праздников в музыкальном проекте «Гилёв-парк» занимаются знатоки своего дела: профессиональные композиторы, авторы, музыканты, певцы и актеры.
Среди артистов, активно участвующих в проекте, хочу назвать своих близких друзей. Это солист шоу-группы «Доктор Ватсон», лауреат премии фестиваля «Славянский базар» Владимир Овчаров; актер театра и кино Евгений Дрёмин; замечательные певицы Кристина Гордадзе, Ксения Чурсинова, Варвара Золова; талантливые дирижеры Андрей Балин и Максим Федоров (Андрей Балин еще и блестящий джазовый трубач), концертмейстер Мария Павлова (фортепиано, виолончель); уникальный музыкант Евгений Афанасьев (кларнет, саксофон, фортепиано, гитара, аккордеон, вокал); Александра Мостовяк – юная талантливая певица; пианистка Ирина Афанасова и многие другие достойные артисты, музыканты и творческие коллективы.

- А вот, что мне удалось узнать еще об одном твоем творении в плане, так сказать, просветительства, помощи российским гуманитариям. Такого еще не было! В минувшем году ты ведь написал совершенно необыкновенное произведение – Гимн детских библиотекарей Новосибирска!

- Да, был написан такой «гимн», хотя мне более близко другое определение жанра – песня. Гимн – чересчур торжественно, а вот «песня детских библиотекарей» вполне по-человечески! Родился он благодаря совместной инициативе Ассоциации детских библиотекарей города и новосибирской Центральной городской детской библиотеки имени Аркадия Гайдара, которые организовали и провели открытый конкурс на создание текста гимна. Авторами композиции-победителя «Мы служим книге – книга служит детям!» стали специалисты библиотеки Светлана Казарина и Марина Михайлова. Ну, а музыку для песни (гимна) написал я как творческий партнер Ассоциации. Исполнил гимн Дмитрий Баланцев из группы «Проспект».


«Пишу на разные стихи…»

- Бэнд-мюзикл «Дон Жуан» – это не единственное твое произведение, которое можно найти в Интернете. Я с удовольствием прослушал его несколько раз. Оно прекрасно! Как пришла тебе идея этого произведения?

- Интересно, а как бы Пушкин, который со мной «поделился сюжетом», реагировал, если бы ему задавали вопросы о том, как пришла ему в голову идея тех или иных произведений? Дело это творческое, и кто знает, как и когда идеи приходят нам в голову?
Может показаться странным, но Александр Сергеевич «поддержал» эту мою идею «бэнд-мюзикла»! Да-да! Именно так: он сам и поддержал. Удивительно?
Дело в том, что если бы «он» был «против», эта идея вообще не проявилась бы в материальном мире. Объясню и приведу пример на уровне занимательной физики. В детстве я зачитывался книгой Я.Перельмана «Занимательная физика», где среди прочего говорится, что, в соответствии с законом всемирного тяготения, принято считать, что яблоко падает на землю, хотя справедливо будет сказать, что и земля также падает на яблоко! С некоторых пор, я обратил внимание на некоторую особенность в своем композиторском творчестве. Когда ко мне «приходят» стихи, которые меня «побуждают» к написанию музыки, я осознаю то, что это как бы сам автор стихотворения приглашает меня к сотрудничеству. То есть, мы с ним, с автором текста, интересны друг другу! У нас возникает творческий диалог музыканта и писателя…
Что касается привлечения маленькой трагедии А.С.Пушкина «Каменный гость» в качестве драматургической основы для бэнд-мюзикла «Дон Жуан», то это еще одна возможность донести до современного поколения творчество великого русского поэта! Причем, многие вокальные номера мюзикла написаны на слова разных поэтов – Соловьева, Бернса, Гумилева, Северянина, Амадо Нерво, Гете и других. Получился своеобразный литературный микс, объединенный музыкой. Ну а привлечение оркестра духовых инструментов – это попытка не только расширить репертуар духовых оркестров, но и, по возможности, «открыть» эти оркестры для массовых театральных проектов.

- Названные тобой поэты, авторы текстов, могут быть благодарны: писателей всегда передают дословно, чего не скажешь о музыке. Композитору приходится иметь дело с дирижерами, которые ведь могут и «переврать» композиторское сочинение. Разве такого не бывает? Насколько в музыке сложно и насколько возможно извратить творческий замысел?

- Да, это верно, бывает, что авторский замысел в музыке можно очень сильно извратить. Приведу пример. Еще в курсантские годы я написал весьма популярное произведение для оркестра – «Польку». Мои учителя послушали – похвалили. Но однажды я из зрительного зала услышал свое детище – и мне было стыдно. Что я написал?! Так ужасно исполнили... Потом мне повезло с дирижером – и музыка зазвучала так, что я стал ею гордиться. И я понял, от дирижера очень многое зависит, дирижер может привнести новое звучание, а может и погубить авторский замысел. Подобные ситуации в музыкальном мире происходят часто.

- Твой «Реквием» – отклик на гибель подводной лодки «Курск». Твой авторский концерт в Санкт-Петербурге, где реквием исполнялся… Нет слов! Задевает все нервные окончания… Хорошо, что это можно увидеть в You Tube. Запись авторского концерта в Санкт Петербурге. Исполнители - Наталья Кумкова и объединенный военный оркестр кадетского ракетно-артиллерийского корпуса и Санкт-Петербургского военно-морского института. Дирижеры Сергей Вовк и Сергей Ежов.

- Трагедия «Курска» глубоко взволновала меня. Именно поэтому музыка получилась такой честной, эмоциональной. Хормейстер Светлана Романова предложила ввести в партитуру «Реквиема» вокальную партию на текст молитвы «Kyrie eleison» («Господи, помилуй») и выполнила переложение для голоса, за что я ей очень благодарен.

- И еще интересующий меня вопрос. На чьи слова ты пишешь вокальную музыку?

- Пишу на разные стихи, на стихи давно ушедших поэтов, и на стихи поэтов ныне живущих, с которыми, кстати, у меня нередко складывается и теплое взаимное общение. Список моих «соавторов» получается внушительный – Омар Хайям, Байрон, Гете, Пушкин, Фет, Некрасов, В.Соловьев, Лохвицкая, Гумилев, Есенин, Северянин, Чекмарев, Гиппиус, Ахматова, Пастернак, Мандельштам, Рильке, Амадо Нерво, Сессилия Мэйрелис, Эдгар По, Бараташвилли, Бернс, Рубцов, Кирсанов, Самойлов, Ольгин, Лебедева, Шишина, Усачев и другие. Песни, романсы, баллады на стихи этих и других поэтов составили еще один мой музыкальный проект - «Просвещение», с которым я знакомлю аудиторию самого разного возраста – и детей, и взрослых.


Детство во взрослом человеке

- Кстати – о твоей музыке для детей. Самое время поговорить о ней. «Весёлая мышка», «Домовой», «Баба Яга», «Жили-были гуси» и другое. Извини за нескромный вопрос: это заказ или всё еще детство во взрослом человеке?

- Однажды мой друг Виктор Аникин познакомил меня с народным ансамблем «Купина» и предложил написать хит для этого коллектива. Я взял за основу известную песню, переработал мелодию, гармонию, текст, добавил «перцу», так и появились «Жили-были гуси»! С «Купиной» мы расстались быстро, а песня живет!
Музыка для детей, по большому счету, у меня началась после встречи со стихами Андрея Усачева. Однажды утром я открыл книжку своего сына Ивана с детскими стихами А.Усачева. Яркие, динамичные, образные стихи меня так увлекли, что буквально за час я набросал эскизы десяти песен…Но, возможно, эти эскизы так и остались бы на бумаге, если бы не мой друг и соратник – начальник кафедры инструментовки и чтения партитур института военных дирижеров, кандидат искусствоведения, лауреат международных конкурсов, профессор Александр Леонидович Ермоленко. Он выполнил блестящие аранжировки и, как полагается аранжировщику с большой буквы, – усилил музыкальные образы и развил характеры персонажей! Эти так называемые «детские» песни составили еще один музыкальный проект. Песни великолепно слушаются и воспринимаются публикой самого различного возраста! Кроме детских песен, было еще несколько моих сочинений, к которым приложил свою руку мастера Александр Ермоленко. И во многом благодаря его участию и поддержке, моя музыка успешно звучит на концертных площадках страны.


Концертино для валторны и квартет

- Хочу спросить тебя об инструментальном творчестве. Прекрасное концертино для валторны и квартет «Частушка» говорят о том, что ты любишь этот инструмент и знаешь его досконально. Квартет туб и малого барабана, концерт для фортепиано с оркестром… А что еще у тебя написано в этом жанре?

- Знаменитая «Частушка» начиналась с варианта для тубы. Первым исполнителем стал блестящий тубист Никита Бутенко, лауреат международных и всероссийских исполнительских конкурсов, яркий выпускник военно-дирижерского факультета. Затем «Частушка» «добралась» и до квартета валторн и даже (ходят упорные слухи, что это именно так!) до народного и симфонического оркестров.
«Концертино» для валторны посвящено светлой памяти моего учителя – профессора Юрия Иосифовича Гриценко. Значительная часть инструментальной музыки появилась и в результате работы по заказу Российской государственной цирковой компании, которой руководил народный артист России Мстислав Запашный. Есть чудная «Самба» для флейты в аранжировке А.Ермоленко в исполнении Ирины Стачинской, романтическая «Павана» для фортепиано в его же аранжировке, лирическая баллада для саксофона «Светлее солнца…». Есть «Маленькое концертино» для ансамбля трубачей, «Регтайм» для ансамбля кларнетов, «Привет Гарленду…» для ансамбля саксофонов. Кстати, мою «Павану» в переложении для саксофона исполнял легендарный саксофонист Феликс Словачек!
Недавно благодаря моему другу и партнеру Михаилу Кушневскому, создавшему комфортные условия для появления приличного мотива…

- Извини, что перебиваю… Хорошая какая фраза: «комфортные условия для появления приличного мотива»… Из нее многое становится понятнее - о том, как порой пишется музыка…

- Согласен. Хорошая фраза, объясняющая многое. Так вот, благодаря моему другу и партнеру Михаилу Кушневскому, создавшему - подчеркиваю – комфортные условия для появления приличного мотива, я написал недавно еще одну достойную пьесу – «Случайную мелодию» для саксофона. К слову сказать, с Михаилом Кушневским мы совсем недавно организовали центр искусств «100 желаний», в котором обучаем детей и взрослых умению музицировать, петь, сочинять музыку. На всякий случай даю адрес сайта в Интернете - может быть, для кого-то это окажется интересным: www.muz-sam.ru


Создавая новую гармонию

- Фантазия «Фома и Ерема» изначально была задумана для игры на открытом воздухе и с дефиле?

- «Ноги» у этой фантазии «растут» опять же из цирка. Но концертная жизнь проходит в оркестре. В принципе, характер фантазии «Фома и Ерема» действительно годится для дефиле – плац-концерта. И впервые эту задумку блестяще реализовал оркестр штаба Северо-Кавказского регионального командования внутренних войск МВД в Ростове-на-Дону. Этот коллектив – лауреат многочисленных всероссийских и международных фестивалей, им руководит дирижер – начальник оркестр подполковник Артем Аракельян; начальник военно-оркестровой службы – заслуженный артист России подполковник Сергей Литвинов. Об этом творческом тандеме стоит написать в отдельной статье, у него уникальный масштаб профессиональной деятельности.
В частности, эти люди являются организаторами международного, теперь уже исторического, фестиваля валторнистов имени В.Буяновского в Ростове.

- Александр, зашел на твою страничку «Фейсбука». Ты там говоришь о непонимании людьми творчества современных композиторов. Можно конкретнее, что под этим ты подразумеваешь? Сейчас все современные музыкальные мэтры – Щедрин, Слонимский, Сильвестров... уверены, что «новой музыки» (имеются ввиду музыкальные техники) написать нельзя, что можно лишь по-своему «смотреть» на то, что уже создано. Они считают произведение ценным лишь в том случае, если где-то в подтексте обнаруживается что-то из классики. Ты с этим согласен?

- С мэтрами – согласен! От себя добавлю, что в каком-то смысле современную музыкальную эпоху можно назвать эпохой перевода, транскрипций… Вообще, тема не простая, развивая ее, можно углубиться в такие музыковедческие джунгли, что потом трудно будет выбираться. Оставим это на будущее.

- Чем индивидуальней «взгляд» на уже созданное, тем ценнее будет новое произведение. Разве нет? Как ты считаешь?

- Если ты имеешь в виду, например, «взгляд» композитора на уже существующий литературный поэтический текст, то и тут все бывает по-разному. Я бы в большей степени опирался на гармонию в авторских взаимоотношениях. С другой стороны, необычный взгляд на уже созданное произведение способствует созданию новой гармонии. В общем – это вечный вопрос о том, что первично – курица или яйцо…

- Несколько слов о твоей преподавательской деятельности. В чем она заключается, есть ли у тебя талантливые ученики?

- В свое время кафедра инструментовки и чтения партитур военно-дирижерского факультета при МГК имени П.И.Чайковского дала мне великолепную практику преподавательской деятельности. И я благодарен своим коллегам за эту высокопрофессиональную школу! Полученный опыт и знания использую в своей концертной и организаторской деятельности. Со многими из своих учеников поддерживаю дружеские, творческие, профессиональные отношения. Их успехами – горжусь и искренне им радуюсь!

- А вот без таких, завершающих, вопросов, Александр, наверное, не обходится ни одно подобное интервью. О чем жалеешь, что не получилось в твоей жизни? О чем мечтаешь? Какие творческие планы у тебя на ближайшие годы? И что ты пожелал бы музыкальной молодежи и всем любителям духовой музыки?

- Отвечу словами великого поэта: «Не жалею, не зову, не плачу…». Это о том, что не сложилось в жизни. О планах. Главное, что планы – есть! А нашим коллегам и любителям музыки я пожелал бы радости, здоровья, любви… И удовольствия исполнять и создавать музыку, удовольствия дарить людям радость, которую посылает нам музыка.

- Хорошо сказал… Ты – счастливый человек и тебе можно только позавидовать!

Борис Турчинский

Марк Штейнберг: «Я родом из Одессы»
Навстречу юбилею - 80-летию со дня рождения



Мужество композитора



Имя композитора Марка Штейнберга, как принято говорить, на слуху у многих людей - особенно, людей старшего поколения, еще со времен особого интереса к джазу, долгие годы гонимому советскими властями. Штейнберг любил и много исполнял джаз. Но пришел он к джазу не сразу. Прежде были и война - Марк ещё ребенком был ранен - и военная школа музыкальных воспитанников, стремление учиться дальше, и многие препоны - нередко искусственные. Тяжелые операции, болезнь, инвалидность…
Всё это человек преодолел мужественно и с честью и стал тем, кем и стремился быть – классным исполнителем, композитором. Стал однажды и продолжает быть до сих пор, несмотря ни на что, ни на какие жизненные трудности. Многие планы спутала тяжелая болезнь…
Но, потеряв физическую возможность воспроизводить на инструменте свои музыкальные творения, композитор записывает их на нотных листах. Марк Штейнберг – человек огромной воли. Борясь с тяжелым недугом, он упорно продолжает работать, писать прекрасную музыку. Сотни стихов знаменитых и малоизвестных поэтов обрели новое звучание, новую жизнь, благодаря переложению их композитором на музыку. Песни эти исполняют во многих странах.


Соавторы, органичные в творчестве


Вот, что рассказывает о Марке Штейнберге поэт Михаил Ринский из израильского города Рамат-Гана. Этим вступлением он как бы дает зачин всему нашему рассказу.
- В «титрах» моих воспоминаний израильского периода жизни Марк Штейнберг – автор многих прекрасных песен не только на русском языке, но и на языке идиш, автор музыкальных сборников, статей и рассказов. О Марке Штейнберге нередко пишут в израильской, украинской и американской прессе.
Когда меня представили этому талантливому музыканту, я принял это как большую честь. Нас познакомил столь же талантливый и интересный его коллега Юрий Кремер. Союз наш скрепило согласие этих людей написать песни и романсы на мои стихи. Мне по душе была работа с композиторами, столь органичными в совместном творчестве. Перенесший тяжелые операции и поэтому ограниченный в своих физических возможностях, Марк называет Юрия, помогающего ему в обработке и исполнении произведений, «мой добрый ангел».

***********************
Познакомившись ближе со Штейнбергом, я счел просто необходимым для себя попросить коллег-музыковедов рассказать об этом не только творчески интересном, но и мужественном человеке, о неординарном становлении этой талантливой личности.


Этап первый – школа музыкантских воспитанников

Мальчиком Марик Штейнберг стал воспитанником Одесской военной школы музыкантских воспитанников, что сродни суворовскому училищу. Готовили в ней военных музыкантов. В то же время, там были все положенные средней школе общеобразовательные предметы. Школа находилась под особым вниманием маршала Г.К.Жукова, так как именно он предложил Сталину идею основать эти учебные заведения, а попросту хоть немногих детей спасти от голода и вырвать их из паутины беспризорности.
1947 год. Марк принимает участие в военном параде в Одессе. Маршал Георгий Жуков приветствует своих любимых воспитанников.
«Жуков часто приезжал к нам в школу проверить быт. Ведь с его легкой руки были созданы 13 школ музыкантских воспитанников по всей стране», - вспоминает Штейнберг. «И вот какой однажды был случай. На последней репетиции перед парадом подходит к нашей коробке Жуков - а мы открываем парад - и посмотрев, во что мы одеты, очень разгневался. «Что это за войско? Начальника гарнизона ко мне, немедленно!», - приказывает он. Мы были одеты ужасно, даже не у всех были сапоги, некоторые в обмотках.
«Начальник гарнизона, где румыны?», - продолжает уже кричать Жуков.
«По дороге в Дальник, товарищ командующий», - отрапортовал начальник гарнизона. Дальник – это район Одессы. «Догнать, раздеть, и пошить форму моим суворовцам!».
Уже вечером тридцать портных начали работать и работали всю ночь до утра в нашем дворе. Утром все было готово, мы выглядели блестяще. На параде, объезжая войска, маршал подъехал к нам и, кажется, был доволен! На этот раз в красивой форме, с лампасами, гордо чеканя шаг, под дробь барабанов и торжественные звуки труб мы открывали парад!
Не так давно я прочел в современной газете «Одесский листок», которая продолжает традиции газеты 19-го века с аналогичным названием, сообщение о том, что будет отмечаться 60-летие двух одесских спецшкол – военно-морской и военно-воздушной. И сразу нахлынули воспоминания… Ведь по такому же образцу в 1937 году в Одессе была создана и наша военно-музыкальная школа (ОВМШ), воспитанником которой я был в 1947-1951 годах.
Хорошо помню своих друзей по школе и замечательных преподавателей, обучавших нас музыкальному искусству, строевой подготовке, уставам и другой премудрости, необходимой будущим военным музыкантам. Среди преподавателей были и женщины, окружавшие нас материнской заботой, любовью, согревавшие теплом своих сердец. Многим из нас одесская военно-музыкальная спасла жизнь, оберегла от страшных последствий войны.
Жизнь разбросала в разные стороны тех, кто вместе со мной постигал азы нотной грамоты и воинской дисциплины. Но крепка наша солдатская дружба...

ЮБИЛЕЙНАЯ ВСТРЕЧА

В 1976 году в помещении обычной одесской школы, где прежде размещалась наша военно-музыкальная, собрались выпускники ОВМШ разных лет. На юбилейной встрече каждый рассказывал о своих успехах за прошедшие 25 лет. Народ явился с жёнами, в президиуме – наши преподаватели. Почтили память ушедших в мир иной. Мне предложена была честь начать торжественную часть встречи. Первым делом я поблагодарил свою жену Светочку за помощь в организации сбора. «Я же ничем не помогала!» - вырвалось у неё. «Ты помогала тем, что не мешала мне заниматься любимым делом!». Все бурно зааплодировали, выражая моей жене одобрение. Для меня это была незабываемая, счастливая минута в жизни.
Нашу встречу сопровождал духовой оркестр войсковой части 18798 под руководством капитана Александра Фирсова. Тот самый оркестр, в котором в 1956 году я служил солистом у дирижера Алексея Васильевича Зайцева.
… Всякие случаи бывали у нас в школе, бывали иногда и малоприятные: бывшие детдомовцы, воспитанники В.Лисица, Т.Гончаров, А.Курбатов обокрали кассу школы. Их, конечно, вскоре поймали на том, что у них появились конфеты. Дело до трибунала не допустил начальник школы, чем отодвинул на два года своё повышение в звании...
Запомнились слова завуча Г.Т.Солтановского: Эти три фамилии вы
никогда не забудете, и через многие годы при встрече скажете: «Как
не помнить? Это те, что кассу обокрали»...
И действительно мы эти фамилии помним через годы: Лисица стал доцентом Одесской консерватории, Гончаров был тренером олимпийской сборной СССР по тяжёлой атлетике, Курбатов работал главным инженером знаменитого завода АЗЛК, выпускал полюбившиеся народу «Москвичи», а затем он работал на «РАФе». Минувшая война заставила полуголодных мальчишек воровать. Но были, к счастью, рядом с нами взрослые, которые прекрасно понимали это и верили, что из нас все же вырастут настоящие люди, поэтому и не дали сломать ребятам жизнь, даже ценою собственной карьеры…».
Памятны годы учёбы в военно-музыкальной школе Одессы встречами со многими выдающимися людьми, которые организовывал наш начальник – прекрасный воспитатель по фамилии Палумбо. У нас были в гостях Королёв – чемпион мира по боксу, герои Советского Союза, Александр Свешников - знаменитый хормейстер, прославленные музыканты И.О.Дунаевский, А.И.Хачатурян, Д.Д.Шостакович, М.Л.Ростропович, Р.М.Глиэр.


В большую музыкальную жизнь

3 июля 1951 года из нас, воспитанников ОВМШ поступления 1947 года, выпускался целиком оркестр, который готовил к дальнейшей оркестровой службе Ю.П.Бондовский. Именно на нашем курсе обучение было переведено с 3-х на 4-годичное. Естественно, для продолжения учёбы руководство и педсовет оставили самых «подвижных» - в смысле, хорошо успевающих. Выдали нам свидетельства. За четыре дня все разъехались по назначению. Сделали общее фото. Я как отличник имел право выбора и выбрал с большим удовольствием оркестр старшего лейтенанта Зайцева. Руководимый им оркестр занимал 1-е место в конкурсе оркестров Одесского военного округа.
Привезли нас в военный лагерь под Одессой «Чабанка». Я был, как и остальные, настолько подготовлен, что уже вечером в строю исполнял «Зарю». Жили в палатках по 10 человек, подъём в 6.00, а в 8.00 мы уже репетировали на обрыве, над морем, вальс А.К.Глазунова из балета «Раймонда».
Я был посажен в ряд кларнетистов третьим от флейтистов, то есть исполнял партию первого кларнета. Впереди двое – солист-сверхсрочник Владимир Соколов и его помощник, тоже сверхсрочник Вадим Цветковский. Подходит соло-дуэт кларнетов, у Вадима (из-за похмелья) «кикс», а я от него получаю по шее, вроде кикс у меня.
Дирижёр повторяет эпизод, и вновь кикс... Опять очередная порция по шее, и здесь я проявил свой независимый характер – запустил в море с обрыва свой кларнет. Зайцев понял, в чём дело, и приказал всему оркестру нырять в море, вылавливать кларнет. Когда его вытащили, уже все подушечки отлетели. Зайцев приказал взять в инструменталке другой кларнет, я выполнил приказ и возвратился в оркестр, но он меня (воспитанника) усадил солистом, а сверхсрочники были посажены в помощники.
Вскоре прошёл новый очередной конкурс, снова первое место, солировал я. Оскорблённый в чувствах Соколов перевёлся на службу в оркестр академии имени Фрунзе.
Я прослужил в оркестре шесть лет – воспитанником, срочником, сверхсрочником. В этот оркестр, при том, что менялись дирижёры, в 1955 году всё же вернулся после службы за рубежом, уже майором, Зайцев. К сожалению, ненадолго, в конце 1956 года на трамвайной остановке он скоропостижно скончался…



Первым своими учителем в музыке Марк называет преподавателя игры на кларнете Петра Семеновича Глушкина, считает его главным учителем в своей жизни. Были, конечно, и многие другие, память о которых тоже жива в сердце, - например, Зиновий Борисович Пятигорский. Но именно Петру Семеновичу Марк обязан любовью к музыке. У Глушкина было много талантливых учеников. Одесситы говорят, что только Одесса может рождать таких талантливых преподавателей.
…После училища Марк служил в военном оркестре до 1957 года, когда, как он пишет, «заболел» джазом. В центральном одесском кинотеатре «Украина» был прекрасный джаз-оркестр, которым руководил известный джазист, гитарист Евгений Танцюра. Марк играл в оркестре на саксофоне и кларнете. А с 1977 года в течение десяти лет уже Марк Штейнберг руководил этим оркестром.

Израильская муза. Откликаясь на доброе и трагичное


Композитор откликается своим творчеством на все доброе и всё трагичное, что происходит в Израиле. Памяти жертв теракта в «Дельфинариуме» посвящена его песня «Дрожит душа». Марком Штейнбергом написана песня, посвящённая 120-летию города Петах-Тиква, в котором он сейчас живет. Марк сотрудничает с городским клубом «Одессит». Пишет музыку на стихи местных самодеятельных поэтов. Регулярно «озвучивает» стихи, присылаемые ему из Одессы, превращая их в песни.
Тесно сотрудничает Марк с поэтессой Сарой Зингер. В содружестве с Юрием Кремером и Сарой Зингер им записано немало песен на идише.
Надо сказать и о замечательных мелодиях песен «Года, года», «В тоннеле», «Музыкант играет на трубе», «Взрослые, не трогайте детей»…


Вначале была война…

Но вначале была война. И 16 августа 1941 года теплоход «Кубань» отошел от одесского причала с пленными немцами в трюмах и оборудованием холодильника одесского порта. На настилах поверх оборудования разместили еще 250 эвакуированных. На постеленном брезенте – больные и раненые дети и рядом охрана. На палубе – работники холодильника во главе с директором Сигаревым.
Судно сопровождали эсминцы, но это не помогло: немецкие самолеты бомбили и обстреливали «Кубань». В 5 утра налетели немецкие бомбардировщики. Столбы воды вырастали за бортом, и одна бомба прошила брезент, пробурила дыру в днище трюма. Погибли некоторые дети и много пленных немцев. Шестилетний Марик был ранен.
Из пробоины трюм стал заполняться водой, и эвакуированных пересадили на подошедший пароход «Пестель». В первую очередь спасали детей. Переправили раненых, и как только приплыли в Мариуполь, их отправили поездом в Нальчик. Мама с братом и сестрой разыскали Марка в госпитале и забрали его, а прежде старшая сестра Софа забинтовала его раны - в 15 лет она уже стала взрослой.
Маме через военкомат удалось устроиться в столовую эвакогоспиталя поварихой - это была ее профессия. Немцы подступали к Нальчику. Мать пошла в военкомат и упросила взять её в госпиталь. Через неделю она со старшиной-стариком приехала на запряжённой лошадьми телеге за Мариком и его сестрой, и семья разместилась в госпитале.
Брат Борис, несмотря на стопроцентную слепоту одного глаза (в детстве ему мальчишки бросили в глаз негашеную известь), убедив медкомиссию, ушел на фронт. Он заявил: «Чтобы стрелять, левый глаз не нужен! На фронте мой отец, воюет старший брат Саша, и я должен быть с ними!». Ушел на войну и погиб. И мама с Мариком и сестрой остались втроем. Потом было несколько военных голодных лет…
«Интересна история моего рождения», - рассказывает Марк Штейнберг. «В 1934 году встретились в Одессе три родных брата Штейнберги. Старший – хирург из Львова - приехал на симпозиум в «Еврейскую» больницу; мой отец Пётр, 1888 года рождения; и артист еврейского театра их брат Марк. Брат-львовянин по просьбе отца осмотрел мою маму, установил диагноз: миома, - и, договорившись с хирургами, назначил день операции. Уже лёжа на операционном столе, мать почувствовала биение ребёнка. Львовский дядя сказал: «Вставай, Роза, иди домой и жди сына». Это оказалось правдой. За месяц до моего появления артист Марк умер на сцене, и при моём рождении я получил его имя, а впоследствии – профессию артиста эстрадного оркестра. Отец добровольно пошёл на фронт, ему было уже 53 года и призыву он не подлежал, но он знал – это его гражданский долг, пошел и погиб…
И вот я живу - за них за всех…».


«Пока я помню - я живу»

Повествуя обо всем понемногу из своей жизни и своей музыкальной судьбы, я буду, так или иначе, «вращаться» вокруг воспоминаний об одесской военно-музыкальной школе, так как в ней прошли годы моего становления. Трудные это были, тяжёлые послевоенные годы… Я – дитя войны.
Хорошо помню первые её дни, и даже голос Молотова по радио, начало войны возвещавший. В июле 41-го бомба взорвалась на Херсонской улице, в детском отделении больницы, где я лежал. Посыпались стёкла, упал угол потолка на детишек со скарлатиной. Нас спустили в подвалы, где расставили кровати. На каждой по 3-5 детей от 3-х лет до 9-ти лет. Вечером многих родители забрали уже с осложнениями.
Когда мама работала в эвакуации в госпитале, я помогал ей. Больничные палаты – брезентовые палатки на 4-6 человек. Медперсонала, естественно, не хватало. Я бегал между ранеными – кому воды подать, кому утку. Один весь забинтованный, открыты лишь рот и глаза, всё просил курить, курить... Я собрал окурки, распотрошил и скрутил «козью ножку», прикурил у костра – и в палатку. «Дядя, дядя»! - но он уже был мёртвый. Я – к другому, но этот давно уже холодный…
Что делать? Сел и докурил. Так в семь лет я начал курить. В военной школе курил, меняя хлеб и масло на папиросы у жителя подвала, что напротив школы. Он торговал папиросами и семечками. Много раз из-за этой моей вредной привычки были у меня неприятности, но курить я всё же бросил только через 14 лет, в 1955 году, когда курить уже никто нам не запрещал, даже выдавали махорку.



«Вирус» джаза



Мне довелось общаться и сотрудничать со многими известными эстрадными музыкантами и вокалистами — Валерием Ободзинским, Людой Гнездиловой, Лорой Долиной, Галиной Поливановой, Линой Ермаковой, Глебом Драновым, Евгением Ивановым, Анатолием Бойко, Николаем Огреничем... У меня до сих пор много друзей, мне регулярно звонят и пишут со всех концов мира.
В конце пятидесятых годов я получал приглашения на работу в оркестры Шико Аранова и Леонида Утесова. Но оставался в Одессе. Захватывающей работы хватало, и не только в родном оркестре при кинотеатре «Украина». Доводилось даже выручать гастролирующий в Одессе знаменитый московский театр «Ленком»: подменял там заболевшего кларнетиста. Играл с симфоническим оркестром одесской филармонии во время записи музыки на киностудии. Участвовал в гастрольных концертах известного пианиста Наума Штаркмана.
Не помню уже точно год, когда в театре оперы и балета шла подготовка к сдаче «Спартака». На премьеру ждали автора – самого Арама Хачатуряна. Меня пригласили в оркестр играть партию саксофона. Оперные кларнетисты не совмещали кларнет с саксофоном, боялись «себя испортить». Хотя были примеры блестящих музыкантов-«совместителей», таких, как Ланцман и Голов из оркестра Олега Лундстрема. Сел я рядом с опытным Сашей Бетиным, и он подсказывал мне моменты вступления. Всё прошло успешно и удачно, я получил благодарность самого Хачатуряна!
А вот еще эпизоды:
…Приходит ко мне на репетицию чернокожий кубинец и рассказывает, что он закончил Одесский технологический институт и должен отбыть на родину, но его пароход только через два месяца. Денег нет… «Может я у вас это время попою?», - говорит он. «Я был лауреатом фестиваля кубинско-советской дружбы в Москве, даже пел на заключительном концерте в Кремлевском Дворце съездов».
Я его послушал. Голос, манера, исполнение – всё исключительно на высоком уровне. Особенно ему удавались латиноамериканские и, само собой, кубинские песни. Пел на английском песни «Битлз», а в то время это вообще было находкой для нас! Но как взять его, как оформить, чтобы он получал деньги? Тут начались мои мытарства…
Очень хотелось помочь парню. Да и музыкантам моим он понравился. Директор кинотеатра «Одесса», где я работал много лет руководителем эстрадного оркестра, ни в какую не соглашался взять иностранца! Пошёл я в Управление культуры, затем был у завотделом пропаганды и агитации обкома партии. Все разводят руками. Все говорят: «Пусть поет, но оформить – нельзя».
Мне пришла в голову идея—пойду-ка я в консульство Кубы, которое было в Одессе. Консул прекрасно говорил по-русски, выслушал меня внимательно и дал справку—что генеральное консульство Кубы просит разрешить… оформить… и так далее.
Но что было дальше?! А дальше был фурор! Быстро по Одессе расползлись слухи, что у нас поет негр, сейчас сказали бы «афро-американец». А ведь чернокожие артисты чувствуют джазовую музыку генетически! Люди стали валить толпою, билетов в кино нельзя было достать, ведь мы играли за полчаса до начала каждого вечернего сеанса.
Народ толпился вокруг кинотеатра, мы открывали окна, чтобы все могли послушать, как поет наш новый товарищ. До кино дела не было уже никому…
За считанные дни Луис Ноа Плума стал звездой города. Его узнавали, к нему подходили - приветствовали, благодарили! Вот такие замечательные были два месяца работы с талантливым кубинцем.
Часто вспоминаю его любимую песню «Отчий дом» композитора Владимира Шаинского: «Уголок России – отчий дом, где туманы сини за окном. Где твои, немного грустные, и глаза, и песни – русские»...
А вот еще один запомнившийся случай. Симфонический оркестр филармонии записывает на киностудии музыку к кинофильму «Девочка с куклой». Композитор Александр Красотов специально приглашает меня, чтобы сыграть на саксофоне негритянский блюз. В том же составе записывали музыку Оскара Сандлера к кинофильму «Черноморочка». Должен был дирижировать знаменитый Борис Карамышев, руководитель оркестра Центрального телевидения «Голубой экран».
Время для записи 10-минутного эпизода — с двенадцати ночи до четырех утра. Уж полночь близится, а Карамышева все нет. Оскар Сандлер выдергивал последние волосы из своей почти облысевшей головы. «Песня Софийки» ведь была только в клавире, и дирижеру еще предстояло оркестровать ее.
На студию Борис Карамышев приехал только в половине первого. Оказывается, он по ошибке сел во Внукове на харьковский, а не на одесский самолет. А уже из Харькова прилетел попутным почтовым «кукурузником». Но уже через полчаса оркестровка была готова. Запись получилась великолепная. В четыре утра мы разъехались по домам. Так я познакомился с талантливейшим аранжировщиком, композитором и дирижёром. Мы долго поддерживали дружеские отношения. С его легкой руки мне довелось в различных музыкальных составах озвучить десятки фильмов.
Часто посещал концерты нашего оркестра в «Украине» кинорежиссер Петр Тодоровский, с которым я познакомился тоже на записи музыки к его кинофильму о моряках. Вместе музицировали, он прекрасно играл на гитаре, сочинял хорошую музыку. Через некоторое время, к нашему сожалению, Тодоровский уехал жить и работать в Москву. Когда 4 ноября 1995 года теплоход увозил меня от одесского берега в Израиль, в голове звучала песня на стихи и музыку Тодоровского:

У тебя в деревне травы да деревья,

А у нас, куда ни погляди,

Море подо мною, море за кормою,

И море, только море — впереди.

Много лет я руководил художественной самодеятельностью. Будучи членом обкома профсоюза работников культуры и активистом отдела культуры Одесского военного округа, вел шефскую работу в воинских частях и госпиталях.
Весной 1960 года я женился. Вместе с женой мы нередко проводили отпуск на борту крупных пассажирских лайнеров «Россия», «Тарас Шевченко», «Шота Руставели», куда меня, других музыкантов и артистов приглашала администрация Черноморского пароходства. Играли в музыкальном салоне, сопровождали концерты.
В круизе 1976 года на «Шота Руставели» собралась хорошая компания: актер Борис Сичкин с сыном-пианистом, Юрий Тимошенко (Тарапунька) и его жена певица Юлия Пашковская, Зиновий Высоковский, Володя Высоцкий с Мариной Влади. Инструментальный ансамбль подобрался в таком составе: пианист — композитор Олег Негруца, гитара — Евгений Танцюра, бас-гитара — Илья Байер (сейчас живет в Австралии). Ударные — Борис Шпирт (сейчас он в США), саксофон и кларнет — ваш покорный слуга. Играли разную музыку, в том числе клезмерскую, какую можно было услышать только в исполнении одесских музыкантов. Правда, уже попав в Израиль, я убедился, что одесситам составили бы конкуренцию клезмеры Цфата.

Артисты — очень чувствительный и ранимый народ

У представителей каждой профессии есть свои критерии и условности взаимоотношений. Бывает, они ревниво и болезненно относятся к появлению новых талантливых имен. Но уж если это талант – так талант! Радоваться нужно, а не завидовать! Как-то ночью, устав после звукозаписи, затянувшейся из-за того, что вокалист не подготовился как следует, мы беседовали о том о сем, и Женя Танцюра громко делился своими впечатлениями о недавней поездке в Москву и о том, что обнаружился там новый талант... «Музыканты фирмы «Мелодия» рассказали мне, что появился очень талантливый парень — Лева Лещенко. Он прямо в студии берет ноты песни и через короткое время тут же на выбор предлагает композитору несколько вариантов исполнения».
Из собственной практики мы знали таких безупречных в своем профессионализме исполнителей. Всегда приятно было работать с оперными певцами Галиной Поливановой и Женей Ивановым, которые тоже могли почти набело записывать с листа. Но жизнь рождает и новые таланты… Жизнь рождает, а потом их и подтверждает. Если это, конечно, действительно талант. Вот так загорелась звезда Льва Лещенко…
Я хорошо знал Михаила Жванецкого. Ну а как же! Его шутки тех лет и сейчас помнят мои друзья, с которыми я общаюсь в Израиле, а это: Сёма Бронфман - ударник военного оркестра, Илья Рабинович - тубист, Алик Шлаин - в прошлом прекрасный гобоист и саксофонист. Кстати, учиться он поехал далеко от Одессы, в Новосибирскую консерваторию.
«Почему он так далеко учился?», - иногда спрашивали друг у друга коллеги. И сами же и отвечали, всё прекрасно понимая: «А ближе не принимали…»

Небольшое отступление (от автора)
Уж эта пресловутая пятая графа в советское время… В стране, объявившей себя на весь мир оплотом демократии, равенства и дружбы! Но на самом деле…
Хочу рассказать нашим читателям немного о себе. Самую малость. Прошу прощения у героя моего очерка Марка, что вставляю сюда свои «пять копеек».
1973 год. Я заканчиваю срочную службу в оркестре штаба Прикарпатского военного округа. Моей мечтой было поступить в консерваторию. Но во Львове, где я проходил службу, об этом не могло быть и речи. Там и русских не очень жаловали, а евреев и подавно. Что делать?
- Езжай в Казань, - советует мой отец Роман Иосифович, в то время музыкант Житомирского военного училища, - на Украине тебе будет трудно поступить. В Казани зав. кафедрой духовых инструментов - мой друг по «воспитонской» службе Шамиль Незамутдинов, он тебе хоть маленькую, но всё-таки протекцию составит… А это уже что-то. Может, не так посмотрят на нашу графу». «Как это?», - кипел я, - я отлично играю на кларнете, в форме - как никогда. В оркестре штаба, ведущем коллективе округа, играл 1 кларнет, 1 пульт. Мне дирижеры доверяли сложнейшие соло и …»
Но отца послушал и взял билет в Казань. В том году на Ближнем востоке была война, и арабы уже в который раз потерпели поражение. При чем здесь советские евреи, всякие преграды и препоны для них, спросите вы?
Не скажите… Еще как при чем.
Встретился я с Незамудиновым и сразу понял, что не в то место я приехал и не в то время. Единственное, что он сделал, - отправил меня на беседу к проректору консерватории - как и я, еврею, который закрыл за собой дверь и тихо сказал: «Уезжай в другое место». «Но вы ведь меня даже не прослушали», - возмутился я. Как я был наивен!
Иду на вокзал и смотрю, куда бы поехать. В пределах 1000 км. Свердловск, Саратов, Горький… Там есть консерватории. «Куда есть ближайший рейс?», - спрашиваю в кассе ЖД.
Билетёрша очень удивилась: «Вы что, серьезно?» «Серьезней некуда», - отвечаю я.
… в Свердловск через два часа. Лотерея, но она была мне послана свыше.
И вот я в Свердловске, очень далеко от родной Украины. Очень!!!
В консерваторию я поступаю без проблем. С большой благодарностью вспоминаю преподавателей Уральской консерватории: моего преподавателя И.М.Нестерова, преподавателя трубы, композитора, профессора В.М. Щелокова, преподавателя трубы М.П. Вагина, преподавателя тромбона В.В.Коровякова, преподавателя гобоя В.Т.Феденко и многих других.
Через два года я перевелся в Одесскую консерваторию, в класс профессора Калио Мюльберга.
Наш рассказ снова плавно вернулся к Одессе… Я с отличием заканчиваю консерваторию. На выпускном вечере в ресторане гостиницы «Лондонская» спрашиваю своего преподавателя, которого я очень уважал и, думаю, он меня тоже - мы успели за три года подружиться.
- Калио Эвальдович, а если бы я поступал в Одесскую консерваторию, у меня были бы какие-то шансы?»
Мюльберг задумался и говорит: «Борис, ну зачем ты меня провоцируешь? Ты ведь знаешь ответ…».
Мой случай, я думаю, капля в море несправедливости, глупости и даже подлости советской власти к своим подданным еврейской национальности.



Я чуть было не стал работать у самого Утесова!

Прослушав мою игру, Старостин, дирижёр оркестра Утёсова, предложил мне повидаться с Леонидом Осиповичем, чтобы обговорить детали переезда в Москву. «Поскольку вы оба вечерами заняты, то завтра в 13.30 Леонид Осипович посетит свой бывший дом по Треугольному переулку, 13. Приходите, и вы встретитесь».
Я подошёл в назначенное время, смотрю, валит за Утесовым толпа, а он, войдя в подъезд, сразу подошёл к глубокой старушке:
- Здравствуйте, баба Маня!
- Я вас не знаю...
- Как, Вы меня не узнаёте?! Я Утёсов!
- Вей из мир! Лёнька, халамидник, это ты?!
Вначале вроде смех, а потом взахлёб слёзы...
Зная, что Утесов не совсем здоровый человек, все забеспокоились. Какая уже могла быть встреча? Какой деловой разговор? Я ушёл домой. А мама на меня налетела: «Никаких поездок с балаганом! Тебе нужны проститутки? Клопы в гостиницах? Сидишь в оркестре, дома? Вот и сиди!..».


Учиться, учиться и учиться… интернационализму!

У читателя, наверное, уже возник вопрос о том, удалось ли мне в итоге получить какое-то музыкальное образование. Расскажу. Хоть меня и не допустили к вступительным экзаменам в московский институт военных дирижёров, хоть срезали на экзаменах при поступлении в одесское музыкальное училище - я не унывал и все же сумел закончить заочное отделение музучилища в Херсоне, причем, с отличием и сразу по двум специальностям. Но раньше была Москва…
В 1954 году я приехал в Москву, подготовившись к вступительным экзаменам в институт военных дирижеров. Обидно, но сыграл свою роль пресловутый «пятый пункт», и мне предложили – вернее, приказали (я был тогда солдатом срочной службы) остаться в учебном оркестре: ведь я хорошо играл на кларнете.
В ОВМШ я был одним из лучших. По окончании школы как отличник имел право выбора и по желанию был направлен солистом-кларнетистом в военный оркестр - лучший в округе. Но мною, тогда юным музыкантом, двигали жажда познания и совершенствования. Окончив в вечерней школе десятилетку и получив аттестат зрелости, я отправился в Москву и попытался поступить в институт военных дирижеров. Все пять музыкальных экзаменов сдал на «отлично». Но мне открытым текстом заявили: евреев не берем! Вот, как это было.
Перед сдачей общеобразовательных предметов (сочинение, история) меня через начальника курса капитана Казанова вызывает начальник учебной части полковник Камышев и приказывает сдавать экзамен… в его кабинете. Сдать предстояло читку с листа. На это я позволил себе заметить: «Я же уже сдавал экзамен профессорам Солодуеву и Майорову!».
«Играйте!», - приказал Камышев, и положил ноты вальсов И.Штрауса. Я выполнил приказание и великолепно, с удовольствием с задачей справился.
«Я предлагаю вам остаться в учебном оркестре», - сказал Камышев.
«Товарищ полковник, но я ведь приехал поступать учиться на дирижёра!».
«А мы жидов не принимаем, и не разговаривать!..». Вот какие откровенности звучали в то время.
Я решил вернуться в Одессу, в свой любимый оркестр, и прослужил в нем до 1957 года, пока не увлекся джазом.
В 1956 году я сделал попытку поступить в Одесское музыкальное училище. Директором в то время был Александр Иванович Шумов, наш «задушевный друг» (это когда пальцы приставляют к горлу, любитель этого дела…). Я хорошо знал его и его пагубную страсть еще по военно-музыкантской школе, где он был старшиной-инструктором по кларнету и проявил себя не с лучшей стороны. Причем, не только как выпивоха, но и как бездушный человек. Хочу называть все своими именами. Мы, воспитанники, его не любили.
Первый вступительный экзамен — специальность. В комиссии — бывшие педагоги военной школы – кларнетист Валентин Дмитриевич Рыков, прекрасный человек, впоследствии и рассказавший мне о том, что произошло на экзамене, и очень серьёзный, я бы сказал, выдающийся трубач и педагог Аркадий Леонов.
Входит Шумов, что-то преподавателям говорит - они поднимаются, чтобы уйти. Я ничего не понимаю и с ужасом в голосе спрашиваю: «Что мне делать?». Шумов останавливает экзаменаторов, чтоб не уходили, велит: «Продолжайте!». Они возвращаются, и я получаю свою пятерку. На «отлично» сдал и другие музыкальные дисциплины. Был уверен, что все будет нормально.
Но по сочинению мне поставили двойку. Обращаюсь к преподавателю с просьбой показать мои ошибки и слышу в ответ: «У меня семья, умоляю, не будоражьте, я должна была выполнить распоряжение...». И я всё понял…
С комсомольской энергией написал письмо, конечно же, в Москву, в ЦК КПСС, Н.С.Хрущеву. Ответ получил из областного управления культуры - мол, у вас ведь двойка по сочинению... Именно Шумов давал указание педагогам поставить мне по специальности «два», а педагоги были порядочные люди и в знак протеста хотели уйти с экзамена. Экзаменатор по литературе, увы, не рискнула оказать такого же противодействия...
Спустя семь лет, в 1963 году, я надумал поступать в Одесское культпросветучилище. Экзамены я сдал успешно, но директор училища Тепман, по понятным причинам, опасался принимать евреев. Не правда ли, странно: в Одессе, где всегда жило много евреев, где среди преподавателей их тоже было достаточное количество, существовала устная директива - «не пущать».
Он пригласил меня в кабинет и сказал: «Знаете, Штейнберг, по установке я должен принимать только из сельской местности, так что извините...». «А я могу получить заверенный экзаменационный лист?», — попросил я. Держа в руках желанную бумагу, не заходя домой, поехал в аэропорт и вылетел в Херсон.
Решил поступать на заочное отделение здешнего музыкального училища. Директор Антонина Поликарповна Кержковская, просмотрев мой экзаменационный лист и свидетельство об окончании с отличием военно-музыкантской школы, сказала: «Мы бы рады таким специалистам, но у нас нет заочного духового отдела. Вот если б вы согласились на хормейстерский...».
Петь я любил всегда. Еще учась в школе, пел в хоре мальчиков в спектаклях Одесского оперного театра: «Пиковая дама», «Борис Годунов», «Кармен». С замиранием сердца смотрел, как выступают на сцене знаменитые певцы Наталья Шпиллер, Георгий Нэлепп, Александр Пирогов, Донат Донатов, ко мне тепло относился известный дирижер Николай Дмитриевич Покровский... Я без колебаний согласился.
Согласился и уже через час вернулся в Одессу студентом. Экзаменационные сессии вместо месяца сдавал за неделю, поскольку был очень занят на работе в филармонической бригаде Аркадия Савельевича Астахова, нельзя было сойти с маршрута гастролей. Вот так - и работал, и стремился сквозь все препоны учиться…
…Вот что мне рассказали мои друзья, одесситы-трубачи Григорий Казавчинский и Виктор Грицай. Идёт сдача программы созданного джаз-оркестра под руководством Анатолия Кролла. Укомплектовал он его в Туле, в составе работали названные мной трубачи. В окружении музыкантов сидит Утёсов, чьё слово было для музыкального коллектива правом на работу в престижных местах. К Утесову подходит руководитель (не помню фамилии) и говорит: «Леонид Осипович, я очень вас прошу прослушать новый коллектив, который я создал». «А сколько евреев в вашем оркестре? (Утёсов исходил из своего состава: Островский, Кауфман и другие таланты). Ответ (с испугом): «Ни одного!». «Кого же вы мне предлагаете слушать?». С юмором у него было все в порядке.
Всё же были смелые, творчески дерзкие люди среди евреев, которые отвечали на свирепствовавший тогда злобный антисемитизм шуткой, хоть и не совсем доброй, но, согласитесь, остроумной, защитной.

**********************************

…В 1953 году после тяжёлой болезни умер мой любимый учитель Пётр Семёнович Глушкин, и за его гробом шёл духовой оркестр – более 100 человек! – ни на секунду не прекращая играть. Шли через весь город, на далёкое еврейское кладбище. Вся музыкальная интернациональная Одесса провожала известного учителя в последний путь...
«Я не мог играть, горло сжимал комок, мозг сверлила одна мысль: «Неужели для этого вы научили меня быть музыкантом, маэстро, чтобы я играл на ваших похоронах?!». Я очень благодарен своему учителю за великую науку всю жизнь.



Интернациональная Одесса

Я специально сказал: «интернациональная Одесса». Разноликий народ наполнял этот город. Но, как правило, лучший директор завода в Одессе или руководитель лучшей проектной организации – тот, где парторг и завком (профорг) евреи. И с тем, в чем состоит национальная разница, я к тому времени уже, к сожалению, столкнулся и начинал понимать...».
Чего стоила, например, появившаяся в феврале 1953 года в «Красной звезде» антисемитская статья под названием «По букве «з». Это «зэ» расшифровывалось так: «По закону?». «Нет, по знакомству». И в этой статье – все еврейские фамилии от Арбитмана до Эйкельмана.
Действительно, много было воспитанников и преподавателей-евреев в ОВМШ (наверное, поэтому и школа была наилучшей среди всех военных музшкол Советской Армии). За множество евреев в своем коллективе пострадал начальник школы, хоть и не был евреем. И не всех ведь принимал он, ведь он пришёл в ОВМШ в 1947 году, а школа существовала с 1937-го.
И ещё с тех пор были прекрасные педагоги и сотрудники-евреи – Шпитальный (валторна, альт), Евсей Цымбал (класс ударных инструментов), официантка Мария Ципис, парторг майор Шапиро Иосиф Давыдович, завскладом Мехлис, кстати, родной брат того знаменитого соратника и любимца Сталина.
А вообще, суета это всё, если разобраться. Как говорил мудрый царь Соломон, суета, никчемная, пустая суета…
Если люди и делятся как-то, то, по-моему, только на талантливых и не очень. А по большому счету – каждый человек в жизни талантлив. Только по-своему и не важно, какой он национальности.


Еврейская мелодия

А еще в Одессе Марк Штейнберг принял участие в издании альманаха «Маме-лошн», органа клуба любителей языка идиш при Одесском обществе еврейской культуры.
Главным редактором альманаха был поэт Александр Ройзин. В составе редколлегии, в частности, известная Сара Зингер - она была переводчицей, знатоком языка идиш и пропагандистом песен Марка. Благодаря ей песни Штейнберга зазвучали на идише.
Марк был музыкальным редактором. Когда же в 1995 году он репатриировался в Израиль, в «Еврейском камертоне» появилась статья Леонида Школьника об их совместной работе. Приятно удивило композитора и то, что в Нетании хор исполнял его песни на слова А.Ройзина, а детский хор Хайфы исполнял целых шесть песен его сочинения!
Конечно же, прежде часто доводилось играть на свадьбах, особенно на свадьбах еврейских, отсюда и безупречное знание этого колорита. Так родилось произведение «Одесская свадьба», 1963 год. Саксофон – М.Штейнберг. «Мне всегда казалось, что еврейскую мелодию я генетически чувствую глубоко», - говорит Марк. В репертуаре оркестра, руководимого Марком, еврейские нотки были слышны постоянно.
Он и сейчас активно участвует в борьбе за сохранение и развитие «идишкайта». Борется и за высокий уровень музыкальной культуры. Например, написал статью «В Ашдоде должен быть свой духовой оркестр» и добивался тем самым внимания к этой проблеме со стороны заместителя мэра Ашдода. Активное участие композитора в музыкальных программах радиостанции РЭКА на русском языке специально отмечает в своем благодарственном письме главный редактор радиостанции Шломит Лидор.
Что такое «идишкайт»? Это не только родная с детства еврейская традиция, это, прежде всего, родная семья. В трудное время болезни большую помощь Марку в жизни и работе оказывает его жена и друг Светлана. Ей Марк посвятил несколько песен. Заботливы и два сына. Старший – музыкант, пошел по стопам отца. Отрада Марку – семь внуков. В одной из песен, посвященных «любимой жене Светочке», написанной в самое критическое время болезни, композитор пишет: «Благодарю, что счастливо мы жили. Детей и внуков краше наших нет...».

Поспешил Марк с прошедшим временем. Дай Бог ему еще многих лет активного жизненного и творческого настоящего и будущего!

И, конечно, «идишкайт» – это родная Одесса! Талантливый музыкант не мог оставить без внимания свой родной город, много песен он пишет о замечательной Одессе: «Я увез из Одессы шум ночного прибоя», «Таки есть, что вспомнить», «Одесский дворик», «Одесский лабух», «Менделе». На Всеукраинском конкурсе в честь 200-летия Одессы Марк Штейнберг получил диплом лауреата за песню «Город моей любви». Позднее, когда композитор жил уже в Израиле, в его родном городе была издана замечательная книга «Одесса – жемчужина у моря» – сборник из сотен песен одесского - в основном, еврейского - фольклора в аранжировке Марка Штейнберга.
Марк Штейнберг много лет преподавал класс кларнета и саксофона в Одесской детской музыкальной школе, сотрудничал с филармонией и музыкальными издательствами.
К сожалению, время его адаптации в новой жизни в Израиле совпало с осложнением болезни. Но, несмотря на стопроцентную инвалидность, Марк Штейнберг, как и в первые месяцы в стране, так и после операций, и ныне продолжает плодотворно работать, создавая сотни песен. На идише исполняются его «Фрейлехс», «Их данк дир», «Майн Гот», «А фрейлехс ингеле». Его песни принимает на хранение архив знаменитого мемориала – музея и института Катастрофы «Яд вашем».


Возвращаясь в прошлое, смотрю в будущее…

«На днях приехали меня проведать «мальчики» — им по 66 лет, но мы с 13-ти мальчишеских лет вместе начали сознательную жизнь в ОВМШ, и поэтому иначе их не назовёшь. Повспоминали, и они просто настояли, чтобы я увековечил то, что в памяти, что пережито, заявив, что много интересного они видят в моей творческой жизни. Я пробовал протестовать: «Кто я такой, чтобы писать о себе, да ещё кого-то заставлять читать»?! Но на этом же настаивал и музыкальный публицист, выпускник Одесской консерватории по классу кларнета, ученик моего хорошего друга профессора Калио Мюльберга, Борис Турчинский, который и помог мне все это записать. И вот, я продолжаю.


Вспоминаю свое поступление в институт военных дирижёров. Сдал четыре экзамена: специальность, теорию-сольфеджио, дирижирование, оркестровый класс и чтение с листа на 20 баллов.
На экзамене по теории у меня произошел небольшой конфуз… экзаменатор спросил: «А почему вы отвечаете по учебнику Павлюченко? Ведь есть новые!». «Да, есть учебник Способина, но уж больно надуманный!», - ответил я.
И… был очень сконфужен, когда увидел подпись на экзаменационном листе: «Способин». Но вскоре успокоился: своей пятёркой мне Способин показал, что не обиделся и не отверг учебник своего коллеги Павлюченко.
31 декабря 1972 года я приехал в Москву, привёз с собой сына Борю для предварительного прослушивания в московской военной музшколе. Как говорится, по стопам отца. Решил повстречаться с Ю.П.Бондовским, моим дирижёром в Одесской военно-музыкальной школе, с которым расстался в 1951 году, по окончании школы. Он за эти годы переехал в Москву, стал работать в Московской консерватории музыкальным редактором издательства военного факультета, а по увольнении был редактором издательства «Советский композитор».
Узнав номер телефона, я позвонил и услышал хриплый голос человека, недавно перенесшего инфаркт.
«Здравствуйте, Юрий Петрович!».
В ответ тяжёлое молчание...
«Вы что, пытаетесь узнать по голосу, кто звонит? Боюсь, не сумеете… много лет моего голоса не слышали!».
«Неужели Марк Штейнберг?!».
Я еле удержался на ногах от неожиданности. Вот это слух! Вот это память на звуки! Поистине, уникальная музыкальная!
И вспомнилось мне, как преподаватель теоретических дисциплин в Одесской школе в 1949 году майор Ткаченко нам рассказал случай, который произошёл с Ю.П.Бондовским в 1943 году, когда он был артистом оркестра саратовской оперы, студентом консерватории (на фронт его не взяли из-за очень плохого зрения).
Возвращаясь в общежитие после спектакля, молодой Бондовский был раздет грабителями в парадном. Он не разглядел хорошо лиц, но один из налетчиков, что стоял у двери, сказал: «Заканчивай, пошли»! Этот голос, звуковые интонации, врезались в память профессионального музыканта.
Спустя полтора-два года Юрий Петрович по просьбе друзей пошёл в антракте за контрамаркой и, проходя мимо курительной, услышал: «Заканчивай, пошли»! И он узнал этот голос!
Вызванная администратором милиция обнаружила у одного из этих курильщиков… зажигалку Бондовского. Слушая рассказ об этом, мы не могли даже представить, что такое возможно, чтоб человек так запоминал звуки!
Вот и теперь Юрий Петрович легко узнал меня по голосу - и это через 20 лет! Я ведь был 17-летним парнем, когда Бондовский слышал мой голос последний раз!
Заполучив адрес: метро «Измайловская», улица 7-я Парковая, - мы с сыном приехали к Бондовскому. И это была незабываемая встреча! Здесь же я встретился с моими приятелями, которые пришли поздравить Юрия Петровича с Новым годом, – с Жориком Гараняном, Борей Карамышевым, Юрой Саульским. Здесь же я познакомился с прославленным Ю.В.Силантьевым.
Я рассказал Юрию Петровичу о цели нашего приезда в Москву, и он прослушал моего сына, а затем позвонил кому-то по телефону. Попросил у кого-то: «Дай, пожалуйста, номер телефона Валерия Яковлевича Волкова. Здесь у меня ребёнок двенадцати лет, дай Бог, чтобы мои редакторы слышали примерно так же, как он, хотя бы на треть...».
«Юрий Петрович, кому вы позвонили?».
«Горбарю».
Я вновь остолбенел. Мне казалось, что это не фамилия, а название недосягаемого явления. Для военных духовых оркестров это был самый маститый оркестровщик. Я был счастлив, что сам Бондовский так высоко оценил способности моего сына, рекомендовал его самому Горбарю.
Сын был принят в школу, но сожалению, из-за болезни вынужден был уже в 7-м классе её оставить. Затем, уже служа срочную службу в военном оркестре Владимира Агешина, параллельно учился и с отличием окончил Кишинёвское музыкальное училище. Я благодарен жене и природе, что у меня такой чудесный сын, прекрасный музыкант, о чём я ему лично, конечно, никогда не говорил. Сейчас он уже взрослый, у него четыре сына – мои прекрасные внуки. Возвращаясь в прошлое, смотрю в будущее…


Новая жизнь, новое творчество

После службы в военном оркестре я ушёл в заштат, поскольку подал рапорт на увольнение. Увлекся джазом и поступил работать (случайно!) в эстрадный оркестр кинотеатра «Украина». Руководил оркестром, как уже выше сказано, Евгений Фёдорович Танцюра.
О предстоящей новой работе я узнал в два часа дня 17 августа. Узнал, что 18 августа, то есть, завтра оркестр должен приступить к работе после отпуска, но заболел альтист-саксофонист Анатолий Сергейчик. В 16 часов я пошёл и купил саксофон, всю ночь не без замечаний соседей по коммуналке осваивал его, и утром в 10.00 уже сидел на репетиции. Счет времени шел на часы! И я всё успел!
Естественно, всё читал с листа. Увидел ноты интермеццо для кларнета с оркестром Б.Карамышева, которое я слышал по радио, попросил всех проиграть его со мной (прочитал без ошибок), а в 16.30 – первый киносеанс перед зрителями с выступлением нашего оркестра.
А жизнь подбрасывала всё новые случайности, на которые нужно было откликаться мгновенно. На работу не явилась певица, надо было оркестру ещё что-то сыграть. Контрабасист и по совместительству ведущий Михаил Бондарев объявляет: «Карамышев, интермеццо! Солист Марк Штейнберг»!
Я оглянулся: «Что вы делаете»?! - «Ты же музыкант, а не сапожник»!.. Хохот в концертном фойе, и я вынужден был исполнять. Кстати, довольно успешно. Так началась моя долгая жизнь на эстраде. А с 1977 по 1987 годы я еще и руководил этим оркестром.
Правда, меня уже окружала молодёжь. Как заявил Л.О.Утёсов в статье «Известий»: эстрада принадлежит молодым, хотя сам он не сошёл с эстрады до конца своей жизни. Вот так же и со мной было.
В книге «Хотя джаз не родился в Одессе» автор Анатолий Горбатюк пишет:
«Послевоенный джаз в Одессе процветал в начале 50-х в «киношных» оркестрах, лучший джаз был в кинотеатре имени 20-летия РККА (потом «Украина»)». В нашем, то есть! «…Корифеи – гитарист Евгений Танцюра, барабанщик Лев Саксонский, тромбонист Абрам Буздес, скрипач Наум Кривой. Быстро подрастает молодое поколение – саксофонист-альтист Марк Штейнберг»…
Добавлю о молодом поколении того времени, это еще трубач Виктор Грицай, который вскоре уехал в Москву, став первым трубачом сильнейших столичных оркестров. А в Одессу из Москвы возвращается знаменитый пианист Пётр Розенкер и собирает «свою команду» – это Флит, Шпирт, Клейнер и другие.
Кстати, дополню, Наум Кривой был учеником П.С.Столярского и, по мнению знаменитого учителя, шёл впереди своего сверстника Д.Ойстраха...
Я познакомился с Александром Цфасманом, который дал мне установку на всю жизнь. Особенно я ею пользовался, будучи руководителем: «Если ты, Марочка (так меня называют друзья), не хочешь иметь врага среди музыкантов, не говори, что он плохой музыкант, а просто – слабый».
Вероятно, поэтому у меня много друзей, и мне регулярно звонят и пишут со всех концов мира. Получал и я в конце 50-х годов приглашения на работу в оркестры Аранова (Молдова), Утёсова (Москва), но я оставался в Одессе.
Уже здесь, в Израиле, я иногда встречаю своих старых друзей – соучеников и преподавателей одесской военно-музыкальной школы и тех, с кем работал в «Украине». Эти встречи всегда волнующе-радостны…
И еще об одном удивительном союзе хочется рассказать: Николай Шапарев - поэт, а заодно профессор, доктор технических наук, засл. деятель науки и техники Украины, так же, как и Марк, - одессит. С 1995 года он проживает в Лос-Анджелесе (США). Совместно с Марком Штейнбергом в 2012 году издали в компьютерном варианте настоящий песенный сборник. Пусть эта книга станет светлым подарком поколению, идущему нам на смену. Так говорят авторы сборника.

*****************************************************


…Но нет, не потому у Марка Штейнберга столько друзей, что он по совету великого Цфасмана опасался сказать не очень хорошему музыканту, что тот не очень хороший… Просто окружали Марка по большей части всегда музыканты очень хорошие, каковым был и он сам. Таланты тянулись к талантам, и это создавало великолепный творческий конгломерат, в центре которого нередко оказывался сам Марк Штейнберг.
И лучше не скажешь о нем, нежели словами, которыми выразили свою признательность таланту друга его коллеги в памятной гравировке к подарку на одном из юбилеев композитора:
«Марку Штейнбергу – прекрасному музыканту и прекрасному человеку».






Комментарии:





Уважаемый Борис!

От себя лично, моей семьи, а также друзей Марка, работающих в Одессе, в Культурном центре Благотворительной организации "Хесед Шаарей Цион" сердечно благодарим Вас за присланный очерк о Марке Штейнберге. Многое из того, что в нем написано, нам известно, но многое прочитали впервые. Спасибо Вам, что вы внесли свой вклад в мемуарную литературу о нашем общем друге. Жаль, что в очерк не вошел материал о том времени, когда мы с Марком сотрудничали в журнале «Маме-Лошн». Очень надеюсь, что мы совместно, в будущем это опубликуем.
Вы молодец! То, что вы сделали - очень важно для всех почитателей творчества Марка Штейнберга, композитора, блестящего исполнителя и чудесного человека.
Еще раз благодарю!
С уважением,
Семен Вайнблат-
Одесса 26.01.14

Эдуард Казачков: «Трудитесь и верьте в себя!»
Очерк Б.Турчинского
НЕ УСПЕЛИ высохнуть «чернила» после моего последнего очерка о композиторе и дирижере, легенде военно-оркестровой службы СССР Борисе Ефремовиче Гофмане, как тут же я получаю скайп-звонок от моего старого друга Василия Петровича Матвейчука, профессора кафедры духовых оркестров и ансамблей московского гуманитарного университета, бывшего военного дирижера. «Борис, прочитал твой очерк о Гофмане – молодец, делаешь нужное и важное дело для истории не только военной музыки, но и для сохранения потомкам имён корифеев духовой музыки, эти славные имена не должны уйти в никуда!».
А далее, к делу, к новой теме: «Тебе фамилия «Казачков» ничего не говорит? Интересный человек и музыкант, кстати, они с Гофманом однокурсники по военно-дирижерскому факультету!».
«Казачков… Казачков…» - медленно всплывает что-то в памяти. «Да, вспоминаю» - ответил я. «Он случайно не был начальником военно-оркестровой службы в Дальневосточном военном округе?».
«Да, ты не ошибся. Ну и память у тебя!», - удивился Матвейчук. «Казачков не только замечательный дирижер, но прекрасный композитор, автор многочисленных произведений, заслуженный деятель искусств России и Беларуси, в Хабаровске был председателем Дальневосточной организации союза композиторов РФ, член правления Союза композиторов СССР, член правления союза композиторов Белоруссии, регалий хоть отбавляй!», - продолжает Василий Петрович Матвейчук. «Я начинал службу в ДВО лейтенантом и часто вспоминаю добрым словом отеческое отношение Казачкова к нам, молодым дирижерам».
Тут я отчетливо припомнил один эпизод из жизни Эдуарда Ошеровича Казачкова, связанный также с Дальним востоком. Мой дирижер по моей «воспитонской» юности в Литве, Иосиф Моисеевич Манжух, служил в последние годы в ансамбле песни и пляски Дальневосточного округа и как то, уже, будучи на пенсии, на одной из встреч, рассказывал мне о Хабаровске, музыкантах этого города и ансамбле, где он был много лет художественным руководителем. Он мне поведал интересную историю про Казачкова.
Многим памятны события 1969 года на острове Даманском – конфликт с Китаем. Дивизию из Вильнюса, где я служил, направляют на Дальний восток, естественно с оркестром, Манжух уехал со всеми. Я же, как воспитанник, не поехал туда. Нас не брали, да и нечего нам было там делать.
Пользуясь, случаем, я решил учиться музыке серьезным образом. Поступил в вильнюсское музыкальное училище. Но не отпускали мысли: как там наши ребята, мои друзья на Дальнем востоке? Как там мой дирижер Манжух, которого я очень почитал? Позже я узнал, что из военно-оркестровой службы перешел он в ансамбль песни и пляски, а ведь это уже другое ведомство. Странно… Что, не нашлось для такого как он дирижера, оркестр которого в Вильнюсе был лучшим в Прибалтийском военном округе, места в каком-нибудь солидном оркестре, например штабном?
«В Хабаровске был штабной оркестр, замечательный коллектив - рассказывал потом Иосиф Моисеевич, но там не было вакантных мест. Мне предложили окружной ансамбль песни и пляски и я согласился. И тут я впервые услышал фамилию «Казачков». «Представляешь, - продолжает Манжух, - занимательная такая история. Освобождается место начальника-военно-оркестровой службы, и генерал Н.М.Назаров – в то время начальник военно-оркестровой службы Советской Армии – сразу реагирует, звонит начальнику штаба округа и предлагает на это место нового человека, у него была своя какая-то кандидатура. Но не тут-то было! Назарову отказывают! А это в армии бывало довольно редко и, возможно, это был вообще единственный случай подобного рода – самому Назарову отказывают! «У нас есть подходящая кандидатура, есть превосходный дирижер в Бикине, Казачков, на этом точка!». Так ответили Назарову. Конечно же, большую роль в назначении Эдуарда Ошеровича сыграл и уходящий в запас начальник военно-оркестровой службы ДВО подполковник П.А.Форманчук, именно к его настоятельной рекомендации прислушалось командование. Тут Эдуард Ошерович добавляет, что их первая встреча состоялась в далеком 1948 году, когда тот был начальником военно-оркестровой службы Уральского военного округа, а Казачков воспитанником. Так что знакомы они были много лет.
История была громкая. Живо всё это всплыло в памяти и еще сильнее стал интерес: что же это человек такой, легендарный, Казачков, из-за которого отказали самому главному военному музыканту?! Распирало любопытство.

Биографическая справка.
Казачков Эдуард Ошерович. Родился 5 октября 1933 года в Гомеле. Композитор. Заслуженный деятель искусств Белорусской ССР, заслуженный деятель искусств Российской Федерации.
В 1957 окончил Институт военных дирижеров, в 1967—Белорусскую консерваторию по классу композиции А.В.Богатырева. В 1957—1967 годах – военный дирижер в Гродно. В 1957—1969 также преподаватель музыкального училища в Гродно. В 1968—1973 годах в служебной командировке в ЧССР. С 1974-го – начальник военно-оркестровой службы Дальневосточного военного округа в Хабаровске.
Автор сочинений для солиста, хора и симфонического оркестра. Им написаны кантаты: «Моя Беларусь» (слова А.Харкевича, 1967), баллада «Ленин пришел навсегда» (сл. М.Сеидова, 1969), «Белорусская береза» (сл. нар., 1972), поэма «Земля» (сл. Д.Терещенко, 1968), «Акварели» (сл. В.Шульжика, 1976);
Для симф. орк. — Картина «Свята» (1966), Симфония (1968), сюита «Приамурье» (1974); для трубы и симф. орк. — Концертино (1968); для струнного оркестра — Симфониетта (1973); для духового оркестра — сюиты: «Зимние картинки» (1966), «Белорусская мозаика» (1972), поэмы: «Беларусь» (1968), «Двенадцать» (1970), «Крепость над Бугом» (1972), увертюра «Партизаны Приамурья» (1975); для вокального ансамбля и духового оркестра — Поэма о комсомольце-буденновце (слова Н.Кооля, 1974); струнные квартеты — I (1968), II (1976); для квартета духовых инструментов — «Русские напевы» (1966); для скрипки и фортепиано. — Соната (1967); вокально-хореографическая сюита «Проводы» (1971); для голоса и фортепиано — циклы: «Школьная кантата» (сл. В.Шумилина, 1974), Думки (сл. А.Гурло, 1975), «Мое счастье» (сл. Р.Бернса, 1975); для хора — баллада «Граница» (сл. В.Степанова, 1974). Циклы: «Корчагинское племя» (сл. В.Захарова, 1975), «На краю России» (сл. П.Комарова, 1976); для голоса и ф-п. — романсы на сл. Р.Бернса, С.Есенина; хоры на сл. Н.Берестина, В.Коризны, Г. Шутенко и др.; песни на сл. А.Бондаренко, П.Бровки, В.Жуковича, С.Гроховского, В.Шульжика, В.Захарова, П.Приходько, С.Острового и др.; музыка к драматическим спектаклям, в том числе – «Я присягал Родине» А.Струнина (1968), «Жужа из Будапешта» Л.Жуховицкого (1976).


И вот – наша встреча

…Прошли годы. Много лет. И вот я по телефону разговариваю с Эдуардом Ошеровичем, который сегодня живет в израильском городе Ашдоде. Чувствуется сразу – он приятный собеседник, эрудированный человек. Договариваюсь о встрече для интервью и в конце разговора задаю вопрос, который меня мучает, а правда ли, что из-за него отказали Назарову? Да, отвечает он, было такое дело. Ваша память Борис, вас не подвела!
В этом очерке я попытаюсь рассказать, чем сегодня живет маэстро, что вспоминает о годах, отданных военно-оркестровой службе Советской Армии.

-Уважаемый Эдуард Ошерович, наш научно-популярный журнал «Оркестр» более всего ориентирован на определенный круг читателей. Это духовики – дирижеры и музыканты, ну и, конечно же, просто любители духовой музыки. Поэтому мои вопросы к вам будут касаться, прежде всего, этого аспекта вашей творческой деятельности. С каким духовым инструментом связано начало вашего музыкального обучения? Расскажите о своем первом учителе.

-Николай Алексеевич Лычевский мой учитель по тубе. Он был музыкантом и педагогом от бога. Одно дело преподавать кларнет или трубу, а другое дело – тубу. Конечно, это очень нужный инструмент, но убедить в этом новичка очень трудно, хотя туба и скрипка самые что ни на есть мелодичные инструменты. Все зависит от уровня исполнителя и владения инструментом.
Музыкантом я стал случайно. В приёмной комиссии Свердловской школы музыкантских воспитанников меня спросили, на каком инструменте хочу научится играть, на что я без промедления ответил, что на баяне и попытался голосом изобразить издаваемые звуки при нажатии левой руки (басовой): «Бум, бум, бум». Членов комиссии это рассмешило, но это и подвигло их определить меня в школу на бас «Эс». Ведь на баяне левая рука как раз играет бас, и те, кто знает баян, знают басовый ключ.
Увидев первый раз инструмент, эту маленькую тубу, я был в ужасе. Попробовал, и мне показалось, что губы и нос провалились в мундштук. Я боялся, что у меня не хватит дыхания. Уже хотел уйти из школы, но боязнь вечного голода, заставила меня смириться.
Благодаря преподавателю по специальности Н.А.Лычевскому я полюбил этот инструмент. Сам Николай Алексеевич часто выступал с концертами, играл свои переложения для тубы и играл превосходно, я им начал гордится!


Лучший аргумент – личный пример!

-Туба у моего преподавателя звучала как большой баритон. Он пользовался известным постулатом в педагогике: лучший пример для убеждения – личный пример!
Кроме того, Н.А.Лычевский во время моей учебы в Свердловской школе музыкантских воспитанников заменил мне отца и мать. Он был необычайно добрым человеком. Впоследствии я написал несколько пьес для тубы, которые и посвятил этому замечательному музыканту и человеку – своему первому учителю.

******************************************
Стать музыкантом помог мне случай

Хотя, на самом деле, в жизни ничего случайного не бывает, я так думаю. Начало моей «музыкальной карьеры» было в свердловской школе музыкантских воспитанников.
Война. Чудом удалось вырваться из, в начале оккупированного, а потом разрушенного войной Гомеля. Эвакуация. Живу с матерью и братом в Нижнем Тагиле, в районе «Уралвагонзавода». 1947 год, послевоенный, голодный. Кушать нечего. Мне 14-й год. Мама сильно болела, лежала в больнице. Воспитывать меня было особо некому... Мог поэтому попасть в очень плохую компанию, многие из моих бывших приятелей, кстати, потом оказались в местах не столь отдаленных.
Мама моя – красавица, очень интересная женщина. Осталась одна с двумя детьми, а отец ушел на фронт и… «не вернулся». Я заключаю «не вернулся в кавычки», потому что он не погиб, а не вернулся к нам, к своей семье… Через много лет после войны я разыскал его. Его раненого, вынесла с поля боя медсестра, выходила, и он на ней женился. А мама всю жизнь любила его и ждала... Бывает в жизни и так. И именно тогда, в эвакуации, без отца, нам было очень трудно. Мы оказались на Урале, вначале в селе Лая, потом в посёлке Красный Бор.
Школа находилась от нас за семь километров. Я дружил с мальчиком, до сих пор помню его имя – Гена Камаев. У него старший брат учился в Свердловске в школе милиции. И вот однажды этот самый брат приехал к ним в гости и рассказал, что в их городе есть такая школа, где... кормят! Моя первая мечта в то время была или стать маляром, поскольку работы для маляров тогда было много и зарабатывали они прилично, на еду бы хватило, или научиться играть на баяне, чтобы играть на свадьбах, естественно, где и кормили бы. Все мысли в голодном детстве были только о еде, всё время хотелось есть. Поэтому все равно было, какая школа, главное, чтобы кормили! Напоминаю, ведь шёл послевоенный, очень голодный 1947 год. А мне не исполнилось и 14 лет.
И вот мы с Геной поехали в Свердловск. Поехали зайцами, денег на билеты не было. Приехали, нашли эту школу, сдавать особенно ничего не нужно было – история, литература, но главное – проверка музыкальных способностей.

-И что было дальше?

-Нас приняли! Вы даже не представляете, как мы были рады! Нашему счастью не было предела! Сейчас трудно понять, что для нас, голодных, оборванных, значило есть каждый день, ходить в чистой и красивой одежде, спать в теплых помещениях и... учиться!
Эта военно-музыкантская школа была создана по типу суворовской, только с музыкальным уклоном. По стране организовали 13 таких учебных заведений, во многом они пополнялись за счет беспризорников, детей-сирот, которых немало скиталось после войны. Сейчас такая школа осталась одна. Когда мы видим, как маршируют юные барабанщики на военном параде в Москве, вот это как раз воспитанники такой, единственной на сегодня школы.
Мы получили настоящее музыкальное образование. По программе обучения проходили и общеобразовательные предметы. Играли на парадах, на праздниках. Были и ночные репетиции. У меня даже есть грамота за участие в параде, подписанная лично маршалом Жуковым, который в это время был командующим Уральским военным округом.
На моих глазах он подошел к нашему строю, коренастый такой, и тут же сделал замечание, не столь уж и свойственное боевому маршалу: «Второй корнет в третьем ряду фальшиво играет». Разбирался даже и в этом! Он бывал на всех премьерах в городских театрах. В Свердловске оказались многие театральные деятели во время войны и после. Кстати, там я впервые встретился с оперой. Во время парадов Г.Жуков был весь увешан орденами. Рядом с ним стоял Павел Бажов – автор «Малахитовой шкатулки» –красивый, весь с виду былинный такой, настоящий сказочник...


Музыка вошла в нас не сразу…

-Музыка вошла в нас не сразу.... Повторяю, что отбирали музыкально одаренных ребят с улицы, беспризорников. Бандитизм свирепствовал в городе жуткий, в том числе и среди пацанов. Возраст отобранных подростков был разный, старшие влияли на младших, младшие подражали старшим. Влияние это было разным… Очень хорошо, что меня оторвали от улицы!
Нас одели в военную форму. Это нас дисциплинировало, но и вызывало зависть сверстников в городе, где имелось еще и ремесленное училище. Сами понимаете, случалось между нами и «фэзэушниками» всякое...
Нам очень повезло в том, что преподавательский состав подобрался великолепный, были педагоги, которые преподавали до войны в московской консерватории, выступали в свердловском театре музыкальной комедии. То, что я получил за время учебы в школе, во мне сидит до сих пор и помогает всю жизнь. Но особенно я благодарен двум своим учителям.
В оркестре воинской части, куда меня направили после окончания школы, военным дирижёром был капитан Владимир Иванович Лицман. До войны он работал музыкантом в оркестре Большого театра в Москве. В те времена духовые оркестры играли в парках, местах отдыха, играли вальсы, марши, польки. Оркестры пользовались огромной любовью. И вдруг мне тоже захотелось быть причастным к таким популярным выступлениям, писать именно такую музыку. И я стал сочинять и вальсы, и марши, и фокстроты.


«Я понял – всему надо учиться»


- Первой написал польку. Владимир Иванович одобрил и говорит: «Молодец, а теперь распиши на весь оркестр, будем играть». Я обрадовался, возгордился и... лихо расписал. А это очень сложный процесс, и этого я не учел. Но был молодой и ничего не боялся. Музыканты в оркестре играли профессиональные, солидные. Сели и начали играть, а вместо весёлой польки получился… похоронный марш. Я расстроился... И вот тогда я на всю жизнь понял главное, что всему надо учиться. Владимир Иванович сказал, что в библиотеке есть партитуры: «Иди, учись. Что непонятно, я помогу». С тех пор я следую его совету.
Вторым учителем считаю старшину Николая Ивановича Ушакова, до войны он был прекрасным исполнителям на валторне, ушел на фронт, был разведчиком. Два ордена Славы и еще много наград имел. Заботился о нас, как о своих детях, жил нашей жизнью. Выстраивал, бывало, нас вечером у коек и говорил: «Так, гимн Советского Союза, каждый свою партию!». Я до сих пор свою партию помню!
…На Урале пьют бражку из сухофруктов. Пьется приятно, а ноги потом не идут. Однажды Ушаков послал меня за чем-то к своей знакомой. Она накормила и угостила бражкой. Увидев меня выпившим, Николай Иванович возмутился: «Запомни, я твоему таланту погибнуть не дам!». Сурово, но урок на всю жизнь. Вот на таких людей я и мечтал быть похожим. Николай Иванович Ушаков научил меня уверенности в том, что делаешь.
Такие были у меня учителя. Владимир Иванович Лицман, красивый, статный – я мечтал стать таким же. Он брал в руки дирижерскую палочку, начинал дирижировать и... весь оркестр оказывался в его власти. Именно тогда я твердо решил стать военным дирижером.


Институт военных дирижеров и… тетя Соня

- Быть военным дирижером стало моей мечтой. Имелось лишь одно учебное заведение на весь мир, готовившее дирижеров для армии, оно так и называлось – «Институт военных дирижеров», в Москве. Наряду с военными предметами там давали программу консерватории, я мечтал туда поступить! Занятия вели многие известные педагоги. Через некоторое время институт стал называться факультетом Московской консерватории. По окончании школы воспитанники направлялись в оркестры воинских частей. Однако, я добился своего, поехал в Москву, поступать.
По конкурсу на одно место претендовало13 человек! Но я успешно выдержал этот конкурс и стал слушателем.
Жили в помещении института. Нас одевали, давали стипендию, кормили за счет стипендии. Всё мне очень нравилось. Мы же все были уже музыканты, и с первого курса стали участвовать в сводном оркестре Московского гарнизона. Форма была красная, красивая, парадная. Я гордился ею! 7 ноября 1953 года мы, первокурсники, приняли участие в параде на Красной площади.
За годы учебы случалось всякое. В Москве жила моя тетя Соня, удивительнейший человек. Все родственники со всего Союза останавливались у тети Сони. И знакомые тоже. Муж ее, Аркадий, сердился.
У нее был сынок – красавец Фима, девочек любил очень. Однажды нас отпустили в увольнение, в 24.00 мы должны были вернуться. Тетя Соня уехала отдыхать с мужем, Фима накрыл стол, пригласил знакомых, воспользовавшись отсутствием родителей. Я очень устал после парада и пошел спать. Просил разбудить, чтобы не опоздать на учебу, дисциплина была жесткой, отчисляли за малейшую провинность. Вдруг просыпаюсь, уже рассвет. Проспал! Опоздал на пять часов! Сидел потом на гауптвахте… Был уверен – выгонят! Но вступился профессорский состав, и меня оставили.


Эти годы остались в памяти насыщенными и замечательными!

-Усваивать две программы: консерваторскую и военную – было непросто. Мы не рвались в увольнение, наоборот, пытались получить классы, чтобы позаниматься. Я продолжал писать музыку. Эти годы остались в памяти насыщенными и замечательными. Устраивали капустники, которые помню до сих пор. Шесть лет я переписывался со своей будущей женой, с которой познакомился в ранней юности, и на последнем курсе мы поженились. Жили в ужасных условиях в Москве, девять квартир сменили.

-Эдуард Ошерович, первым местом вашей военной службы был белорусский город Гродно, вы там жили и работали 10 лет, также преподавали в музыкальном училище.

-Когда дошло до распределения в 1957 году после окончания института военных дирижеров, я попросился в Белоруссию, ведь мы с женой родом оттуда. Приехал в Гродно, где я был назначен военным дирижёром войсковой части. Назначение получил в оркестр, где долгое время не было дирижера. Некоторые музыканты, в связи с использованием личного состава не по назначению, уволились, что привело к недоукомплектованности оркестра и невозможности качественно выполнять возложенные на оркестр функции.
Первое, что я постарался сделать, это вернуть музыкантов в оркестр. Набрал 10 воспитанников в одном из детских домов, добился зачисления в штат оркестра музыкантов из поступившего в часть пополнения.
Правда, приехавший с проверкой начальник оркестровой службы Белорусского военного округа И.М.Миранович поставил оркестру объективно низкую оценку, но при этом отметил, что проделанное за короткий срок, вселяет надежду, что со временем оркестр станет одним из лучших в округе. В дальнейшем так и вышло, слова его подтвердились.
Пришлось немало потрудиться, чтобы оркестр смог более профессионально выполнять свои функции. Наряду с этим я создал с помощью командования дивизии ансамбль песни и пляски, ставший впоследствии лауреатом Всесоюзного смотра художественной самодеятельности. Вновь собрал некогда существовавший городской симфонический оркестр. Был руководителем женского хора. Преподавал дирижирование в гродненском музучилище. И продолжал сочинять музыку.
Гродно имеет свою интересную историю и в культурном плане даже насколько отличается от других областей республики Беларусь. Это был в свое время и литовский, и польский город, с богатыми европейскими традициями в области искусства. Существовал театр, симфонический оркестр, много учебных заведений. Все это не могло не сказаться на самобытности этого города.

-Расскажите немного о службе в Центральной группе войск, в Чехословакии.

-Мы дислоцировались в Камарно, живописном месте на Дунае. Интересное было время, и хотя политическая остановка не благоприятствовала, с концертами оркестра, солдатского ансамбля песни и пляски, объездили почти всю Чехию и Словакию. Концерты всегда начинались в мертвой тишине, но номер за номером и – публика оживала, зрители забывали, что на сцене люди в чужой военной форме «оккупанты», и далее всё шло уже на бис! В репертуаре у нас были любимые народом чешские, словацкие и венгерские танцы и песни. А когда мы проходили по улицам Камарно, люди уже знали меня и полюбили наш оркестр. Когда мы исполняли казачок, все кричали: «Раз, два, три – Казачков!».

-Бикин (Хабаровский край). Вы стремительно – буквально, за год – добиваетесь большого признания со стороны начальства и окружающих вас людей. В чем секрет такого успеха? Ведь уже через год вас, полкового дирижера, назначают начальником военно-оркестровой службы округа, минуя все ступеньки карьеры военно-оркестровой службы. Случай, прямо скажем, довольно редкий. В вашем подчинении оказалась многочисленная армия музыкантов и дирижеров.

-Тут, Борис, я хочу сделать оговорку. Вообще-то меня наверху по слухам в нашей среде, наметили перевести на преподавательскую работу, в институт военных дирижёров, что очень и очень престижно. В 1972 я участвовал в всесоюзном конкурсе на лучшее произведение для духового оркестра и моя сюита «Белорусская мозаика» заняла 3 место. Так что у меня были все основания ожидать перспективное назначение по службе. Но этого не случилось, так как я сам допустил промах. Вот как это было.
С инспекторской проверкой в Центральную группу войск приехала высокая комиссия во главе с начальником военно-оркестровой службы советской армии Н.М.Назаровым, его заместителем полковником В.И.Гуляевым, начальником военно-оркестровой службы ЦГВ Б.Ф.Горбенко, также с начальником отдельного образцового оркестра министерства обороны СССР полковником Н.П.Сергеевым. Мой оркестр из Бикина получил самую высокую оценку по всем параметрам проверки. Мы все ехали в одном поезде в штаб ЦГВ на разбор инспекторской проверки. Меня пригласили в купе к начальству, поговорить. Разговор шел о том, о сем, но потом тема как-то коснулась расформирования школ музыкантских воспитанников. Я выразил свое мнение, что это большая ошибка, ведь все оркестры недосчитаются тогда многих квалифицированных музыкантов.
Видно не я первый, кто это высказывал генералу Назарову, но мое высказывание, видимо, было последней каплей. Он это воспринял как стрелу, выпущенную в него, дескать, мол, это ты не смог защитить существование этих школ в министерстве обороны страны.
Не зря говорят: «молчание – золото». Я не смолчал, сказал, что думал, и, простите за каламбур, за свой язык, выражаясь музыкальным языком, загремел под фанфары. Вместо Москвы – Бикин, захолустье, что ни на есть. Генерал Назаров в резкой форме попросил меня выйти из купе.
И вот – Дальний восток, я военный дирижер оркестра танкового полка... Но нет и худа без добра, лучше быть первым где-то в медвежьем углу, чем последним в столице – не заставило себя ждать и повышение. Через год службы в Бикине приказом командующего ДВО я был назначен начальником оркестровой службы Дальневосточного военного округа.
Все оркестры воинских частей обширного Дальнего Востока находились в моём подчинении. Мне присвоили воинское звание подполковника, избрали председателем Дальневосточной организации союза композиторов РФ. Но служилось непросто, много было работы…


ДВО – особый округ

-И так, вас послали продолжать службу в город Бикин Хабаровского края. Городок небольшой, стоит в сопках. Вы сдружились со всеми. Насколько я знаю, устраивали вечера, праздники. Но главное – работа: создали при части ансамбль песни и пляски, женский хор, танцевальный коллектив, оркестр. Много выступали перед солдатами, в городе, вроде бы всё хорошо. А далее значительное повышение по службе, но… говорите, что служилось непросто. Почему?

-Дело в том, что ДВО – очень большой военный округ. Военных оркестров там достаточно много. Часто приходилось мотаться по самым дальним местам, проверять коллективы, оказывать им помощь. Работы было очень много: окружные конкурсы, разные фестивали в Хабаровске, на которые я вызывал оркестры из глубинки. Было много дел и административных, но и много творчества!

-Оркестр штаба ДВО. Что это был за коллектив в те годы вашей службы 1974-1986. Кого из музыкантов оркестра вы вспоминаете добрым словом?

-Это был замечательный коллектив. Первый раз, когда я его услышал, то сказал сам себе: Казачков тебе повезло! Оркестр был хорошо укомплектован. Многие музыканты были с училищным или высшим музыкальным образованием. Было все, о чем только может мечтать военный дирижер!
Мы играли произведения различных жанров, много произведений я написал именно для этого оркестра. Можно смело сказать, что высокое исполнительское мастерство этого коллектива являлась вдохновением, музой для меня.
Хочу вспомнить, целый ряд великолепных музыкантов: Г.Удовиченко, Л.Берюков, А.Замарин, Б.Вежкин, Н.Потапенко, С.Канивец, В.Лаврентьев, В.Захаров – ныне очень известный в стране саксофонист.
Напрямую с этим коллективом связано написание мною увертюры «Партизаны Приамурья», Это произведение в дальнейшем стал исполнять оркестр министерства обороны под управлением А.В.Мальцева. Пьесу «Народный праздник», которая также прозвучала в исполнение оркестра министерства обороны под управлением Н.М.Михайлова на пленуме композиторов СССР. Музыкальная картина «У вечного огня» и т.д.
В 1979 году оркестр был участником исторического события – открытия сквозного движения на восточном участке БАМа!
В 1981 году за постоянную и целеустремленную работу по эстетическому и героико-патриотическому воспитания оркестру и мне лично присваивается звание «Лауреат премии Хабаровского комсомола».


Вопросы Казачкову-композитору

-А теперь вопрос к Казачкову-композитору. Расскажите о произведениях, написанных для духового оркестра и получивших широкое признание. Как развивалось ваше композиторское творчество?

-Моё творчество – это четыре оперы, поставленные в городах Хабаровске, Владивостоке, Минске. Произведения для духового и симфонического оркестров, которые исполняются и в наши дни. Многие получили победное ведущее место на различных конкурсах. Мною написаны и опубликованы в издательствах «Музыка» и «Советский композитор» соната для скрипки и фортепьяно, сборник хоров без инструментального сопровождения, пьесы для фортепьяно, два струнных квартета, ряд песенных сборников.

-В нынешнем году исполняется 100 лет со дня рождения вашего преподавателя по классу композиции в Белорусской государственной консерватории Анатолия Васильевича Богатырева. Личность уникальная! Он работал почти во всех музыкальных жанрах. Руководил национальной композиторской школой. Среди его учеников достаточно назвать такие громкие имена как И.Лученок, Г.Вагнер, Ю.Семеняко, А.Мдивани, Е.Глебов и конечно, вы.

-Поделитесь воспоминаниями о своем учителе и годах учебы в его классе.

-Вспоминая его, начну с курьеза. В Белорусской консерватории не было заочного отделения на композиторском отделении. Чтобы меня зачислить, ректору пришлось с подачи Богатырева добиваться в министерстве культуры республики разрешения открыть такое отделение. Меня зачислили, и после моего окончания консерватории, через три года, закрыли. Вот так!
Вспоминаю слова Анатолия Васильевича, что данный музыканту богом талант – это трамплин для того, чтобы окунутся в таинственный мир звуков, объединённых гармонией, полифонией и т.д.
Он мне говорил: «Ты профессиональный музыкант, но композитор, кроме всего, должен своим интеллектом почувствовать дыхание времени и не тащиться у новых веяниях на хвосте. Притом, всегда и во всем нужно оставаться самим собой. Именно классика – это тот оазис в пустыне, который поможет выбрать правильный путь».
Богатырев – личность значительная и талантливая. Его заслуги в развитие музыкальной культуры Беларуси неоценимы и, несомненно, созданное им, входит в золотой фонд общеевропейской культуры. Анатолий Васильевич работал почти во всех музыкальных жанрах. Руководил национальной композиторской школой.




«Называя себя композитором, всегда с гордостью добавляю – профессиональный!»

-Эдуард Ошерович, я вынес в название этой главки любимое вами высказывание. И после увольнения из армии вы остались верны себе, остались композитором, ведь вы – профессионал. Расскажите о продолжении своей службы музыке в запасе.

-Когда уволился из армии, мы вернулись в Белоруссию, в Минск. Сразу же был принят старшим преподавателем на кафедру дирижирования Белорусской консерватории, где проработал семь лет. Много работал – с детскими коллективами, с хоровыми капеллами. Избран членом Правления Союза композиторов СССР, России, а затем и Белоруссии. Но неожиданно в семье дочери случилась трагедия, погиб муж от рук бандитов, и дочь твердо решила уехать из Белоруссии, потому что жить там после того, что произошло, не могла. Что оставалось делать? Сын уже давно находился в Израиле. Мы с женой все бросили и поехали с дочерью и внуками.
Выбрали для постоянного места жительства красивый современный приморский город Ашдод, где, кстати, очень много русскоязычного населения. Это был 1994 год. Много лет просто жил, как и другие репатрианты, даже начал писать какие-то стихи на иврите... Почти сразу же стал работать ночным сторожем, а затем уборщиком улиц – уж чего-чего, а такой работы для приезжих здесь полно. Это длилось семь лет. Но и тут, в Израиле, у меня вспыхнула своя звезда на небе. Большая звезда!
Убирая улицы, одновременно находил и время, и возможности нет-нет да и выступить где-то сольно. Потом объединился с Исраэлем Либерманом. Подготовили программу из моих произведений и ездили по хостелям, это такие гостиницы собеса, где живут, в основном, престарелые люди. Принимали нас очень хорошо! Я ведь пишу не только музыку, но и стихи, это лирика, стихи о войне, о нашей победе, очень ценю, так сказать, музыку стиха. Стихов уже накопилось не на один сборник, мечтаю когда-нибудь их издать, поэзия помогает мне и в музыкальном творчестве.
И вдруг – проблемы с сердцем, сказались последствия инфаркта перенесенного еще в Хабаровске, пришлось согласиться на шунтирование.… После операции председатель Белорусского землячества, есть в Израиле и такое объединение, Исаак Цфасман, предложил: «Давай сделаем коллектив!». Ашдодское отделение Федерации русскоязычных израильтян предоставило нам помещение и фортепьяно для репетиций. Я с удовольствием взялся за это и начал отбирать людей. И сразу поставил важное условие: коллектив должен быть создан как база для моего творчества, то есть я потребовал себе в творческом плане того, что сейчас имеет каждый композитор. И мне пошли навстречу.
Наш коллектив «Осэ Шалом» (в названии строчка из молитвы, что переводится как «Творю мир») – это живой звук, и только живой звук, это наше кредо! Я подобрал людей, которые умели петь и хотели петь, даже, если и не вполне умели. Не все знали нотную грамоту. Семен Липовецкий, один из организаторов этого коллектива, не знал нотной грамоты, но все схватывал на лету, такой прекрасный слух. Остальных я подобрал с музыкальным образованием, чтобы всё было на профессиональном уровне. Коллектив замечательный. Но работалось непросто. За каждый голос я буквально боролся.
По сути своей это очень творческий коллектив. Почему? Потому что мы создавали свой собственный репертуар. Нужно было искать поэтов, которые бы соответствовали моим взглядам на поэзию, на стихотворение, которое можно пропеть. И отношение к нашему хобби должно быть творческое, никак иначе. Надо готовиться к выступлениям, а у людей жизнь непростая, заботы. Да и я не ангел, не всем со мной легко.
Клара, моя жена, первая слушательница и первый оценщик всех моих произведений. Нахожу стихотворение, которое сегодня созвучно моим ощущениям, и пишу музыку. Стихотворение может «запеть», и тогда это удача, но может и «промолчать», тогда песни не получается.
Я всегда говорю своему коллективу: «Вы стоите к слушателям лицом»! Для меня музыка сильнее всякого оружия. Скальпель хирурга, рассекая болезнь, помогает организму человека. Композитор же имеет дело с душой. А это намного сложнее. Первое требование к самому себе – коллектив должен помочь тебе остаться профессионалом. Люди уже знают наши песни. Сколько звонков было после интервью по русскоязычному весьма популярному радио РЭКА у Фрэдди Зорина, посвященного моему юбилею! К сожалению, многие держат равнение на попсу. Скажете – пусть зритель сам решает. Но ведь зритель – это тот, кого мы воспитали своим искусством.
Чтобы дирижировать, надо быть профессиональным дирижером. Я этому учился и учусь всю жизнь. В творческом плане, конечно, иногда жалею о той жизни, в Союзе. Я мог преподавать, писать. Трудно даже сравнивать. И всё же – здесь я нужен, как музыкант, как дирижер, а это для меня главное!
Моя глубокая благодарность коллективу «Осэ Шалом» за то, что он дал мне возможность реализовать себя. Делаю свое дело, и насколько хватит сил, буду делать. Мы не только поем вместе, мы общаемся, дружим, поддерживаем друг друга. Спасибо Ольге Файнберг, благодаря ей мы смогли выпустить диск и готовим второй, в который войдут не только новые песни на слова ушедшего Авраама Файнберга, но и на слова продолжателей его дела, его детей. Горжусь такими людьми, которые помогают мне оставаться человеком и профессионалом, очень им благодарен.


Кульминация

Почти все мои очерки написаны о значительных людях, которые оставили свой важный след в музыкальной культуре. Работая над ними, я всегда искал, что же у моего героя главное в жизни. Какие события, какие люди? Где эта кульминация, о которой можно сказать, что это была вершина его деятельности? Так сказать, звёздный час. Был ли Хабаровск звездным часом?

Э.О.
Помните, я сказал, что вдруг вспыхнула моя большая звезда в городе
Ашдоде, где теперь живу, когда после семи лет уборки улиц (а это, безусловно, тоже дело нужное!) я стал снова востребован, снова нужен людям в своей музыкальной, дирижерской профессии?! Это стало звездным часом. И Хабаровск был звездным часом. И знакомство с Манжухом. И совместная работа со всеми другими выдающимися людьми, которые что-то мне дали, чему-то научили, и даже с не очень выдающимися, но которые несли тепло в мою жизнь, тоже было звездным часом. Я б так сказал: вся наша жизнь – это один большой звездный час! Только не сразу это понимаешь. А понимаешь уже тогда, когда пролетает этот «час», как одна минута, и яркая звезда твоего звездного часа горит на небосводе твоей жизни тоже, к сожалению, недолго… Но, не будем о грустном! Ведь она пока все еще горит и горит ярко!

Мой коллега-Манжух Иосиф Моисеевич

С 1974 года по 1977-й я, как начальник военно-оркестровой службы Дальневосточного округа, тесно сотрудничал с Иосифом Моисеевичем Манжухом, который был начальником и художественным руководителем ансамбля песни и пляски нашего округа.
При отстаивании своей точки зрения во время творческих споров, а они порой неизбежно возникали, он вел себя как умудренный жизненным опытом профессионал, уважающий точку зрения другого человека, что всегда приводило нас к компромиссу и лучшему решению проблемы. Лично я много от Манжуха взял себе на «вооружение» в работе.
Я благодарен Иосифу Моисеевичу и за поддержку меня как руководителя оркестровой службы округа, так и как композитора. Он неоднократно включал мои вокальные произведения в репертуар руководимого им ансамбля.
Рядом с таким профессионалом и в высшей степени порядочным человеком было приятно и поучительно работать.
*********************************************************
Мой собеседник друг Эдуарда Ошеровича, без приуменьшения дирижер-легенда, композитор Борис Ефремович Гофман. В далеком 1970 году его оркестр из далекой Камчатки на всеармейском конкурсе военных духовых оркестров занял 1-место.

Борис Гофман: мой друг Эдик

Я смотрю на пожелтевшую от времени историческую фотографию 1953 года. На ней большая группа (70 человек!) вновь поступивших курсантов института военных дирижеров, сгруппировалась для удачного фото возле озера, в военном лагере, в лесу под Раменское. Тут мы проходили физическую подготовку. Ищу на ней моего друга, Эдика Казачкова.
Вот он, в первом ряду, небольшого роста, улыбающийся паренек. А где все остальные, кого я знал, с кем дружил… Судьбу многих я на протяжении жизни проследил, некоторые канули…
Никак не скажешь, что многие из этих молодых людей, в будущем станут известными людьми. Такими как Казачков Эдуард Ошерович – композитор, заслуженный деятель искусств России и Беларуси. А еще: Анатолий Мальцев – профессор, заслуженный артист Российской Федерации, Петр Черватюк – профессор, доктор наук, академик, Дмитрий Орлов – главный дирижер государственного симфонического оркестра Москвы, Сурен Абрамян – заслуженный деятель искусств Армении, профессор Армянской академии музыки. Все они на этой фотографии еще не знают о своем выдающемся творческом завтра.
А пока мы проходим в лесу «школу мужества». Ночью не знаешь, куда деваться от комаров – их миллионы! Как палатку ни закрывай плотно, а они все лезут и кусачие такие. Ужас! А тут еще тревога, бег с противогазом три километра со стрельбой. Нам внушали наши наставники-командиры: прежде всего вы будущие офицеры, а потом военные дирижеры. В старых противогазах бежать трудно, дышать нечем, но ты обязан пройти через это испытание или тебя ждет отчисление из института. За месяц мы должны сделать четыре марш-броска – 5,10,15,20 километров. Летом жара 35,звучит команда: «Вперед!», и мы снова с тяжелой амуницией бежим, бежим. Ты это помнишь, Эдик?
Вдруг раздаётся необычайно громкий голос полковника Главюка (мы его прозвали Иерихонская труба.): «Становись! Песню! Шагом марш!».
В 1957 году мы с Эдуардом окончили институт и разъехались по местам распределения и много лет не виделись. Если точнее – сорок! Правда я знал, что Эдуард дослужился до звания подполковника и был начальником военно-оркестровой службы на Дальне востоке, в Хабаровске. В нотном магазине на улице Неглиной в Москве я увидел в продаже его произведения и был приятно удивлен...
Причем это были произведения не только для духового оркестра. Сегодня я знаю, что Эдуард был председателем Дальневосточной секции Союза композиторов СССР, член Союза композиторов Советского Союза. Он автор четырёх опер, множества произведений для хора, сочинений для симфонического оркестра, солистов, музыки к спектаклям.
…В 1998 году я узнал телефон Эдуарда и позвонил. Ответил мне знакомый голос, но как бы без радости. Мне показалось, что став таким известным в музыкальном мире и имея столько заслуг, он просто не хотел со мной общаться. Честно говоря, я обиделся и не звонил ему 14 лет, а зря.
На самом деле репатриировавшись в Израиль, он долго не мог найти себе работу по призванию.
Это его очень угнетало. Все помнят 90-е годы. Академики, профессора не имели работы и убирали улицы. Эдик работал ночным сторожем и тоже подрабатывал на уборке. Ему неудобно было рассказывать об этом мне и другим, знавшим его. Слава богу, что все это позади.
Узнав, как сложилась жизнь Эдуарда, только сейчас от моего друга, тоже бывшего военного дирижера Филиппа Завта из Иерусалима, я сейчас же позвонил. На этот раз в телефонной трубке послышался совсем другой голос и с другими интонациями. Эдик искренне обрадовался звонку, и мы долго разговаривали, вспоминали далекие наши годы: Москву, институт военных дирижёров и многое другое.
Я рад, что теперь, через столько лет, Эдуарда Казачкова вспомнили в России. Им заинтересовалась редакция столичного научно-популярного журнала «Оркестр», попросив своего представителя в Израиле Бориса Турчинского, прекрасного музыканта, дирижера и публициста, подготовить материал о моем друге, достойном человеке и большом музыкальным авторитете, коим является Эдуард Ошерович Казачков.




Три концерта на ура!

А вот что рассказывает о своем знакомстве с Казачковым и о том выдающемся конкурсе заслуженный артист Российской Федерации, подполковник в отставке Серей Остапенко.
-Познакомился я с Эдуардом Ошеровичем в 1988 году. Это было на плацу военно-дирижерского факультета. Я подошел к нему и сказал, что давно мечтал встретиться с ним и познакомиться. Заочно я был знаком с Казачковым через его произведения для духового оркестра. В это время он как раз увольнялся из рядов Советской Армии и проживал уже в Минске. Мы обменялись адресами, завязалась переписка.
Осенью того же года Эдуарду Ошеровичу исполнялось 55 лет, и как у члена Союза композиторов у него был творческий вечер в Доме композиторов. Мы с ним условились, что этот вечер пройдет с моим оркестром (в то время я был начальником и дирижером оркестра военно-инженерной академии имени В.В.Куйбышева). В переписке мы обсуждали, какие произведения будем исполнять, кто какие произведения будет дирижировать. Эдуард Ошерович долго не соглашался выступать в этом концерте в качестве дирижера, мотивируя это тем, что, мол, я буду полностью готовить оркестр, а он вдруг возьмет и станет дирижировать моим оркестром…ну, в общем, решили все же, что он будет выступать в этом концерте в качестве дирижера.
Мы очень тщательно готовились к этому выступлению, ведь сцена Всесоюзного Дома композиторов была очень престижной концертной площадкой, на которой выступали ведущие коллективы страны. В концертах… да я не оговорился, именно в концертах, во множественном числе, так как было три концерта. Один концерт состоялся на сцене концертного зала военно-инженерной академии имени Куйбышева. Концерт имел огромный успех у слушателей академии! Особенно тепло принимали еще и потому, что многие офицеры знали Эдуарда Ошеровича по совместной службе в Центральной группе войск и в Дальневосточном военном округе. Второй концерт состоялся с не меньшим успехом в нашей альма матер – на сцене клуба при Московской государственной консерватории имени Чайковского.
Третий концерт с огромным успехом прошел, как я уже говорил, на сцене Всесоюзного Дома композиторов. В концерте прозвучали известные произведения Казачкова «Зимние картинки», «Белорусская мозаика», поэмы: «Беларусь», «Двенадцать», Крепость над Бугом, увертюра «Партизаны Приамурья», Концертино для трубы (переделанное автором специально для духового оркестра) и ряд песен, которые исполнили солисты московской филармонии Владимир Иванов и Ольга Золотько. Впервые была исполнена сюита композитора «Красная площадь» – ноты сюиты Эдуард Ошерович подарил оркестру военно-инженерной академии имени В.В.Куйбышева, и другие, самые лучшие, самые знаменитые.
Об этих концертах было очень много лестных отзывов в прессе. Были статьи в «Красной звезде», в «Вечерней Москве», «Московской правде» и «Советской культуре».
В дальнейшем мы переписывались с Эдуардом Ошеровичем. Но в нашей стране произошли в 1991 году известные кардинальные изменения, да и мне пришлось лечь в госпиталь, у меня была операция на сердце, и к великому моему сожалению наша переписка оборвалась, о чем я до сих пор сожалею и был бы рад ее возобновить. Очень многое есть, что сказать другу, чем поделиться. И о чем я еще очень сожалею – где-то затерялись наши совместные памятные фото …Но то, что нашлось, что сохранилось, с удовольствием передаю нашему музыкальному летописцу Борису Турчинскому, пусть сохранит для своих будущих книг.

Казачков, заключение

-Эдуард Ошерович, вы много повидали на своем жизненном пути. География мест, где вы творили, растянулась на многие тысячи километров. От запада бывшего Союза в Беларуси и до двух востоков – Дальнего и Ближнего. Не везде вам приходилось легко, но вы человек стойкий и целеустремленный, всегда верили в успех того, чем занимались. Будь то учеба в институте, руководство коллективами или сочинение прекрасных произведений, вышедших из-под вашего пера. Спасибо вам от всех нас, ваших коллег и друзей, за большой вклад в музыкальную культуру!
И – хотелось бы услышать наставление для музыкальной молодежи. Чтобы вы хотели пожелать нашим читателям научно-популярного журнала «Оркестр»?

-Я обратил внимание, что в ваших очерках Борис, многие герои в своих пожеланиях непременно говорят в первую очередь о необходимости трудиться. Не стану исключением и я, так как труд в нашем деле – это самое главное, наравне с талантом, труд идет рядом. Вот мое пожелание: трудитесь и не ждите, что завтра станет легче, проще, лучше!
Трудности будут всегда, но что поделать? Ведь это жизнь! Очень важен и надежный тыл, такой, как у меня, мне в этом смысле повезло. Мы с женой Кларой Юрьевной прожили счастливо 58 лет. Она мне верный друг, а иногда и наставник. Желаю и вам всем, дорогие коллеги, иметь такой же надежный тыл, таких же замечательных жен! И таких верных друзей-музыкантов и не только музыкантов, как были у меня!
И еще. Очень важно всегда верить в свои силы, это главное!
А на последок я скажу стихами о нашей дирижерской профессии, своими стихами, своего собственного сочинения:


ОН МУЗЫКИ ТВОРЕЦ

Махать руками может каждый –
По поводу, без повода – неважно.
А дирижер, когда весь зал молчит,
Руками музыку творит!

У дирижера все при деле,
И слух, и нервы на пределе,
И ноты, ускоряя бег,
Кружатся, словно первый снег.

Оркестр и хор, как
птичья стая,
На зов маэстро отвечая,

Такая музыка звучит у нас в судьбе!
Очерк Бориса Турчинского
Научно-популярный журнал "Оркестр"
Москва,сент.2011год.

Педагогам и соратникам посвящается


С душой, открытой людям.


При упоминании фамилии «Остапенко» приходит на ум образ героя войны, парламентера, капитана Остапенко, храбро вышедшего на рисковую встречу с фашистами. Но у меня лично ассоциация есть своя, когда слышу эту фамилию.
Всю жизнь я горжусь дружбой с Остапенко другим, с Сергеем Николаевичем Остапенко. Тоже, своего рода «параламентером» - человеком, осуществляющим от имени высокого искусства связь между людьми и тем прекрасным, что их окружает, а потому – тоже посланцем мира, ведь мир спасет красота, как известно. С музыкой и с открытой душой всю свою жизнь он идет к нам, к людям.
Когда-то мы служили в Одесском военном округе. Служили музыке. Сергей потом добился высот и в военной карьере и в служении нашей музе.
Когда прочитываешь интервью Сергея Остапенко, его воспоминания о службе, мысли о творчестве, обращаешь внимание на то, что он постоянно упоминает много фамилий. Имена своих учителей, товарищей по учебе и работе, выдающихся личностей, с которыми встречался. Всех тех, кому он благодарен, а теперь уже и учеников своих, он помнит, знает, никогда не забывает. Поражаешься памяти этого человека!
Он так много говорит о других и при этом так мало – о себе! Сколько имен отличных музыкантов с его помощью навсегда останется в антологии музыки!


Лица друзей

В 1994 году подполковник, военный дирижер Сергей Остапенко вышел в отставку. Стал работать музыкальным консультантом и начал заниматься педагогической деятельностью, взялся за преподавание в детской музыкальной школе.
.
Тогда же создал в московском концертном объединении «Садко» камерный оркестр и до настоящего времени является его художественным руководителем. Он организатор хорошо известного в России фестиваля детского и юношеского творчества «Дети и музыка». В августе 2000 года удостоен звания заслуженного артиста РФ, В 2005 году создал и возглавил Международный благотворительный фонд с тем же названием «Дети и музыка» и был избран его президентом. С этого же года начал работать в Московском колледже музыкально-театрального искусства. Преподаватель высшей квалификационной категории.
О нем и его работе пишут так: «Исполнение руководимыми Остапенко коллективами носит ярко выраженный эмоциональный характер, отличается широким объемом используемых методов и приемов обучения, и, как результат, выработкой своего осознанного взгляда и отношения к исполняемому материалу. “
Сух и высокопарен академичный язык. Но по сути все верно.
На протяжении многих лет ученики Остапенко занимают
призовые места, участвуя в различных конкурсах и фестивалях. Евгений
Наумов – лауреат второй премии конкурса имени Тимофея Докшицера в
!996 году, Константин Овчинников лауреат (третья премия) конкурса имени
М.Табакова в 2000 году и лауреат фестиваля «Новые имена»» 2001 года
Юрий Воробьев лауреат Второго конкурса имени М.Табакова и лауреат фестиваля «Новые имена».
Владимир Пинялов завоевал первую премию на Третьем конкурсе имени
М.Табакова в 2007 году и стал лауреатом фестиваля «Новые имена» 2005 года. Евгений Ременев также лауреат конкурса имени М.Табакова. Ученики Остапенко продолжают дальнейшее музыкальное образование, обучаясь в средних и высших музыкальных учебных заведениях.
За весь период творческой деятельности Сергея Остапенко коллективы, руководимые им, также и камерный оркестр «Садко», отличались высоким исполнительским профессионализмом.


«Стань человеком состоявшимся»

Немного истории….Дед Сергея был начальником пожарной охраны города Киева. Огнеборец! Погиб в 1943-м году в боях под Сталинградом, как всегда борясь с огнем, на этот раз – со всемирным пожаром, который разожгли фашисты.
Родители познакомились в военном госпитале, где отец лежал после ранения, ему довелось быть водителем танка у самого прославленного генерала Рыбалко! Мама была медсестрой медсанбата, кстати, дошла со своим санитарным батальоном до Берлина! На фронте в медсанбате родители и познакомились.

- Сергей Николаевич, ты из семьи заслуженной, но не музыкальной. Родителям выпало слышать в жизни не музыку, а канонаду. Кто же привил тебе любовь к изящным звукам?

- В моей жизни были люди, которые определили мое будущее. Это народные артисты СССР Ольга Кусенко, Юрий Тимошенко и Лариса Остапенко. Они во многом повлияли на выбор пути в мир музыки. Родители хотели меня увидеть настоящим, состоявшимся человеком, не важно, в какой отрасли.


Братцы мои музыкальные


- Сергей, расскажи о себе, о своем пути в музыку.

- Я учился в обычной киевской школе. В нашем классе была Надя Надирадзе, мама которой была артисткой балета Киевского театра оперы и балета имени Т.Г.Шевченко. Помню, она поставила в нашем классе полонез из оперы П.И.Чайковского «Евгений Онегин». И мы, мальчишки, танцевали на сцене оперного театра, как победители смотра детской художественной самодеятельности.
Мои друзья Виктор Литвинов и Виктор Гулак затем поступили в Киевское хореографическое училище. Виктор Литвинов окончил это учебное заведение, стал солистом балета Киевского театра оперы и балета, получил почетное звание Заслуженного артиста Украины. Он участвовал в различных конкурсах артистов балета, неоднократно завоевывал звание лауреата этих конкурсов, выступал на различных сценах мира.
Неоднократно танцевал с Майей Плисецкой в балете Родиона Щедрина «Кармен-сюита», исполняя партию Тореодора.
Виктор Литвинов затем был главным балетмейстером Киевского театра оперы и балета, а сейчас - он главный балетмейстер Киевского детского музыкального театра.

- Но пришел, наконец, и твой звездный час? Расскажи и о себе!

Когда я учился в четвертом классе, руководитель хора нашей школы
доверила мне дирижировать песню И.Дунаевского «Летите,
голуби» на смотре детской хоровой художественной самодеятельности. Наверное, это был какой-то хитрый ее ход для того, чтобы привить мальчику чувство самостоятельности и уверенности в себе. И снова я выступал на сцене театра
оперы и балета, но уже в качестве дирижера сводного хора нашей школы.
В годы учебы в школе я стал посещать студию духового оркестра Дома
пионеров Ленинского района Киева. Руководителем оркестра был у нас
Леонид Сергеевич Сивохин. Там я познакомился с заслуженными
артистами Украины, солистом оркестра штаба Киевского военного округа
Сергеем Сивохиным и концертмейстером Семеном Бальдерманом, которые помогли мне выбрать инструмент. И это была – труба.

- Заметим: музыканты это были военные! И это они посоветовали тебе поступить в музыкальную школу?

Да. Именно так. Многие ребята, посещавшие занятия в детском духовом оркестре, стали профессиональными музыкантами. Это Владимир Комаров, Игорь Журавлев, братья Александр, Еагений и Григорий Постой-Волгин, Михаил Радинский, Виталий Голубев, Виктор Лоос, Александр Старожук, Александр Ильенко и другие.
Я учился в детской музыкальной школе у превосходного преподавателя – Виктора Васильевича Шевцова, который окончил Киевскую государственную консерваторию имени П.И.Чайковского по классу трубы у профессора Вильгельма Марьяновича Яблонского. Виктор Васильевич Шевцов окончил Киевское музыкальное у Николая Владимировича Бердыева, который также окончил
киевскую консерваторию у Вильгельма Яблонского. Когда Шевцов по каким-то причинам не мог проводить уроки, его замещал Владимир Кожухарь, также ученик Яблонского – в настоящее время – главный дирижер Киевского театра оперы и балета. Очень жаль, что Виктор Васильевич Шевцов рано ушел из жизни


Училище и педагоги

В 1963 году после окончания восьми классов ты поступил в Киевское музыкальное училище им.Р.М.Глиэра, в класс лауреата Всемирного фестиваля молодежи в Берлине, заслуженного артиста Украины, солиста оркестра киевского театра оперы и балета Николая Владимировича Бердыева.

- В то время Бердыев занимался концертной деятельностью, играл в оркестре театра оперы и балета и преподавал в киевском музыкальном училище.
В моем становлении, как оркестрового музыканта, и в дальнейшем дирижера оркестра, большую роль сыграли мои учителя в период занятий в киевском музыкальном училище. Это, в первую очередь, Николай Владимирович Бердыев, а также Исаак Маркович Кобец – ассистент Николая Владимировича, Жанна Андреевна Литвиненко, преподаватель по музыкальной литературе, Петр
Андрианович Поляков – композитор, дирижер и прекрасный педагог, друг
выдающегося украинского композитора Бориса Лятошинского. Преподаватель по дирижированию Алексей Григорьевич Зубенко, преподаватель по инструментовке и чтению партитур композитор Александр Канерштейн и преподаватель по теоретическим дисциплинам композитор Леонид Хейфец-Подельский.
Я думаю, что благодаря такому звездному составу моих преподавателей в музыкальном училище, из меня и вышел хороший музыкант, дирижер и аранжировщик. Мою дальнейшую судьбу помогли решить также начальники военно-оркестровой службы Киевского военного округа Э.Парсаданян и А.Ладановский, профессор Х. Хаханян и дирижер Ю. Мельничук.

- В своем рассказе ты называешь много имен. Разумеется, память переполняют чувства признательности и благодарности! Раз уж так повелось у тебя, продолжай, пожалуйста, никого не забудь!

На моем курсе занимались такие замечательные музыканты, как Валерий Павлов, Владимир Штепа, Иван Дорошенко (в дальнейшем создатель и директор Киевского муниципального театра оперы и балета для детей и юношества), Владимир Колобродов – ныне директор Национального симфонического оркестра
Украины. Вячеслав Басов, солист Национального симфонического оркестра
Украины, Евгений Виксаман, Владимир Правдивец и многие другие.
Еще в музыкальной школе я участвовал в различных конкурсах трубачей. Моими соперниками и друзьями были Валерий Пасвалюк, Владимир Штепа, Андрей Гандзий, Петр Веденяпин, Федор Рыгин, Владимир Олейников, Александр Чуприна, Михаил Радинский, Эдуард Калантырский, Григорий Постой, Александр Ильенко и другие.
Занимаясь в музыкальном училище, я в разное время работал в
оркестрах Киевского ТЮЗа, театра имени Ивана Франко, в сценическом
оркестре театра оперы и балета и прошёл по конкурсу в симфонический оркестр оперного театра. Приходилось иногда подрабатывать и в ресторанах , и в цирке, и в (эстрадной???) группе «Граймо». Так что, опыт у меня большой и самый разнообразный.


Военно-дирижерский факультет при Московской государственной консерватории им.П.И.Чайковского.

- Мало кто из нас, музыкантов, избежал « воспитонской» участи. Многие в юности были воспитанниками военных оркестров.

- В 1965-66 годах и я тоже был воспитанником военного оркестра училища связи (дирижер А.Г.Зубенко) и оркестра штаба Киевского округа (начальник оркестра Э.О.Маркус). Желание стать дирижером имелось большее, чем быть оркестрантом и в 1967 году после окончания музыкального училища с
отличием, я поступил в Московскую государственную консерваторию на военно-дирижерский факультет.
.
Я до сих пор задаюсь вопросом: Кто и Что повлияло на мое решение
поступать на военно-дирижерский факультет ?
Наверное, окружавшие меня военные музыканты и дирижеры. И я ни
в коем случае не жалею, что я связал свою судьбу с военной музыкой! «...Такая музыка звучит у нас в судьбе...», - как поется в песне о военном полковом оркестре.
Мне повезло учиться у замечательных преподавателей. По дирижированию – у А.П. Долинского, Х.М. Хаханяна, Б.А. Диева и В.А. Жарова. По инструментовке - у Л.Ф.Дунаева и Д.А.Браславского. По классу трубы – у П.А.Волоцкого и К.Я.Серастанова.
Большую поддержку я ощущал от композитора и дирижера П.А.Полякова, который в свое время познакомил меня с Борисом Лятошинским. По совету Петра Андриановича Полякова моей дипломной работой по инструментовке и дирижированию была поэма «Воссоединение» Бориса Лятошинского, которую я исполнял с оркестром Бронетанковой Академии (начальник оркестра Гектор Восгенович Канаян).



Выдающийся курс

- У нас был очень сильный курс. Пять человек окончили факультет с отличием. Со мной учились выдающиеся в будущем военные музыканты: от генерал-лейтенанта Виктора Афанасьева - (впоследствии он занимал пост начальника военно-оркестровой службы вооруженных сил России), до генерал-лейтенанта, композитора Валерия Халилова, который занимает сейчас пост начальника военно-оркестровой службы вооруженных сил России.
Мои однокашники: Геннадий Афонин был начальником военно-музыкального училища, сейчас он доцент Университета культуры по классу трубы, Михаил Берсан был начальником военно-оркестровой службы Белорусского военного округа, сейчас – профессор Академии музыки республики Беларусь.
Вячеслав Полушин был начальником кафедры дирижирования на факультете. Сейчас ведет класс оркестра в детской музыкальной школе и преподает на факультете военного института.
Владимир Емельянов преподаватель инструментовки на нашем факультете. Владимир Еждик – создатель духового филармонического оркестра в Ростове-на-Дону. Ныне этот оркестр носит его имя.
Валерий Ермошкин – заслуженный деятель искусств Российской Федерации, главный дирижер Северского музыкального театра в Красноярске. Владимир Лясота – ныне профессор Одесской консерватории. Владимр Южаков – бывший начальник оркестра бронетанковой академии, заслуженный артист Российской Федерации.
В общем, о нашем курсе можно написать отдельную статью, а еще лучше – книгу! Просто выдающийся курс!
Необычна и профессиональна была атмосфера и самого факультета! Организовывались встречи с музыкантами мировой известности, дирижерами и преподавателями, такими знаменитостями, как Ю.Саульский, В.Людвиковский, Л.Утесов, Э.Рознер, Б.Ривчун и многие другие.


«Я в Одесском служу, Приграничном!

- Помнишь, песня такая была про наш Одесский военный округ: «Я в Одесском служу, Приграничном, ну, а это – великая честь!»

- После окончания факультета в июне 1971 года, я был направлен для
прохождения службы в войсковую часть 44208 Одесского военного округа.
Часть располагалась, что называется, в степях Украины, в ста километрах от Одессы, недалеко от поселка Рауховка Березовского района области. И,
что знаменательно, именно об этих местах было написано в пьесе
А.Корнейчука «В степях Украины», о двух соревнующихся председателях
колхозов Часныке и Галушке (колхозах «Посмитного» и «Ведуты»), которые
находились в этом районе.
В пьесе, а затем и в фильме-спектакле, играла моя родственница по бабушкиной линии Ольга Яковлевна Кусенко. Вот судьба! Она там играла, а меня в эти края направили служить!
Правда, там я прослужил всего лишь год, организовал оркестр. Вот тогда я и познакомился с этими местами, колхозами, в которых
были замечательные самодеятельные оркестры. Представляете – кладезь музыкальных кадров в… селе!
Пришлось приглашать в оркестр самых лучших самодеятельных музыкантов из близлежащих сел. Пробивать для них жилье в военном городке, просить в военном округе молодое пополнение из тех, кто призывался на срочную военную службу и имел среднее музыкальное образование. А одаренных солдат,
которые хотели профессионально посвятить себя службе в армии, готовить для поступления на военно-дирижерские факультеты. И такой был один очень талантливый у меня солдат, из приглашенных мною в оркестр войсковой части
44208. Из него вышел большой толк! Сегодня он в звании подполковника возглавляет оркестр космодрома «Плисецк». Это Александр Чикин.
Много я занимался в части самодеятельностью подразделений, организовал хор , и на конкурсе самодеятельности округа мы заняли второе место. В дальнейшем оркестр хорошо проявил себя в различных окружных мероприятиях и мне было предложено в октябре 1972 года занять должность военного дирижера оркестра штаба Одесского военного округа.


Оркестр штаба Одесского военного округа.

В оркестр штаба ты пришел служить в октябре 1972 года. Знаю, что это был для тебя непростой период.

- Начальник оркестра майор Алексей Степанович Банокин уходил на повышение – начальником службы Северной группы советских войск, в Польше. И мне, лейтенанту, пришлось принять очень известный и прославленный тогда в Вооруженных силах СССР коллектив со своими устоями, с традициями и спецификой. Только лишь в январе 1973 года из Группы советских войск в Германии был переведен и назначен начальником оркестра майор Владимир Сергеевич Стоянов.
За годы службы в оркестре со мной служили будущие заслуженные артисты Украины Станислав Петрович Волынов, Анатолий Федорович Уманец и заслуженный артист России Валерий Александрович Богданов. С оркестром выступали солисты оперных театров Одессы, Киева, Кишинева и Москвы, прославленный трубач, народный артист РФ Тимофей Докщицер. Оркестр
гастролировал в Румынии, Болгарии, Молдавии. Были поездки по
Южному берегу Крыма и по западным областям Украины. Мы выступали
на всех концертных площадках Одессы. Были частые выступления
по городскому телевидению, а также по телевидению украинскому, молдавскому и даже Центральному!

- Помню, оркестр украшал своей музыкой всевозможные общественно-политические и праздничные мероприятия, принимал участие в различных музыкальных фестивалях.

-Да, таких известных и популярных тогда, как «Дунайская весна», «Крымские зори», «Белая акация» Многие музыканты после службы в оркестре стали известными в Украине, Молдавии, в России. Это Василий Гойя, Георге
Мустя (ректор Академии музыки Молдовы, народный артист Молдовы), Петр
Грушовенко (ныне солист Киевского оперного театра), Николай
Баланко (преподаватель Киевской государственной консерватории), Иван Оленчик – заслуженный артист России, и многие другие.
В оркестре штаба Одесского военного округа я прослужил до октября 1980 года. В Одессе родились мои дети – дочь Ирина и сын Александр, крестник
Александра Яковлевича Салика, моего друга и наставника.
После моего отъезда в Москву, Александр Яковлевич возглавил
военно-оркестровую службу Одесского округа. Оркестр штаба при нем займет первое место на последнем конкурсе военных оркестров СССР в 1980 году.
Позже Салик получил звание полковника и также стал народным артистом Украины. Годы, проведенные в Одессе, и сейчас в моем сердце. Одесса – моя любовь на всю жизнь!

- Ты знаешь, и моя тоже!

- Сергей, я знаю, что тебе довелось быть начальником оркестра старейшей военно-инженерной академии России!

С 1980 года по 1985 год я служил в Московском военно-музыкальном
училище. Вместе со мной в то время работали в училище А.В.Поляков, Г.А Афонин, И.Г Зубарев и еще многие офицеры-выпускники нашего военно-дирижерского факультета разных лет. Начальниками училища были В.И Детистов и К.И Романченко.
Оригинальна судьба моего воспитанника Дмитрия Кадеева. После
окончания факультета он служил, так же, как и я когда-то, в Рауховке, затем в
оркестре штаба Одесского округа, а позже в Москве на военно-дирижерском
факультете. По сути, он повторил мой путь!
Девять лет, с 1985-го по 1994 год я был руководителем оркестра старейшей российской академии – военно-инженерной академии имени В.В.Куйбышева. Под моим руководством коллектив три раза занимал призовые места на военных музыкальных конкурсах . Оркестр много выступал на различных площадках Москвы. С нами выступали известные солисты-инструменталисты и вокалисты: народная артистка СССР Нинель Ткаченко, с которой я был знаком еще по Одессе, народный артист СССР Александр Ворошило, заслуженные артисты России Эдуард Лобковский и Владислав Кононов, заслуженный артист России Иван Оленчик и многие другие.

Муза без погон.

- В 1994 году ты вышел в отставку в звании подполковника. И как сложилась твоя творческая судьба дальше?

- С 1994 по 2000 год я работал в оркестре академии в качестве консультанта и начал заниматься педагогической деятельностью, работая преподавателем в детской музыкальной школе. В августе 2000 года удостоен звания заслуженного
артиста России.
В 2000 году я создал в московском концертном объединении «Садко» камерный оркестр и по сей день являюсь его художественным руководителем.

- В музыкальных кругах всем хорошо известно, что ты являешься организатором фестиваля детского и юношеского творчества «Дети и музыка». Просто поражаешься твоей активности!

- Приятно, что на протяжении многих лет мои ученики занимают
призовые места, участвуя в различных конкурсах и фестивалях. Выступаем с концертными программами в Москве и области, за рубежом.
На протяжении последних семи лет у нас прошел ряд благотворительных концертов в детских домах, в военных госпиталях и в госпитале для ветеранов, а в городе Североморске - для моряков-подводников.
Традиционными стали выступления оркестра в Оперном доме музея-заповедника "Царицыно": концерты старинной музыки, вечера русского романса, музыкальные фестивали "Осень в Царицыно".

-Есть и международные проекты?

-Разумеется. Совместные международные театрально-музыкальные постановки в "Deutcshеschule" при посольстве Германии. Кроме этого, цикл концертов «Народная филармония» в Северном Чертанове, участие во Втором открытом московском конкурсе кларнетистов, в праздничных концертах ряда детских музыкальных школ.
Оркестр выступает в абонементных концертах Московской государственной
академической филармонии «Путешествие в страну музыки», «Музыка на
все времена», «Семейство Штраусов». В качестве солистов выступили
с нашим оркестром выдающиеся музыканты нашего времени - народный артист России, лауреат Государственной премии России, профессор консерватории, "Золотая флейта России" Александр Корнеев, народный артист России,
лауреат международных конкурсов, профессор Алексей Наседкин, а также лауреат международных конкурсов, солист оркестра "Виртуозы Москвы" Алексей Лунгин.
В июле 2001года с оркестром выступал профессор из Южной Кореи Джо Джанг Хви – флейта.
В октябре 2001года прошёл творческий вечер композитора Вячеслава Ветрова, в котором приняли участие народный артист Советского Союза Борис Штоколов, народная артистка России Валентина Толкунова, заслуженная артистка России Галина Ненашева, народный артист России Эдуард Лабковский и другие. По итогам городского конкурса на лучшую песню о Москве, песня "Московский говорок" композитора В.Ветрова на стихи В.Семернина в сопровождении нашего оркестра заняла третье место.
С ноября 2003 года по май 2004-го проходил Третий фестиваль детского
творчества "Дети и Музыка", моё детище, который за два последних года получил
самые высокие оценки ведущих педагогов России и других стран. Он всегда ждёт всех желающих, талантливых детей для участия в творческом конкурсе.
Фестиваль расширяет свои границы и приглашает юных музыкантов
из Австрии, Испании, Украины, Белоруссии. Проведено 8 конкурсных концертов по семи номинациям: вокал, народные, духовые, струнные инструменты, фортепиано, юные художники.


Отчитываясь творчески

-Как много достиг ты за эти годы в организации и проведении детского фестиваля!!! Расскажи нам, пожалуйста, «отчитайся» по годам!

- Январь-май 2005 года – время проведения нашего Четвёртого фестиваля.
Лауреаты фестиваля получили в качестве призов дипломы, ценные подарки.
Лучшим исполнителям вручено самое дорогое, что только может порадовать сердце музыканта – инструменты: флейта, скрипка и кларнет.
22 февраля 2006 года, к Дню защитника Отечества, состоялся
Пятый открытый московский фестиваль. Конкурсные концерты проходили в
марте, в дни школьных каникул. Заявки на участие в конкурсе прислали
более трехсот юных музыкантов и художников Москвы и области, республики Чувашия, Татарии, Мари-Эл, Украины, Белоруси, Германии, Тюмени, Вологды, Кисловодска – такова обширная география нашего фестиваля. Наградой лауреатам была поездка по Дунаю и выступления с оркестрами разных стран.
Шестой фестиваль начал свою работу в январе 2007 года и был посвящён
году ребёнка. Конкурсная программа в этот раз была сложнее, как
отметили члены жюри. Порадовали слушателей конкурсанты из Германии.
Немецкой стороной было предложено провести выездной тур фестиваля в
Германии.
2 февраля 2008 года на торжественном открытии Седьмого фестиваля организаторам этого творческого конкурса, был вручён Российским императорским обществом орден Николая II Второй степени.


- Как происходит отбор талантливых ребят для участия в фестивалях?

- Юные музыканты-участники фестиваля проходят первый отборочный тур по аудио-видео записям. На втором туре исполняют конкурсную программу с оркестром "Садко".
Наряду с известными оригинальными произведениями с оркестром, в процессе работы оркеструются и получают новое звучание многие сочинения для юных музыкантов. Тем самым во многом расширятся не только педагогический
репертуар детских музыкальных школ, но и репертуар музыкантов профессионалов.
Для участников фестиваля создаётся уникальная возможность почувствовать себя солистами оркестра, они получают незабываемое общение с ведущими деятелями искусств.
2 декабря 2010 года состоялось торжественное открытие Х фестиваля
«Дети и музыка» в Атриуме Хлебного дома музея-заповедника «Царицыно».

- Как я понимаю, вся организация и проведение фестивалей полностью лежит на тебе?

- Это моя «сладкая каторга», мой любимый труд, мое вдохновение! И сегодня я полностью поглощен фестивалем очередным, следующим, фестивалем 2012 года!
-Сергей Николаевич, что бы ты хотел пожелать с высоты своего музыкального опыта читателям журнала «Оркестр»? Ведь журнал читают музыканты, дирижеры, любители духовой музыки не только в России, но и во всем мире. И опытные, и совсем молодые. Есть у тебя такое пожелание, чтобы одно для всех и сразу!

- Я человек в прошлом военный, поэтому скажу по-военному коротко и четко: служите музыке! Служите, коллеги самоотверженно и честно! Она наш командир, а мы все ее рядовые!

Так пожелаем же заслуженному артисту России, президенту Международного благотворительного фонда «Дети и музыка», дирижеру, педагогу и просто замечательному человеку Сергею Николаевичу Остапенко
не оглядываться на возраст, нести музыку детям и взрослым, достигать новых вершин и продолжать лучшие традиции своего творческого окружения, которое он помнит и чтит с удивительным трепетом!

Борис Турчинский
Июль 2011год