Герш Геллер о профессии и о себе

Очерк Бориса Турчинского


И, наверно, крылья кто-то выдумал
Потому что птице позавидовал…


Большой мой друг

Герш Геллер – мой большой друг. Музыкант с заглавной буквы. Его можно назвать «сакс-просветителем»: он много сделал в области саксофона – и не только в Израиле, но ещё на просторах СССР. Сегодня Герш известен во всём мире. Великолепный, отзывчивый, добрейшей души человек.

Геллер Григорий (Герш) Михайлович родился 5 июня 1945 года. В 1966 году окончил Чимкентское музыкальное училище (класс Г. Алиева), в 1970-м - Алма-атинскую консерваторию (класс А. Мовша), с 1970-го был преподавателем Алма-атинской консерватории. Заслуженный артист и Заслуженный учитель Республики Казахстан. Ныне (с 1990 г.) живёт в Израиле. Профессор Академии музыки и танца Рубина в Иерусалиме.


Герш Геллер - о себе сам

- Пятого июня я отметил своё 70-летие. Мне приятно было, что ко мне на юбилей приехали мои друзья из России, Казахстана, других стран. Проанализировав свою долгую жизнь, я должен констатировать, что накопил немалые знания… И всё-таки я мог бы ещё что-то добавить к ним.
Например, хотелось бы лучшего знания языков, в первую очередь английского. Не помешало бы хорошее знание литературного иврита. Но, думаю, это мелкие недочёты… А так, в общем, жизнь моя течёт полнокровно. Я всем доволен.
Прежде всего, мне повезло с учителями, с друзьями, с учениками.
Начну с того, что играя с лучшими музыкантами Москвы, Ленинграда и Алма-Аты, я постиг истину: играть, как лучшие американские джазмены, особенно афроамериканского происхождения, мало кому дано. В бывшем СССР и даже в Европе можно по пальцам пересчитать таких исполнителей.
Меня это явно не устраивало, и я стал думать, каким мне пойти путём. Уже в начале моей преподавательской деятельности в Алма-атинской консерватории я начал создавать саксофоновые ансамбли. И первым был «Саксхорус» – хор саксофонов с ритм-группой.
Работал увлеченно. Работал над каждой фразой и музыкальным предложением. Не могу сказать, что мы играли лучше американцев, но по тем временам очень прилично.
На всесоюзном уровне мы выглядели очень даже хорошо. Мы участвовали во всех джазовых фестивалях. Если говорить о музыкальной Алма-Ате - в то время в городе было много интересных ансамблей. Например, такие, как «Бумеранг» и «Медео». Было с кем соревноваться. С ансамблем «Саксхорус» мы объездили буквально всю страну!
Горжусь, что я был одним из первых, кто начал преподавать в высшем музыкальном учебном заведении бывшего Союза классический саксофон. До меня это сделала только мой большой друг и мэтр саксофоновой музыки Маргарита Шапошникова в Московском музыкально-педагогическом институте им. Гнесиных (сегодня Российская академия музыки).
Исследуя эту интересную и важную для меня тему - обучение игре на саксофоне, я пришел к выводу, что без комплексного, научного-методического подхода тут не обойтись. Главное – наличие классической подготовки: сразу заниматься джазом – это для саксофониста путь неверный. Необходимо основательно ознакомиться с барочной, классической, романтической музыкой - и только лишь после этого переходить к другим жанрам – таким, как джаз или фольклорная музыка.
Только тогда музыкант, играя в оркестре, может спокойно прочитать текст, какой бы сложности он ни представлял, - при этом чувствуя стиль композитора, его эпоху.



Мотеле-соловей

Я родился в победном 1945 году. Отец у меня был очень музыкальный человек. Его звали Михаил Филиппович. Настоящее его имя было Мотл, но сами понимаете, как было жить с таким именем в бывшем Союзе…
У него был замечательный голос. Пел на всех наших праздниках, на свадьбах. У него были друзья, тоже влюблённые в хоровое пение. Часто они собирались и пели. Нет, не пили - только пели! У Шолом-Алейхема есть рассказ про мальчика с ангельским голосом «Иоселе-соловей», а мой отец был такой же Мотеле-соловей.
Во время войны отец ушёл в еврейский партизанский отряд «Мстители» в лесах Белоруссии. Был тяжело ранен. Имел даже офицерское звание капитана. Он пережил много страшного. На его глазах от рук полицаев погибли его мать и её братья. Их было шестнадцать, а осталось только двое. Это мои дяди.
Мои родители порознь были эвакуированы в Чимкент, где позже и встретились.
Моя мама родом из города Коростень - сегодня это Житомирская область. Мама была детский врач, очень уважаемый в городе человек. Когда я ходил по городу, мне вслед говорили: «Этот парень – сын нашей врачихи…». Я очень гордился мамой! Для меня и по сей день мои родители – это святое.


В музыку меня привела сама судьба

А на большую и светлую дорогу музыки меня, вывела сама судьба. По крайней мере, я так считаю.
1953 год. Как-то отец пришел домой с аккордеоном. Сейчас не помню, как он у него оказался. А потом вдруг дома появилась скрипка. Но я этим не заинтересовался. А вот то, что я стал духовиком, это полностью заслуга матери. Мне только исполнилось 13 лет. Как-то мама говорит: «Знаешь, сынок, я была вчера на концерте эстрадного оркестра и увидела, что там играют ребята из нашего двора. Хорошие ребята, и мне так захотелось, чтобы ты к ним присоединился!».
Ребятам было по 19. Разница в годах была большая. Они меня взяли, но поначалу… я им помогал носить инструменты.
Больше всех мне нравился Геннадий Долотказен, он хорошо играл на кларнете, и поэтому я решил, что тоже буду изучать этот инструмент. Кстати, Геннадий уже тогда прекрасно импровизировал. Затем он стал журналистом и работал в журнале «Крокодил». Думаю, его и сейчас многие помнят. Именно он взял опекунство надо мной. Мы занимались и музыкой, и спортом.
А главное, в нашей компании не курили, не пили. Вот так я вошёл в мир уже взрослых нормальных ребят. Мне повезло! А через полтора года я уже начал с ними играть на танцах, на концертах. А потом у нас уже была концертная программа, и мы ездили с ней по республике.


Утренняя зарядка… на духовых

К нам в Чимкентское музыкальное училище приехал педагог из Баку Гасан Алиев. Хороший преподаватель. Отлично играл на кларнете. В училище он приходил заниматься на кларнете в 6 часов утра. Ну и я, конечно, тоже. Хотя жил я от училища довольно далеко. Я вставал в 5 утра, автобусы так рано ещё не ходили. Меня всё время сопровождал отец. Боялся за меня: а вдруг инструмент отнимут? Да и зимой погода у нас ещё та!
Так вот, я заходил к Алиеву в класс, и мы вместе начинали разыгрываться. Затем - гаммы, упражнения. Я всё перенимал у него на ходу. У него была простая система: играй, как я! Повтори то, что я сыграл. Вот такая система преподавания. Но утренние занятия приносили свои результаты. До сих пор убеждён, что для занятий на духовых инструментах утро - самое подходящее время.
Уроки у Алиева были безразмерными. Не так, как сейчас, – 45 минут или час. Сколько нужно, столько и занимались. Иногда и по два часа. А среди ребят, хотя мы все и дружили, был какой-то дух соревновательности. Каждый хотел быть лучшим, никто не хотел ни от кого отставать. Гасан Алиев устраивал в классе конкурсы - кто сыграет лучше гаммы или пьесы. От всего этого, конечно, были положительные результаты, и мы продвигались.


Поющий звук

- Герш, я заметил, что у Вас в кабинете в Иерусалимской Академии висит портрет Вашего педагога Абрама Мовша, и Вы к нему очень сентиментально относитесь…

- Не подумайте, что это просто годы и сентиментальность от них... Он для меня в жизни очень много значил и значит, этот человек. Я с ним советуюсь, я хорошо помню его наставления и руководствуюсь ими в своей преподавательской деятельности и во многих жизненных ситуациях тоже.
Он был мне и учителем, и опекуном. Мовш часто брал меня на практику в оркестр оперного театра, где был дирижёром.
Педагогические воззрения Абрама Ефимовича были таковы. На кларнете и саксофоне не обязательно играть с вибрацией, но в то же время звук должен быть поющим. Это главное. И с тех пор, как я стал играть на саксофоне, а это, считай, с 13-ти моих мальчишеских лет, я этим руководствуюсь.
Я часто думал о звуке Ч. Паркера, Д. Колтрейна и других саксофонистов, анализировал их игру, манеру исполнения, стиль - и пришёл к выводу, что главное в их игре – это поющий звук. Педагогу при работе над звуком ученика надо исходить из того, что звук должен быть не сухим, а теплым.
Вернёмся к моему учителю. Среди музыкальной элиты Казахстана не было, наверное, человека столь необычной судьбы, как Абрам Мовш. Он родился на Украине, а судьба забросила его на Камчатку. Военный дирижёр по образованию, он ставил балеты Чайковского. Когда-то отец сказал трехлетнему Абраму: «Я верю, ты будешь великим!». Может, великим он не стал, но стал тем, кого с полным правом называют Учитель, Музыкант, Гражданин. Таким был и остаётся в памяти людей этот выдающийся казахский оперный и балетный дирижёр, талантливый педагог.
В консерватории Абрам Мовш не просто преподавал. Он действительно жил работой, делясь с молодежью опытом, посвящая студентов в тонкости музыкального исполнения, искусства фразы, нюанса, техники владения инструментом. Если он приглашал в театр, то это всегда становилось музыкальным праздником, а не просто знакомством с балетом или оперой. Как и постоянные выступления в консерватории с сольной и ансамблевой программой. Его называли Маэстро, и это было не модным словом, это было действительно высоким званием!
В жизни Абрам Ефимович был очень скромным человеком. Редко рассказывал, что у него как у боевого офицера были многие правительственные награды: медаль «За боевые заслуги», орден Красной Звезды и другие.
И то, что он происходил из религиозной семьи, где чтили традиции, тоже не рассказывал. Он рано ушёл от нас – в 57 лет.
Для меня Мовш – не только замечательный педагог, который открыл мне всё великолепие мира музыки, а ещё и добрый и мудрый наставник. Ведь кроме гамм и этюдов, в жизни есть много всего, что необходимо знать молодому человеку, чтобы правильно ориентироваться в современном мире.


Зарисовка с сайта

- Герш, мама одного из Ваших учеников, Марина Концевая поделилась на своей страничке в Интернете впечатлениями о Вашем преподавании. Вот, к примеру, небольшая зарисовка с ее сайта. Давайте познакомимся с этим текстом, а Вы прокомментируйте, пожалуйста.

«Как-то вечером я должна была идти с моим младшим сыном на концерт саксофонистов. Концерт итоговый, а учитель моего Давида – Герш Геллер, учитель и саксофонист от Бога. Концерт был в чудном зале университетском – в Гиват-Раме.
И был такой замечательный концерт! И детки так играли! И так смешно кланялись со своими чудо-саксофонами! Играли - как пели. Концерт назывался «От Баха до Дюка Эллингтона» – это были и классика, и джаз, и Вивальди, и Джоплин, и Ганелин, и Петерсон, и Гендель...».

Г.Г.:

Ну что ж, приятные слова. Чтобы мои дети «запели» на инструменте, я ходил на мастер-классы к известным вокалистам. Неделю сидел в классе Елены Образцовой. Я всегда учусь и считаю, что учиться любой музыкант обязан постоянно - даже исполнитель высокого уровня.
Темы методического подхода к различным вопросам преподавания я поднимал при встречах с Маргаритой Шапошниковой, Львом Михайловым, Владимиром Соколовым и другими ведущими музыкантами-коллегами Москвы.

С 1990 года в Израиле…

- Я ехал в Израиль в полном неведении: что меня ждёт, как всё будет? Абсолютно не знал языка, не знал традиций этой страны. При отъезде нам поменяли по 150 долларов, вот и всё моё богатство. Со мной приехали моя жена Майя и три дочери.
Первый шок я получил, когда встретил своего хорошего старого друга, а тот играл в симфоническом оркестре под управлением Зубина Меты. «Что меня ждёт в Израиле?»,- спросил я его. Тот развёл руками и вымолвил: «В лучшем случае, официант или мытьё посуды».
Мне было 45 лет. И я ничего больше не умею, кроме как играть, преподавать. Всю жизнь я посвятил музыке!
Сутки после того разговора я не спал. Всю ночь до утра ворочался и думал… Но тут мне помог случай, или, вернее, мой однокурсник и большой друг Дюсен Касеинов. В то время он был ректором консерватории в Алма-Ате.

Справка.
Касеинов Дюсен Курабаевич (1947 г.р.), генеральный секретарь ТЮРКСОЙ (с 2008), министр культуры Республики Казахстан (2003—2004). Окончил Алма-атинскую консерваторию имени Курмангазы, а также Московскую консерваторию имени П.Чайковского.

Он был ректором консерватории, членом попечительского совета республиканского некоммерческого проекта «Асыл Мура», направленного на решение вопросов сохранения и развития музыкального наследия Казахстана, президент гуманитарного фонда «Дегдар». С сентября 2003 по сентябрь 2004 года возглавлял министерство культуры республики Казахстан.
В последнее время — посол по особым поручениям министерства иностранных дел Казахстана, специальный представитель республики Казахстан по вопросам культурно-гуманитарного сотрудничества в Содружестве независимых государств.


Герш Геллер – почётный профессор в Казахстане

Рассказывает Дюсен Касеинов.
- Мы с Гершем старые друзья. Но в больших городах ведь как? Можно жить на соседних улицах Алма-Аты и видеться раз в пять лет. Так и у нас нередко получалось, к сожалению. Я три раза был в Израиле, и он дважды к нам в Казахстан приезжал. Кстати, Герш был на 50-летнем юбилее нашей консерватории. Так что всё же мы не теряли друг друга в жизни. Все время на связи. Так подружились, что, наверное, и не можем друг без друга.
В своё время мы совместно организовывали много джазовых концертов.
Я, несмотря на то, что не джазмен, тогда тоже очень увлекался джазом. Сам играл с Гершем, и с тех пор у меня особенная любовь к джазовой музыке и коллективам, которые такую музыку исполняют. Поэтому, наверное, я с огромным удовольствием стараюсь помогать всем музыкантам этого направления.
Летом 2005 года Геллеру исполнилось 60 лет. Как раз в это время я был в Израиле, и мы вручили маэстро Знак министерства культуры, информации и спорта Казахстана «Мадениет кайраткеры». А учёный совет Алма-атинской государственной консерватории за большие заслуги в развитии музыкальной культуры Казахстана избрал его почётным профессором.


Мой оркестр «Саксохорус»

- Мне известно, Герш, что при помощи Дюсена Касеинова в Алма-Ате когда-то был записан 45-минутный фильм «Мой оркестр Саксохорус» (Казахфильм). Его показывали по всему Союзу! И с годами наличие в фильмотеке этого старого фильма очень помогло вам в жизни!

- Несомненно…
Итак, 1990 год - я в Израиле. На одном из иерусалимских приемов, куда меня пригласили, были представители министерства абсорбции, и речь пошла об устройстве новых репатриантов в Иерусалимской Академии музыки. На этом вечере прокрутили тот наш фильм - «Мой оркестр Саксохорус». И это решило мою судьбу. Ректор Академии распорядилась, чтобы меня наутро доставили к ней.
На первых порах дали мне переводчика. Ведь я только начал посещать ульпан (курс изучения иврита). Так началась моя преподавательская работа в Израиле, в Академии и консерватории при ней.

Ансамбль саксофонов Иерусалимской Академии

Кроме гастролей по миру, мы принимаем участие во всех конкурсах и фестивалях, какие только существуют в нашей стране. А ещё постоянно даём концерты для пациентов и врачей в больницах Иерусалима и Тель-Авива. Вообще во всех хороших акциях и добрых начинаниях, какие только возможны, мы - первые.
Несколько раз у нас были выступления в Кремле. Это были фестиваль Андрея Петрова «Друзья Москвы» и, конечно, концерт в Большом Кремлёвском Дворце Съездов.
Мы побывали с гастролями в Белоруссии, на родине моего отца. «Славянский базар» - называется этот праздник. Несколько раз были в Казахстане. Три раза на фестивалях в Индии. Мы объездили всю Скандинавию по линии министерства иностранных дел Израиля. Это было в дни независимости нашего государства. Одна из последних поездок была в Вену три года тому назад. После концерта посол Израиля сказал такую фразу: «Я просто работник посольства, а настоящие послы – вот эти талантливые ребята, посланники мира». Зал, где мы выступали, взорвался аплодисментами.
На всю жизнь я запомнил (и даже плакал), как мы выступали в Нью-Йорке, в доминиканской церкви, где на своем концерте собирали пожертвования в пользу Израиля. Там собралась вся элита этого громадного мегаполиса. Посол обратился к присутствующим и сказал, что эти пять юных талантливых музыкантов из Иерусалима заменяют звучание симфонического оркестра и газета «Нью-Йорк Таймс» нам организует концерты в Америке. Было очень трогательно, когда люди после концерта стояли в очереди, чтобы пожать нам руки и сказать слова благодарности.



Друзья-музыканты

- Герш, расскажите о Ваших друзьях в музыкальном мире, ведь их у Вас много… И именно потому, что много, давайте остановимся на личностях, наиболее значительных для Вас. Два первых имени, с Вашего позволения, я назову сам. Помните нашу мартовскую встречу 2015 года, мастер-класс Маргариты Шапошниковой в Иерусалимской Академии? Тогда Вы мне рассказывали о музыкальной жизни родного вам города Алма-Аты, и мы вспомнили о трубаче Владимире Лубе, Вашем хорошем друге, впоследствии профессоре Одесской консерватории. Когда я писал о нём очерк, то я многого, оказывается, не знал - особенно, что касается алма-атинского периода его жизни. А Вам этот период Владимира Луба как раз хорошо знаком. Также давняя и большая дружба Вас связывает с мэтром саксофоновой музыки, народной артисткой Российской Федерации, профессором музыкальной академии им. Гнесиных Маргаритой Шапошниковой. В этом я воочию убедился во время проведения мастер-класса Маргариты Константиновны в Иерусалимской Академии музыки и танца Рубина.

- По хронологии лет я, наверное, начну с Володи Луба, который был моим соучеником. Он был из тех людей, с которыми, однажды встретившись, не расстаешься никогда. Некоторое время мы с ним работали в одном небольшом джаз-оркестре. С такими супер- музыкантами, как Георгий Мэтакса (пианист), Тахир и Фархат Ибрагимов (ударные), Тлес Кажгалиев (наш композитор), Пернибек Хасенов. Володя был прекрасным музыкантом, душой любого коллектива, где бы он ни находился. И неслучайно он оказался в Одессе. Такой он был весельчак, с большим чувством юмора. Энергия била через край.
А как он играл! Недаром его уважал и любил великий трубач современности Тимофей Докшицер, у которого Луб учился в аспирантуре гнесинского института. Последний раз мы встречались в конце 80-х годов. Володя редко, но наведывался в Алма-Ату. Любил этот город и всё, что связано с ним в его жизни. Жена его из этих мест, казашка. Рассказывал много о своих учениках, многие из которых стали лауреатами различных конкурсов, солистами ведущих коллективов Украины, преподавателями различных музыкальных учебных заведений, об Одесской консерватории.
И конечно, о его тогдашнем детище, уже готовой к выпуску очень полезной книге научно-методического направления.
Увы, нелепая смерть вырвала его из наших рядов. Светлая память этому неутомимому прекрасному человеку, музыканту и педагогу.
А с Маргаритой Константиновной Шапошниковой у нас давнишняя дружба. Даже трудно сейчас восстановить в памяти, сколько было творческих встреч. Я часто бывал в Москве со своими учениками, мы встречались на всесоюзных и международных конкурсах. Всегда я ощущал её поддержку, и это было взаимно. Мастер-класс 2015 года с участием Шапошниковой, состоявшийся в стенах Иерусалимской музыкальной академии, - явное тому подтверждение. Лучше всего об этом написано в очерке израильского журналиста Михаила Кагановича «Две недели на святой земле». Советую найти в Интернете и прочитать.


- Герш, а ведь нам ничто не мешает сделать это прямо сейчас, прочесть фрагмент очерка о посещении Шапошниковой вашей Академии. Я разыскал этот очерк, вот фрагмент из него:
«…Прошёл мастер-класс и в Академии музыки и танца Рубина в Иерусалиме, на котором мне довелось присутствовать.
«Будь самим собой, не старайся пересилить себя и не иди на предел звучания. Предел звука не есть мастерство. Тогда возникает жёсткость, ощущение принужденности. Ты заставляешь играть инструмент, а не он у тебя играет. Выражай себя в своей музыке!», - так учила ребят мастер Маргарита Шапошникова.
Мечта профессора Геллера – это тысяча саксофонов возле стены Плача, сверкающих на израильском солнце, которые будут держать в руках тысяча саксофонистов из разных стран мира! Прежде всего, из СНГ, конечно: из России, из Украины, из родного Геллеру Казахстана… Он говорит об этом не как о мечте, а как о чем-то совсем-совсем близком и уже почти свершенном. И я лично нисколько не сомневаюсь, что скоро мы увидим эти 999 саксофонов у подножья Храмовой горы, и еще один саксофон – в руках у дирижёра и руководителя этого необычного оркестра, у самого Геллера. Не станем раскрывать пока секрета и нарушать интриги…»


Алма-Ата, консерватория, начало преподавания

После окончания консерватории мне предложили остаться там работать и создать класс саксофона. Это была большая ответственность. Ведь класс саксофона был только в Москве - и то в зародышевом состоянии. Надо было многие вещи начитать с нуля. Взять хотя бы репертуар.
Кроме индивидуальных уроков, я большое значение уделял камерной музыке. Ансамбли саксофонов, смешанные ансамбли. Большую помощь я получал из Москвы. Ноты – это было главное для меня на то время. Их отсутствие я называл репертуарным голодом. Саксофон как инструмент был долгие годы в запрете - значит, и композиторы не писали музыку для него. Зачем писать в стол?
Володя Соколов помогал мне с тростями. Тогда была проблема с этим в Союзе. Была у меня с этими и другими ребятами родственно-духовая связь. Не секрет, что музыканты-духовики - люди дружелюбные, отзывчивые, всегда друг другу помогут.
Заканчивая эту тему, скажу, что уже через несколько лет после создания хора саксофонов «Саксхорус» и его выступления в Москве, видный российский музыкант, музыковед и крупный специалист в области джаза Владимир Борисович Фейертаг сказал, что ничего подобного до этого в Советском Союзе он еще не слышал. Это было для меня самым большим подтверждением правильности выбранного пути!


Ученики

- Герш, расскажите, пожалуйста, о Ваших учениках

- Учеников у меня много, и я этим горжусь. Внимательно наблюдаю за их творческим ростом. Многие из них радуют, что и говорить… Перечислить всех не хватит у тебя, Борис, бумаги. Шучу, конечно.
Вот, к примеру, Руслан Бабаджанов, один из моих успешных учеников. На Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей на духовых инструментах стал лауреатом (2-я премия).
После этого ему выпала честь сыграть с оркестром Кирилла Кондрашина. В 1992 году он уехал в Австралию, где на собеседовании с австралийскими преподавателями академии показал видеозапись того выступления. Это решило его судьбу и карьеру в этой стране. Сегодня он занимается преподавательской и концертной деятельностью. Считается одним из ведущих исполнителей-саксофонистов в Австралии. Причем как классической, так и джазовой музыки.
И ещё об одном из своих учеников хочу рассказать отдельно. Думаю, ваш читатель его хорошо знает. Это известный в мире музыки человек: вокалист, композитор, поэт, саксофонист Батырхан Шукенов. К сожалению, безвременно ушедший от нас совсем недавно, в 2015 году. Большая потеря для многих его почитателей и для меня лично.
С 1981 года он учился у меня в консерватории Алма-Аты. Батыр прекрасно играл на саксофоне, но мир его интересов не ограничивался только этим. Он основатель знаменитой группы «А'Студио», работал с Розой Рымбаевой, Аллой Пугачёвой… Умный, честный, бескорыстный. Мы все годы общались, встречались. В общем, дружили. Помню его семью, помню, как его отец, добрый и открытый человек, привёз Батырхана из глубинки.

- Его называли золотым саксофоном России и Казахстана. Вот, что о нём пишет Википедия.

«Батырха́н Кама́лович Шуке́нов (каз. Батырхан Қамалұлы Шүкенов; 18 мая 1962, Кзыл-Орда, Казахская ССР, СССР — 28 апреля 2015, Москва, Россия) — казахстанский и российский эстрадный певец, музыкант, саксофонист, композитор, поэт. Заслуженный деятель искусств Казахстана. Посол доброй воли ЮНИСЕФ в Казахстане (2009—2015.).Один из основателей и солист казахстанско-российской музыкальной поп-группы «А’Студио», в составе которой обрёл широкую популярность (1987—2000)».

- Ещё один мой ученик, который продолжил моё дело: преподаёт в Алма-атинской консерватории класс саксофона после моего отъезда. Игорь Шубин. Именно ему я доверил свой класс и ансамбль саксофонов, имевший к тому времени имя и славу.
Он лауреат фестиваля творческой молодёжи «Жигер». Многие его ученики – лауреаты различных престижных конкурсов, он занимается и научной деятельностью.
Я очень рад за него!



Неувядаемая классика

Алия Адамбаева. Журнал «Культура», Казахстан.

«Неувядаемая классика» - так был назван концерт, данный квартетом саксофонистов «Саксофоны Иерусалима» в органном зале Казахской консерватории имени Курмангазы.
В словах Ж.Бизе, известного французского композитора, о том, что «только саксофон может передать нежность и страсть, оттененные сдержанной силой», очень точно охарактеризована выразительная сторона звучания инструмента. Звуковая палитра саксофона, богатая красками, способна создать самые различные по настроению и содержанию музыкальные образы. Звучание инструмента действительно индивидуально, подобно человеческому голосу. И «приструнить» этот голос подвластно только лишь профессионалам.
Настоящих асов, к сожалению, в этом искусстве очень мало. Но об одном из них мы сегодня поговорим...
Речь пойдёт о Герше Геллере – саксофонисте, профессоре консерватории академии Рубина в Иерусалиме и художественном руководителе квартета «Саксофоны Иерусалима».
Сегодня он приехал с концертной программой на свою малую родину.
Виртуоз игры на саксофоне родился в Казахстане, где профессионально работал во многих творческих коллективах, в том числе и в знаменитом ансамбле «Медео».
Ансамбль «Саксхорус», пользовавшийся в своё время огромным успехом, который позже он передал Якову Ткаченко, тоже его заслуга. Этот ансамбль существует до сих пор. После он уехал в Израиль, где практически сразу же стал преподавать в музыкальной Академии Иерусалима, и создал несколько камерных групп, а в 1993 году – даже целый саксофоновый оркестр. 240 воспитанников Геллера награждались стипендиями американо-израильского фонда культуры. Получить такую стипендию в Израиле очень престижно».


«Саксофон – это мой человеческий голос»

Ещё немного выдержек из музыкальной прессы.
Из статьи Евгения Эрлиха.

Про музыкальный инструмент под названием «саксофон» музыкальный критик заумно скажет, что у него, у саксофона, «специфичное звучание и огромные выразительные возможности». А музыкант добавит, что играть на саксофоне – это большое удовольствие. И просто помузицирует - для наглядности.
Для него саксофон – это человеческий голос.
За годы существования государства Израиль такой всеизраильский форум – фестиваль юных саксофонистов - удалось организовать впервые. На этот первый смотр-конкурс собралось сразу 150 музыкантов. Саксофон сегодня – модно, эстетично и перспективно. Квартет «Джерузалем саксофон», к примеру, уже объездил полмира. Через два дня его ждут в Индии. А сегодня ребята дают мастер-класс для духовых коллег.
Профессор иерусалимской Академии музыки Герш Геллер доволен. В конце концов, это его ансамбль, его ученики и его фестиваль. Это он придумал устроить первый съезд юных израильских талантов.


Газета «Казахстанская правда» о фестивале «Шабыт»

Необыкновенно представительным было в нынешнем году жюри традиционного фестиваля «Шабыт». Как обычно, наиболее многочисленной стала делегация российских музыкантов — Александр Бабушкин, Анатолий Скобелев, Олег Шаров. Впервые в состав жюри вошел органист — ректор Казанской государственной консерватории Рубин Абдуллин.
Также впервые в фестивале участвовали израильтяне, причём квартет саксофонистов прибыл в Астану с циклом концертов, а один из его участников — Ким Кейдар — включился в конкурсные соревнования и стал лауреатом первой премии.
Молодой иерусалимский саксофоновый квартет возглавляет бывший наш соотечественник Герш Геллер, уроженец Казахстана и выпускник Алма-атинской консерватории. Семнадцать лет назад он уехал на историческую родину, но связей с Казахстаном не потерял. Нынешний приезд в Астану стал возможен благодаря усилиям его старого друга Дюсена Касеинова.
Герш Геллер — энтузиаст саксофона. Он считает этот инструмент настолько универсальным, что создал в Иерусалиме несколько камерных групп, а в 1993 году — даже целый саксофонный хор.


В Тель-Авиве вручили «Призы имени Юрия Штерна»

В «Бейт Ционей Америка» в Тель-Авиве прошла церемония вручения «Призов имени Юрия Штерна».
Денежный приз, учреждённый министром абсорбции, вручается второй год подряд репатриантам за достижения в области культуры и искусства, а также за особый вклад в израильскую культуру. Лауреатами премии стали режиссёры Александр Гентелев и Леонид Прудовский (кино), режиссёр Игорь Березин (театр), писатель Григорий Канович, поэт Михаил Зив, актриса Елена Яралова, хореограф Геннадий Кореневский, саксофонист Герш Геллер, композитор и пианист Юрий Поволоцкий, фотохудожник Маша Рубина, скульптор Тгания Теспай, журналист Дани Абаба, юморист Йоси Васа, - сообщает aen.ru.



Саксофон – живой, поющий друг. На уроке Герша Геллера

И снова сайт Марины Концевой.

«Пой, пой»,- уговаривает Герш Геллер своего маленького ученика,- «Это не твой саксофон звучит,- это вы вместе с ним поёте».
Если когда-нибудь будет дано определение, кто такой педагог, первой и, мне кажется, обязательной чертой характера настоящего учителя должна быть названа одержимость.
Герш именно такой, он одержим любовью к детям, своим ученикам, к саксофону («держи его крепче,- говорит он малышу,- это твой друг, живой, поющий друг»),- и, конечно, он одержим любовью к музыке».
В Иерусалимской музыкальной Академии Рубина считается большим шиком быть учеником Герша. Когда он только приехал в Израиль, друзья, вздыхая, говорили ему, что в лучшем случае могут помочь устроиться на работу в ресторан - мыть посуду.
«Вы об этом не пишите»,- прерывает Герш свой рассказ о трудностях абсорбции,- «Это не главное».
«А что главное?»- спрашиваю. И Герш, оживляясь, рассказывает о своей любви, главной любви в жизни, – о музыке и о саксофоне, об Адольфе Саксе – изобретателе этого инструмента, научившем своё детище петь голосами всех струнных и духовых; о первых композиторах – Берлиозе, Равеле, Мусоргском, использовавших партию саксофона в своих произведениях для оркестров. «Сегодня саксофон – украшение всех симфонических оркестров»,- говорит Герш. Умный музыкант должен извлекать из саксофона звуки всех оттенков – от скрипки до виолончели, убеждён Геллер, потому что только саксофон обладает певческими, вокальными свойствами.
Первые уроки у Герша Геллера мало чем отличаются от уроков начинающих вокалистов – это постановка дыхания ученика и постановка голоса его саксофона.

- Герш, но ведь, наверное, все дети, которые приходят к вам учиться, связывают саксофон только с джазом?

Конечно, малыши приходят с мечтой о джазе, но ребенка надо научить правильно музыкально мыслить. Классика – дорога к джазу. Только когда дети слышат первые красивые звуки, которые они сами научились извлекать, я даю им разучивать Шумана, Моцарта, Баха. И только через этих великих мастеров гармонии приходит понимание музыки. Джаз же требует хорошей гармонической подготовки, без неё нет и не может быть импровизации – царицы джаза.
Ученики Герша с удовольствием и с радостью приняли его концепцию школы игры на саксофоне, а уверенность их учителя и его вера в способности любимых учеников дали плоды.
«Жизнь педагога-музыканта состоит из того, что он сначала обучает своих учеников, потом они становятся взрослыми, и приходит время с ними прощаться, - грустно говорит Герш, - но все они для меня не просто ученики, они для меня - родные люди».
И оборачиваясь к маленькому мальчику, неловко держащему прекрасный инструмент, он говорит: «Пой, пой. Ты знаешь, что значит Bel canto? Это значит – прекрасное пение!».


Постскриптум

…Звоню Гершу сообщить, что работа над очерком близится к завершению: осталось вписать ещё буквально пару слов, совсем чуть-чуть…
«Сегодня важное событие,- говорит Герш, - Запись моих двух саксофоновых квартетов Академии с Иерусалимским симфоническим оркестром радио и телевидения «Коль Исраэль».
Он как всегда весь в работе. И что ещё к этому добавить? И о чём тут ещё говорить? Человек востребован, он нужен - и это главное!
И в конце нашего разговора Геллер сказал: «Всем моим коллегам, знакомым и не знакомым, желаю: оптимизма, здоровья, благодарных учеников и любящих друзей!».
Вот такой он, наш Герш Геллер, - всегда в движении, в творчестве. Я даже позавидовал ему белой завистью…
И в памяти всплыла фраза о зависти белой, зависти к неуёмной энергии человека, к его крылатой целеустремлённости: «И, наверно, крылья кто-то выдумал, потому что птице позавидовал…».
Ко всем качествам Герша Геллера, о которых в этом очерке немало сказано, я бы добавил ещё одно, очень важное – это его окрылённость!
Откуда она у него? Он не рассказывал мне об этом, но я догадываюсь. Без сомнения, он часто смотрит в небо и… завидует крылатым птицам…