НЕС_с все записи автора Так называется книга Владимира Рецептера, посвящённая... Ну, в общем, и так понятно, кому и чему посвящена книга...




"Прошу... не путать тех, что на фотографиях, с теми, кого написал я" - этими словами Владимир Рецептер в начале своей новой книги "Жизнь и приключения артистов БДТ" обращается к читателю. На фотографиях - О.Борисов и С.Юрский, З.Шарко и К.Лавров, Т.Доронина и О.Басилашвили, Е.Копелян, П.Луспекаев, И.Смоктуновский, В.Стржельчик... И конечно, Г.Товстоногов. Книга Рецептера написана о них. И все же, как точно заметил Григорий Гай, один из замечательных артистов великой товстоноговской труппы: "Это уже не совсем я, а твой литературный герой".

В нескончаемом потоке мемуарной литературы, исполненной талантливо и бездарно, целомудренно и бессовестно, умно и глупо, серьезно и легковесно, книга Рецептера отличима во всех отношениях. Это и не мемуары в чистом виде, это подлинный роман. В подзаголовке автор, собственно, называет свое сочинение "гастрольным романом", а в многочисленных отзывах рецензенты не обходятся без аналогий с М.Булгаковым. Ну, разумеется, сравнение так и просится, ведь главные герои книги Рецептера - великий театр (только не МХАТ, а БДТ) и его уникальные артисты. Но у Рецептера - принципиально другой "театральный роман". В нем нет придуманных имен и лиц, за которыми угадываются реальные. Он лишен памфлетного начала, хотя, безусловно, насыщен юмором и иронией. Наверное, в нем нет и доминирующей булгаковской темы - драмы художника, его изначального несопряжения и с властью, и с миром коллег, и вообще с человечеством. Хотя сочинение Рецептера сплошь состоит из великого множества отдельных драм разного калибра и масштаба творческих личностей. Последние абсолютно реальны: от народного артиста до заведующего постановочной частью, от старого актера на эпизодические роли до маэстро Георгия Товстоногова. Есть и автобиографический момент, причем весьма сильный и совсем не отсвечивающий благополучием. Есть поразительно емкий образ эпохи, есть грандиозный портрет великого театра, этого государства в государстве, этой идеальной модели чудовищного, но по-своему и гармоничного советского мира. То есть ищущий параллели с Булгаковым их, несомненно, обрящет. Однако гораздо интереснее будут отличия.

Роман Рецептера написан абсолютным... неэгоцентриком. И это для знающих судьбу и характер Владимира Эммануиловича факт поразительный. Казалось бы, все наоборот. Человек прославился моноспектаклем "Гамлет", где был сам себе целым театром. Всю жизнь писал стихи, большинство из которых выдают в нем не версификатора, но подлинного поэта. Вечно имел особые мнения. Конфликтовал. Вмешивался. Стоял особняком. Будучи незаурядным актером, годы "ухлопал" на литературно-исторические изыскания. Пробовал и пробует себя в режиссуре. Из товстоноговского театра ушел, о чем написал потрясающую по силе повесть "Прощай, БДТ!". В этой повести не таил обид, выяснял отношения...

И при всем при этом книги Рецептера о БДТ - это удивительное свидетельство того, как выдающаяся личность могла "увязнуть по уши" в выдающемся театре, признать его безраздельным властителем своих ума и души. Какого таланта здесь больше: литературного (а он - несомненный и мощный) или человеческого - понять невозможно. "Жизнь и приключения артистов БДТ" написаны с таким пристальным и детальным вниманием к чужим историям, биографиям и судьбам, какое свойственно только настоящим писателям. Но ведь герои и события - невымышленные! Значит, и жизнь, и приключения артистов БДТ, бывшие и его, Рецептера, жизнью и приключениями, оказались ему по-человечески дороже собственной драгоценной персоны. С последней Рецептер обходится виртуозно, он раздваивает ее на автора повествования и на участника событий, скромного "артиста Р.".

Сюжетно книга укладывается в рамки знаменитых гастролей БДТ в Японию в 1983 году. Однако внутри сюжета разворачивается свободное движение: в прошлое, в интереснейшие биографии артистов театра, работников его цехов и руководящей верхушки. Здесь возникают лиричнейшие, щемящие портреты и истории (например, завмуза Семена Резенцвейга, артистов Григория Гая, Михаила Данилова, Михаила Волкова); убийственно смешные эпизоды, которые в силу их высокого литературного качества не хочется называть байками; исповедальные отступления; воспоминания об Анне Ахматовой; поразительные зарисовки, связанные с Александром Блоком...

Реальное Рецептер смешивает с фантазиями. Он сопрягает знаки, связывает нити. Его воображение может дорисовать историю любви, приукрасить и без того яркий случай. Позволяя себе все эти вольности, он неизменно предупреждает об этом читателя: мол, занесло автора, что с него возьмешь? Рецептер не сдерживает субъективного начала, видимо, глубоко сознает где-то в сердцевине своего "я" самое важное: то, чему он стал свидетелем, с чем жил и в чем участвовал, было действительно огромным, неповторимым, уникальным. Беспощадным, прекрасным, высоким и низким, но даже в низости своей не таким (по мысли его любимого Пушкина), каким это хотят видеть пошляки. Оттого в откровенном у него нет пошлости, а в подробностях отсутствует прищур холодного наблюдателя.

Глыба Товстоногов не дает ему покоя. Никому из товстоноговских актеров, описавших и достоинства, и слабости Мастера, не удалось то, что смог Рецептер: передать горькую и мучительную сладость сосуществования с этой личностью, обозначить и драму, и величие этой выдающейся жизни. Под занавес книги автор, находясь в кардиологической клинике, между жизнью и небытием, "встречается" с чередой ушедших действующих лиц знаменитого театра.

"...Ближе всех оказался Гога. "Понимаете, Георгий Александрович, - сказал Р., - любой роман можно поставить, но нельзя же путать "Тихий Дон" с "Доктором Живаго". Гога не отвечал..."

Даже в ином измерении подданный ввязался с императором в дискуссию, сумасшедший!

Наталия КАМИНСКАЯ
*Статья с портала газеты "Культура"