Xek все записи автора 21 сентября

День начался клевым выступлением датской группы GLORIOUS HOUSE OF SIN совместно с питерскими ЗНАКАМИ ПРЕПИНАНИЯ (экс-МЛАДШИЕ БРАТЬЯ). Правда, подготовка к концерту и настройка заняли больше часа, чем сильно была подорвана остальная программа, но овчинка стоила выделки. Заключительная битловская "Cоme Tоgether", исполненная двумя составами - датским и русским, - привела ценителей в восторг.
Однако дальше их опустила на землю ТАВТОЛОГИЯ, сильно косящая под АКВАРИУМ, НОСТРАДАМУС со своим "готическим металлом" - вписанный Настей и Крошей, которые не смогли противостоять натиску "нострадамусов" - и майковские протеже АВАНТЮРА из Калининграда. На меня в это время свалилась новая забота: нужно было срочно отвезти пианино обратно в оргкомитет, администрация парка метала по этому поводу громы и молнии, а КЛУБ КАВАЛЕРА ГЛЮКА, отыграв на инструменте, перестал интересоваться его дальнейшей судьбой.
Что делать - беру грузовик, приезжаю на площадку. Обращаюсь к парням, окружившим сцену:
- Ребята, помогите погрузить...
Смотрят, как на новые ворота.
- Мужики, не понимаете, что ли?
Не понимают.
Бросаюсь за сцену, вижу Свина, довольного своим выступлением, фестивалем и природой.
- Андрюша, помоги!
Андрей с готовностью собирает человек шесть, а дальше мы, оттянув на себя внимание публики, стаскиваем со сцены пианино, грузим его в фургон, запираемся там вместе с ним и в полной темноте едем в оргкомитет. Незабываемые минуты! Что-то в них было от конспирации, революции и инкассации.
С молодецким уханьем и междометиями втаскиваем пианино в оргкомитет, прислоняем к стенке рядом с Ильичом. Он смотрит одобрительно: "Правильной дорогой идете, товарищи!". Кажется, выпиваем по этому поводу и спешим обратно.
И тут же - одно из лучших выступлений фестиваля: поет Саша Чернецкий и РАЗНЫЕ ЛЮДИ. На Сашу смотреть больно - недуг скрутил его настолько, что он не мог двигаться. Пел не человек - больной и немощный; пел его дух - несгибаемый и сильный. Контраст тела и духа, боль в чистом виде, святая ненависть к "бардаку", творимому в этой стране, достали даже гопников. А народная песня Сергея Чигракова по прозвищу "Чиж" - "I Dоn't Wannа Live In Sоvdep" - впервые заставила всю площадь петь вместе с музыкантами, положив друг другу руки на плечи и раскачиваясь.
После такого взлета духа МИФЫ не проканали, это был уже не тот градус, хотя, как всегда, выступили профессионально. Заключительный концерт Коли Корзинина с ветеранами из НЕПРИКОСНОВЕННОГО ЗАПАСА был в кайф ветеранам-слушателям, которых, увы, на площади присутствовало немного.
22 сентября
День осеннего равноденствия стал, пожалуй, самым спокойным и показательным днем фестиваля в том варианте, в каком мы хотели его видеть. Ровный подбор участников, минимум накладок, нет явных звезд, но нет и провалов. Писать нечего, ибо и ПРИСУТСТВИЕ, и РОК-ШТАТ, и НОМ, и РАББОТА ХО, и ОРКЕСТР А достаточно хорошо известны, и выступили в свою силу, молодая АУДИТОРИЯ Б не выпала из этого состава, и харьковский ОТДЕЛ КАДРОВ тоже оказался на уровне. Внимания заслуживает незнакомый мне дотоле КРАСНЫЙ ОГУРЕЦ из Воронежа со своими стебными барабанными рок-стихами. На нем прикололись все, даже менты.
Этот день был отмечен и самой странной пресс-конференцией, когда-либо проводимой на рок-фестивалях. На эстраде Зеленого театра местный радист установил микрофон, и я уселся перед ним, ожидая советских и иностранных журналистов. Вскоре они подошли в количестве человек двенадцати: Старцев, Бурлака и кое-кто с периферии. Мы сочли неуместным изводить электроэнергию, озвучивая такую маленькую аудиторию, и я переместился на скамейки, чтобы в узком кругу обсудить происходящее. Радист парка, дядечка лет за пятьдесят, недовольно свернул аппаратуру и подошел к нам сзади послушать наши разговоры. Минут 15 он пытался вникнуть в рок-проблематику, а затем неожиданно взял слово.
- Вот смотрю я на вас, - задушевно начал он, - вроде, нормальные ребята. Но ведь музыка у вас дурацкая. Я послушал 5 дней - ни голосов, ни мелодий, один шум. Ни уму, ни сердцу. Надо кончать это безобразие, народ вам этого не простит...
Мы выслушали его монолог молча, потом вежливо поблагодарили. Радист был обескуражен.
- Что же вы не спорите? Вы спорьте, спорьте!
Но мы спорить не стали. Зачем?
23 сентября
И вот наступил этот день кульминации фестиваля, когда природа одарила нас мягкой прощальной улыбкой бабьего лета, как бы благословляя безумное начинание. С утра на залитом солнцем Масляном лугу тут и там начали возникать группки музыкантов и зрителей, которые нежились на подсохших копенках сена, ели арбузы, пили портвейн и другие прохладительные напитки, в то время как со сцены на Большой площади доносились прощальные звуки фестиваля.
Я смотрю видеозапись последнего дня и вижу питерскую ПОЧТУ с ее лидером Сережей Васильевым, и вдруг до меня доходит, что ровно через год, 23 сентября 1990 года, он трагически уйдет из жизни. И это обстоятельство вдруг окрашивает воспоминания в печальные тона.
Большие события были назначены на вечер, а пока, раздевшись под солнцем до маек, рубились на сцене молодые группы при малом стечении публики. Впрочем, это впечатление было обманчивым - публики недоставало перед сценой, но на периферии площадки, в тени, у ларьков, где торговали пирожками и самиздатом, ее уже было больше; основная же часть предпочла слушать концерты с травки Масляного луга.
Мы с Хозяином, ненароком встретившись, оказались втянутыми в компанию крымского ГОГЕНА - самобытной группы русского ритм-энд-блюза, чей альбом "Мы Рыбы" сразу покорил мое сердце. Пригубливали коньяк, делились надеждами и планами, а со сцены раздавался тянущий за душу высокий вокал солистки из ОЛЕ ЛУКОЙЕ - питерской группы авангардного поп-арта, наследницы СЕЗОНА ДОЖДЕЙ.
По аллее к площади неспешной солидной группкой шли ВОДОПАДЫ из Верхотурья - этакие уральские лесовички - все как на подбор небольшого роста, с бородками, кудрями, голубыми добрыми глазами. Они должны были замкнуть сегодняшний вечер, а пока добродушно и благостно улыбались встречным и давали причаститься портвейном, наливая его из-под полы пиджака.
Наконец на площади начался более веселый рок-н-ролл - сначала харьковские СУТКИ-ТРОЕ, а потом ростовский ТЕАТР МЕНЕСТРЕЛЕЙ, позавчерашнему выступлению которого воспрепятствовала дымовая шашка. Публика потянулась к площадке. Я в это время организовывал экспедицию "Икаруса" к Гребенщикову - давал инструкцию сопровождающему и созванивался с Бобом. Несмотря на строгую засекреченность выступления Боба, публика уже прознала, то и дело спрашивали: "Боб будет?" - на что я загадочно отвечал: "Не исключено".
Когда я возвратился на площадку, там слушали Пашу Павлова - прекрасного гитариста, лидера группы ШОК из Харькова, состоящей всего из двух человек - самого Паши и барабанщика. Паша пел свои баллады в разорванной ковбойке - и я знал, почему она разорвана. Дело в том, что, по слухам, накануне ночью в Ягодном Паша повздорил со своим менеджером, который укладывал его спать пораньше перед выступлением, а Паша хотел быть с народом. Менеджер и меня сегодня доставал, требовал, чтобы ШОК поставили на вечер, но я при всем желании не мог вписать Пашу в вечернюю программу. К счастью, моя рубашка осталась целой.
Бодро отыграла металлизированная питерская ПАУТИНА, и после небольшого перерыва на сцену вступил московский КРЕМАТОРИЙ. Начиналось самое главное.
КРЕМАТОРИЙ еще плохо знали в Питере, я за ребят волновался. Но Армен Григорян с внешней невозмутимостью начал программу "Африкой" - и сразу расположил к себе публику. Затем последовали "Калигула", "Таня"... И в этот момент на площадку величественно въехал "Икарус", за окном которого сидел живой Гребенщиков с бородой и улыбкой.