Сколько здесь всего было. На этих улицах, с этими людьми. Помнишь нашу весну 2012? Мы тогда съели очень много кислоты. Ходили по тонким брёвнам над пропастью. Подошвы в вязкой глине, и не боялись сорваться. Помнишь, как пили коньяк у Дани? Очки сухого, тётю Таню Из-за Угла. Помнишь как сидели у меня ночью? Шёл снег. Последний мартовский. Я иду по Мичурина. Всё те же фонари. Сбербанк. Ничего не поменялось. Только где мы? Нас нет. Остались воспоминания. Далёкие, неясные. Нас больше нет, Лёнь. И грустно, и радостно. Я больше не пойду в снежный буран с портретом Кобейна к твоему окну стоять задрав голову. Ты не проснешься среди ночи и не выглянешь в белоснежную атмосферу уходящего марта. Не побежишь сонно открывать замок...Самара тем не менее неизменно блестит всё теми же проезжими частями. Светофоры неизменно переключают свет. Ночь так же встаёт над городом, разбрасывая задумчивые тени. Я быстрой походкой пересекаю улицы. И на каждой из них меня подстерегают фантомы прошлого. Я слушаю одну и ту же песню. Всё время, пока иду. Безвозвратно утрачено. И это пройдёт. Всё пройдёт. Я буду так же стремительно перемещаться мимо домов и фонарей. Буду на рипите слушать песни, но, быть может, уже совсем другие. Буду восхищаться чем-то. Ради чего-то жить. Буду умирать за кого-то. Гореть буду. Как и всегда. Но не там. Не с теми. Не та. Не о том.
-19:52 отправление.
Туда, где меня не ждут. Где я не важна.
Туда, где улицы молчат о прошлом. Где прошлого нет.
Я не знаю, почему я выбрала этот путь. Но я чувствую, что так надо. Я чувствую, что так правильно.
Я собираю дорожную сумку. И ломаю в себе сентиментальные ветви. Я-воин. Я-сам-по-себе. Я еду затем, чтобы стать сильнее. Я еду за просветлением.
А Ты бей. Плюйся. Топчи мои попытки преодолеть свой страх. Ломай и круши. Я всё равно буду сильнее, и сожму твою руку, когда дымящиеся руины наших городов утопнут в прощальном пламени несоответствия и безнадёги. И знаешь, это совсем не то, чего бы мне хотелось.
Я продолжаю складывать вещь за вещью в свою дорожную сумку.
Москва всё ещё держит свой туз в рукаве, я чую.
Силы, много сил. Я должна научиться контролировать себя всесторонне.
Должна научиться с легкостью отпускать, принимать ответственные решения Сама. Человек-Одинокий воин смерти. Безглавый цинник. Бродяга дхармы. Ангел Опустошения.
Четыре дня в Самаре я прокручиваю в голове события минувших московских дней.
Где я допускаю ошибку. Отчего эта горечь и повышенная эмоциональность. Отчего это невольное смирение.
Я должен соорудить купол недосягаемости. Быть может это и есть тот самый туз в рукаве, что предстоит забрать у госпожи Москвы.
Я в раздумьях застёгиваю набитую под завязку сумку.
Время покажет. Я полон сил. Я спокоен и неприступен, почти как керуаковский Хозомин.