Из многочисленных явлений культуры и быта русского народа заметно выделяется игра. Понятие игры в народной культуре более широко и многообразно, чем в современности. Игрой называли такие, казалось бы, разные и далёкие друг от друга явления, как пляски, танцы, хождение под песни, хороводы, шалости, забавы, подвижные игры, гулянья молодёжи и даже интимные отношения. С игрой в широком значении связано прежде всего понятие праздника, веселья, отдыха. Праздники устраивались в определённые календарные сроки, и их содержание было достаточно традиционно: ряженые на Святках, катание на лошадях и с ледяных гор на Масленицу, качели на Пасху, завивание венков и хороводы на Троицу. Но было и другое понятие игры: в значении детской забавы с игрушкой в доме, с братьями и сёстрами, со сверстниками, а иногда и с родителями.

На месте поселений и городищ, где жили славяне и их предки, археологи в большом количестве находят бытовые и культовые предметы, изделия ремесленников и художников давно минувших времён, в том числе и игрушки. Древнейшие из них найдены в славянских погребениях VI–VIII веков. Сохранились в основном только глиняные, реже из кости.


Издревле известны центры производства игрушек — это глиняная игрушка в Вятке, Каргополе, Архангельской и Тульской областях, промыслы деревянной игрушки в Нижегородской. Крупнейший центр игрушки — Сергиев Посад Московской области.

Известный писатель И.С. Шмелёв, побывавший ещё ребёнком на богомолье в Троице-Сергиевой лавре, вспоминал: «…Потом ходим в игрушечном ряду, у стен, под Лаврой. Глаза разбегаются смотреть. Игрушечное самое гнездо у Троицы, от Преподобного повелось: и тогда с ребятёнками стекались. Большим — от святого радость, а несмышлёнышам — игрушечка, каждому своя радость.

Всякое тут деревянное точение: коровки и овечки, вырезные лесочки и избушки; и кующие кузнецы и кубарики, и медведь с мужиком, и точёные лица, дюжина в одном: все разноцветные, вложенные друг в дружку, с красной горошинкой в последней — не больше кедрового орешка. И крылатые мельнички-вертушки, и волчки-пузанки из дерева на высокой ножке; и волчки заводные на пружинке, с головкой-винтиком, раскрашенные под радугу, поющие, и свистульки, и оловянные петушки, и дудочки жестяные, розанами расписанные, царапающие за крапинками губы, и барабанчики в золочёной жести, радостно пахнущие клеем и крепкой краской, и всякие лошадки и тележки, и куколки, и саночки лубяные, и ... И сама Лавра — Троица, высокая колокольня, со всеми церквами, стенами, башнями, — разборная…

Покупаем самые пустяки: оловянного петушка — свистульку, свистульку — кнутик, губную гармошку и звонницу с монашком на полный звон…»

Ремесло игрушки развивалось здесь не одно столетие. Его истоки — в местных культурных традициях ещё XV–ХVI веков, связанных с художественной обработкой дерева, с искусством школы резчиков Троицкого монастыря. Сохранилось предание, что первые деревянные игрушки делал основатель Троицкого монастыря Сергий Радонежский и лично одаривал ими детей.

Игрушки издавна были чаще всего домашними поделками. Их мастерили между делом из того, что имелось под рукой: тряпок, соломы, глины, дерева. Получалось немудрёно, но всегда со здравым смыслом. Так, глиняные игрушки производились повсюду, где имелось горшечное или гончарное дело. Остался комок глины у мастера, на кувшин или чашку маловато, а на птичку-свистульку в самый раз, да и собачку слепить можно. Мастеру потеха, а детишкам радость. Вылепленная и обожжённая игрушка обычно раскрашивалась. Давно возникший промысел в вятской Дымковской слободе получил всемирную известность. Среди игрушек, намеренно сделанных взрослыми для детей, не встречалось никчемных безделиц. Каждая, даже вовсе примитивная потешка (так называли в народе игрушку), имела вполне определённое назначение, существовала не просто сама по себе, а была одним из звеньев цепи, где игрушки чередовались, сменяли друг друга в нужную пору детства.

С рождением ребёнка игрушка становилась непременным спутником детской жизни. Самым маленьким предназначались потехи, какие могли привлечь внимание и унять, помочь первым движениям — всевозможные погремушки, трещотки, хлопушки, шумные подвески с яркой окраской. Их точили из дерева, лепили из глины, плели из прутьев и лыка, а внутрь клали камешки или горох. Разными «побрякушками», цветными тряпочками, колокольчиками, кусочками меди обвешивали обычно детскую колыбель. По мере того, как подрастал ребёнок, изменялись и усложнялись игрушки. Теперь они помогали ему учиться ходить, осваивать пространство. Для этой цели служили разные напольные каталки и каталки на палочке. Игрушку обычно разрисовывали ярким цветным узором. Ритм вращения и звук буквально завораживали ребёнка, увлекая его за собой — и малыш учился ходить. Когда же появлялись у него устойчивость и уверенность, можно было играть с другой каталкой — на верёвочке. Чаще всего это был конь на колёсиках. Он, покорный воле маленького хозяина, следовал за ним по пятам, и ребёнок переживал первые ощущения своей силы и превосходства. Так игрушка развивала дитя физически и воспитывала духовно.

Самые разные воспитательные функции выполняли и другие игрушки. Примерно с двух лет крестьянский ребёнок распоряжался ими вполне самостоятельно. Его игровой набор был обычно небогат, зато отличался практичностью. Игрушки для бросания и стрельбы — мечи, луки, пращи тренировали в нём меткость и ловкость. Волчки, кубари, жужжалки открывали тайны механики, прививали технические навыки. Дудки, сопилки, свирели, свистульки развлекали и знакомили с народной музыкой. Игрушечные сохи, бороны, топоры, тележки приобщали ребёнка к повседневному деревенскому труду.

Но в целом игрушек было немного. Их заменяли предметы домашнего обихода: лапти, ложки, деревянные крашеные яйца.

Из воспоминаний старой крестьянки: «В игры разные играли: в чиж играли, в крадену палку, в прятки, в «солёно мясо» — наберём драные лапти, воткнём кол, к колу водящий садится, а вокруг кола лапти разложим, и водящий должен следить, чтобы лапти никто не утащил. В лунки играли — загоняли шарики в ямку, а водящий противился этому».

С пяти-шести лет дети делали игрушки сами, их изобретательность была неистощима. Подражая взрослым, ребята рано учились владеть нехитрым инструментом, преображая в поделку для игры материал, который находили тут же, рядом с домом, во дворе, за деревней, в ближайшем лесу, поле, у реки. Из прутьев сооружали шалаши, гнули луки и самострелы, из древесной коры делали кораблики и лодочки. Собирали камушки, лоскутки, яркие черепки, стёклышки. В ход шли цветы, листья, плоды, из них свёртывали кукол для «мелюзги», делали кукольную посуду, из волокон крапивы пряли нитки на кукольное приданое. Стебли трав и кустарников срезали на дудки, брюзгалки, свистушки. Одни поделки появлялись и тут же исчезали, как минутная утеха, другие жили дольше — как результат немалого труда и терпения.

Часто забредали в деревню скоморохи с гуслями, гудками, свирелями, трещотками, рожками. Исполняли они весёлые песни, пляски и хороводы. Рядом со скоморохом всегда крутились деревенские ребятишки, их привлекала красочность скоморошьих игр. А многое было близко детским потешкам, дразнилкам, игровым припевкам, частушкам. По примеру «игрецов» мастерили дети и свои музыкальные инструменты, преимущественно духовые, которые делались в сезон из природного материала — всевозможные разновидности свистулек, дудочек, трещоток. Играли дети также «на деревянке» — полом стволе дерева или же на поляне. Незатейливые музыкальные инструменты были очень привлекательны для детей и, несмотря на кажущуюся простоту, развивали у них музыкальный слух, приучали к народным мелодиям.

Детские игры имели свой календарь. На каждое время года и большие праздники приходились особые забавы. По весне строили запруды, пускали кораблики, с забавными прибаутками ставили мельницы.

В марте закликали «весну-красну». Для этого обряда, восходящего к далёкой древности, специально готовили птиц: куликов и жаворонков. Иногда их выпекали из теста — украшали с особыми вычурами. Мастерили птиц также из тряпок и бумаги, лепили из глины и сажали на ветви деревьев или просто подбрасывали, изображая птичий полёт. К ним обращали дети свои заклички с просьбой поскорее принести весну, бегали и плясали на огородах у стогов сена, соломы, пели «веснянку».

Любимые забавы были и зимой: игры в снежки, шумные катания на санках, колядование в святки, участие в рождественских обрядах. Наступал черёд для летних, а потом и осенних развлечений: играли в чижик, ходули, прятки. И каждый год снова и снова повторялся весь игровой цикл. В одну и ту же пору дети низали бусы из красной рябины, завивали кудри из горького стебля одуванчика, забрасывали «кто дальше» тугие зелёные бубенцы отцветшего картофеля. И снова ждали радостей традиционных деревенских праздников, зимних святочных игрищ с ряжеными, весёлых масляничных гуляний, богатой обрядами Пасхи, урожайных и свадебных осенних торжеств.

На Пасху в деревнях было принято катать крашеные яйца по наклонному жёлобу, и если оно касалось яйца соперника, то игрок забирал его себе. Игрок, оставшийся без яиц, должен был выкупать себе новые с кона.

Любимейшей и старейшей игрой россиян были бабки. Бабка — это кости нижней части передних конечностей коров, овец, коз. Играли в них в русских деревнях чуть не каждый день, особенно мальчишки, а уж на Рождество, Масленицу, «Красную горку» — все, от мала до велика. Игра эта довольно проста. Броском биты (та же бабка, внутрь которой забит свинец) надо выбить с черты, доски или из ямы фигуру, составленную из нескольких бабок. Всe выбитые бабки удачливый игрок забирал себе.

Пётр I, первый российский император, очень любил чисто крестьянскую игру городки, или рюхи. Этой же игрой увлекался и полководец А.В. Суворов. Он оставил на память потомству отзыв об этой забаве, по-военному чёткий и краткий: «Городки развивают глазомер, быстроту, натиск».

В этой игре на кон, который называли «город» или «городец», в определённом порядке ставили короткие кругляши, чурки или чушки, делая из них разные фигуры, и битой — длинной палкой — швырком выбивали их. В Смоленской и Московской губерниях, как описывает В.И. Даль в своём «Словаре», играли иначе. Втыкали в землю суковатую палку, каждому сучку давали название городов и селений, а верхний сучок назывался Москвой. Потом «конались», то есть играли так, как описано выше. Каждая выбитая чушка — название города или селения. Выигрывал тот, кто быстрее добирался до верхушки — Москвы.

В детских играх «проигрывались» почти все обрядовые празднества деревни. Особенно часто обыгрывалась свадьба — торжественный и красивый народный обряд. На игры собирались группами в избе, на повети, в амбаре, летом на улице. Каждая девочка приносила с собой коробейку с куклами. В игре их было до 20 и больше: жених, невеста, родители, подруги невесты, сват, дружки… всё, как положено. Сцена за сценой развёртывались сватовство, налаживание к богомолью, посиделки, баня, девишник… Кукле-невесте расплетали кудельную косу, после венчания ей заплетали две косы и укладывали по-бабьи, сажали за княжий стол, наконец, молодых оставляли вдвоём. Кукольная свадьба заканчивалась. Хозяйки разбирали своих кукол и расходились по домам до следующей игры.

Примечательно, что крестьяне к детским играм относились с особым вниманием, не разрушали игровых построек, не выбрасывали игрушек. И объясняется это традициями народной педагогики, народной культуры. Дело в том, что в далёком прошлом с помощью игрушек в играх-упражнениях обучали детей труду, от старшего поколения к младшему передавали накопленный трудовой опыт. В древности детские игры и игрушки наделялись магической силой. Считалось, что детские игры могут вызвать урожай, богатство, счастливый брак или же, наоборот, принести несчастье. В народе примечали: когда дети много и усердно играют в куклы — будет в семье прибыль. Если же небрежно обращаются с игрушками — быть в доме беде. Верили, что игрушки охраняют детский покой и сон, и как «оберёг» клали их в зыбку рядом с ребёнком.

Дарить игрушки — народный обычай. Особенно по праздникам радовала детей новая «потеха»: свистулька с ярмарки, расписная коробейка для кукольного добра или сладкий пряник. В народе считалось, что игрушка — подарок — принесёт ребёнку здоровье и благополучие.

В народном быту наиболее распространённой игрушкой была кукла. Она была в каждой крестьянской семье, в иных избах их было до сотни! И неудивительно — тряпичных кукол дети начинали «вертеть» с пяти лет. Свёртывали в «скалку» (трубочкой) кусок ткани, белой тряпицей обтягивали лицо, перевязывали льняной ниткой — вот и готова простейшая кукла. Теперь её можно «рядить». Обязательно пришивали кукле кудельную или волосяную косу. Наряжали куклу с большим старанием, знали, что по ней судят о вкусе и мастерстве рукоделия будущей хозяйки. Самые красивые лоскуты ситца, яркого кумача, китайки берегли на кукольный костюм. И шился он как настоящая одежда. Даже головные уборы кукол напоминали настоящие. Их расшивали галуном, украшали шёлковыми цветными лентами, блёстками, бусинами. Но интересно, что при самом тщательном исполнении одежды куклы оставались безликими. Почему? Безликость — это следы древней «оберёжной» роли куклы, когда игрушку боялись полностью уподобить человеку. По народным поверьям, кукла с лицом как бы обретала душу и становилась опасной для ребёнка, а безликая считалась предметом неодушевлённым и не могла ему повредить.

Интересные куклы получались из соломы — скрутят жгутик золотистой соломы, проворно совьют руки косицей — вот и кукла. Украсят пёстрым передничком, повяжут ярким ситцевым платочком — и вовсе красота! Лёгкие, шуршащие «стригушки», уперев крутым крендельком руки в боки, будто готовы пуститься в пляс. Игрушка оживала: как начнут трясти её на подносе или качать на шатких половицах пола, так и пойдёт кукла-забавница плясать да кружиться по избе всем на веселье. И несмотря на занятость и тяжесть труда, всегда у родителей находилась минутка на ребячью потеху.

В игрушках ещё со времён язычества существовали образы медведя, оленя, женщины, коня, всадника, птицы. С этими образами мы встречаемся в различных произведениях народного творчества: в сказках, песнях, архитектуре и предметах быта. Деревянные кони, птицы, олени венчали крыши изб, эти образы присутствовали в резьбе и росписи мебели и утвари, ярким шитым и тканым узором ложились на праздничные полотенца.

Скромно и незамысловато выглядят «потешки» крестьянской детворы давних времён. Кажется, чему могли научить топорные самоделки, примитивные куклы из чурок, тряпок и соломы, обычные глиняные свистульки?

Оказывается, очень многому из того, что необходимо было знать и уметь будущему крестьянину или городскому жителю. Мудрыми были тогда средства народной педагогики. Они проверялись жизнью и опытом многих поколений людей. В песнях, сказках, в игрушках передавались ребёнку понятия об окружающем мире, о добре и зле, о счастье и красоте. Обо всём том, что накоплено народной мудростью и закреплено в народной педагогике, где труд, уважение к старшим, их почитание, сохранение чести и достоинства, совестливость и терпение традиционно считались главными добродетелями человека.
Калерия Лисова, канд. пед. наук. perunica.ru.



tatasoz-