1. Кораблик капитана Никто 

«1866 год ознаменовался удивительным происшествием, которое, вероятно, еще многим памятно. Не говоря уже о том, что слухи, ходившие в связи с необъяснимым явлением, о котором идет речь, волновали жителей приморских городов и континентов, они еще сеяли тревогу и среди моряков. Купцы, судовладельцы, капитаны судов, шкиперы, как в Европе, так и в Америке, моряки военного флота всех стран, даже правительства различных государств Старого и Нового Света были озабочены событием, не поддающимся объяснению.

Дело в том, что с некоторого времени многие корабли стали встречать в море какой-то длинный, фосфоресцирующий, веретенообразный предмет, далеко превосходивший кита, как размерами, так и быстротой передвижения.

Записи, сделанные в бортовых журналах разных судов, удивительно схожи в описании внешнего вида загадочного существа или предмета, неслыханной скорости и силы его движений, а также особенностей его поведения. Если это было китообразное, то, судя по описаниям, оно превосходило величиной всех доныне известных в науке представителей этого отряда. Ни Кювье, ни Ласепед, ни Дюмериль, ни Катрфаж не поверили бы в существование такого феномена, не увидав его собственными глазами, вернее глазами ученых…»[1]

Так начинается книга, которой суждено было сразу же войти в классику — литературы и зарождавшегося жанра научной фантастики. В 1869 году увидел свет роман Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой». Поскольку, возможно, не все читатели хорошо помнят сюжетные перипетии этого романа, я позволю себе коротко напомнить их. Для охоты на загадочное морское животное США снаряжают фрегат «Авраам Линкольн». В этой экспедиции принимает участие крупнейший специалист по морской биологии Пьер Аронакс, профессор Парижского музея. После долгой погони «Авраам Линкольн» настигает таинственное чудовище, которое оказалось удивительным подводным судном.Мнимый зверь выходит из схватки победителем. Оказавшиеся за бортом Аронакс, его слуга Консель и канадец-гарпунер Нед Ленд попадают на подводное судно, которое называется «Наутилус» («Кораблик» на латыни) и становятся пленниками его капитана, носящего имя «Немо» («Никто», опять-таки, на латыни). Так начинается увлекательное путешествие героев по глубинам Мирового океана. Профессор Аронакс, устами которого говорит автор, знакомит читателей с обитателями морских глубин, рассказывает о сокровищах, оказавшихся на дне океана, рассуждает о будущем освоении водного пространства нашей планеты — словом, выполняет функции гида, обязательного для научной фантастики того периода. Все эти сведения, разумеется, любознательный читатель мог бы почерпнуть и из современной ему научной литературы, но ведь познавать мир и одновременно, затаив дыхание, следить за перипетиями приключенческого сюжета куда интереснее! И, тем более, не так легко было бы узнать увлеченному читателю об особенностях конструкции подводного судна — ведь реально таких кораблей еще не существовало. Хотя предшественники у «Наутилуса» были. Мы не будем рассматривать давние попытки человека покорить глубины моря, идеи нежизнеспособные; упомянем лишь несколько вполне жизнеспособных и здравых проектов, о которых автор «Двадцати тысяч лье» прекрасно знал. Это «Черепаха», построенная в 1775 году американцем Дэвидом Бушнеллом. Она предназначалась для ведения боевых действий, но всерьез повоевать не успела. Вскоре после этого, в 1806 году, американский же изобретатель Р. Фултон (создатель одного из первых пароходов) разработал проект военного подводного судна. Впрочем, не следует думать, что попытки такие имели место только в Новом Свете. Ничуть не бывало! Непосредственные предшественники «Наутилуса» — боевые подводные лодки с металлическими корпусами — были разработаны, построены и испытаны в Европе. Современник Жюля Верна французский изобретатель О. Риу в 1861 году на одной из своих лодок установил паровой двигатель; на второй же попытался использовать электрический. Не получилось.

В 1863 году Жюль Верн был свидетелем спуска на воду французской субмарины «Ныряльщик» (конструктора Шарля Брюна), самой большой из существовавших тогда — ее водоизмещение составило уже 426 тонн, а экипаж — 12 человек!

Отсюда французскому романисту уже совсем недалеко было до того, чтобы в мечтах построить лодку водоизмещением всего лишь в три раза большим, чем у «Ныряльщика» (1500 тонн, кстати, почти в сто раз больше подводного судна Шильдера). И снабдить лодку именно электрическим двигателем. Благодаря этому «Наутилус» имеет практически неограниченный запас хода — ведь ему не требуется топлива. Да и вообще — электричество на борту подводного судна, придуманного французским фантастом, творит чудеса.

Следует, правда, отметить, что и конструкция «Наутилуса», и описание подводного мира, увиденного его пассажирами, вызывают у сегодняшних специалистов скептическую улыбку. Впрочем, скептически были настроены к фантазиям Жюля Верна и некоторые его ученые современники. Можно насчитать немало ошибок и в рассказе об обитателях морских глубин, и в рассказе о фантастических способностях корабля. Достаточно сказать, что у Жюля Верна «Наутилус» способен легко погружаться на любую глубину — при том, что уже на глубине, превышающей несколько сот метров, давление попросту раздавило бы лодку. Но вот ведь удивительное дело! Все мы знаем об ошибках, допущенных Жюлем Верном при работе над этим романом. Тем не менее, «Двадцать тысяч лье под водой» продолжает читаться и переиздаваться, и экранизироваться вплоть до сегодняшнего времени, то есть, 140 лет! Можно с уверенностью сказать, что так будет и впредь, и внуки наших внуков тоже будут читать эту волшебную книгу. Почему?

Потому что роман «Двадцать тысяч лье под водой», все-таки, не о подводной лодке и не о китах и спрутах. Это роман об удивительном человеке, который сам себя называл капитаном Немо — капитаном «Никто».

2. Никто, капитан Кораблика

«…Незнакомец заслуживает более подробного описания. Я, не колеблясь, признал основные черты характера этого человека: уверенность в себе, о чем свидетельствовали благородная посадка головы, взгляд черных глаз, исполненный холодной решимости, спокойствие, ибо бледность его кожи говорила о хладнокровии, непреклонность воли, что выдавало быстрое сокращение надбровных мышц, — наконец, мужество, ибо его глубокое дыхание изобличало большой запас жизненных сил.

Прибавлю, что это был человек гордый, взгляд его, твердый и спокойный, казалось, выражал возвышенность мысли; и во всем его облике, в осанке, движениях, в выражении его лица сказывалась, если верить наблюдениям физиономистов, прямота его натуры.

…Сколько было лет этому человеку? Ему можно было дать и тридцать пять и пятьдесят! Он был высокого роста; резко очерченный рот, великолепные зубы, рука, тонкая в кисти, с удлиненными пальцами, в высшей степени «психическая», заимствуя определение из словаря хиромантов, то есть характерная для натуры возвышенной и страстной, все в нем было исполнено благородством. Словом, этот человек являл собою совершенный образец мужской красоты, какой мне не доводилось встречать…». Таким впервые предстает перед профессором Аронаксом (и читателем) главный герой романа — гениальный изобретатель и капитан совершенного подводного судна, отважный путешественник, неутомимый борец с несправедливостью и защитник угнетенных. Поначалу профессору Аронаксу остается лишь гадать, кем был его гостеприимный хозяин раньше, что за трагедия наложила печать грусти на его чело. Постепенно нам становится известно многое — но не все. Временами мы воспринимаем его как одержимого наукой ученого, целиком поглощенного исследованиями морских глубин. Временами — как грозного и даже жестокого мстителя (правда, неизвестно, кому и за что). Порою он кажется мизантропом, ушедшим в море, чтобы забыть о человечестве. Роман кончается тем, что удачный побег возвращает Аронакса, Конселя и Ленда к прежней жизни — но тайна капитана Немо остается не разгаданной. Роман заканчивается следующими словами:

«Однако что же сталось с «Наутилусом»? Устоял ли он против могучих объятий Мальстрима? Жив ли капитан Немо? Продолжает ли он плавать в глубинах океана и вершить свои ужасные возмездия, или же его путь пресекся на последней гекатомбе? Донесут ли волны когда-нибудь до нас ту рукопись, где описана история его жизни? Узнаю ли я, наконец, его настоящее имя? Не выдаст ли исчезнувший корабль своей национальностью национальность самого капитана Немо?

Надеюсь. Надеюсь и на то, что его могучее сооружение победило море даже в самой страшной его бездне и «Наутилус» уцелел там, где погибало столько кораблей. Если это так и если капитан Немо все еще живет в просторе океана, как в своем избранном отечестве, пусть ненависть утихнет в этом ожесточенном сердце! Пусть созерцание такого множества чудес природы затушит огонь мести! Пусть в нем грозный судья уступит место мирному ученому, который будет продолжать свои исследования морских глубин.

Если судьба его причудлива, то и возвышенна. А разве я его не понял? Разве не жил я десять месяцев его сверхъестественною жизнью? Уже шесть тысяч лет тому назад Экклезиаст задал такой вопрос: «Кто мог когда-либо измерить глубины бездны?» Но дать ему ответ из всех людей имеют право только двое: капитан Немо и я».

О том, кем был в действительности капитан «Кораблика», что заставило его стать морским бродягой; наконец, какую цель ставил он себе и кто был его врагом — обо всем этом мы узнали уже из второго романа о приключениях капитана Немо (и заключительного — всей трилогии, включающей, кроме названных, еще и замечательный роман «Дети капитана Гранта») — из романа «Таинственный остров», вышедшего в свет в 1874 году, пять лет спустя после первого появления на публике капитана «Никто»:

«Капитан Немо был индус, принц Даккар, сын раджи, правителя Бандельканда — в то время независимой от англичан территории — и племянник индийского героя Типпо-Саиба. Когда мальчику исполнилось десять лет, отец послал его в Европу, желая дать ему законченное образование. При этом раджа втайне надеялся, что его сын получит возможность бороться равным оружием с теми, кто угнетает его родину…

Этот индус сосредоточил в себе всю ненависть побежденного к победителю. Угнетатель не находил прощения у угнетенного. Сын одного из трех князей, которых Соединенное королевство сумело подчинить себе только юридически, вельможа из рода Типпо-Саиба, с детства обуреваемый жаждой мести, протеста и любовью к своей поэтической родине, скованной цепями англичан, не пожелал ступить ногой на проклятую им землю, хозяева которой обрекли Индию на рабство…

В 1857 году разразилось великое восстание сипаев. Душой его был принц Даккар. Он организовал этот гигантский протест. Он отдал этому делу все свои таланты, все свое состояние. Он не жалел самого себя: сражаясь в первых рядах бойцов, он рисковал жизнью, как любой из незаметных героев, которые поднялись, чтобы освободить родину. В двадцати сражениях он получил десяток ран, но не умер даже тогда, когда последние борцы за независимость пали, сраженные пулями англичан…

Воин превратился в ученого. На одном пустынном острове в Тихом океане он построил свои мастерские. Там по его чертежам был создан подводный корабль. Средствами, которые когда-нибудь станут всем известны, принц Даккар сумел использовать огромную механическую силу электричества. Добывая его из неисчерпаемых источников, ученый применил электричество для всех нужд своего плавучего снаряда — оно двигало, согревало и освещало подводный корабль. Море с его огромными сокровищами, мириадами рыб, бесконечными полями водорослей, огромными морскими млекопитающими — не только все то, что похоронила в море природа, но и то, что потеряли в его пучинах люди, пошло на удовлетворение потребностей принца и его экипажа. Таким образом, исполнилось заветнейшее желание принца Даккара — ведь он не хотел иметь никакой связи с землей. Он назвал свой корабль «Наутилус», себя самого — капитан Немо и скрылся в морской глубине…»

Итак, вот она, тайна удивительного героя. Жизнь свою он посвятил исследованию Мирового океана, помощи борцам против угнетения во всех уголках земного шара — и, конечно же, мести. Мести тем, кого считал виновниками гибели своей семьи, тем, кто угнетал и унижал его родину. То есть, англичанам. Так продолжалось много лет. За это время умерли его соратники, да и сам он состарился и одряхлел. Последние шесть лет Немо-Даккар провел в полном одиночестве, в своем детище «Наутилусе», в бухте необитаемого острова. До тех пор, пока здесь не появилась группа «робинзонов» поневоле — участников Гражданской войны в США, солдат армии северян, попавших в плен к южанам и бежавших с помощью воздушного шара. Капитан Немо спасает их, раскрывает им тайну своей жизни. Роман «Таинственный остров» заканчивается патетической сценой: извержение вулкана губит остров, ставший последним пристанищем «Наутилуса», губит подводный корабль и его старого капитана.

Казалось бы, точки над i поставлены. Тайна капитана Немо раскрыта. Читатель может спокойно перевести дух и посочувствовать любимому герою, который, в полном соответствии с романтическим каноном, глубоко несчастен, преследуем бездушными врагами (в данном случае — английскими колонизаторами).

Понятно, что принц Даккар — лицо вымышленное. Но можно предположить, что Жюль Верн имел в виду реального человека, ставшего прототипом отважного капитана и исследователя. Тем более что в рассказе о прежней жизни своего героя писатель упоминает действительно жившего в Индии в начале XIX века раджу Типпо-Саиба (сегодня принято написание «Типпо-Сахиб»). Типпо-Сахиб был непримиримым борцом против английских колонизаторов. Насчет племянников говорить трудно — на Востоке родственные связи весьма обширны. Наверняка, были у Типпо-Сахиба племянники. И вряд ли французский писатель сделал какого-то конкретного родственника майсурского раджи героем романа. Вообще-то говоря, сам Типпо -Сахиб кое в чем мог напоминать капитана Немо. Он был весьма компетентен в технических видах вооружения. Знаменитые в свое время ракеты Конгрива следовало бы, в действительности, назвать ракетами Типпо-Сахиба. Именно он успешно использовал против англичан этот вид оружия. А Конгрив усовершенствовал образцы индийских ракет, захваченных у побежденных индийцев.

Среди возможных прототипов жюль-верновского героя довольно часто называют одного из вождей сипайского восстания Нана-Сахиба. Тем более, его жизненный финал не определен. Его армия была разбита англичанами, однако сам он не погиб в бою и не был захвачен в плен — он исчез. Вполне мог, наверное, спустя какое-то время всплыть на капитанском мостике «Наутилуса».

Долгое время версия, будто именно биография Нана-Сахиба вдохновила Жюля Верна на создание биографии своему герою, была чрезвычайно популярной. Достаточно вспомнить советский трехсерийный фильм «Капитан Немо». Его создатели были, по-видимому, абсолютно уверены в идентичности реального Нана-Сахиба и придуманного капитана Немо. Настолько, что в основу сценария положили два романа, но вторым оказался не «Таинственный остров», а… «Паровой дом»! Между тем, именно внимательное чтение этого произведения Жюля Верна убеждает как раз в том, что Нана-Сахиб и принц Даккар (он же капитан Немо) — в глазах самого писателя были разными людьми.

3. По джунглям, по железной дороге

«Вечером 6 марта 1867 года жители Аурангабада могли прочесть такое объявление:

«Две тысячи фунтов в награду тому, кто доставит живым или мертвым одного из бывших предводителей восстания сипаев, о присутствии которого в Бомбейском округе получены сведения. Преступника зовут набоб Данду-Пан, но более известен под именем…»

Последних строк с именем набоба, ненавидимого, вечно проклинаемого одними и тайно почитаемого другими, недоставало на том объявлении, только что наклеенном на стене полуразвалившегося здания на берегу Дудмы. Нижний угол афиши, где имя это было напечатано крупными буквами, оторвал один факир.

Берег был совершенно безлюден, и никто не заметил его проделки. Вместе с этим именем исчезло и имя генерал-губернатора Бомбейского округа, скреплявшее подпись вице-короля Индии»[2].

Так начинается роман «Паровой дом». Буквально через несколько страниц читатель узнает подлинное имя разыскиваемого, которое фигурировало в оборванном клочке объявления:

«— Несчастье тем, кто попадет в руки Данду-Пана! Англичане, вы не покончили еще с Нана Сахибом. 

Имя Нана Сахиба внушало наибольший ужас изо всех, которыми революция 1857 года создала себе кровавую известность…»

Сюжет «Парового дома» разворачивается вокруг смертельной вражды Нана-Сахиба и английского полковника Мунро. Причина этой вражды известна с первых же страниц:

«Пятнадцатого июля вторая резня в Канпуре. И на этот раз резня, распространяющаяся на несколько сотен детей и женщин — а в числе последних погибла и леди Мунро; жертвы лишены жизни после ужасных пыток, совершаемых по личному распоряжению Нана Сахиба, призвавшего себе в помощники мясников мусульманских бойнь. По окончании этой кровавой потехи тела измученных жертв брошены в колодец, который приобрел печальную известность в Индии».

Разумеется, Жюль Верн не был бы Жюлем Верном, если бы не воздал должное и второй стороне — английским колонизатором. Перечислив жестокости мятежников, он точно такой же счет предъявляет и англичанам.

Восстание подавлено, Нана-Сахиб исчез — и вновь появился в Индии:

«Ненависть Нана Сахиба к завоевателям Индии была из тех, что гаснут в человеке вместе с жизнью. Он был наследником Байи-Рао, но после смерти пешвы в 1851 году ост-индская компания отказалась выплачивать пенсию в восемь тысяч рупий, на которую он имел право. Это было одной из причин вражды, которая породила столь страшные последствия».

Ну, а пришел он сюда, рискуя жизнью, для того, чтобы отомстить смертельному врагу:

«Жив полковник Мунро, собственноручно убивший мою подругу, рани!»

Впрочем, не только за этим:

«— Данду-Пан, — ответил Сахиб, — будет не только пешвой, коронованным в укрепленном замке Бильгур, он будет государем над всей священной территорией Индии.

Сказав это, Нана Сахиб умолк, скрестив руки, а взгляд его принял то неподвижное и неопределенное выражение, какими отличаются глаза людей, смотрящих не на прошедшее или настоящее, глядящих в будущее».

Итак, полковник Мунро, потерявший во время восстания сипаев свою жену, вышел в отставку. Друзья, чтобы его развлечь, уговаривают его отправиться в путешествие по Индии, используя экзотическое средство передвижения: искусственного слона с паровым двигателем, построенного инженером Бэнксом для раджи Бутана. Раджа умер, наследники платить не захотели. Мунро отправляется в путешествие, а по пятам его преследует смертельный враг.

Как это обычно происходит в романах французского писателя, интрига перемежается пространными описаниями растительного и животного мира Индии, историческими сведениями — и, конечно же, технической информацией о чудесах техники, в данном случае — паровом доме, который тащит по рельсам гигантская машина в виде слона. Все заканчивается чудесным спасением Мунро, появлением его жены (несчастная, оказывается, не погибла, но сошла с ума от перенесенных несчастий) и возмездием в отношении злодея — Нана Сахиба. Он погибает при взрыве гигантского слона.

Словом, вряд ли Нана-Сахиб мог стать прототипом принца Даккара. Слишком не вяжется диковатый индийский раджа, каким его представлял себе Жюль Верн, с благородным интеллектуалом, исследующим морские глубины. Нана-Сахиб в «Паровом доме», кстати, еще и ярый противник технического прогресса, в котором видит порождение ненавистного Запада. Нет, не был он прототипом Немо — и не мог быть.

Понятно, что одного-единственного человека, чья жизнь была взята за основу писателем, не существовало в природе. В то же время, капитан Немо обладает отдельными чертами многих реальных людей, с которыми встречался французский фантаст: ученых, мореплавателей, литераторов, революционеров…

Среди последних упомянем Джузеппе Гарибальди, не только революционера, но и моряка, мечтавшего о «морской республике революционеров». Эта плавучая республика могла бы вольно носиться по волнам и нести свободу тем, кто в ней нуждается. Согласитесь, его мечта очень близка к действиям капитана Немо.

И все же, все же…

Есть в биографии персонажа несколько странностей. И трудно сказать — являются ли они результатом небрежности автора или имеются иные причины?

Например: в романе «Двадцать тысяч лье под водой» капитану Немо тридцать пять лет — хотя временами он выглядит несколько старше. Такой возраст подтверждается и тем, что в «Таинственном острове» уточняется: в восстании он принял участие в возрасте тридцати лет, за несколько лет до встречи с профессором Аронаксом. Но в том же «Таинственном острове» он предстает перед нами дряхлым стариком (по тем временами), в возрасте сильно за шестьдесят. Рассказ его тоже свидетельствует, что между первым и вторым романами пролегло около трех десятилетий. Поскольку герои «Таинственного острова» бегут из плена в 1865 году (как уже было сказано, во время войны между Севером и Югом), то профессор Аронакс должен был попасть на «Наутилус» году в 1836. А восстание сипаев произошло в 1857! И завершилось в 1858! Что за чертовщина?! Предположим, автор забыл о времени действия «Двадцати тысяч лье» (Жюль Верн обозначил его как 1866 год), и, привязав действие «Таинственного острова» к событиям Гражданской войны в США, махнул рукой на путаницу в датах. Бывает. Редко, но случается и такое.

А вот в то, что он перепутал исторические события и принудил участвовать капитана Немо в событиях, в которых тот участвовать никак не мог, как-то не верится.

4. Повесть о двух мятежах

В 1997 году в американском научном журнале «Scientific American» за апрель месяц появилась статья филологов Артура Б. Эванса и Рона Миллера, посвященного долгое время не издававшемуся и даже считавшемуся потерянным роману Ж. Верна «Париж в XXI веке». Авторы давно занимаются творчеством великого французского фантаста. Один из них, Артур Эванс — соредактор журнала Science Fiction Studies, к тому же — автор нового перевода на английский язык как раз романа «Двадцать тысяч лье под водой».

Статья, о которой идет речь, посвящена, главным образом, взаимоотношениям Жюля Верна и его постоянного издателя Пьера-Жюля Этцеля. Помимо роли Этцеля в неиздании «Парижа…» (издатель счел новую книгу слишком пессимистичной; действительно, роман сегодня назвали бы антиутопией — случай, нехарактерный для творчества французского писателя), Эванс и Миллер касаются вмешательства издателя и в работу Верна над другими книгами. В частности, над «Двадцатью тысячами лье под водой»:

«Следует отметить, что процесс создания романа оказался довольно бурным. Верн и Этцель расходились во мнениях относительно биографии главного героя, капитана Немо. Этцель видел его бескомпромиссным борцом с рабством. Это позволило бы объяснить и идеологически оправдать безжалостные нападения на морские суда. Однако Верн хотел сделать главного героя поляком, боровшимся против царской России (с намеком на кровавое подавление польского восстания пятью годами ранее). Но Этцель опасался, что в этом случае возникнут дипломатические осложнения. Кроме того, российский книжный рынок, очень перспективный, наверняка закрылся бы для книги Верна.

Тогда автор и издатель пришли к компромиссу. Они договорились не раскрывать истинные мотивы действий капитана Немо и сделать его абстрактным борцом за свободу и против угнетения. Чтобы придать первоначальному замыслу более конкретные черты, создатели фильма «Двадцать тысяч лье под водой» 1954 года заставили капитана Немо атаковать торговцев оружием»[3].

Думаю, что Этцелю, конечно же, важнее была возможная потеря больших прибылей, а не дипломатические осложнения: в конце концов, издатель — не президент и не министр. Появление в свое время романа А. Дюма «Записки учителя фехтования», в котором сочувственно изображались декабристы, вызвало запрет на продажу книги в России, но никаких политических и дипломатических осложнений не вызвало. Что же до компромисса, о котором пишут Эванс и Миллер, то он дался Жюлю Верну с большим трудом. Вот что он написал своему издателю в разгар их споров:

«Раз я не могу объяснить его ненависть, я умолчу о причинах ее, как и о прошлом моего героя, о его национальности и, если понадобится, изменю развязку романа. Я не желаю придавать этой книге никакой политической окраски. Но допустить хоть на миг, что Немо ведет такое существование из ненависти к рабовладению и очищает моря от работорговых судов, которых сейчас уже нет нигде, — значит, по-моему, идти неправильным путем. Вы говорите: но ведь он совершает гнусность! Я же отвечаю: нет! Не забывайте, чем был первоначальный замысел книги: польский аристократ, чьи дочери были изнасилованы, жена зарублена топором, отец умер под кнутом, поляк, чьи друзья гибнут в Сибири, видит, что существование польской нации под угрозой русской тирании! Если такой человек не имеет права топить русские фрегаты всюду, где они ему встретятся, значит, возмездие — только пустое слово. Я бы в таком положении топил безо всяких угрызений совести…»

Собственно говоря, все это достаточно хорошо известно. И точка зрения, изложенная в цитируемой статье, вполне популярна: первоначально Немо должен был быть поляком, польским повстанцем, непримиримым врагом России. Участником польского восстания 1863 года, несколькими годами ранее подавленным русскими войсками. В результате компромисса между издателем и писателем, капитан «Наутилуса» стал абстрактным бунтарем, мятежником. Только в «Таинственном острове» Жюль Верн превратил его в индийца и одного из вождей восстания сипаев. Соответственно, и месть его (в «Двадцати тысячах лье под водой») ушла на задний план, превратив загадочного персонажа в пытливого исследователя и гениального изобретателя — и лишь потом в защитника угнетенных и поборника некоей справедливости. И то сказать — он прекрасно говорит на европейских языках, любит вставить в речь латинское изречение (даже кораблю своему и себе дал латинские имена, да и девиз взял латинский) — все это, конечно, куда характернее для польского аристократа, нежели для индийского раджи. Но какое отношение эта «предбиография» литературного героя имеет к загадке исчезнувшего тридцатилетия его жизни? Если в 1865 году никак не могло пройти тридцати лет со времен сипайского восстания 1857 года, то уж тем более никаких тридцати лет не прошло с еще более близких по времени событий 1863!

Для многих исследователей и любителей творчества великого французского фантаста, в том числе, и для тех, кто рассматривал «польскую линию» в происхождении «капитана Никто», так и осталась эта неувязка памятником вопиющей авторской небрежности, никак не связанной с полемикой по поводу национальной принадлежности капитана Немо.

Между тем, как мне кажется, никакой неувязки нет. Ну, почти нет. И именно этот срок — три десятилетия (или около того) — указывают еще раз на польское «происхождение» капитана Немо и на «участие» его в польском восстании. «Как же так? — спросит читатель. — Ведь польское восстание было в 1863 году, за два года, а не за тридцать до событий, описанных в «Таинственном острове»! Разве не так?»

И так, и не так. Потому что нигде в переписке Жюля Верна и Пьера-Жюля Этцеля не говорится, что писатель имеет в виду польское восстание 1863 года. Это нынешние литературоведы так считают, «по умолчанию». Но если мнение становится мнением большинства, это еще не значит, что оно верное. Конечно, события в Польше в 1863-1864 годах были еще свежи в памяти. Но это — единственный аргумент. И отнюдь не безусловный, когда речь идет о литературном творчестве. Потому что, опять-таки, есть то самое исчезнувшее тридцатилетие.

На иллюстрациях к первому изданию романа «Двадцать тысяч лье под водой» капитану Немо приданы черты полковника Шарраса, участника революции 1830 года, умершего в изгнании. Обращаю ваше внимание на то, что «графическим прототипом» капитана Немо оказывается участник революции ТРИДЦАТИЛЕТНЕЙ давности, а вовсе не современник автора. Так что же — Немо участвовал в Июльской революции (как называют во Франции революцию 1830 года)? Нет, конечно. Есть уже цитировавшаяся переписка. Следовательно, капитан Немо был поляком (и остался таковым — во всяком случае, в романе «Двадцать тысяч лье под водой» он еще явно не индиец, а европеец).

Возвращаемся к исходной точке? Ничуть не бывало!

Просто давайте вспомним, что польских восстаний против России в XIX веке было ДВА. Одно, как мы уже говорили, в 1863-1864 годах, то есть, практически, в одно время с событиями романа.

Второе же (вернее, первое) — в 1830-1831 годах. За тридцать лет до того, как Сайрус Смит сотоварищи бежал на воздушном шаре из плена южан и оказался на таинственном острове, названном им островом Авраама Линкольна!

Вот оно — пропавшее тридцатилетие, над которым ломали голову критики, читатели и почитатели Жюля Верна. Да, Немо мог участвовать в польском восстании — и это не противоречит внутренней хронологии романов (не считая собственно даты, поставленной в начале первого из них — 1866 год). Кстати, о том восстании во Франции знали очень хорошо; в чем-то, возможно, даже лучше, чем о каких-то других исторических событиях. Потому хотя бы, что все (подчеркиваю — все) командующие польскими повстанцами — генералы Хлопицкий, Радзивилл, Скржинецкий, Дембинский, Малаховский, — были в прошлом генералами или офицерами армии Наполеона и, как на подбор, кавалерами Ордена Почетного Легиона! Его поддержали имевшие европейскую известность поэт Адам Мицкевич и композитор Фредерик Шопен (последний, к слову, жил тогда в Париже). Среди вождей — политических, военных, идеологических — восстания 1863 года личностей такого уровня уже не было.

То есть, я вовсе не хочу сказать, что восстание 1863 года имело меньший отклик в сердцах французов, чем предыдущее. Но восстание 1830-го… оно во второй половине 60-х годов выглядело ЛИТЕРАТУРНЕЕ. И возглавляли его генералы, которых во Франции считали ФРАНЦУЗСКИМИ героями.

Так что, я полагаю, у Жюля Верна была мысль сделать своего героя участником того, легендарного уже мятежа. И действие «Двадцати тысяч лье под водой», по-видимому, должно было развернуться не в 1866, а в 1836 году. И тогда, повторяю, сходится вся внутренняя хронология романа. И не возникает недоумения по поводу стремительного старения Немо в «Таинственном острове», да еще в обратном течении времени (от 1866 года — к 1865).

«Но как же, — спросите вы, — как же с подводным кораблем? Появление такого судна на тридцать лет раньше было просто невозможно!»

На это можно ответить: а что, снаряд для полета на Луну был возможен? Или воздушное судно Робура-завоевателя? Или придуманный на те же тридцать лет раньше (правда, не Жюлем Верном, а Эдгаром По) воздушный шар для полета на Луну?

В фантастическом романе (даже в научно-фантастическом) «Наутилус» вполне мог быть построен и в 1834 году.

Да он, кстати говоря, и был построен. Именно в 1834 году в Санкт-Петербурге была испытана подводная лодка Шильдера. Первая подводная лодка с полностью металлическим корпусом! И могла нести мины для взрыва вражеских судов. Разумеется, ей было далеко до детища капитана Немо — судно Шильдера имело водоизмещение 16 тонн — ровно в 100 раз меньше «Наутилуса». И двигателя никакого на ней не было — лодка приводилась в движение гребными устройствами, которыми управляли матросы.

Но ведь мы, повторяю, имеем дело с фантастическим романом…

[1] Жюль Верн. «Двадцать тысяч лье под водой». Пер.  Н.Г. Яковлевой и Е. Ф. Корша. «Двадцать тысяч лье под водой» и «Таинственный остров» цитируются по изданию: Жюль Верн. Собрание сочинений в 12 томах. 1956 год. Т. 4-й. Здесь и далее прим. автора.

[2]Жюль Верн. Паровой дом. Пер. В. Торпаковой. Здесь и далее роман цитируется по изданию: «Жюль Верн. Воспоминания о детстве и юности. Дядюшка Робинзон. Паровой дом». 2001.

[3] Arthur B. Evans and Ron Miller. «Jules Verne, Misunerstood Visionary», Scientific American, №4, 1997.

Картотека писателя содержит карточку с интригующей надписью «Белый Раджа, сын англичанина господина N. Один из создателей «Монитора». Исследователям удалось расшифровать загадочную запись. Упоминаемый в этой карточке «господин Ы» оказался военным топографом из Англии. За годы своей службы он объездил половину индийских земель, и даже связал свою судьбу с приемной дочерью раджи княжества Бунделькханд. В семье родилось двое детей – мальчик и девочка. Своего сына топограф отправил учиться в Англию. Получив инженерное образование, юноша вернулся на свою родину. На то время его отец уже подал в отставку, так как знал, что назревают народные восстания, а выступать против индийского народа он не хотел.
Не желая участвовать в народных волнениях, «Господин «Ы» решил уехать с семьей на свою родину, в Англию. Но семья воспротивилась переезду и он уехал один. Когда в Индии разразилось восстание сипаев, сын отставного военного топографа принял непосредственное участие в волнениях в одном из районов страны. Его знали под псевдонимом Белый Раджа. Поняв, что народное восстание будет подавлено, молодой человек вернулся в родной город Бунделькханд, забрал жену и мать, и они все-таки уехали в Англию.
Но английские власти взялись за розыск Белого Раджи. Пытаясь спастись от ареста, он уехал в Америку, где в то время разразилась Гражданская война. Молодой человек в этой борьбе стал на сторону северян.
Жители юга Соединенных Штатов в то время вели работы по строительству военного корабля «Мерримак», который имел парой двигатель и бронированный корпус из стали. Куда уж было бороться с таким «монстром» деревянным парусникам северян?
Проанализировав ситуацию, Белый Раджа решил обратиться за помощью к шведскому кораблестроителю Д. Эриксону. Он предложил ученому на свои средства построить корабль, объединяющий в себе броненосец и подводную лодку. По проекту Белого Раджи на палубе этого судна должны были быть только труба и две орудийные башни.
Рассмотрев это предложение, Эриксон внес в проект необходимые изменения, и подал его на рассмотрение Президенту США Линкольну. Проект был одобрен. Началось незамедлительное строительство судна.
Тем временем броненосец южан делал свое черное дело. Им уже было потоплено три парусных судна северян. Но строительство нового корабля, спроектированного Белым Раджой, подходило к концу. Судно назвали «Монитор». Как только он вышел в бой, «Мерримак», встретив неожиданный отпор не менее сильного противника, обратился в бегство.
Вот так человек, придумавший предка современных субмарин, оставил свое место в истории. Жаль, что его подлинное имя не известно, как не известна и его дальнейшая жизнь. Жюль Верн при создании романа о капитане Немо использовал только те немногочисленный факты из биографии Белого Раджи, которые ему удалось собрать. Однако и Нана Сахиб не бул им забыт.
Жюль Верн недооценил технический прогресс
Не известно, повлиял ли роман Жюля Верна на прогресс в области судостроения, но предположения писателя по этому поводу, вложенные в уста капитана Немо, были ошибочными. Как говорил в романе легендарный капитан, «…в области судостроения наши современники ушли недалеко от древних. Несколько веков понадобилось, чтобы открыть механическую силу пара! Кто знает, появится ли даже через 100 лет второй «Наутилус!».
Но технический прогресс опередил ожидания Жюля Верна. Не прошло и 16 лет после выхода в свет романа «20 000 лье под водой» (1870 г.), как в Англии была спущена на воду подводная лодка с электрическим двигателем. Ее назвали в честь жюльверновской субмарины – «Наутилус». С этого времени судостроительство пошло ускоренными темпами, и в начале 30-х годов ХХ века были созданы субмарины, не уступающие по размерам своему праотцу «Наутилусу», а по техническим параметрам во многом его превосходящие. А в 1954 году американские судостроители построили первую в мире подлодку с атомным реактором – SSN-571. Двигатель, использующий мощнейшую атомную энергию, позволяет подводным судам быть полностью автономными. 1966 год ознаменовался выходом в море первых советских атомных субмарин, совершивших кругосветное плавание без всплытия на поверхность.