Вложение: 13503741_video20240916112604.mp4

Яков Файтельсон, демограф, общественный деятель:

«Старая, много раз подтвержденная формула: дед - ортодоксальный еврей, отец - либерал и ассимилятор, сын - выкрест, внук-антисемит. Однако пути господни неисповедимы и иногда правнук - ортодоксальный еврей...

Еврейство США повторяет путь немецкого еврейства. Те придумали себе определение - немцы Моисеева закона, стоящие по своему развитию выше, чем Ост-Юден. Так же думали и венгерские евреи, считавшие себя венграми и почти немцами. И те и другие слишком поздно обнаружили, что в очереди в газовые камеры Освенцима все евреи одинаковы.

Те же из них, кто пережил Катастрофу, то ли служа немцам, как Сорос и ему подобные, то ли убежав вовремя от преследований, позволяют себе придерживаться все тех же укоренившихся мнений о том, что «еврей должен знать свое место». Нечего еврею пытаться даже требовать, а тем более, активно добиваться для себя того же права на национальное самоопределение, которое для других племен и народов еврейские «прогрессивные правозащитники» будут защищать с пеной у рта.

Поэтому они громогласно объявляют, что возрождение еврейского государства — это историческая ошибка, обреченная на провал. Они говорят, что возвращение евреев на родину своих предков, подобно неудобоваримой концентрации соли в кастрюле, в то время, когда роль евреев быть лишь небольшой, но полезной приправой в чужих тарелках.

Однако именно тогда, когда евреи были вместе на своей родине, они создали величайшие философские и моральные ценности, положившие основы современной иудео-христианской цивилизации.

А сейчас, когда в Израиле стало больше евреев, чем в какой-либо другой стране, мир жадно впитывает результаты израильских открытий и достижений в науке, медицине, высоких технологиях, сельском хозяйстве, переработке воды и т.д.

И древняя, и современная история демонстрирует, какой силой и энергией обладает еврейский народ, вернувшийся к своим корням на своей исторической Родине.

Что же касается тех, кто гордится тем, что являются полезной приправой в чужих кастрюлях, то пусть не удивляются тому, что несмотря на отказ от своей веры и даже от имени и фамилии своих предков, их, каждого в свое время, ставят на то место, которое предназначается для рабов.

В конце концов, даже среди закоренелых садистов есть многие, которые любят своих домашних животных и в небольших количествах - вкусные приправы».

P.S. Подписываюсь под каждым словом!

Ее признали королевой русского романса сразу же – никто не пел пронзительней и ярче. «Очи черные» любили все – даже Сталин. А потом романсы признали мещанством, и ее перестали пускать на сцену. Но все-таки в 70-х Изабелла Юрьева вернулась к своим зрителям – и вновь по-королевски.

 

За свою долгую жизнь она удостаивалась множества народных званий. Ее называли «белой цыганкой» – за пронзительное и душевное исполнение цыганских романсов, мадам «вечный аншлаг» – за постоянную нехватку билетов на ее выступления, «королевой патефона» – за то, что романсы «Очи черные», «Саша» и «Только раз бывают в жизни встречи...» в ее исполнении звучали из каждого рупора. «Харошей пэвицей» определил ее и Сталин, нередко слушавший ее пластинки и даже приглашавший в Кремль, но настоятельно рекомендовавший при этом исполнять «советские песни». Она же предпочитала не выступать десятилетиями, нежели «осоветчивать» свой классический репертуар. Объяв своей жизнью три века, Изабелла Юрьева была признана «королевой русского романса». Она не только сохранила неизменным классический романс, но и донесла его и до нас, исполнила часть репертуара на концерте, посвященном ее столетию в 1999 году.

 

 

 

По существующей легенде, в момент ее рождения у проживавшего по соседству музыканта лопнула фортепианная струна, известившая миру о рождении великой певицы. Беллочка Ливикова – а именно так звали будущую любимицу миллионов – родилась в Ростове в 1899 году в семье Даниила Григорьевича и Софьи Исааковны. Оба родителя работали в театре, а вот дети «болели» музыкой. «Родилась я в Ростове-на-Дону, – вспоминала Изабелла Даниловна. – Было нас четверо сестричек, все мы страстно любили с самого детства музыку, песни. Без устали пела я целыми днями». По рассказам же родителей, еще в детстве подошедшая цыганка взяла руку Беллочки и нагадала про долгую жизнь, добавив: «Сама цыганкой станешь. Монисто золотое, бриллиантовые кольца наденешь, королевой назовут, на трон посадят. Жених по жизни на руках понесет».

 

Все это будет потом, а тогда, живя рядом с городским садом, девочка ждала каждого устраиваемого там по выходным концерта. Подойдя к забору огороженной сцены, она слушала исполняемые романсы и, глядя на певших под лучами прожекторов женщин, представляла себя на их месте, одаренную цветами и аплодисментами публики. Уже в 12 лет она твердо заявила родителям, что будет певицей. Выбор дочери для них не стал новостью – о ее таланте уже не один год говорили не только знакомые, но и профессиональные музыканты, в том числе преподаватели вокала старших дочерей. Музыкальная одаренность была чертой всех их детей, но, в отличие от старших, учиться музыке Белла категорически отказывалась. Ну а лелеявшие свою младшую дочь родители сильно не настаивали.

 

 

 

Ее первое выступление на сцене состоялось в 1917 году. Делясь воспоминаниями, певица рассказывала: «Как-то пришел к нам сосед-скрипач и говорит: уж больно хорошо поет ваша младшая дочь. И уговорил меня выступить в любительском концерте. Так в Ростове-на-Дону и состоялся мой первый выход на сцену». Публика приняла ее на ура, требуя на бис несколько раз, пока раскрасневшаяся от смущения девушка не сбежала домой. Рассказав о своем успехе родителям и в очередной раз услышав от них, что без учения стать профессиональной певицей невозможно, вместе с матерью Белла отправилась в Петербург поступать в консерваторию. На прослушивании она предстала перед известным композитором Алексеем Таскиным, аккомпанировавшим Федору Шаляпину и Анастасии Вяльцевой. «Когда я кончила петь, – вспоминала Изабелла Даниловна, – Таскин поблагодарил меня, а затем, улыбнувшись, сказал: “Услышав вас один лишь раз, могу утверждать: у вас прекрасный, природой поставленный голос. Вам не надо учиться – учение лишит вас индивидуальности”».

 

 

 

Вместе с ней Таскин разучил несколько романсов и организовал ей прослушивание у вершителей судеб музыкантов. «Я вышла на сцену в черном бархатном платье, – вспоминала Юрьева. – В зале сплошь директора кинотеатров и эстрадные администраторы. Пела строго и очень деликатно. Одну песню исполнила, вторую, третью. Слышу – захлопали. И давай наперебой приглашать: “Я беру ее”, “Нет, я беру ее”. Вдруг поднимается молодой интересный мужчина и, что называется, ставит точку: “Позвольте, я возьму ее к себе”. Это был Иосиф Аркадьевич