— Кто этот человек?
— Американец.
Корасон немного подумал. К любой другой стране, располагающей такой силой, следовало бы проявить уважение. Но он знал по опыту, что американцев можно заставить стыдится своей силы и сделать совсем ручными. Им нравится, когда их ругают. Увеличьте цены на сырьё в четыре раза, и американцы соберут на свои деньги конференции, где станут доказывать, что вы имели полное право устанавливать те цены, которые считаете нужными. Американцы забыли всем известную вещь: уважение дает только сила. Эта нация совсем свихнулась.
Если подобную силу продемонстрировали бы русские, Корасон мигом побежал бы в их посольство, прикрепил к бакийским флагштокам серп и молот и клялся бы русским в вечной дружбе.
Но с американцами можно и нужно вести себя по-другому.

Американское посольство располагалось в современном, вытянутой формы здании из алюминия и бетона. Кто-то говорил майору Эстраде, что это здание — воплощённая в материальной форме индейская молитва. Оно как бы символизировало общее индейское прошлое Америки и Бакьи. Два народа — одно будущее.
Мануэль Эстрада, возможно, не был самым большим умником на острове, и всё же он понимал: если тебе кто-то говорит, что у него с тобой много общего, значит, этому человеку что-то от тебя нужно.
Эстрада всё время ждал, что американцы начнут качать права. Он не верил, что такая щедрость может быть искренней. Никогда не верил. Но они ничего не просили, и от этого Эстрада ненавидел их ещё сильнее.

Андрей понимал, что негоже так грубо ломать человека, с которым собираешься сотрудничать, но знал и то, что авторитарные лидеры подобного типа склонны поддаваться именно бесцеремонной и грубой силе. В этом, кстати, отличие американской (которую он в данный момент олицетворял) политики от русско-советской. Американцы давали своим сателлитам все, что они хотели, но взамен требовали безоговорочного подчинения. Посол США в любой банановой республике вел себя, как пахан в зоне, советские же вожди от лидеров стран, «избравших некапиталистический путь развития», мечтали добиться того, чего Остап так и не добился от Корейко. То есть искренней любви. На кой хрен она им была нужна — до сих пор непонятно. А взамен получали… Причем во всех «братских» странах одинаково, независимо от их географического положения и уровня развития. Дураков не любят нигде.

Вы бы хотели чувствовать вещи?
Нет, не просто осязать их, видеть или улавливать их запах. Хотя это при некоторой подстройке восприятия или эмоционального аккомпанемента тоже могло бы давать причудливые ощущения. Достаточно вспомнить, как иногда преображается для нас мир весной, когда оттенки всех объектов даже в пределах дома вроде бы остаются прежними, но в то же время становятся ярче.
Чувствовать.
Есть в фольклоре паранормальщиков такое понятие — психометрия. Якобы свойственная некоторым способность считывать с предметов при прикосновении данные об их происхождении и их прошлом.
Мне всегда было жаль, что я, с детства будучи изрядным скептиком благодаря горам прочитанной советской фантастики и научной периодики, не могу поверить в высокую вероятность чего-то подобного.
О психометрии я прочёл как раз в детстве, в странноватой повести Романа Кима «Кто украл Пуннакана?». Честно говоря, событий повести я тогда совершенно не понял, да и последующие попытки перечитать повесть годами позже не сильно прояснили картину, но встроенные в текст псевдовыдержки из документов парапсихологического характера я с упоением перечитывал вновь и вновь.
Кажется, уже тогда чувствуя смутную грусть: «Как жаль, что такого не бывает».
Возможность, прикоснувшись к любой вещи, ощутить отпечатки душевной деятельности прикасавшихся к ней прежде людей или зверей. Быть может, уловить зыбкие образы происходивших вокруг событий. Быть может, уловить сплёвшийся из этих образов и отпечатков чувственный каркас вокруг самой вещи — как если бы она обзавелась собственным подобием души.
Незаменимая способность для детектива, не правда ли?
Или для вуайериста?
{more?}

— Нет. — Он как будто пришёл внутри себя к какому-то выводу. — Дело не в романтике. Понимаешь, я немного опасаюсь, что на меня могут... — он замялся, как будто выискивая наиболее подходящий оборот, — ...наехать.

— Ого. — Я невольно принизил голос. Хотя подслушивать нас было некому; стояли последние часы последнего рабочего дня и большинство сотрудников под разными благовидными предлогами разбрелись по своим хазам. — Ты перешёл дорогу кому-то из крутых? Или группировке какой? Ну-ка, давай, рассказывай.

Я расположился в кресле поудобней, всем своим видом демонстрируя, что не выпущу Олега до тех пор, пока не узнаю от него всю правду.

Не то чтобы я всерьёз полагался на свою способность прикрыть его от любых бед — если на него объявили охоту ребята Стреляного или там Грабовского, то максимум, что можно сделать, это оттянуть несколько миг расправы. Но, с другой стороны, попытка ведь — не пытка, верно?

Да и не верил я, что тихий Олег способен ввязаться в этакое.

— Ещё не перешёл, — голос его также понизился, — но опасаюсь, что само моё присутствие здесь может быть воспринято кем-то как переход дороги.

— Так, — кивнул я. — Поэтому ты собираешься оставить работу? Город, наверное, тоже покинешь?

— Если бы только город. — Олег чуть поморщился. — Уровень опасности столь высок, что мне, скорее всего, придётся покинуть не только город или даже страну.

Я непонимающе моргнул.

— Видишь ли, — Олег, кажется, смутился ещё сильней, — я тебе ни разу не говорил за пять лет нашего знакомства, просто как-то не приходилось к слову... Понимаешь, я инопланетный пришелец.
{Читать_далее?}

Чёрное заклятье веерной одинации экзоскелетных видов складывалось нехотя, сплетаясь из отдельных строчек. Колдун Азект грыз кончик своего пера, выделанного из кости неизвестного мученика науки, подумывая о насущном: «Мухи относятся к экзоскелетным видам или нет? С одной стороны, они вроде бы, бесспорно, насекомые. С другой стороны, пауки также всегда казались мне насекомыми, пока Октавиус в той башне не поднял меня на смех, сославшись на писания монахов-бриллантийцев, по выкладкам которых всякая живая тварь делится на тридцать семь разрядов по своим способам существования и осям симметрии, меж тем как пауки ближе к скорпионам».
Кровь с кончика его пера капнула на пергамент. Он поморщился. Ещё немного, и придётся снова посылать в подвал раба с ланцетом и чернильницей, меж тем как уши его ещё не отдохнули от предыдущей серии воплей.
Ну да, его раб немного мёртв, но зачем так орать?
Девственницы.
Кто их поймёт.
Перо его скользнуло по желтоватой поверхности, выводя круг. Заклятье должно обратить кровь крылатых тварей против них самих, заставив взорваться изнутри тело каждой мошки, начав с гениталий. Следует, однако, удостовериться, что в уже готовый раствор не попадёт ничья ещё плоть — было бы нежелательно, чтобы чары задели млекопитающих.
Сам он, ясное дело, будет стоять в круге.
Круг.
Странная вещь. Квадраты, прямоугольники, звёзды почему-то не срабатывают так же хорошо — он это не единожды проверял.
>>>>>>>>>

Q. Судьба, это когда всё само собой, как у животных, или человеку дано право выбирать и созидать свою судьбу?

A. Судьба.
Голодный кот, оставленный наедине с жирным куском сырого говяжьего мяса на тарелке, полагает себя целиком свободным в своём выборе. Но мы примерно догадываемся, что увидим, вернувшись на кухню.
Свобода.
Математическая игра «Life», составленная из сотни клеточек и ведущаяся по строгим правилам, полностью предопределена. Каждая закрашенная клеточка погибает, выживает или размножается в зависимости от числа закрашенных соседей. Всё известно наперёд — всё можно просчитать.
Кому?
Ты не можешь узнать заранее, чем закончится игра «Life», если не нарисуешь эти клеточки на бумаге или хотя бы в своём собственном воображении и не начнёшь над ними нужные операции. Но минуту — как же ты тогда узнаешь об этом «заранее»? Тогда получится, что ты вовсе не узнал об этом «заранее» — ты просто подождал, пока игра «Life» сама дойдёт до соответствующего момента. Можно ли узнать итог игры «Life» по-настоящему ЗАРАНЕЕ, не проигрывая саму эту игру на бумаге, компьютере или в воображении? Ты этого не знаешь.
Предопределение.
Парадоксальное слово. Загадочное. Быть может, содержащее логическую ловушку.
Будущее предопределено, если Вселенная — чёткий однозначный механизм без случайных событий? Но для кого оно ПРЕДопределено? Для того, кто может мысленно просчитать все следствия всех причин по законам строгой математики? Но для этого мыслителю понадобится создать в своём воображении МЫСЛЕННУЮ КОПИЮ ВСЕЛЕННОЙ, после чего ускорить в ней темп внутреннего времени и подождать наступления будущего в ней, — а до тех пор оно так и не станет никому известным.
Существует ли твой поступок до того, как ты решишь его совершать?
Пусть Вселенная логична и строга, будучи лишена случайностей даже на квантовом уровне — хотя это по-видимому и не так — так или иначе, существует ли твой поступок заранее до совершения тобой? Его можно просчитать заранее, создав в мыслях или где-то ещё математическую копию ситуации и математическую копию тебя, которая совершит его. Но является ли это ПРЕДопределённостью или ПРЕДсуществованием поступка?
Неточный расчёт всегда содержит ошибки.
Самая точная машина по просчитыванию тебя — ты.
Акт твоего свободного выбора является одновременно и вычислительным тактом компьютера, в ту же самую секунду вычисляющего, каким будет твой шаг.

Q. Наша земная жизнь — только проба? Возможность вкусить её, попытаться познать себя и определиться, куда нам идти дальше....

A. Не знаю.

У меня сегодня как-то возникла мысль — злая такая, циничная, я воопче по жизни всем недоволен, эдакий вселенский критик, — что с делением на Свет и Тьму может быть куда как проще, чем видится людям.

Как человеки, которые двуногие бескрылые, решают для себя неизбежную психологическую проблему ослабления всех плотских удовольствий, с возрастом часто теряющих привкус? Некоторые смиренно переносят это, учась довольствоваться малым и не косясь ни на кого злобно, но таковых сравнительно немного.

В основном практикуются два довольно очевидных пути. Внушить себе, что плотские удовольствия, дескать, фигня, дураком был раньше, что ценил их, а надо думать о Высоком, — что в перспективе часто ведёт к превращению в старого хрыча и чтению нотаций молодёжи, — это путь первый. Второй путь, путь старого обжоры и развратника, в корне противоположен: цепляться за ускользающие лучики порока, становясь гурманом и знатоком в них, насколько ещё возможно.

Но что, если эскалация трансмутационной метаморфозы не прекращается за гробом? Коли мы верим в Астральное Посмертие, то по пересечении роковой черты должно произойти окончательное противопоставление друг другу двух лагерей.

Хрычей-моралистов, отрицающих плотское и по перемещении в «астрал» делающих всё возможное для телепатической пропаганды своей позиции среди ещё живых.

Старых развратников-пердунов, за отсутствием плоти пытающихся получать вуайеристское удовольствие, склоняя к плотским «порокам» хотя бы других — тех, кто ещё живёт.

Свет и Тьма.

А говорили-то, а говорили. Каким высоким казался конфликт двух Первоначал. «Какой великий бог, и как низко пал. Не зря мы ставили такой высокий пьедестал!»

Подумалось не так давно, что если и вправду будет найден лёгкий и достаточно дешёвый способ корректировать пол младенца в утробе или как-то предзадавать его ещё до зачатия, то это могло бы выправить существующий ныне дисбаланс рас.
Ну, вы знаете эти стереотипы: «Белая раса слабеет и вымирает, редко какая пара позволяет себе хотя бы одного ребёнка. А у иных рас, тяготеющих к Корану и шариату, по пятеро детей иной раз на лавках сидят».
Что было бы в случае выбора пола ребёнка?
На мусульманском Востоке родить сына — событие, всё вращается вокруг культа мужской отваги, женский пол — в лучшем случае — вторичен. Сколько существует историй об отношениях, в которых пролегла трещинка, только лишь потому, что супруге никак не удавалось родить сына?
С другой стороны, мы — мягкотелые белые интеллигенты — ненавидим проблемы с воспитанием. Вполне логично предположить, что те из нас, кто согласится взвалить на себя это ярмо, в большинстве своём будут предпочитать девочек.
Рождаемость определяется девочками.
Чем больше девочек — тем выше рождаемость. Мальчиков для этого не обязательно так уж много.
Здесь, однако, появляется иная проблема.
Что может стать с окончательно феминизировавшейся белой культурой, и не захватят ли её со временем мусульманские мальчики, попросту подгребя девочек под себя? Говорят, ко всему прочему, что их гены при скрещиваниях доминантны.
Тут мне вообразилось на миг нечто наподобие сценария «Дюны», где мусульманская культура неявно захватила мир, но белые девочки — или давно уже не белые из-за всех этих скрещиваний? — пытаются хранить культуру старого мира в рамках некоей тайной ложи, секретного ордена, оттачивающего умение управлять мужчинами и генетические навыки.
Многое ли они, интересно, смогут?
Орден Бене Гессерит из первоисточника был не так уж могущественен.

Если мир познаваем — как с некоторых времён стало модно верить — то с неизбежностью всё, происходящее в нём, основано на тех или иных естественно-природных законах. Таким образом, любая магия, к которой кастер попытается применить последовательный логический подход, рано или поздно станет Достаточно Проанализированным Волшебством — пользуясь терминологией регулярно посещаемой мною в последнее время веб-энциклопедии TV-tropes.
То есть наукой.
Вопрос в том, до каких пределов можно этим заниматься, чтобы повествование — иногда незаметно для автора — не утратило часть занимательности.
Нетрудно заметить, что есть много видов фэнтези с разными подходами к магии, от нейроэнергетического до ритуального или основанного на Тайне, но все они производят разное впечатление на читателей — и имеют зачастую несколько разные группы фанатов.
С научно обоснованной магией проблема, как мне видится, в том, что она пытается угодить как раз той целевой аудитории, которая особенно въедлива и недоверчива. Мы проработали тщательно выверенную концепцию взаимодействия торсионных пси-полей с человеческим мозгом? Блестяще, но: насколько убедительной для любителя научных концепций будет выглядеть сама идея мироздания, в котором могущественные энергии почему-то оказались очень легко и удачно взаимодействующими с мозгом или душой разумных? Если душа разумного существа сама по себе проявление пси-поля, вопрос не снимается, а переходит на мета-уровень: почему то, что мыслит, является ещё и таким могущественным? Почему мне — ну, или тем персонажам, — так подфартило оказаться при рождении во вселенной с так удачно подобранными параметрами?
Замечу, что чем тщательней мы выписали, ЧТО и ПОЧЕМУ происходит при составлении кастером заклятья в уме, тем больше сомнений может возникнуть у научно ориентированного читателя: «Это что же, получается, если бы нуклетрозмон в описываемом мире имел чуть-чуть иную массу или иной спин, то душа кастера не смогла бы войти в резонанс с пси-полем и никакой магии не вышло бы?»
Можно обойти эту проблему, ссылаясь на Предтеч. Некогда мне нравилась придуманная Василием Звягинцевым концепция Гиперсети — ну в самом деле, если Метавселенная существует бесконечное количество времени и если в ней существует бессчётное число метацивилизаций, если понятие линейного времени вообще слабо работает в Метавселенной, то она, получается, давно должна быть переустроена этими метацивилизациями «от» и «до» — или, скорее, всегда была переустроена? Так можно обосновать что угодно, но на эту тему трудно рассуждать, чтобы читатель не ощутил себя в самом эпицентре раковины фантастических мифов, где Кольца Нивена бодро танцуют рука об руку с Жёлтой Подводной Лодкой. В этом случае становится неясным, что вообще возможно, а что — нет, теряются опорные пункты действительности. Звягинцеву — каким-то образом удалось сохранить толику реализма.
Что делать? Можно попытаться не усложнять, а, наоборот, упростить объяснение — сведя все тонкости к минимуму.
Например, постулируя вероятностную магию.
Или квантовую.
>_>_>_>_>

Просто разум является столь экспансивным и даже эксплозивным в космическом масштабе фактором, что любая разумная цивилизация за считанные мгновения по историческим и астрономическим меркам подчиняет себе всю Вселенную, лишая новые цивилизации шанса на самостоятельное появление в ней — ибо каждая амёба уже стоит на учёте. Поэтому любая разумная цивилизация — если уж она всё-таки возникла во Вселенной — обречена обнаружить себя первой и единственной на весь космос.