Фендом: Death Note
Краткое содержание: Смысла нет

Неделю назад он сказал: «Избавься от Мисы». Неделю назад мой отец перестал отвечать на телефонные звонки. Неделю назад в Токио началась жара.
Город плавится, и в этом отеле уже семь дней нечем дышать.
Аквариум на сто двадцатом этаже.

- Ты кричал во сне.
- Нет.
- Кричал.
- Нет!
- Кри…

Так происходит всегда. Я не успеваю сказать и слова, он бьет. Я перестаю говорить совсем, он пялится. Он похож на рыбу, которую вытащили из воды и пообещали, что съедят живой. Она не поверила, потому что дура. Я не знаю, почему не верит он.
Он впечатывает меня в стену ровно в том месте, где висела картина. Осколки впиваются в лопатки и сыплются на пол. Я рад, что он вечно ходит босиком.
Он наклоняется ближе, и его глаза светятся в темноте. Мне хочется сказать ему, что это потому, что он пьет слишком много молока. Под тонкой кожей дергаются синие жилки. В том ритме, что бьется сердце. Мое, его, какая разница. Может быть, у рыб совсем не бьется сердце.
Он упирается острым локтем мне в солнечное сплетение и давит сильнее. Кусочки стекла продавливают кожу и думают, что они с ним заодно.
Он наклоняет голову ближе и хрипло выдыхает в лицо:
- Повернись.
- Эль?
- Повернись, пожалуйста.
Он отпускает руку и ждет. Спорить с ним не имеет смысла. Делать так, как говорит он, не имеет смысла тем более. Я только выжидаю, пока он, наконец, перестанет так смотреть на меня и отведет взгляд. Потом я вспоминаю, что рыбы, кажется, не умеют моргать.

Он долго разглядывает мою спину, не дышит, и я не знаю, что у него на уме. Это может продолжаться пять минут, это может длиться целую ночь. Кислород на исходе, и я не хочу делить его на двоих с ним.
Он выдергивает застрявший осколок из лопатки, и воздух холодит там, где только что скатилась струйка крови. Он баюкает стеклышко на ладони и, протягивая его мне, вдруг произносит:
- Мне кажется, у тебя режутся крылья.

Да, Эль, у меня режутся крылья, и лопатки оттого немилосердно чешутся. Еще немного и я смогу взлететь, в отличие от тебя, потому что рыбы не летают и вообще…
- Ты охренел?
- Почему?
- Я не знаю. Тебе снятся кошмары, ты орешь во сне так, что содрогается весь этот гребаный отель, но стоит мне разбудить тебя, ты сатанеешь и… говоришь, «у тебя режутся крылья»?
- Они тебе не мешают?
- Кто?
- Крылья.
- А что ты предлагаешь?
- Есть больше фруктов, тебе нужны витамины.
- Спасибо за заботу. Черт, Эль, что происходит? Мы торчим здесь одни, и уже неделю ты кричишь во сне, а я с трудом могу тебя разбудить.
- Я не кричу…
- Ну, вот опять.
- Я так думаю…

Замечательно. Значит, он не кричит, он думает. А если меня что-то не устраивает, я вообще могу просто дождаться, пока эти крылья, наконец, не прорастут.

Ему надоело, он потерял интерес, он больше не хочет обсуждать. Свесив голову набок, он долго разглядывает безнадежно испорченную картину на стене. Не знаю, что он может видеть в такой темноте. Ромашковые поля, ядерные взрывы, конец света. В его глазах мелькают отрывки снов. Черт.
Он отворачивается и медленно бредет к кровати, не обращая внимания на стекло под ногами. Уверен, если спросить, он ответит, что это облетевший пух.
Он неслышно бросает:
- Это был мой любимый Хокусай.

Мы сходим с ума, и я не помню, когда это началось. Неделю назад, месяц, год. Может, так было всегда.
Хокусай на стене тонет в бурых брызгах.

Предрассветные сумерки за окном пахнут топленым молоком. Собираются в пенки и оседают на стенах зданий.
Он спит, закинув руки за голову, свернувшись клубком, разбросавшись по сторонам, поперек и вдоль. Задевает меня кончиками пальцев. Там где цепь касается полоски кожи, бегут мурашки. Ему наплевать.
Он приоткрывает рот и во сне теребит зубами разбитую в кровь губу. Его зубы похожи на двух маленьких зверьков, что страдают от ничегонеделания. На одном крохотная щербинка, и я придвигаюсь почти вплотную, чтобы ее рассмотреть. Может быть, это был орех в одном из тех пирожных, что он вечно жует. Может быть, ему попалась на редкость упрямая жертва, и она долго вырывалась, прежде чем он ее съел. Может быть, эту рыбу кто-то давным-давно посадил на крючок.
Кадык на шее дергается и замирает. Всё это кажется мне отчаянно неправильным.
Кровать слишком большая для двоих. А одеяло одно. Пол, засыпанный стеклом, предвещает о том, что скоро зима. Несмотря на июль и жару в плюс тридцать.
Он молча смотрит на меня.

Не знаю, когда он проснулся. Если спал вообще. Он перекатывается на живот и подминает под себя подушку, одеяло, меня и всю эту бесконечную ночь. Мусолит край простыни, и не знай я его, подумал бы, что не решается что-то сказать.
- Лайт.
- Чего тебе? Я просто смотрел. Просто. Смотрел. Понял? Мне что, нельзя? Кто сказал? Здесь никого нет. А ты вообще ничего не говоришь. Ведь у тебя такой вид во сне, будто сейчас нас накроет и это уже все. Навсегда. И шага назад не будет. И не просыпаешься. И черт. Эта цепь, она натирает мне руку. И в этой кровати…
- Лайт.
- Чего?
- Прекрати. Ты мог сделать это уже давным-давно.
- Что?
- Пережать мне шею железной цепью совсем несложно. У тебя бы получилось.
- Придурок.

Я скатываюсь с кровати и дергаю цепь на себя, и он летит следом. Разбивается о пол, трескается на миллионы кусочков и расходится по швам. Весь мир заполнен им, и мир тошнит от него. Его выпирающие ключицы с укором смотрят на меня, готовые прорвать бумагу кожи. Он тихо вздыхает. И тянет носом воздух. Как ищейка, что напала на след.
- Ты пахнешь как он.
- Как кто, Эль?
- Я же сказал, как он. Как тот, кто убивает меня во сне. Каждый раз и снова…
- Пошел ты…

Он пожимает плечами и уходит в ванную. Под ногами хрустит. Я иду следом и устраиваюсь у порога закрытой двери. Мне всё равно, чем он там занят. Надеюсь, он убеждает эту ночь, что ее время подходит к концу.

В этом проклятом городе уже неделю плюс тридцать один.
И уже неделю он умирает. И нюхает воздух.

Мы говорим: "Спасибо тебе за то,что ты есть", когда не можем сказать: "Я люблю тебя".

Мы говорим: "Мне незачем больше жить", когда хотим, чтобы нас разубедили в этом.

Мы говорим: "Здесь холодно", когда нам необходимо чье-нибудь прикосновение.

Мы говорим: "Мне от тебя больше ничего не надо", когда не можем получишь то,что хотим.

Мы говорим: "Я не поднимал(а) трубку,потому что была занят(а)", когда нам стыдно признаться в том,что слышать этот голос больше не доставляет нам радости.

Мы говорим: "Я никому не нужен(нужна)", когда мы в действительности не нужны одному единственному человеку.

Мы говорим: "Я справлюсь", когда стесняемся попросить о помощи.

Мы говорим: "Ты хороший друг",когда забываем добавить"...но тебе не стать для меня кем-то большим".

Мы говорим: "Это - не главное", когда знаем,что у нас нет иного выбора,как примириться.

Мы говорим: "Я доверяю тебе", когда боимся,что мы стали игрушкой.

Мы говорим: "Навсегда", когда нам не хочется смотреть на часы.

Мы говорим: "Я был(а) рядом", когда не можем найти себе оправданье.

Мы так много всего говорим, что когда на языке остаются три последних неизрасходованных слова, мы поджимаем губы, смотрим в пол и молчим.

   Однажды человек нашел кокон. Когда в коконе появилась маленькая щель, он долгие часы стоял и наблюдал, как через эту маленькую щель пытается выйти бабочка. Прошло много времени. Бабочка как будто оставила свои усилия, а щель оставалась все такой же маленькой. Казалось, бабочка сделала все, что могла, и ни на что другое у нее не было больше сил. Тогда человек решил помочь бабочке: он взял перочинный ножик и разрезал кокон. Бабочка тотчас вышла. Но ее тельце было слабым и немощным, ее крылья были неразвитыми и едва двигались. Человек продолжал наблюдать, думая, что крылья вот-вот расправятся и окрепнут, и бабочка сможет летать.
   Ничего не случилось! Остаток жизни бабочка волочила по земле свое слабое тельце и свои нерасплавленные крылья. А все потому, что человек, желая ей помочь, не понимал, что усилие, которое она делала, пытаясь выйти через узкую щель кокона, было необходимо бабочке, чтобы ее крылья окрепли, и она смогла летать. Жизнь заставляла бабочку с трудом покинуть оболочку, чтобы в процессе мучительного рождения она имела возможность расти и развиваться.

  

Куда уходит любовь? - спросило маленькое счастье у своего отца.
- Она умирает, - ответил отец. Люди, сынок, не берегут то, что имеют. Просто не умеют любить!

   Маленькое счастье задумалось: Вот вырасту большим и стану помогать людям! Шли годы. Счастье подросло и стало большим. Оно помнило о своём обещании и изо всех сил старалось помогать людям, но люди его не слышали. И постепенно Счастье из большого стало превращаться в маленькое и чахлое. Очень оно испугалось, как бы совсем не исчезнуть, и отправилось в дальний путь, чтобы найти лекарство от своего недуга.

   Долго ли, коротко ли, шло Счастье, не встречая никого на своём пути, только стало ему совсем плохо. И остановилось оно отдохнуть. Выбрало раскидистое дерево и прилегло. Только задремало, как услышало приближающиеся шаги.
  Открыло глаза и видит: идёт по лесу дряхлая старуха вся в лохмотьях, босая и с посохом. Кинулось счастье к ней:
- Присаживайтесь. Вы, наверное, устали. Вам нужно отдохнуть и подкрепиться.

  У старухи подкосились ноги, и она буквально рухнула в траву. Немного отдохнув, странница поведала Счастью свою историю:
- Обидно, когда тебя считают такой дряхлой, а ведь я так ещё молода, и зовут меня Любовь!
- Так это вы Любовь?! поразилось Счастье. Но мне говорили, что любовь это самое прекрасное из того, что есть на свете!
   Любовь внимательно взглянула на него и спросила:
- А тебя как зовут?
- Счастье.
- Вот как? Мне тоже говорили, что Счастье должно быть прекрасным. И с этими словами она достала из своих лохмотьев зеркало.
   Счастье, взглянув на своё отражение, громко заплакало. Любовь подсела к нему и нежно обняла рукой.
- Что же с нами сделали эти злые люди и судьба? - всхлипывало Счастье.
- Ничего, - говорила Любовь, - Если мы будем вместе и станем заботиться друг о друге, то быстро станем молодыми и прекрасными.

   И вот под тем раскидистым деревом Любовь и Счастье заключили свой союз никогда не разлучаться. С тех пор, если из чьей-то жизни уходит Любовь, вместе с ней уходит и Счастье, порознь их не бывает. А люди до сих пор понять этого не могут.

 

В колонках играет - Мертвые Дельфины - Мёртвый город
Настроение сейчас - >^..^<

Эти двое сразу нашли друг друга.
   "Ух ты!! А она ничего" - пронеслось у него в мозгу - "и место рядом свободно"
   "Какой симпатичный! Вот бы сел рядом" - думала Она.
   Он юлой проскользнул мимо замешкавшихся пассажиров и уселся рядом, стараясь сделать вид "Ну и что с того , что рядом сидит красивая женщина. Я просто в маршрутке еду."
   "И пахнет от него приятно" - думала Она, демонстративно уставившись в окно - "ой, а бедро какое... Каменное прям. Молодец. Спортсмен наверное. И одет хоть и неброско, но со вкусом. И недешево. Я такую куртку видела. Аж 150 баксов стоит. Еще подумала, кто ж за такое столько денег отвалит.."
   "Хорошааа..." - с замиранием сердца думал Он - "Бог ты мой! Да такая если поманит меня пальцем я брошу все и пойду за ней. Вот прямо отсюда. Вот прямо из маршрутки. Заговорить бы... Повод! Нужен повод заговорить! Спросить который час? Глупо. Она же видит часы у меня на руке. Спросить проеду ли я до улицы такой-то? Нет-нет. Не пойдет. Подумает , что не местный. Приезжий какой-то... Что ж делать-то? Я ж не прощу себе если не заговорю... А может просто - сказать Вы мечта моей жизни? Подумает я придурок, Синди Шелдона начитавшийся.Ой-ой-ой. Она ж меня ногой касается... Может случайно? Случайно , наверное. Маршрутка, качает, а я тут выводы делаю."
   "Ногу мне прижимает потихоньку. Хорошо.. Не безразлична я ему значит. Боже мой, да я бы с таким жила бы всю жизнь. Детей бы ему родила. Раз спортсмен, наверное, не пьет не курит... Стой-стой-стой!!! На тех, что позволяют незнакомцу ногу себе прижимать в транспорте, ни один мужик не женится! Надо как-то дать понять, что я не такая!И построже, построже..."
   - Молодой человек, вы не могли бы ногу убрать? Я понимаю, что вам так удобнее и грех шансы терять, но...
   "Упс" - заливаясь краской подумал он - "вот тебе и красавица. Стервозная. Правильно говорили - стервы повсюду"
   - Это еще вопрос кто тут ноги расставляет. Очень мне надо. Это вы ко мне жметесь. Я ж не возмущаюсь.
   "Подлец" - подумала Она. - "Это же надо - на всю маршрутку... Стыд какой..."
   - Знаем мы вас! Лишь бы в транспорте поприжиматья. Извращенец и хамло еще при том. Хоть в маршрутке не ездь! Мест свободных полно - так нет же. Обязательно рядом сядет какой-то.
   - Да кому ты нужна, истеричка! - пересаживается Он на другое место.
   - Пошел ты!
   - Пошла ты!
   "Это ж надо так в человеке ошибиться" - хором думают два в общем неплохих человека.

Настроение сейчас - Повеяло романтикой...

Бог, творя женщину уже шестой день, работал сверхурочно. Показавшийся ангел спросил:
- Почему ты так много времени проводишь над работой с ней?
На что Бог ответил:
- А ты видел инструкцию? Она должна не бояться влаги, но быть не пластмассовая; она должна состоять из 200 движущихся деталей, и все они должны заменяться; она должна держаться на кофе и остатках еды; её колени должны быть такими, чтоб на них сразу помещалось двое детей, но когда она встанет, они должны выглядеть грациозно; её поцелуй должен вылечить всё, начиная с царапины и заканчивая разбитым сердцем; она должна иметь шесть пар рук.
Ангел очень удивился, что для этого существа столько требований.
- Шесть рук! Ну уж нет! - вскрикнул ангел.
Бог ответил:
- О, да не в руках беда. А в трёх парах глаз, которые обязана иметь каждая мать!
- И это всё в типичной модели? - спросил Ангел, имея в виду три пары глаз.
Бог кивнул:
- Да, одна пара глаз, чтоб мать видела сквозь закрытую дверь, когда будет спрашивать своих детей, чем они занимаются, хотя она и так уже знает. Вторая пара глаз, чтобы видеть что ей надо знать, хотя другие об этом даже не догадываются. А третья пара - для того, чтоб взглянув на разбалованного ребёнка, без слов сказала ему, что любит и понимает его.
Ангел пытался остановить Бога:
- Но ведь это столько работы, на сегодня хватит, закончишь завтра.
- Но я не могу,- ответил Бог- Я уже почти заканчиваю свой шедевр, который так близок к моему сердцу.
Ангел подошёл и прикоснулся к женщине.
- Бог, но она такая нежная?
- Да, она нежная - согласился Творец. – Но я её сотворил и крепкой. Не представляешь сколько она может вытерпеть и сколько всего сделать.
- А она умеет думать? - спросил ангел.
Бог уверил:
- Она не только умеет думать, она может аргументировать и доказывать.
Тогда ангел что-то заметил, протянул руку и дотронулся до щеки женщины.
- Ой, кажется эта модель пропускает воду. Говорил же тебе, что ты пробуешь слишком много всего в неё поместить.
- Не протекает, - опровергнул творец. - Это слеза!
- А зачем ей слеза?! - удивился Ангел.
Господь разъяснил:
- Через слёзы она может проявить свою радость, переживания, боль, разочарование, одиночество и гордость.
Ангел был восхищен.
- Господь, да ты гений! Ты всё точно обдумал, потому что женщина и вправду необыкновенная?!

Женщины своей силой удивляют мужчин.
Они растят детей, выносят все трудности, но в то же время светятся счастьем, любовью и радостью.
Они улыбаются, когда хотят кричать. Поют, когда хотят плакать.
Они плачут, когда очень счастливы и смеются, когда переживают.
Они борются за то, во что верят и смело противятся несправедливости.
Они не принимают ответа «нет», когда верят, что есть решение лучше.

Настроение сейчас - Романтическое

Однажды собрались в одном уголке земли вместе все человеческие чувства и качества. Когда СКУКА зевнула уже в третий раз, СУМАСШЕСТВИЕ предложило:
- А давайте играть в прятки!?
ИНТРИГА приподняла бровь:
- Прятки? Что это за игра??
СУМАСШЕСТВИЕ объяснило, что один из них, например, оно, водит: закрывает глаза и считает до миллиона, в то время как остальные прячутся. Тот, кто будет найден последним, станет водить в следующий раз и так далее.
ЭНТУЗИАЗМ затанцевал с ЭЙФОРИЕЙ, РАДОСТЬ так прыгала, что убедила СОМНЕНИЕ, вот только АПАТИЯ, которую никогда ничего не интересовало, отказалась участвовать в игре. ПРАВДА предпочла не прятаться, потому что, в конце концов, ее всегда находят, ГОРДОСТЬ сказала, что это совершенно дурацкая игра (ее ничего кроме себя самой не волновало), ТРУСОСТИ очень не хотелось рисковать.
- Раз, два, три, - начало счет СУМАСШЕСТВИЕ.
Первой спряталась ЛЕНЬ, она укрылась за ближайшим камнем на дороге, ВЕРА поднялась на небеса, а ЗАВИСТЬ спряталась в тени ТРИУМФА, который собственными силами умудрился взобраться на верхушку самого высокого дерева.
БЛАГОРОДСТВО очень долго не могло спрятаться, так как каждое место, которое оно находило, казалось идеальным для его друзей: Кристально чистое озеро? Для КРАСОТЫ. Расщелина дерева? Так это для СТРАХА. Крыло бабочки? Для СЛАДОСТРАСТИЯ. Дуновение ветерка? Ведь это для СВОБОДЫ! Итак, оно замаскировалось в лучике солнца.
ЭГОИЗМ, напротив, нашел только для себя теплое и уютное местечко. ЛОЖЬ спряталась на глубине океана (на самом деле она укрылась в радуге), а СТРАСТЬ и ЖЕЛАНИЕ затаились в жерле вулкана. ЗАБЫВЧИВОСТЬ, даже не помню, где она спряталась, но это не важно.
Когда СУМАСШЕСТВИЕ досчитало до 999999, ЛЮБОВЬ все еще искала, где бы ей спрятаться, но все уже было занято. Но вдруг она увидела дивный розовый куст и решила укрыться среди его цветов.
- Миллион! - сосчитало СУМАСШЕСТВИЕ и принялось искать.
Первой оно, конечно же, нашло лень. Потом услышало, как ВЕРА спорит с Богом, а о СТРАСТИ и ЖЕЛАНИИ оно узнало по тому, как дрожит вулкан. Затем СУМАСШЕСТВИЕ увидело ЗАВИСТЬ и догадалось, где прячется ТРИУМФ. ЭГОИЗМ и искать было не нужно, потому что местом, где он прятался, оказался улей пчел, которые решили выгнать непрошеного гостя. В поисках СУМАСШЕСТВИЕ подошло напиться к ручью и увидело КРАСОТУ. СОМНЕНИЕ сидело у забора, решая, с какой же стороны ему спрятаться. Итак, все были найдены: ТАЛАНТ - в свежей и сочной траве, ПЕЧАЛЬ - в темной пещере, ЛОЖЬ - в радуге (если честно, то она пряталась на дне океана). Вот только ЛЮБОВЬ найти не могли.
СУМАСШЕСТВИЕ искало за каждым деревом, в каждом ручейке, на вершине каждой горы. Наконец, оно решило посмотреть в розовых кустах, и когда раздвигало ветки, услышало крик. Острые шипы роз поранили ЛЮБВИ глаза. СУМАСШЕСТВИЕ не знало, что и делать, принялось извиняться, плакало, молило, просило прощения и в искупление своей вины пообещало ЛЮБВИ стать ее поводырем. И вот с тех пор, когда впервые на земле играли в прятки...
ЛЮБОВЬ слепа и СУМАСШЕСТВИЕ водит её за руку...