Читаю сейчас дневник писателя середины XIX века Александра Дружинина. Не из прозаиков первого плана, хотя как сказать. Это сейчас мы помним Достоевского, Тургенева да Толстого, а их же было гораздо больше, и читать их стоит вовсе не только любителям библиографических редкостей. Во всяком случае мне уже не раз доводилось находить что-то действительно интересное. То открываешь человека, впервые затронувшего какую-то тему, то видишь, у кого другой, впоследствии более знаменитый, взял мысль или идею...

Вообще когда мне довелось почитать подборку материалов журнала "Современник" 1836/37 годов (то есть как раз то время, когда там был Пушкин), меня поразило, насколько наполненной, яркой, разнообразной была тогда литературная жизнь России. Ну если совсем точным быть – то Петербурга, конечно, ибо это не современность, когда и новости быстро доходили, и издания. И, кстати, как интересно было читать, когда Пушкин в критических статьях весьма свысока отзывается о французских писателях, которые для нас стали уже непререкаемыми классиками – о "Викторе Юго", например. Сейчас мы относимся что к этим авторам, что к самому Пушкину, с таким благоговением, что не дай бог углядеть у них какую-то нестыковку, какой-то недочёт – нет, не может быть, они чуть не святые! А современники смело критиковали и разбирали...

То же самое и у Дружинина, о котором речь была в самом начале. Пишет он, как был на выставке картин Ге – ничего не понравилось, впрочем, некоторые его картины показывают, что "у него всё же есть какой-то талант". Или "кончил "Дедушку и внучку" Диккенса. Ерунда, но временами довольно милая". Вот и думай: мы ли это сейчас готовы боготворить любого, чьё имя овеяно сиянием столетий, а современники судили беспристрастно, – или вновь нет пророка в своём отечестве?

Вообще дневник Дружинина наводит меня на разнообразные мысли. Прежде всего – конечно, язык. Многие слова пишутся или произносятся по-другому: "мятель, сегодни, стерьва". Последним словом он особенно часто пользуется. ;-) Хотя в принципе слог вполне современный, всё понятно без примечаний; некоторые фразы строятся вполне так же, как они были бы построены сейчас.

Но содержание! Жизнь автора делилась строго на две части: на лето, когда он жил в деревне, где старательно писал, и зиму, которую он проводил в Петербурге, где истово предавался светской жизни (хотя постоянно писал, что она его не особо интересует). Визиты к нему и его собственные – это же обалдеть, в среднем петербуржец его круга в день (!) посещал и принимал у себя 15-20 человек! Каждый день – театры, вечера, ужины, обеды (не просто приёмы пищи, понятное дело, а "обедали с теми-то, с теми-то, и приехал ещё этот"). Вечные разъезды, беседы, какие-то выставки, аукционы... всего и не перечислишь. Ужасно пёстрая, многолюдная... и совершенно бестолковая жизнь. Недаром автор постоянно жалуется, что в Петербурге у него не выходит заниматься писательством, всегда отвлекают. Ага, а кто визиты отдавал. =)

И ещё момент, который я могу свободно приложить к себе. Те самые жалобы на нехватку времени для творчества. Дружинин пишет это, а затем тут же прибавляет, что сам виноват, ибо если бы хватало терпения, то всё бы у него получалось. Вижу в этом прямую связь с моим же дневником хотя бы. Если бы мне поболее терпения, усидчивости и настойчивости в отношении самого же себя – не было бы печальных надписей "вы не писали в свой дневник 2 недели", как та, что встретила меня нынче.

Кстати, читаемый мною писатель в течение полутора лет старательно вёл дневник ежедневно. Вот это терпение!

Настроение сейчас - уходительское

В колонках играет - сопение и гул