Какая-то грусть вчера накатила, то ли от непрекращающихся проливных дождей душа раскисла, то ли сезонное, то ли лунное. Взяла под ручку старшенького и вывела его меня проветривать. Вечером у нас на районе хорошо: Днепр течет, рыба хвостом бьет, на горизонте правобережные дали куполами Лавры в закатном солнце горят красно, а под небом, облачившемся по случаю встречи леточка в волшебно-синий шелковый халат с расписными дивными тучками-узорами, два селезня оголтело гоняются за одинокой уточкой, что не удосужилась со своими сестрицами сесть на гнездо - кружат, вьются, ухаживают борзо, настырно, громко бьют по воде крылом; она вправо - и они вправо, она влево - и они влево, девке-утке от такого нахальства не спрятаться и не скрыться, совершеннейшего надрыва нерва бытовая драма, оголтелый шум и гам, а лягушки-квакушки там зрителями, знай, смеются раскатисто до утробных звуков. В общем, не хуже, чем у людей. Это нам, людям, порой сложившиеся обстоятельства кажутся острой драмой, а окружающий мир видит в них исключительно комедию, комедию положений.

Мы ходили-бродили, бродили-ходили, а потом нашли уютное место и сели-присели. И тут враз из-за кустов вынырнули знакомые хвосты. Увидали нас и как бросили ласкаться. Ну да, Онька, Хаська, Эля и Рики - дружбаны пса Сёмы. Эля ко мне! Рики ко мне! Оникс, Хася, обойди! Фу-уу! Нельзя! - неслось им вслед. А, когда оказалось, что в кустах вовсе и не фу, и даже очень можно, хохотали и пёсоньки, и хозяйки, и мы. 

Развеяв грусть, сказала старшенькому: А не пройтись ли нам по околицам, не собрать ли чайной розы цвет? И прошлись, и собрали, четыре трехлитровые банки с будущим вином из чайной розы теперь наливаются цветом и ароматом, пузырьками зреют. А я то уже думала, что в этот раз дожди не дадут, весь цвет собьют, а нет, все вышло как думалось. Как думалось и как загадывалось. Одно, правда, жаль - жизнь так скоротечна.