Вечером встречалась с младшеньким на отдалении от дома, он взялся меня выгулять на коротком поводке. Вау-ав, как говорит наш пёс Сёма. Бежала с работы стремглав, рассупонившись. В переходе на Льва Толстого стояла посреди потоков пугливая маленькая, щупленькая, рыжая девочка. Огненные волосы хвостиком над высоким лбом, острые скулы - можно изрезаться, конопушки россыпью праздничного конфетти, глаза дивной туманной размытости и в трубу яро лейтмотивом ду-ду-ду: ты смотришь мне в глаза и руку пожимаешь... еще один звонок - и уезжаю я... - невозможное эхо.

А утром, как всегда, на Арсенальной играли на скрипочках мои любимые ребята. Каждый раз любопытствую, но стесняюсь спросить, откуда они - из Глиера или консерваторские. Люблю их до невозможности. Они делают мне утро красочным уже не первый год: и летом, и зимой, и даже в этот очередной безбрежный ноябрь. Да что там делают, они мне ежедневно пророчат женское на грядущее!  Сегодня, к примеру, выдали великого Астора. И что? Весь день изысканные позы, поддержки в ритме 2/4 "на один шаг". Было бы боязно и болезненно, если б поутру не рассказали, что сегодня пятница. 

Вечером в ночь старшенький удивил, неожиданно пригласив на танец: вашу руку! Чарли, мне нужны координаты... Площадка, примерно шесть метров  на девять, вы на длинной стороне, по бокам столики, справа оркестр... (с)

В эти дни кануна зимы я всегда, из года в год, плакала. А в этот раз хохочу заливисто. В новой красной юбке-клеш как же так по-другому-то?!