-Поиск по дневнику

Поиск сообщений в Наталия_Кравченко

 -Подписка по e-mail

 

 -Статистика

Статистика LiveInternet.ru: показано количество хитов и посетителей
Создан: 30.07.2011
Записей: 860
Комментариев: 1385
Написано: 2509


"Пусть душа останется чиста..." (продолжение)

Пятница, 20 Января 2012 г. 17:48 + в цитатник

Начало здесь

1327067116_1 (460x696, 56Kb)


 

Добрый Филя

 

В 1961 году Рубцов пишет стихотворение «Добрый Филя», вошедшее в сокровищницу русской классики:



Я запомнил, как диво,
Тот лесной хуторок,
Задремавший счастливо
Меж звериных дорог…

 

Там в избе деревянной,
Без претензий и льгот,
Так, без газа, без ванной,
Добрый Филя живёт.

 

Филя любит скотину,
Ест любую еду,
Филя ходит в долину,
Филя дует в дуду!


Мир такой справедливый,
Даже нечего крыть…
– Филя! Что молчаливый?
– А о чем говорить?

 

Всего 16 строк, но их оказалось достаточно, чтобы создать цельный образ человека, характер, тип, очень узнаваемый в России. У него немало таких стихотворений («Русский огонёк», «Эхо прошлого»), в которых он попытался заглянуть в душу людей деревни. Да он и сам был в чём-то таким же неприхотливым и беззлобным Филей. В одном из стихотворений о нём есть такие строки:

 

Почему велик Рубцов
средь поэтов ярких, броских, -
потому что сто рубцовских
в его сердце тех, сиротских.


То общага, то притон -
жизнь почти что на погосте,
а в стихах его при том
ни обиды нет, ни злости.


1327067266_931172820273786752 (400x317, 88Kb)

 

Поёт Николай Рубцов: http://rutube.ru/video/6a1f58a1394d4f57d69e339f902fe5f7/

 

Способность оставаться доверчивым и добрым, несмотря ни на какие жизненные неурядицы и несчастья, умение не озлобляться из-за них — характерное свойство Рубцова, которое проявляется в его стихах, особенно в стихах о животных и птицах. Прочитайте его стихотворение о воробье, которому живётся зимой очень несладко, холодно и голодно, и вам понятней станет характер самого поэта:
 

4514961_vorobei (700x469, 89Kb)

 

Чуть живой. Не чирикает даже.
Замерзает совсем воробей.
Как заметит подводу с поклажей,
Из-под крыши бросается к ней!


И дрожит он над зернышком бедным,
И летит к чердаку своему.
А гляди, не становится вредным
Оттого, что так трудно ему...



Олицетворяя своих бессловесных героев, поэт воспроизводит всю гамму человеческих чувств в разных жизненных ситуациях:

 

            Медведь

В медведя выстрелил лесник.
Могучий зверь к сосне приник.
Застряла дробь в лохматом теле.
Глаза медведя слез полны:
За что его убить хотели?
Медведь не чувствовал вины!

 

4514961_medved (600x402, 52Kb)


           Ласточка

Ласточка носится с криком.
Выпал птенец из гнезда.
Дети окрестные мигом
Все прибежали сюда.


Взял я осколок металла,
Вырыл могилу птенцу,
Ласточка рядом летала,
Словно не веря концу.


Долго носилась, рыдая,
Под мезонином своим…
Ласточка! Что ж ты, родная,
Плохо смотрела за ним?

 

4514961_lastochka (548x428, 16Kb)
 

            Коза

Побежала коза в огород.
Ей навстречу попался народ.
– Как не стыдно тебе, егоза? –
И коза опустила глаза.
А когда разошелся народ,
Побежала опять в огород.


       Про зайца

Заяц в лес бежал по лугу,
Я из лесу шел домой, -
Бедный заяц с перепугу
Так и сел передо мной!



Так и обмер, бестолковый,
Но, конечно, в тот же миг
Поскакал в лесок сосновый,
Слыша мой веселый крик.



И еще, наверно, долго
С вечной дрожью в тишине
Думал где-нибудь под елкой
О себе и обо мне.



Думал, горестно вздыхая,
Что друзей-то у него
После дедушки Мазая
Не осталось никого.

 

4514961_zayac (700x630, 269Kb)

 

Послушайте, как великолепно читает эти стихи Константин Райкин:http://rutube.ru/video/237038cdde962aee649493e14624567b/
 


«Я не серьёзно. Я играю...»

 

Рубцов по сути своей — импровизатор. Он следует в стихах своим наитиям, прихотям чувства. Его мысль питается импульсами, порывами. В этом неповторимое обаяние его стихов — в непреднамеренности, первородности словесного жеста.

 

Стукнул по карману —не звенит!
Стукнул по другому —не слыхать!
В коммунизм —в безоблачный зенит
Полетели мысли отдыхать.

 

Память отбивается от рук.
Молодость уходит из-под ног.
Солнышко описывает круг—
Жизненный отсчитывает срок.

 

Я очнусь и выйду за порог,
И пойду на ветер, на откос
О печали пройденных дорог
Шелестеть остатками волос.

 

Стукнул по карману — не звенит!
Стукнул по другому — не слыхать!
В коммунизм — в безоблачный зенит
Полетели мысли отдыхать...

 

4514961_ironiya (418x651, 55Kb)

 

А теперь послушайте, как эти стихи сам Рубцов читает: http://rutube.ru/video/6e866c7e62cd4435f52ac515f5776dd0/

 

Рубцов не рядится в романтическую тогу, не примеряет осанку витии, нередко соскальзывая с высоких нот в средние регистры. Это придаёт его стихам ощущение жизненной достоверности и правды.

 

Слёз не лей над кочкою болотной
оттого, что слишком я горяч.
Вот умру — и стану я холодный.
Вот тогда, любимая, поплачь!

 

Или:

 

Когда я буду умирать,
а умирать, конечно, буду, -
ты загляни мне под кровать
и сдай порожнюю посуду.

 

Улыбка, шутка помогали ему избежать в стихах приторной сентиментальности, ходульной патетики, унылого однообразия.

 

Прости, - сказал родному краю, -
за мой отъезд, за паровоз.
Я несерьёзно. Я играю.
Поговорим ещё всерьёз.

 

4514961_risynok (320x458, 21Kb)


Славянофилы, которые сделали из Рубцова знамя патриотизма, хотели видеть в нём лишь певца святой Руси и другие интонации ими прослушивались глухо. Вадим Кожинов, например, писал: «Я отнюдь не хочу сказать, что ранняя поэзия Рубцова лишена значительности. Но он стал подлинно народным поэтом лишь тогда, когда ирония и мелодраматизм отошли на второй план, а вперёд выдвинулось нечто иное, гораздо более серьёзное, уравновешенное и ответственное». Но сам Рубцов, думаю, не согласился бы с такой трактовкой. Он писал о своих ранних стихах: «Не отказываюсь от них, ибо и они от души, от жизни».
Вот, например, его стихотворение «Утро перед экзаменом», которое он написал накануне экзамена по геометрии, когда всё видел в геометрическом свете, и которое Кожинов обвинял в несерьёзности, в том, что оно «толкает на ложный путь в поэзии»:

 

Тяжело молчал валун-догматик
в стороне от волн. А между тем —
я смотрел на мир, как математик,
доказав с десяток теорем!..

 

Скалы встали перпендикулярно
к плоскости залива. Круг луны.
Стороны зари равны попарно,
волны меж собою не равны.

 

Вдоль залива, словно знак вопроса,
дёргаясь спиной и головой,
пьяное подобие матроса
двигалось по ломанной кривой.

 

Спотыкаясь даже на цветочках —
(Боже! Тоже пьяная "в дугу"!..) —
чья-то равнобедренная дочка
двигалась, как радиус в кругу!

 

Я подумал, это так ничтожно,
что о них нужна, конечно, речь,
но всегда ничтожествами можно,
если надо, просто пренебречь!

 

И в пространстве — светлом, чистом, смелом -
облако — (из дальней дали гость) -
белым, будто выведенным мелом,
знаком бесконечности неслось!

 

Когда Рубцов выступал на вечерах с этим шутливым стихотворением — успех был ошеломляющий. Энергия выражения, озорство, юмор, всё это делает эти стихи чем-то большим, чем просто незатейливая шутка.

 

4514961_chitaet_stihi (700x487, 65Kb)

Рубцов читает свои стихи

 

Тут же вспоминаются «геометрические» стихи «Начало осени» у Заболоцкого. Трудно вообразить и Маяковского без его «Гейнеобразного», «Мелкой философии на глубоких местах», «Тамары и Демона», да в конечном счёте всю мировую лирику без ироничных или шутливых интонаций.
А вот стихотворение Рубцова 1962 года «Жалобы алкоголика»:

 

..Ах, что я делаю? За что я мучаю
больной и маленький свой организм?..
Да по какому ж такому случаю?..
Ведь люди борются за коммунизм!..

 

4514961_ylibaetsya (483x631, 51Kb)


 Читает Рубцовhttp://rutube.ru/video/ea8d60501eb1ad5a34eecd234ecf2011/

 

Рубцов может шутить, ёрничать, но под этой поэтической бравадой нередко скрывается драма, душевная боль. У него есть стихотворение, чем-то перекликающееся с «Чёрным человеком» Есенина, там такие строки:

 

Он говорит, что мы одних кровей
и на меня указывает пальцем,
а мне неловко выглядеть страдальцем,
и я смеюсь, чтоб выглядеть живей.

 

Стихотворение «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны...» - программное для Рубцова, одно из сильнейших его стихов, оно производит магическое впечатление:

 

Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны,
Неведомый сын удивительных вольных племен!
Как прежде скакали на голос удачи капризный,
Я буду скакать по следам миновавших времен...

 

О, сельские виды! О, дивное счастье родиться
В лугах, словно ангел, под куполом синих небес!
Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица
Разбить свои крылья и больше не видеть чудес!

 

Боюсь, что над нами не будет возвышенной силы,
Что, выплыв на лодке, повсюду достану шестом,
Что, все понимая, без грусти пойду до могилы...
Отчизна и воля - останься, мое божество!

 

Останьтесь, останьтесь, небесные синие своды!
Останься, как сказка, веселье воскресных ночей!
Пусть солнце на пашнях венчает обильные всходы
Старинной короной своих восходящих лучей!..

 

Я буду скакать, не нарушив ночное дыханье
И тайные сны неподвижных больших деревень.
Никто меж полей не услышит глухое скаканье,
Никто не окликнет мелькнувшую легкую тень.

 

И только, страдая, израненный бывший десантник
Расскажет в бреду удивленной старухе своей,
Что ночью промчался какой-то таинственный всадник,
Неведомый отрок, и скрылся в тумане полей...

 

Смотрите, какая торжественная лексика: «неведомый сын», «вольные племена», «таинственный всадник», «ангел под куполом синих небес»... И тут же, словно в противовес этой непомерной тяги к возвышенному, - совершенно иная тональность, совсем иной всадник:

 

Эх, коня да удаль азиата
мне взамен чернильниц и бумаг, —
как под гибким телом Азамата,
подо мною взвился б аргамак!

 

Как разбойник, только без кинжала,
покрестившись лихо на собор,
мимо волн Обводного канала —
поскакал бы я во весь опор!

 

Мимо окон Эдика и Глеба,
мимо криков: "Это же — Рубцов!",
не простой, возвышенный, в седле бы -
прискакал к тебе, в конце концов!

 

Но наверно, просто и без смеха
ты мне скажешь: "Боже упаси!
Почему на лошади приехал?
Разве мало в городе такси?!"

 

И, стыдясь за дикий свой поступок,
словно Богом свергнутый с небес,
я отвечу буднично и тупо:
— Да, конечно, это не прогресс...

 

4514961_Gen__Osiev__1987 (250x449, 48Kb)

Геннадий  Осиев. Портрет Н.Рубцова. 1987 год.

 

Неподражаемый юмор и самоирония, лёгкая «домашняя» интонация экспромта — это то, что выгодно отличает его стихи от напыщенных панегириков профессиональных русолюбов и русохвалов:

 

Я уплыву на пароходе,
Потом поеду на подводе,
Потом еще на чем-то вроде,
Потом верхом, потом пешком
Пройду по волоку с мешком -
И буду жить в своем народе!

 

«Мы с тобою как разные птицы...»

 

В 1962 году Рубцов выпускает свою первую книгу «Волны и скалы» и, взяв очередной отпуск, уезжает в Никольское. Здесь на вечеринке он знакомится со своей будущей женой Генриеттой Меньшиковой. Том же году поступает в Литературный институт.

 

4514961_so_stydentkami_Lit__inta (466x300, 27Kb)

Николай  Рубцов со студентками Литинститута

 

А в 63-ем у него родилась дочь Лена. Жизнь начинала налаживаться. Несмотря на бытовые трудности, безденежье, нелады с тёщей, Рубцов впервые — и увы! так недолго — был по-настоящему счастлив. Хотя помощи от него семье не было, но появилась надежда, что фантастическая мечта Рубцова вроде бы обретает реальную почву: он учился в Москве «на поэта», как уважительно говорили в семье, печатается в газетах и журналах... И работалось ему тогда в Николе удивительно хорошо. Но... семейная лодка разбилась о быт.
 Жена, хоть и подарила ему дочь, настоящим другом стать не смогла. Творческий непокой, сжигавший душу поэта, был недоступен её пониманию. Жену и тёщу раздражало, что Рубцов не работает, не признавая его творчество работой, требовали, чтобы занимался хозяйством, зарабатывал деньги. Он  говорил: «И Гета, и тёща — прекрасные люди. Только будь я не поэт, а обыкновенный скотник на ферме — цены бы мне не было. Но разве я виноват, что родила меня мать поэтом? Поэт получился, а в мужья не сгодился!»
И случилось то, что должно было случиться: он ушёл. В 1968 году Рубцов разведётся с женой. Хотя стихи, предвещающие разлуку, напишет ещё в 65-ом:

 

4514961_yshyol (336x359, 48Kb)


 
Я уеду из этой деревни...
Будет льдом покрываться река,
Будут ночью поскрипывать двери,
Будет грязь на дворе глубока.

 

Мать придет и уснет без улыбки...
И в затерянном этом краю
В эту ночь у берестяной зыбки
Ты оплачешь измену мою.

 

Так зачем же, прищурив ресницы,
У глухого болотного пня
Спелой клюквой, как добрую птицу,
Ты с ладони кормила меня.

 

Слышишь, ветер шумит по сараю?
Слышишь, дочка смеется во сне?
Может, ангелы с нею играют
И под небо уносятся с ней...

 

Не грусти! На знобящем причале
Парохода весною не жди!
Лучше выпьем давай на прощанье
За недолгую нежность в груди.

 

Мы с тобою как разные птицы!
Что ж нам ждать на одном берегу?
Может быть, я смогу возвратиться,
Может быть, никогда не смогу.

 

Ты не знаешь, как ночью по тропам
За спиною, куда ни пойду,
Чей-то злой, настигающий топот
Все мне слышится словно в бреду.

 

Но однажды я вспомню про клюкву,
Про любовь твою в сером краю
И пришлю вам чудесную куклу,
Как последнюю сказку свою.

 

Чтобы девочка, куклу качая,
Никогда не сидела одна.
- Мама, мамочка! Кукла какая!
И мигает, и плачет она.

 

Я уеду из этой деревни...
Будет льдом покрываться река,
Будут ночью поскрипывать двери,
Будет грязь на дворе глубока.

 

Поёт Рубцов: http://rutube.ru/video/365fc1aae52e6ea96904f9641be7fb71/


 

4514961_Genrietta_Menshikova (141x210, 3Kb)

Генриетта Меньшикова. Умерла в 2002 году.

 

 

4514961_15 (305x628, 37Kb)    Дочь Рубцова Лена

4514961_doch_Lena (127x210, 5Kb)


Рассказывает дочь Николая Рубцова: http://www.youtube.com/watch?v=aOD-oZJOnS4&feature=player_embedded (видео, медиа центр)

 

4514961_doch_Elena_Rybcova (500x333, 101Kb)

Елена Рубцова

 

Дочь поэта закончила полиграфический техникум, родила четверых детей, живет в Петербурге. Ей было 7 лет, когда он погиб. Елена Николаевна очень бережно относится к памяти отца. В честь его она назвала сына Николаем. В 2006 году он погиб при невыясненных обстоятельствах: сначала решили, что самоубийство, потом, по настоянию родных, завели дело об убийстве. Странное совпадение цифр: Рубцов ушел из жизни в 35 лет, и ровно через 35 лет после его гибели убивают его внука.

 

 

4514961_rubcov_2 (187x250, 11Kb)

Коля Рубцов, внук поэта

 

 

«Я вчера нарезался по-свински...»

 

В воображении большинства людей при слове «поэт» возникает особый романтический ореол. Внешне Рубцов таких ассоциаций не вызывал. Он был небольшого роста, щуплый, с настороженным колючим взглядом тёмных проницательных глаз. Одевался бедно, чуть ли не весь год ходил в валенках, причём дырявых, в неизменном шарфике, - в институте у него было прозвище «шарфик», ибо, он, кутаясь от ветра в своё ветхое пальто, вечно наматывал на шею что-нибудь пёстренькое.

 

4514961_sharfik (130x196, 9Kb)


 
Глеб Горбовский вспоминал: «От его внешности не исходило «поэтического сияния». Трудно было поверить, что такой «мужичонко» пишет стихи и, теперь это стало фактом, будет прекрасным русским поэтом». Рубцов как-то умудрялся раздражать почти всех, с кем ему доводилось встречаться. Он раздражал коменданта общежития, официанток, продавцов, преподавателей института и многих своих товарищей. Раздражало в нём несоответствие его простоватой внешности тому сложному духовному миру, который он нёс в себе.

 

4514961_slojnii_dyh__mir (466x700, 98Kb)


Раздражало в общем-то понятное. Эти люди ничего не имели бы против, если бы Рубцов по-прежнему служил на кораблях Северного флота, вкалывал бы на заводе у станка или работал в колхозе. Это, по их мнению, и было его место. А он околачивался в стольном граде, захаживал даже — в святая святых — ЦДЛ. Это раздражало, и потому многое, что другим легко сходило с рук, ему не прощалось.
В первый раз Рубцова отчислили из института в 1963 году. За «дебош и драку», учинённые им в ЦДЛ. Многие сомневались, как это тщедушный маленький Рубцов мог избить дюжего метрдотеля. На самом деле это было так: в одном из зала Дома литераторов заседали работники народного образования и, скучая, внимали оратору, вещавшему с трибуны о том, как сложно преподавать литературу в школе. Рубцов случайно проходил мимо и задержался в дверях из любопытства.

 

4514961_za_stylom (385x500, 30Kb)


Оратор стал перечислять поэтов, рекомендуемых для изучения: Сурков, Уткин, Щипачёв, Сельвинский...
- А Есенин где? - крикнул возмущённый Рубцов. - Ты почему о Есенине умолчал? По какому праву?
Тут и налетел на Рубцова коршуном метрдотель и, ухватив за шарфик, потащил к выходу. Рубцов стал сопротивляться.
- Бьют! - завопил деятель ресторана. Подскочила обслуга. При своих, что называется, свидетелях, они и составили тот грозный протокол «об избиении», который лёг в основу приказа об «исключении». На первый раз Колю простили. Но вскоре последовала ещё одна его выходка.
Однажды в Литинституте случилось странное: в один прекрасный день из здания исчезли все портреты классиков. Прочесали всё от подвала до чердака, решили обшарить общежитие. И вдруг в одной из комнат видят такую картину: вдоль стен, лицом в комнату, стоят портреты классиков — один к одному. Посреди комнаты на полу сидит человек. Перед ним — бутылка водки, а в поднятой руке — стакан. Он говорит, обращаясь к портретам: «Ну вот, наконец-то мы все вместе собрались!» - и выпивает водку. Это был Рубцов. Ему, как он объяснил, захотелось выпить в компании приличных людей. Позже он выдаст об этом экспромт:

 

Я вчера нарезался по-свински.
Лошади ходили по стене.
И великий критик В. Белинский
приставал с пол-литрою ко мне.

 

Рубцова попросили написать объяснение, но вместо обещания больше не пить и исправиться он написал ректору такие стихи:

 

Возможно, я для Вас в гробу мерцаю,
но заявляю Вам в конце концов:
я, Николай Михайлович Рубцов,
возможность трезвой жизни отрицаю!

 

4514961_trezvost_ (200x245, 4Kb)


Тогда его снова простили. Но новый инцидент в ЦДЛ переполнил чашу терпения руководства. Скандал возник из-за того, что Рубцова из-за его затрапезного вида (он мог прийти в валенках-чесанках) администратор не хотел впустить в ресторан, хотя студенческий билет Литинститута давал ему такое право. Бурный спор завершился рукопашной схваткой и вызовом милиции с последующей передачей дела в суд. От суда его с трудом удалось спасти благодаря усилиям А. Яшина, заступничеству В. Тушновой, Б. Слуцкого, вмешательству К.Симонова, к которому они обратились. Но из института Рубцов был исключён безжалостно. Для него это было катастрофой. Его выселили из общежития, он лишился стипендии, московской прописки. Его снова засасывает трясина пьянства.

 

Если жить начать сначала,
всё равно напьюсь бухой
и отправлюсь от причала
вологодчины лихой.

 

...Красным, белым и зелёным
нагоняем сладкий бред.
Взгляд блуждает по иконам.
Неужели Бога нет?

 

Поэзия ещё спасает его.

 

Я не один во всей вселенной.
Со мною книги и гармонь.
И друг поэзии нетленной -
в печи берёзовый огонь...

 

4514961_s_garmonu (240x450, 19Kb)

 

«Это от ночной звезды...»

 

Рубцов возвращается в Николу. Там он пишет одно из самых печальных и пленительных своих стихотворений «Звезда полей»:

 

Звезда полей, во мгле заледенелой
Остановившись, смотрит в полынью.
Уж на часах двенадцать прозвенело,
И сон окутал родину мою...

 

Звезда полей! В минуты потрясений
Я вспоминал, как тихо за холмом
Она горит над золотом осенним,
Она горит над зимним серебром...

 

Звезда полей горит, не угасая,
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.

 

Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей...

 

4514961_zvezda_prolei (500x362, 26Kb)



Это стихотворение дало название новому сборнику Н. Рубцова, вышедшему в 1967 году, которое сразу обратило на себя внимние читающей Москвы. В эти же годы Рубцов напряжённо работает над сборниками «Душа хранит» и «Сосен шум» - последними прижизненными изданиями поэта.

 

4514961_sborniki (432x300, 28Kb)


 
В 1965 году его восстанавливают на заочном отделении института, в 1968-ом принимают в СП и дают, наконец, комнату в рабочем общежитии Вологды.

 

4514961_U_Voronov__Vologda (500x489, 158Kb)

Ю. Воронов. Вологда.

 

Но он по-прежнему бесприютен, безбытен. Бывавшие у Рубцова дома говорили, что он жил «как последний босяк». У него не было постельного белья, посуды, ел он из кастрюли. И комната порой казалась ему трюмом затонувшего, потерпевшего крушение корабля.

 

Окно, светящееся чуть.
И редкий звук с ночного омута.
Вот есть возможность отдохнуть...
Но как пустынна эта комната!

 

Мне странно кажется, что я
Среди отжившего, минувшего,
Как бы в каюте корабля,
Бог весть когда и затонувшего,

 

Что не под этим ли окном,
Под запыленною картиною
Меня навек затянет сном,
Как будто илом или тиною...

 

Читаешь эти строки, и кажется, что тонет не однокомнатная квартира на 5 этаже, а та самая наполненная звёздным светом «горница» Рубцова.

 

В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.

 

4514961_mesyac_v_okne (350x443, 37Kb)


Волшебные, пленительные, загадочные строки.

 

В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды...

 

Красные цветы мои
В садике завяли все.
Лодка на речной мели
Скоро догниет совсем.

 

Дремлет на стене моей
Ивы кружевная тень.
Завтра у меня под ней
Будет хлопотливый день!

 

Буду поливать цветы,
Думать о своей судьбе,
Буду до ночной звезды
Лодку мастерить себе...

 

4514961_i_002 (526x630, 66Kb)


Первоначальный вариант этого стихотворения назывался «В звёздную ночь» и имел мотив сна. Финальные его строки были такие:

 

Словно бы я слышу звон
вымерших пасхальных сёл...
Сон, сон, сон
тихо затуманит всё.

 

Но Рубцов, рассчитывая на чуткого читателя, вычёркивает строфы, являющиеся ключом к такому прочтению, а с первых же строк разворачивает картины, увиденные им во сне. Как может быть светло в горнице от ночной звезды? Да, он не высветит углы комнаты, но его достаточно, чтобы в этом призрачном свете увидеть главное, то, что, кажется, давно позабыто.

 

4514961_7VladimirKorbakov_Golybiesymerki_NikolaiRybcov_1993 (410x331, 35Kb)

В.Корбаков. Голубые сумерки. Николай Рубцов

 

При свете ночной звезды видно давно умершую, но никогда не умиравшую в памяти Рубцова мать.

 

Красные мои цветы
в садике завяли все...

 

Те красные цветы, которые в поэтическом мире Рубцова неразрывно связаны с матерью, с её смертью. Это тот красный цветок, который шестилетний Коля Рубцов нёс за гробом матери. Чтобы полить этот увядший в памяти цветок, и приносит матушка воды.

 

4514961_V_gornice_moei (466x699, 111Kb)


И тогда сразу оживает забытое в дневной суете...

 

Лодка на речной мели
скоро догниёт совсем.

 

4514961_Kopiya_lodka_v_nochnoi_zavodi_1_ (500x431, 49Kb)


Это намёк на ту лодку, на которой предстоит плыть «на тот берег», когда завершится жизненный путь.

 

4514961_Rys_Rybcova (500x420, 136Kb)



Поэт точно и во всей глубине передал своё душевное состояние, в простых и безыскусных словах сумел запечатлеть свет, мерцавший в его душе. И этот свет стал принадлежать всем.

 

«Козыри свежи, а дураки те же»

 

Рубцова чаще рассматривали в пределах так называемой «тихой лирики». А между тем он был необычайно острым социальным поэтом. Вот хотя бы эти строки, написанные им в 1959-ом, а опубликованные лишь в 1985-ом:

 

Давно в гробу цари и боги!
И дело в том — наверняка -
что с треском нынче демагоги
летят из Главков и ЦК!

 

4514961_lapoyhii (340x255, 44Kb)

 

Тогда это было невообразимо по смелости. Дата стихотворения говорит сама за себя — Рубцов писал правду о нашей жизни давно, независимо от «климата» и конъюнктуры. Вот строки из стихотворения 1963-го:

 

И праздник устроим,
и карты раскроем...
Эх! Козыри свежи,
а дураки те же.

 

Людмила Дербина в своих воспоминаниях рассказывала: «Никогда в жизни я не встречала человека так болезненно страстно заинтересованного судьбой России и русского народа. Он не пекся ни о чем личном, был бескорыстен и безупречно честен. Я отлично понимала, насколько он выше и крупнее каждого из того огромного легиона, называющих себя поэтами, кто личные интересы, свое собственное благополучие ставит превыше всего. Рубцов не выписывал ни газет, ни журналов, у него не было телевизора, он редко ходил в кино, но он знал главное. Его думы были крупнее и глубже того потока поверхностной информации, пропитанной духом бодрячества и наивного оптимизма».

 

4514961_ymnii (445x631, 63Kb)


Многие строчки поэта просто не дошли до нас из соображений цензуры. Например, в его «Осенней песне» должны были быть такие строки:

 

Я в ту ночь позабыл все газетные вести,
все газетные вести из центральных ворот.
Я в ту ночь полюбил все тюремные песни,
все тюремные песни, весь гонимый народ...

 

Да мало ли какие строчки должны были быть ещё, но не состоялись для народа. Может быть, не высказанные вслух, не написанные на бумаге, они всё более жгли и мучили Рубцова? Его поэтическая мысль не смогла себя реализовать полностью, до конца, какой-то самый сокровенный, сердцевинный виток его души остался нераскрытым. Проклятье советских поэтов — внутренний цензор сидел в нём и заставлял переиначивать концовки стихотворений (иначе не напечатают), в некотором смысле искажать себя как поэта. Быть может, эта беспросветность, трагическая невозможность высказать себя до конца и надломила его окончательно.
Рубцов считался поэтом деревни, хотя половину жизни прожил в больших городах: Москве, Ленинграде, Вологде. И душа его как бы разрывалась на части между ними. Эту двойственность, эту смятенность души он хорошо выразил в стихотворении «Грани», включённом Евтушенко в антологию «Строфы века»:

 

Я вырос в хорошей деревне,
Красивым — под скрип телег!
Одной деревенской царевне
Я нравился как человек.

 

Там нету домов до неба,
Там нету реки с баржой,
Но там на картошке с хлебом
Я вырос такой большой.

 

Мужал я под грохот МАЗов,
На твердой рабочей земле...
Но хочется как-то сразу
Жить в городе и в селе.

 

Ах, город село таранит!
Ах, что-то пойдет на слом!
Меня все терзают грани
Меж городом и селом...


 Окончание здесь: http://www.liveinternet.ru/users/4514961/post202231973//



Процитировано 5 раз
Понравилось: 3 пользователям

сандро_пятый   обратиться по имени Среда, 12 Февраля 2014 г. 08:29 (ссылка)
Спасибо, Натали!
Ответить С цитатой В цитатник
 

Добавить комментарий:
Текст комментария: смайлики

Проверка орфографии: (найти ошибки)

Прикрепить картинку:

 Переводить URL в ссылку
 Подписаться на комментарии
 Подписать картинку