Настоящее имя:
Амандина Аврора Люсиль Дюпен

1 июля 1804г. - 8 июня 1876г.

Звезда этой женщины, скрывавшейся под мужским именем, горит на литературном небосклоне необычайно ярко.

Пожалуй, трудно найти писательницу, которая сравнялась бы славой и талантом с Жорж Санд.

А в жизни она была земной женщиной и до обидного мало придавала значения своим литературным заслугам. Её истинным стремлением было движение к абсолютному — сначала к любви, а потом к природе, к Богу. Она во всём пыталась отыскать подлинные, нефальшивые ценности, и оттого её постигли все те огромные душевные муки, свойственные людям неординарным, наделённым божественным даром.


Детство Авроры прошло среди непримиримой вражды её матери со свекровью. Всю жизнь женщины продолжали выяснять отношения. Девочка, как победный вымпел, переходила от одной враждующей стороны к другой, пока, наконец, мать, занятая устроением личной жизни, не удалилась в Париж, оставив Аврору на попечение бабушки.

Когда Авроре было 14 лет, бабушка поставила внучку на колени возле своей кровати и рассказала всё, что она думала о себе, своём сыне и безнравственной, развратной снохе — «этой погибшей женщине». Бедная девочка пережила шок, услышав откровение бабушки. Аврора забросила учение, стала бунтовать, за что и была «сослана» матерью в женский Августинский монастырь.

Этому заведению девушка была обязана большими и счастливыми переменами в себе. Здесь и проявились её способности к серьёзному осмыслению жизни. Здесь она приобрела экзальтированную набожность и веру в мистическое слияние с Богом, которая осталась в ней навсегда. Здесь же, благодаря учтивости монахинь, изучение правил хорошего тона выработали у Авроры очаровательные манеры, которые в продолжение всей её жизни придавали дерзким выходкам изящество и лёгкость.

Весной 1822 года мать хотела принудить Аврору выйти замуж за человека, одна мысль о котором была девушке ненавистна. Конфликт едва не завершился трагически, от непрерывно подавляемых вспышек гнева у Авроры начались спазмы желудка, она отказывалась от пищи. Вероятно, самодурство матери подтолкнуло дочь к сближению с молодым человеком, который долгое время проявлял себя как задушевный друг, — с Казимиром Дюдеваном.

Первые годы после свадьбы прошли относительно спокойно, Аврора превратилась в образцовую хозяйку дома. В 1823 году у супругов родился сын Морис. Однако семейная жизнь не принесла гармонии в мятежную душу Авроры.

Романтическая мечта о принце таяла на супружеской постели, после того как утомлённый Казимир начинал храпеть, получив жалкую толику наслаждений, а женщина часами плакала, ощущая убогость их отношений и нереализованность собственных устремлений. Муж же ругался, обзывал её «дурой и идиоткой», когда она беспричинно, как ему казалось, впадала в истерику.

Первое романтическое увлечение Авроры было чисто платоническим, она ещё была внутренне не готова к измене, однако этот роман подготовил её к разрыву с мужем.

Аврора, наконец-то, решилась высказать претензии Казимиру. Конечно, господин Дюдеван не был дурным или непорядочным человеком, он был просто обычным человеком, недостойным своей талантливой жены. Их абсолютно ничего не связывало. Не совпадали ни политические взгляды, ни религиозные, ни общие вкусы и привычки. В какой-то момент он интуитивно осознал это, попытался даже что-то почитать, молча страдал и старался во всём угодить строптивой жене. Но было уже поздно. Аврора начала выходить на ту дорогу, которая вскоре принесла ей славу и новые приключения.

Мостиком к литературному труду стало её увлечение «маленьким Жюлем» — Сандо, красивым юношей, за которым она и устремилась в Париж, оставив семью и детей. К тому времени Аврора родила ещё девочку — Соланж. И поговаривают, что вовсе не от мужа, а от друга детства, с которым случайно повстречалась и "чувства нахлынули"...

Пенсиона в три тысячи франков, оговоренного с мужем, не хватало на жизнь. Из экономии она носила простой мужской костюм, к тому же, у него был явный плюс - он стал пропуском в театр: в партер — единственные места, которые были по карману ей и её друзьям, дам туда не пускали.

Озабоченная добычей средств на жизнь, женщина решила заработать романами. Она привезла в Париж роман «Эме», который намеревалась показать де Кератри — члену палаты депутатов и писателю. Он, однако, отсоветовал ей заниматься литературой.

Тогда Аврора обратилась к журналисту и писателю Анри де Латушу, только что возглавившему «Фигаро». Роман «Эме» не произвёл на него впечатления, но он предложил госпоже Дюдеван сотрудничество в газете и ввёл в парижский литературный мир.

Аврора ещё решительнее взялась за перо и придумала написать совместный с Сандо роман «Роз и Бланш», который был встречен довольно хорошо читателями и критиками.

Роман был подписан только именем Сандо, потому как свекровь запретила ставить свою фамилию "на какой-то книжонке".

В «Роз и Бланш» Аврора использовала свои воспоминания о монастыре, заметки о путешествии в Пиренеи, рассказы своей матери.

Уже самостоятельно Аврора начала новую работу, роман «Индиана», темой которого стало противопоставление женщины, ищущей идеальной любви, чувственному и тщеславному мужчине. Сандо одобрил роман, но отказался подписаться под чужим текстом. Аврора выбрала мужской псевдоним: это стало для неё символом избавления от рабского положения, на которое обрекало женщину современное общество.

Сохранив фамилию Санд, она добавила имя Жорж.

Латуш, известный в то время издатель, мельком взглянув на новую книгу, недовольно промычал, что, дескать, она напоминает ему Бальзака. Однако уже на следующий день этот знаток, открывший французской литературе многие великие имена, познакомившись внимательно с рукописью, прислал автору записку:

«Жорж, я приношу публичное покаяние; я на коленях. Забудьте мою вчерашнюю грубость; забудьте все резкости, сказанные мной за эти полгода. Я провёл всю ночь за чтением вашей книги. О дитя моё, как я доволен вами!»

Аврора сразу обратила на себя внимание парижской богемы. Она уже не захотела вернуться к ненавистным женским платьицам. Отныне она носила модный редингот из серого сукна. Серая же шляпа и плотный шерстяной платок на шее делали её похожей на студента-первокурсника. Но больше всего её приводили в восторг сапожки. Было приятно освободиться от остроносых туфель, скользивших по грязи, как по льду.

Общительная, экстравагантная женщина, с неизменной сигаретой, стала центром литературного круга. У неё появились свои почитатели среди критиков и журналистов, ею многие восхищались: ради любви она смогла бросить семью.

По этой же причине нашлось и много недоброжелателей, клеймивших её позором, как белую ворону. Ведь недостойно добропорядочной дамы бросить мужа и детей, и уехать вслед за молодым красавчиком!

Новое имя быстро стало популярным. Вместе с известностью росло и раздражение Жорж Санд своим прежним любовником. «Маленький Жюль», в отличие от сильной подруги, оказался никчёмным, слабым человеком. Он не мог себя заставить сесть за письменным стол, в то время как Аврора работала по 12 часов в сутки, он мог только жаловаться и ревновать свою удачливую возлюбленную.

Противоречия натуры Жорж Санд сказались уже в этом романе с Сандо. В ней отчаянно боролись два начала — мужское и женское. Она была достаточно умна и самостоятельна, чтобы не позволить партнёру подавить её личность. С другой стороны, она бесконечно желала заботиться о слабом, по-матерински вкладывать в мужчину свои радости и печали, но не прощала ему малейших слабостей.
Разрыв с «маленьким Жюлем» подарил литературе один из самых откровенных романов Жорж Санд — «Лелия», вызвавший в обществе просто скандал.

Главная героиня (во многом это автопортрет), в погоне за счастьем, которое даёт другим женщинам, но не ей, физическая любовь, переходит от любовника к любовнику. Позднее, пожалев, что выдала себя, Жорж Санд исправила роман, убрав признания в бессилии и придав ему большую моральную и социальную окраску.

«Журналь де Деба» назвал книгу «отвратительной», журналист Капо де Фёйид

«требовал „пылающий уголь“, чтобы очистить свои уста от этих низких и бесстыдных мыслей...»

Однако же, были и те, кто понял, принял и полюбил Жорж Санд и восхищался её произведениями.

из письма к Ж.Санд:

"Широкая публика, требующая в читальном зале, чтобы ей дали какую-нибудь книгу, откажется от этого романа. Но зато он будет высоко оценен теми, кто увидит в нём самое живое выражение вечных помыслов человечества... Быть женщиной, ещё не достигшей и тридцати лет, по внешнему виду которой даже нельзя понять, когда она успела исследовать такие бездонные глубины; нести это знание в себе, знание, от которого у нас вылезли бы волосы и поседели виски, — нести с лёгкостью, непринуждённостью, сохраняя такую сдержанность в выражениях, — вот чем прежде всего я любуюсь в вас; право, сударыня, вы чрезвычайно сильная, редкостная натура... "

Этот роман даже сейчас, в век, когда, кажется, сняты все покровы с сексуальной жизни человека, читается не без эротического наслаждения. Писательница обратила внимание на серьёзные женские проблемы пола. Она с вызывающей смелостью обнажила самое сокровенное в женской сексуальности.

«Почему я так долго любила его... Это было лихорадочное возбуждение; оно рождалось во мне, потому что я не получала удовлетворения... Рядом с ним я испытывала какую-то странную, исступлённую жажду, которую не могли утолить самые страстные объятия. Мне казалось, что мою грудь сжигает неугасимый огонь; его поцелуи не приносили мне никакого облегчения. С нечеловеческой силой сжимала я его в своих объятиях и, теряя силы, в отчаянии падала рядом с ним».

Долгие годы за Жорж Санд следовало проклятие её героини — Лелии.

Многие отождествляли их. А в 1830-е знаете ли... Санд стала уже не просто "выскочкой" и "белой вороной", теперь в её сторону злобно шипели "потаскуха"...

Однако же внутренняя суть писательницы, конечно, была многограннее и глубже придуманного ею образа в этом романе.

Список всех приписываемых любовников Жорж Санд занял бы не одну страницу! В её жизни было даже серьёзное увлечение женщиной — актрисой Мари Дорваль, которую она буквально боготворила. Они часто встречались. Жорж не пропускала ни одного спектакля с обожаемой Дорваль. Дело дошло даже до того, что Санд готовилась отправиться в роли камеристки на очередные гастроли подруги. Их связи отчаянно сопротивлялся муж Мари, ревниво пытаясь изолировать жену от «этой». Однако безуспешно. Жорж прощала коварной актрисе даже откровенные предательства, наговоры, и дружба их сохранилась до самой смерти Дорваль в 1849 году.


Куда сложнее складывались отношения Жорж Санд с мужчинами.

В 1835 году Жорж Санд наконец приняла решение развестись с мужем и обратилась за помощью к известному к адвокату Луи Мишелю.

Его красноречие произвело впечатление на судей. И Казимир Дюдеван пошёл на мировую: он должен был воспитывать сына и получал в пользование отель Нарбонн в Париже. Госпоже Дюдеван поручалась дочь, за ней оставался унаследованный от бабушки Ноан.

Республиканец, блестящий оратор, безусловный лидер всех либералов южных провинций, Мишель сыграл решающую роль в формировании политических взглядов Санд. И естественно, перед его чарами она не устояла. Однако, он был женат и не собирался оставлять семью...

Неожиданный роман Жорж Санд с Шопеном вновь вызвал многочисленные противоречивые толки в обществе.

Молодой польский композитор представлял собой нежное эфемерное создание, и был полной противоположностью мужиковатой писательнице.

Когда Шопен впервые увидел Жорж Санд, она ему не приглянулась. Но Жорж была слишком искушена в делах любви, чтобы сразу отказаться от понравившегося композитора. Она, как никто другой, смогла понять его мятущуюся душу. Кроме того, Санд предложила Шопену реальную материальную поддержку.

Почти девять лет длились их отношения. Композитор обрёл в лице Жорж «вторую маму». Санд вдруг осознаёт себя главой семьи. Отныне она пробует жить только для детей, Шопена и своего творчества.

Ради него, болезненного и слабого, Санд даже отказалась от плотских удовольствий. Опасаясь за его состояние, она свела их отношения к чисто дружеским. Она лечила Шопена, возила его вместе со своими детьми на отдых и называла их «мои три ребёнка». Она была хорошей слушательницей — композитор очень ценил вкус своей подруги. Кто знает, сочинил бы Шопен столько выдающихся произведений за свою короткую жизнь, если бы не было на его плече поддерживающей руки Жорж? Кто знает даже, прожил бы он столько?

Некоторые из друзей жалели Санд, называя Шопена её «злым гением» и «крестом».

А она писала другу:

"Если какая-то женщина и могла внушить ему полное доверие, то это была я, а он этого никогда не понимал... Я знаю, что многие люди меня обвиняют, — одни за то, что я его измотала необузданностью своих чувств, другие за то, что я привожу его в отчаяние своими дурачествами. А он, он жалуется мне, что я его убиваю отказами, тогда как я уверена, что я его убила бы, поступая иначе..."

В самом деле, Шопен страдал от того, что Аврора "отлучила его от постели" и приписывал её поведение другим увлечениям.

"Он опустил голову и сказал, что я его разлюбила. Какое богохульство после восьми лет материнской самоотверженности! Но бедное оскорблённое сердце не сознавало своего безумия..."

Они разошлись не потому, что разлюбили друг друга, просто жизнь оказалась сильнее их хрупкого чувства. И если в молодости Санд выступала за свободную любовь, то теперь, когда ей было 42, она с грустью признавала, что мелкие ссоры разрушают даже истинные союзы и только брак может спасти любящих.

Шопен уехал из Ноана, потому что окружающие были недостаточно чутки к их отношениям, потому что подросли дети, особенно дочка Соланж, эгоистичная, высокомерная особа, и начались интриги. Шопен был далёк от мысли, что уезжает от Жорж навсегда, но Соланж и ученица Шопена — Мари де Розьер — смогли настроить доверчивого композитора против Санд.

Отношения с Шопеном нашли своё отражение в романе Санд «Лукреция Флориани». Впоследствии она отрицала, что списала Лукрецию с себя, а Кароля с Шопена. Шопен же не узнал или не пожелал узнать себя в образе молодого человека, очаровательного эгоиста, любимого Лукрецией и ставшего причиной её преждевременной смерти.

Они увиделись в последний раз в 1848 году, случайно, у общих знакомых. Жорж пожала его холодную дрожащую руку. Она хотела говорить с ним, но Шопен скрылся. Он сбежал по лестнице и бросился прочь. Через год композитор умер...

После Шопена Жорж Санд никого не любила. Пятнадцать лет, с сорока пяти до шестидесяти, она тихо и мирно прожила со своим последним "домашним любимцем"Александром Мансо. Он был моложе её на тринадцать лет, хрупок и болезнен, да и ни на что не претендовал.

Жизнь Жорж Санд занимали заботы о нем, любовь к сыну, управление поместьем и... двадцать страниц романа каджый день.

Ей не о чем было сожалеть.

В прошлом у неё была ЛЮБОВЬ, а в настоящем - СЛАВА...


Жорж Санд...

Для кого-то она, во Франции XIX века, возможно и была "белой вороной"...

А для других она стала законодательницей мод в убеждениях и идеях. Она испытывала безотчётную симпатию к бунтовщикам, да и сама по внутреннему зову души ломала всякие устои. В ней билось столько живого, трепетного естества, которое нельзя было заключить в рамки. Она не являлась феминисткой, никогда не требовала для женщины политического равенства, она говорила, что женское сердце должно навсегда остаться убежищем любви, милосердия и терпения.


«В жизни, полной грубых чувств, именно она (женщина) должна спасать христианский дух милосердия. Мир, в котором женщина не играла бы этой роли, был бы очень жалким».
Ж.Санд

источник

Жорж Санд и Фридерик Шопен