Опять меня томит знакомая печаль,
Опять меня зовёт с неотразимой властью
Нарядная весна в заманчивую даль,
К безвестным берегам, к неведомому счастью…
Волшебница, молчи!.. Куда ещё спешить?
Чего ещё искать?.. Пред бурей испытаний
Изжита жизнь до дна! Назад не воротить
Заносчивых надежд и детских упований!
В минувшие года я верил в твой призыв,
Я отдавался весь твоим безумным чарам…
Как горд я был тогда, как был нетерпелив,
Как слепо подставлял я грудь свою ударам!
Я, как Икар, мечтал о ясных небесах!..
Напрасные мечты!.. Неопытные крылья
Сломились в вышине, и я упал во прах
С сознанием стыда, печали и бессилья!
Довольно!.. Догорай, неслышно, день за днём
Надломленная жизнь! Тяжёлою ценою
Достался опыт мне! За ярким мотыльком
Не брошусь я теперь, не увлекусь мечтою!
Пускай венки побед других к себе влекут,
Тех, кто ещё кипит отвагою орлиной,
А мне хватило б сил на мой заветный труд,
На незаметный труд упорный, муравьиный…
Семен Яковлевич Надсон — русский поэт
10 марта. 1886 год.
В русской литературе была интересная фигура. Сейчас бы её назвали гей-иконой. В Серебряный век её называли "декадентская мадонна". Некоторые с восхищением добавляли: "дьяволица". Много мифов, вымыслов было связано с Гиппиус: лесбиянка, морфинистка, гермафродит, чувственный вампир. Сейчас уже не отделишь правду от вымысла.
Я шел к тебе... На землю упадал
Осенний мрак, холодный и дождливый...
Огромный город глухо рокотал,
Шумя своей толпою суетливой;
Загадочно чернел простор реки
С безжизненно-недвижными судами,
И вдоль домов ночные огоньки
Бежали в мглу блестящими цепями...
Я шел к тебе, измучен трудным днем,
С усталостью на сердце и во взоре,
Чтоб отдохнуть перед твоим огнем
И позабыться в тихом разговоре;
Мне грезился твой теплый уголок,
Тетради нот и свечи на рояли,
И ясный взгляд, и кроткий твой упрек
В ответ на речь сомненья и печали,-
И я спешил... А ночь была темна...
Чуть фонарей струилося мерцанье...
Вдруг сноп лучей, сверкнувших из окна,
Прорезав мрак, привлек мое вниманье:
Там, за зеркальным, блещущим стеклом,
В сиянье ламп, горевших мягким светом,
Обвеяны искусственным теплом,
Взлелеяны оранжерейным летом,-
Цвели цветы... Жемчужной белизной
Сияли ландыши... алели георгины,
Пестрели бархатцы, нарциссы и левкой,
И розы искрились, как яркие рубины...
Роскошные, душистые цветы,-
Они как будто радостно смеялись,
А в вышине латании листы,
Как веера, над ними колыхались!..
Садовник их в окне расставил напоказ.
И за стеклом, глумясь над холодом и мглою,
Они так нежили, так радовали глаз,
Так сладко в душу веяли весною!..
Как очарованный стоял я пред окном:
Мне чудилось ручья дремотное журчанье,
И птиц веселый гам, и в небе голубом
Занявшейся зари стыдливое мерцанье;
Я ждал, что ласково повеет ветерок,
Узорную листву лениво колыхая,
И с белой лилии взовьется мотылек,
И загудит пчела, на зелени мелькая...
Но детский мой восторг сменился вдруг стыдом:
Как!.. в эту ночь, окутанную мглою,
Здесь, рядом с улицей, намокшей под дождем,
Дышать таким бесстыдным торжеством,
Сиять такою наглой красотою!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ты помнишь,- я пришел к тебе больной...
Ты ласк моих ждала - и не дождалась:
Твоя любовь казалась мне слепой,
Моя любовь - преступной мне казалась!
***
Омывшись на заре душистою росою,
Сегодня ясный день, как девушка, румян.
Едва колышется дремотною волною
Морская гладь, вдали переходя в туман...
В сиянье солнечном сады благоухают,
Прозрачна глубь небес - ни облачка кругом;
И только чайки в ней и вьются и мелькают,
Блестят снежинками в просторе голубом.
В наше неспокойное время остается только слушать песни!
1. Не являюсь меломаном. Исполнение на уровне и душевно. Немного напомнило мне романсы в исполнении Николая Сличенко и, разумеется, Семёна Надсона с его постоянными страдальческими мотивами, чьи стихи мне самому нравились и были созвучны в ранней юности.
2. Петр Налич в самом начале ролика говорит, что автора песни не знает.***
Мне удалось без особого труда установить авторство:
ТВОИ ГЛАЗА ПОДОБНЫ МОРЮ
Музыка Бориса Полоскина
По стихам А. Саджая в пер. Е. Евтушенко
1959
Антология бардовской песни. Автор-составитель Р. Шипов - М.: Изд-во Эксмо, 2006
3. Первая часть текста понравилась больше: вторая излишне слезливая.
Не понравилась фраза "Я ничего хорошего не жду" и частое употребление местоимения "Я".
===
*** Возможно, у него такая "фишка" (способ общения с публикой). А я принял всерьёз.
Будет время. послушаю другие песни в его исполнении. Надо отдать должное, что Петр Налич активно занимается раскруткой своих песен в Интернете. Читайте также: Петр Налич - статья в Википедии
Затих блестящий зал и ждет, как онемелый...
Вот прозвучал аккорд под опытной рукой,
И вслед за ним, дрожа, неясный и несмелый,
Раздался струнный звук — и замер над толпой.
То был родной мне звук: душа моя узнала
В нем отзвук струн своих, — и из моих очей,
Как отлетевший сон, исчезли стены зала,
И пестрота толпы, и яркий блеск огней!
Широко и светло объятья распахнувший
Иной, прекрасный мир открылся предо мной,
И только видел я смычок, к струнам прильнувший,
Да бледное лицо артистки молодой.
Как чудотворный жезл волшебницы могучей,
Он, этот трепетный и вкрадчивый смычок,
За каждой нотою, и нежной, и певучей,
Ответных грез будил в груди моей поток:
И шли передо мной в лучах воспоминанья,
Под звуки reverie, бежавшей, как ручей,
И светлая любовь, и яркие мечтанья,
И тихая печаль минувших, юных дней.
1883
R e v e r i e (франц.) — греза, мечтание.
Служит названием музыкальных пьес соответственного характера.
Художник: Джеймс Тиссо/James Tissot (1836 - 1902). «Браво». 1875 г.
На Крите жил чудак, по имени Икар.
Для дерзких дум его земля казалась тесной.
Он с завистью смотрел, как солнца яркий шар
Торжественно плывёт дорогою небесной
И как в вечерний час, когда в борьбе со мглой
Смежит усталый день лазоревые взоры,
В эфирной вышине, как бисер золотой,
Горят лучистых звёзд далёкие узоры...
Был праздник. Критяне, спеша, сходились в храм.
С утра алтарь богов увенчан был цветами,
И пели арфы жриц, и синий фимиам
С курильниц тихо плыл душистыми струями.
Вдруг, голову склоня, и с луком за спиной,
Наперерез толпе сограждан суетливой,
Бесцельно устремив свой взгляд перед собой,
Скользнул Икар, как тень, как призрак молчаливый.
Его окликнул жрец: "Куда ты в этот час,
К чему ты взял твой лук? Убийство и охота
Преступны в день молитв!.." Но он не поднял глаз,
Направя шаг за вал, чрез старые ворота.
Пред ним сквозь чащу пальм, платанов и олив,
В лазурном блеске дня волнуясь и сверкая,
Синел и рокотал ушедший вдаль залив,
Хрусталь прозрачных волн о скалы разбивая.
Икар спешил туда. Там выбрал он стрелу
И снял с плеча свой лук. Запела, застонала
Тугая тетива, и чайка на скалу,
Пронзённая в крыло, к ногам его упала.
И долго, наклонясь над птицей, он сидел,
Строенье крыл её прилежно изучая,
И было тихо всё, - один залив шумел,
Хрусталь прозрачных волн о скалы разбивая...
Опять в волненьи Крит. По острову прошла
Безумная молва!.. Качают головами,
Не верят, но спешат, - без счёта, без числа,
Как шумный вешний дождь, потоками, волнами!
С вершин и до земли уступы жёлтых скал
Унизаны толпой... По ветру шумно бьются
Клочки цветных одежд и ткани покрывал.
<...........................................................>
Пусть это только миг, короткий, беглый миг,
И после гибель без возврата,
Но за него - так был он чуден и велик -
И смерть - недорогая плата!
ovenca
Сергей_Удачин
В русской литературе была интересная фигура. Сейчас бы её назвали гей-иконой. В Серебряный век её называли "декадентская мадонна". Некоторые с восхищением добавляли: "дьяволица". Много мифов, вымыслов было связано с Гиппиус: лесбиянка, морфинистка, гермафродит, чувственный вампир. Сейчас уже не отделишь правду от вымысла.