Бродячие собаки – это давняя и, пожалуй, вечная проблема российских городов. Бездомные псы собираются в стаи и изрядно нервируют местных жителей. «Казнить! - кричат собаконенавистники, - эти твари разносят заразу и нападают на людей». «Помиловать! - ратуют защитники животных, - хозяйские собаки кусают ничуть не реже, даже чаще». В обоих случаях, как правило, слова переходят в дело. По одну сторону баррикад возникают группы догхантеров, под покровом темноты зверски отстреливающие четвероногих бродяжек. По другую сторону – создаются общества защиты животных. Есть такое общество и в Вологде. Называется «Велес». Для непосвященных, Велес - это «скотий бог», покровитель братьев наших меньших. Поближе с этим покровителем решила познакомиться наш корреспондент Маша Иванова.

Шумные будни «Велеса»

Ухабистая дорога, петляющая в промзоне за городом между серыми ангарами и гаражами, упирается в оцинкованный забор. Водитель сигналит. В ответ раздается звонкий, в двести глоток, многоголосый и заливистый собачий лай. Значит, мы приехали куда надо. Ну, здравствуй, «Велес».

На десяти сотках земли разместились три домика, 13 больших «коммунальных» вольеров и бессчетное количество будок. И всюду собаки: большие и маленькие, лохматые и гладкошерстные, дворянского происхождения и благородных кровей. И все без устали тявкают, гавкают, лают и воют – до хрипоты. Уши с непривычки закладывает, голова идет кругом. 

- Что это они?! - опасливо интересуемся. 

- Людей увидели, хотят общаться, - отвечает наш гид, одна из основательниц «Велеса» Нина Кудрявцева. 

- А почему жилье у всех разное? 

- По характеру селим, - говорит девушка. 

Компанейским собачкам предоставляется «общежитие» в виде вольеров - по принципу «один кавалер на несколько (5-7) дам». Ведь два кобеля, как правило, не уживаются, дерутся, выясняют, кто главней… Песиков «с характером» селят в отдельные будки – на поводок или цепь. Больные и старые псы живут в доме, с людьми, чтобы всегда быть под присмотром. Ну, а ласковые и покладистые - гуляют сами по себе». Вот доверчиво ткнулась в ладошку Мира, судя по густой роскошной шерсти, помесь кавказской овчарки и дворняги – дескать, гладьте меня! 

- А не цапнет?! – спрашиваем на всякий случай. 

- Что вы, добрейшей души существо. 

Что же, тогда погладим, с удовольствием. Удовольствие при этом получаем мы обе – и Мира, и я.

Сегодня воскресенье – самый рабочий в «Велесе» день. Ближе к полудню в питомник съезжаются работники и волонтеры. Работники осматривают больных собак, делают прививки и уколы, ставят капельницы, промывают раны, меняют повязки. Волонтеры чистят вольеры, разносят еду и выгуливают местных питомцев. 

На кухне уже сварилась кашка-вкусняшка. В огромных 40-литровых алюминиевых котлах (как в советских столовках) остывает вполне себе приятное на вид и, судя по всему, весьма калорийное варево. Кроме круп и макарон, туда входит всякая «просрочка», которой делятся предприятия города. Это котлетки, колбаска, мясные обрезки, косточки, пельмешки, рыбный фарш и прочие деликатесы. А на «десерт» старым и малым, и, конечно, больным песикам будет еще молоко и кефир. Все продукты с истекшим сроком годности, но вполне себе пригодные в пищу. Поэтому собачки не жалуются, уминают кашу охотно. Волонтеры едва успевают разносить обед четвероногим едокам (к слову, питание здесь одноразовое, завтраков и ужинов не бывает). Со стороны это напоминает гигантский муравейник: всюду снуют люди и животные, мелькают миски и кастрюли, сигналят подъезжающие машины, и уследить за всем этим одновременно ну никак невозможно! Попробуем разобраться поэтапно. И начнем, пожалуй, сначала.

История собачьего приюта

А начиналось все на пустом месте. Как-то в соцсетях познакомились пять единомышленников. Точней, единомышленниц. Все они не могли смотреть равнодушно на бездомных животных. Тогда с бродяжками был разговор короткий: отстрел препаратом, парализующим дыхание, медленная смерть от удушья и печь-крематорий. Всё. Это не гуманно, мы живем в 21 веке, нужно что-то делать! – дружно решили защитники животных. В 2009 году они зарегистрировались как общественная организация и на собственные деньги взяли в аренду два вольера, где и спасали бездомных псов. В 2010 году «Велес» впервые принял участие (и победил!) в городском тендере на отлов бродячих собак. Это позволило арендовать ангар побольше. 

- Полгода мы жили с собаками в этом ангаре, - вспоминают девушки, - а потом нас стали выселять: либо платите 1,5 миллиона и выкупайте помещение, либо убирайтесь. 

Таких денег, разумеется, у «велесовцев» не было. И тогда они пошли в народ с протянутой рукой, мол, люди добрые, помогите. И люди помогли. В ходе благотворительных акций было собрано 500 тысяч рублей. Еще 400 защитники взяли в кредит и стали счастливыми собственниками вот этого, нынешнего, земельного участка. Все, что было на нем – это покосившаяся от времени избушка "на курьих ножках". Так что на забор, вольеры и новый собачий дом снова пришлось брать кредиты (два из них до сих пор висят на девушках тяжким грузом и обрастают процентами). Это было в 2011 году. А в 2013 в Вологде была запущена городская программа «Отлов, стерилизация и возвращение животных на место».

- До этого в городе усыпляли всех бездомных собак, а сейчас – это крайняя мера, - рассказывает Нина Кудрявцева. – Мы усыпляем лишь искалеченных животных, которым уже не помочь, да новорожденных щенков. «Грудничков», конечно, жалко, сердце кровью обливается, но нам здесь их не выкормить, для этого нет условий. В питомник мы берем только щенков старше 1,5 месяцев, которые умеют есть самостоятельно. Либо со щенками должна быть мама, которая будет их кормить. Для одиноких малышей мы в интернете ищем «передержки» (временных хозяев), и если это получается, то щенки остаются живы. Если нет – то, увы… Вопрос стоит просто: или животных оставить в канаве, где они будут медленно и мучительно умирать, либо усыпить их, что гуманнее. Других вариантов нет. Всех, как бы это грустно ни звучало, не спасти и не пристроить в добрые руки. Желающих сдать нам животных в разы больше, чем желающих взять их домой.

Собачья диспансеризация взамен тотального убийства

Программа «Отлов, стерилизация и возвращение животных на место» - это, пожалуй, главная победа «Велеса». Такими программами в нашей стране могут похвастать всего лишь четыре города. Это Москва, Санкт-Петербург, Вологда и Псков. Но денег защитникам все равно не хватает.

Программа в Вологде действует так. На «собачий телефон спасения» поступает тревожный звонок – мол, собака мешает жить, заберите (или: умирает животное, надо спасать). По указанному адресу выезжает кинолог, он отлавливает пса и привозит в питомник. Здесь собаку осматривает ветеринар, прививает от бешенства (за счет города). Если пес клинически здоров, то его через 10 дней (и тоже за счет города) стерилизуют и в тот же день возвращают в привычную среду. Но это в идеале. В жизни чаще происходит по-другому. Здоровая бродячая собака – это редкость. Как правило, она кашляет, у нее перебиты лапы или еще что-нибудь, что требует лечения. Но на лечение бюджетные средства не предусмотрены. Поэтому городские ветклиники обслуживают питомцев «Велеса» в долг. В итоге арифметика выходит следующая. 

 

- За каждую собаку нам платят 3800 рублей. С одной стороны, деньги немалые, - рассказывает здешний бухгалтер. - Но реальных расходов гораздо больше. Стерилизация стоит 2000 рублей. Прививки – минимум 300 рублей. Плюс услуги кинолога, ветеринара, бензин, машина, длительное и, как правило, дорогостоящее лечение животных. И при этом собаку надо кормить. Ведь выгнать ее на улицу сразу после стерилизации, с операционного стола, мы не можем. Через две недели - это минимум. И то при условии, что пса где-то ждут. Скажем, на базе, где он сторожит, или во дворе, где его любят и подкармливают сердобольные бабушки и дети. В остальных случаях (скажем, пса выбросили на трассе, «забыли» осенью на даче и т.д.) животное остается у нас. На неопределенный срок. Пока ему не найдут новый дом. А еще, кроме питания, собак нужно привить от их злейших врагов – чумки и энтерита. Экономить на этом нельзя. В прошлом году в питомнике вспыхнула эпидемия чумки. Мы за короткое время потеряли 16 собак. Но эти прививки город тоже не оплачивает. Как и не оплачивает содержание щенков. Об этом мы регулярно пишем местным властям и так же регулярно получаем ответы - средств нет.

Кстати, в последнее время животные в среду обитания возвращаются с желтыми клипсами в ухе. Для людей это знак, что собака привита, пролечена, стерилизована и не опасна. Для пса же – это гарантия того, что его не будут отлавливать второй раз и повторно подвергать болезненной и сложной операции. Желтые клипсы – самое свежее ноу-хау. До этого собакам ставили на ухо клеймо. Но чтобы его увидеть, надо было пса поймать еще раз. Меж тем, отлов – процедура не из приятных. Даже арсенал звучит грозно: сетки, петли, удавки, пневматическое ружье, которое стреляет капсулами со снотворным. Кинологам во время отлова, кстати, тоже достается, кусают их регулярно. Но это так, лирическое отступление…

- Городская программа – большой шаг вперед, - говорят сотрудники «Велеса». - До этого 40 лет убивали собак, но меньше их не становилось. Мы решаем проблему гуманным способом – стерилизацией, и бродячих псов в городе не так уж и много. Ведь уничтожить собак полностью, как биологический вид, невозможно. Как невозможно уничтожить и всех кошек. И это очень хорошо. Иначе нас всех съедят крысы.

«Потеряшки» и бродяги – новая жизнь

Основные обитатели «Велеса» - бездомные «двортерьеры» или «вологодские помоечные». И попадают они в питомник не от хорошей жизни. Травмированные, покусанные, старые, больные, сбитые машинами на трассе. Извлекать таких собак кинологам приходится из подвалов, сараев и гаражей. Как-то пришлось заказывать подъемный кран, чтобы поднять гараж и вытащить оттуда ощенившуюся мамашу с детенышами. А недавно раненого истерзанного кобеля вызволяли из котлована пятиметровой глубины. Видимо, туда его загнали другие псы. Кобель в котловане истошно выл три дня, пока на вой не пришла женщина и не позвонила в «Велес». Операция «Спасение» прошла удачно: кобеля зашили-залатали и сейчас он живет в приюте. 

У попавших под колеса собак чаще всего перебиты лапы, таз, позвоночник. 

- Год назад с трассы привезли собаку Стрелку, - вспоминают здешние работники. – От удара машины у нее выпали позвонки, но спинной мозг был жив. Операция длилась несколько часов и стоила больше 20 тысяч, в итоге Стрелку удалось спасти, выходить и пристроить. Сейчас она живет в хороших условиях и ходит на всех четырех лапах.

А вот еще одна собака-инвалид по кличке Дези обитает в «Велесе» уже четвертый год. У Дези нет задней лапы (не было б передней – было бы легче), такой она сюда и попала. Сначала Дези ходила на трех лапах, сейчас – ходить уже не может. Рентген показал - позвоночник искривлен ужасно. Дези здесь всеобщая любимица, поэтому об усыплении и речи не идет. Ночует она в доме, а днем трехлапую собачку на руках выносят «гулять» на улицу, на специальную лежанку, где она, укрытая теплым одеялом, дышит свежим воздухом. Лежачок набит опилками (вроде собачьего подгузника), так что Дези сухо и тепло. И у нее - особая диета. Ей дают все мягонькое, поскольку зубы у Дези уже не те. Она болеет еще одной болезнью, которая называется старость.

 

Давненько в «Велесе» и Степа. Его пьяный хозяин тащил на веревке (орал - забирайте, а то застрелю!) так, что Степе пришлось делать искусственное дыхание. Вытащили пса буквально с того света. Правда, Степа с тех пор не дает дотронуться до шеи и боится поводков. Тот стресс он переживал долго. Находился в глубокой депрессии, не выходил из будки месяцами. Но выжил! А вот Рыжик вряд ли оклемается. Его сильно погрызли, ткани повреждены так, что у передней лапы прогнила дыра (человеческая рука влезет). 

- Уж мы его и шили, и латали, таблетками пичкали, антибиотики, уколы, дренажи - все перепробовали, но за исход не ручаемся, - горюют работники. 

Кстати, клички собакам "велесовцы" придумывают сами. Скажем, Айсик, потому что подобрали на улице Авксентьевского. Ротя, потому что смесь дворняги с ротвейлером. Кассандра, потому что так само получилось. Иногда собака долго живет без клички, а кто-то приезжает уже с именем, к примеру, умерла хозяйка, а её любимый Шарик попал в Велес. 

Попадают в питомник и породистые собаки: стафтерьеры, таксы (их особенно много), пудели, чау-чау. Были тойтерьеры и даже пара лабрадоров. Хозяева их либо выкидывают, либо теряют. «Потеряшек» работники «Велеса», конечно же, возвращают владельцам, но при этом с ними строго беседуют, мол, не надо отпускать собак на самовыгул.

- У нас здесь не рай для собак, но многие из них лучшей жизни и не знали, - рассказывает другая основательница «Велеса» Галина Федорова. - Это как детский дом, как интернат для престарелых. Были случаи, когда собаки убегали от нас (или от новых хозяев), а потом возвращались обратно. В приюте тяжело хозяйским псам, которые жили на диванных подушках. А для собак, что обитали на помойках и постоянно ждали пинков, тут санаторий: их погладят, почешут, полечат, покормят и при этом не обидят. Когда бродяжки приезжают к нам, они поначалу не могут наесться, они едят и едят (про запас). На улице-то как: нашел кость - неделю с ней и ходишь, нашел помойку - охраняй от других. Здесь поначалу дворняги насыщаются впрок, на месяц вперед, а потом начинают капризничать – что у нас сегодня на обед? Макароны? Ой, я бы лучше гречи поел. Такая вот адаптация к новым условиям...

​Продолжение следует.