Начала читать "Пристрастные рассказы" Л.Ю. (составители: Яков Гройсман, Инна Генс; переиздание 2011). Трепещу батистовой занавесочкой на дачном сквозняке, глотаю слог, как голодная рыба наживку. Редко когда делюсь тем, что читаю, но тут нет сил смолчать.

"Экзаменовалась я в Лазаревском институте. Папа был знаком с инспектором. На сто мальчиков нас было две девочки — вторая совсем некрасивая."

"Гарри блистал на этом фоне, как блистал бы и на всяком другом. Всё, начиная с внешности, в нем было необычайно. Очень смуглый, волосы черные-лакированные; брови — крылья; глаза светло-серые, мягкие и умные. Выдающаяся нижняя челюсть и как будто не свой — огромный, развратный, опущенный по углам — рот. Беспокойное лицо. Мне он не нравился."

"Нюточка считалась невестой Вадима Шершеневича, он тогда уже писал стихи, подражая в своем творчестве Рубановичу. Когда он сказал Нюточке, что разлюбил ее, она упала в обморок и, очнувшись, не нашла в комнате ни Вадима, ни фарфорового зайчика, единственного его подарка. Через неделю этот же фарфоровый зайчик красовался на туалетном столе его новой невесты."

"Купила я их тем, что просила свадебный подарок в виде брильянтового колье заменить роялем «Стенвей». Из этого они вывели заключение, что я бескорыстна и культурна."

Возможно, кто-то, зная мою тихую любовь к Маяковскому, посчитает меня невеждой, потому, что до сих пор мемуары Л.Ю. были неведомы. Но, наверное, не буду оригинальной, если скажу, что любая книга должна прийти к читателю вовремя, лечь, как пророщенное зерно в подготовленную, благодарную почву, только тогда она прорастет, оставит в душе след.

Стала бы я читать мемуары Лилии Брик в 2003 году? Скорее всего, нет. Во-первых мое тогдашнее отношение к любым мемуарам было, мягко говоря, скептическим, я их воспринимала, как субъективную точку зрения, действительно, как пристрастные россказни. Во-вторых, между мной 2003 года и нынешней - целая пропасть. Одно дело - тридцатилетняя дурочка, и другое - пожившая женщина.

Кстати, про случайности. На книгу вышла совершенно проходным образом. Мне давно не дает покоя тема поэтов-фронтовиков. Отчего - сейчас не место здесь об этом говорить. Так вот, искала в очередной раз информацию по Семену Гудзенко, вернее, о его жене - Ларисе Жадовой, которая, как известно стала последней женой Константина Симонова. Через проходные дворы вышла на Василия Абгаровича Катаняна, а уже через него, как не трудно догадаться, на мемуары Лилии.

Одна на сегодня печаль - книга у меня в электронном формате. И, конечно, я обязательно в ближайшее время приобрету бумажный вариант, но сейчас, вот именно сейчас, пока на плите томится клубничное варенье, я могу рассматривать фотографии только виртуальные, а очень невероятно хочется потрогать их пальцем.