liudmila_leto все записи автора




Симфония № 9 ми-бемоль мажор, ор. 70 - симфония Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, написанная в 1945 году.
Впервые исполнена в Ленинграде 3 ноября 1945 года Ленинградским филармоническим оркестром под управлением Евгения Мравинского.

Девятая симфония первоначально задумывалась как гимн победе над нацистской Германией в Великой Отечественной Войне. Композитор объявил в октябре 1943 года, что симфония будет большой композицией для оркестра, солистов и хора, своеобразным аналогом последней симфонии Бетховена, также носившей девятый номер.

В ходе встречи со студентами 16 января 1945 года, Шостакович сообщил им, что днем ранее он начал работу над новой симфонией. Через неделю он сказал им, что дошел до середины разработки раздела, и работа будет начинаться с большого tutti. Но затем Шостакович прервал работу на три месяца и возобновил её лишь 26 июля 1945 года. Симфония была окончена 30 августа 1945 года и оказалась совершенно иной, нежели та, что задумывалась первоначально. Настроение симфонии было не пафосным и величественным, а преимущественно приподнято-беззаботным (вносила контраст лишь медленная четвертая часть, насыщенная трагическими образами). Сам композитор назвал своё новое произведение "вздохом облегчения после мрачного лихолетья с надеждой на будущее".

Симфония № 9 ми-бемоль мажор, ор. 70
Symphony No. 9 in E-Flat Major, Op. 70



I. Allegro 00:00
II. Moderato. Adagio 04:59
III. Presto 11:45
IV. Largo 14:32
V. Allegretto. Allegro 17:43
Московский филармонический оркестр
под управлением К.Кондрашина.

Девятая симфония выдвигалась на Сталинскую премию в 1946 году, но не смогла одержать победу. 14 февраля 1948 года вместе с некоторыми другими произведениями композитора симфония была запрещена и не исполнялась до 1955 года.

Первая часть симфонии внешне простодушна, весела и напоминает сонатные ал­легро венских классиков. Главная партия безоблачна и беззаботна. Ее быстро сменяет побочная — пританцовывающая тема флейты-пикколо, сопровождаемая аккордами струнных пиццикато, литаврами и ба­рабаном. Она кажется задорной, почти буффонной, но вслушайтесь: в ней отчетливо ощутимо родство с темой нашествия из Седьмой! Та ведь поначалу тоже казалась нестрашной, примитивной мелодией. И здесь, в разработке Девятой, проявляются ее совсем не безобидные черты! Темы подвергаются гротескному искажению, вторгается мотив вульгарной, некогда популярной польки «Ойра». В репризе главная тема уже не может вернуться к прежней беззаботности, а побочная вовсе отсутствует: она переходит в коду, завершая часть иронично, дву­смысленно.

Вторая часть — лирическое moderato. Соло кларнета звучит как пе­чальное раздумье. Его сменяют взволнованные фразы струнных — по­бочная тема сонатной формы без разработки. На протяжении части гос­подствуют искренние, задушевные романсовые интонации, она немногословна, собранна.

В противоположность ей скерцо (в обычной для этой части сложной трехчастной форме) пролетает стремительным вихрем. Поначалу без­заботная, в ни на миг не прекращающейся пульсации четкого ритма, музыка постепенно меняется, переходит к настоящему разгулу вихре­вого движения, которое подводит к вступающему без перерыва тяжело­ звучному Largo.

Траурные интонации Largo, а особенно скорбный монолог солирую­щего фагота, прерываемый возгласами медных, напоминают о траге­дии, которая всегда незримо рядом, какое бы наивное веселье ни цари­ло на поверхности. Четвертая часть лаконична — это всего лишь краткое напоминание, своего рода импровизационное вступление к финалу.

В финале вновь воцаряется стихия официозной радости. О соло фаго­та, который только что, в предшествующей части, звучал искренне и проникновенно, а теперь заводит неуклюже пританцовывающую тему (главная партия сонатной формы с чертами рондо), И. Нестьев пишет: «Пламенный оратор, только что произносивший надгробную речь, вдруг превращается в игриво подмигивающего, хохочущего комика». Не раз на протяжении финала возвращается этот образ, и в репризе уже непо­нятно, стихийное ли это празднество, выплескивающееся через край, или торжествующая механистическая, нечеловеческая сила. На предельной громкости в коде звучит мотив, почти идентичный теме «райского жи­тья» — финала Четвертой симфонии Малера.

источник
источник