В колонках играет - Тикки Шельен/Четыре коня
Дж. Б. Пристли -- это не только милая лирико-романтическая история про лунный день 31 июня. Это ещё и пиеса "Он пришёл", а также снятый по мотивам этой пьесы советский фильм "Инспектор Гугл Гулл" -- о скелетах в шкафах т.н. высшего света, всяких там сэров и пэров. Начинается фильм с того, что некая девушка бросается с моста под проходящий поезд на глазах у множества зевак (единственное, чего не хватает -- мобильников в руках зрителей, жадно запечатлевающих происходящее, ну так ведь и время было такое, безмобильное и безинтернетное). А далее перед нами -- тихий вечер в семейном кругу приличных состоятельных людей, где некий кинематографист делает официальное предложение руки и сердца дочери крупного предпринимателя, который к тому же уже вот-вот станет сэром. Дочка, понятное дело, счастлива, отец задвигает речь о естественной для каждого нормального человека любви к своей семье в противовес мутной любви к человечеству в целом ("возлюби ближнего" в самом прямом смысле слова), мать гордится своим интервью в качестве главы околорелигиозной группы добрых самаритян, всегда готовых помочь униженным и оскорблённым -- в общем, идиллия как есть. И тут пришёл он -- песец в виде полицейского инспектора по фамилии Гулл.

Пришел и говорит: мол, дорогие сограждане, у меня есть к вам несколько вопросов, т.к. я веду следствие по случаю прыгнувшей с моста девушки, и есть у меня подозрение, что вы, драгоценные, причастны. "Да вы и убили-с!" При ближайшем рассмотрении выясняется, что успешный предприниматель, отец семейства, пару лет назад с треском выгнал с работы эту взбалмошную девицу за участие в забастовках, но виноват в этом, конечно же, не он, а BBC -- ашотакова, зачем они постоянно показывали в репортажах мой завод с фотогеничной забастовщицей? Ну да, она осталась без средств к существованию, но мы же живём в свободном мире, почему бы ей не устроиться куда-нибудь ещё?

Она и устроилась -- продавщицей в магазин, куда в один прекрасный день заглянула находящаяся в расстроенных чувствах и нервно-раздражённом состоянии дочь успешного предпринимателя, которая только что была помолвлена с киношником. Будучи тогда на пике раздражения, она заявила, что ноги её, состоятельного и перспективного покупателя, в этом магазине больше не будет -- после чего вполне предсказуемо девушка-продавец вылетает и с этой работы, ибо не смогла заинтересовать и удержать клиента.

А дальше меняющая имена в попытках начать новую жизнь девушка становится секретаршей и любовницей по совместительству вышеупомянутого киношника, которого полюбила больше жизни (вряд ли это преувеличение). Да, он проявил лучшие качества джентльмена, потому что спас ея от посягательств циничного и распутного высокооплачиваемого актёра, заняв его место но ведь он же не хотел ничего эдакого, потому что на самом деле он очень любит свою невесту и всегда её любил, даже тогда, когда спал со своей секретаршей, а что расстроенная долгим молчанием возлюбленного и неизвестностью психика невесты таки хрустнула и потребовала лечения -- ну кто ж знал, в самом-то деле! Он же расстался со своей любовницей, это же было мимолётное увлечение, кто не без греха...

Правда, брошенная любовница так не считала, хотя, конечно, удары судьбы держать научилась. Научилась до того, что была готова работать и проституткой, ибо всякие профессии нужны, всякие профессии важны. Вот в каком-то кабаке и свела её судьба с присутствующим здесь же сыном успешного предпринимателя Эриком, алкашом-раздолбаем. Какое-то время он даже пытался её содержать, но с личными деньгами дела не ахти, отец держит расходы любителя абсента спиртного под строгим контролем, а тут она ещё оказывается беременной и, дойдя до полного отчаяния, обращается... правильно -- к добрым самаритянам в лице матери приличного семейства. И эта мать даёт ей от ворот поворот, поскольку греховный образ жизни с плодом такового во чреве не даёт права на помощь: давайте, барышня, как-нибудь сами, а лучше всего потрясите отца-молодца, пусть напряжётся да обеспечит. Да и в самом-то деле кто мог знать, что вместе с грешницей погибнет и её, праведницы, нерождённый внук?

И что этой девушке оставалось -- без работы и в положении? Вывод, к которому ненавязчиво подталкивает присутствующих инспектор Гулл, предельно прост: "Да вы и убили-с!" Каждый в меру сил внёс свою лепту, приближая последнее страшное решение беззащитного маленького человека, на которого людям большим и состоятельным глубоко наплевать. И ведь это (напомню) не наша советская пропаганда, это Дж. Б. Пристли, видевший пресловутый мир чистогана изнутри, но нет же, повелись наши широкие народные массы на перестроечные обещания построить свой капитализм, с блэкджеком и шлюхами (см. абзац выше). "Мы строили-строили и наконец построили! Абдулла, поджигай!"

Он ушёл точно так же, как и пришёл, оставив благородное семейство оплакивать свои грехи в преддверии грандиозного скандала, ибо журналисты не упустят случая навариться на жареной теме. Но тут внезапно -- новый поворот, и мотор ревёт: что он нам несёт -- пропасть или взлёт, омут или брод? А может быть, нет никакого инспектора полиции по фамилии Гулл, да и не было никогда? Может быть, он не тот, за кого себя выдавал? И наконец-то можно облегчённо вздохнуть, потому что никто никогда не узнает, как тебя макнули в собственное дерьмо, скрытое за приличным фасадом, и можно забыть всё, что было сказано и сделано. Да ведь приди этот Гулл хотя бы к соседям, разве там ему нечего было бы сказать? Все так живут, у всех свои скелеты в шкафу и рыльце в пушку, и мы по сравнению с прочими просто ангелы. Да вот гляньте хотя бы, что показывают по телевизору: вот очередные террористы, вот ограбление, а вот и... стоп, что это? мы уже разобрались, ничего этого же не было на самом деле!

"Неизвестная девушка бросилась с моста под поезд," -- спокойно произносит диктор программы новостей. -- "В бумажнике обнаружена фотография неизвестного мужчины..." Приличное семейство вскакивает с мест, глаза прикованы к экрану, а мать заходится в истерическом крике: "Не-е-ет!"
И тогда...